Читать книгу: «Сердце под кителем. Черный полковник из Севастополя»

ПРОЛОГ

«Бармалей, Бармалей, Бармалей!

Выходи, Бармалей, поскорей!

Этих гадких детей, Бармалей,

Не жалей, Бармалей, не жалей!»

(Корней Чуковский. Бармалей)

Кто из вас будет спорить, что молодость и лето – чудо, не имеющее себе равных на этой земле?

Господь, в своей безграничной благости, соединил эти явления в южном городе, для того, чтобы двое влюбленных нашли свое счастье… Но только Он и знает – что может из этого выйти.

Теплый ночной ветер, ароматами цветов и соленым привкусом моря, обволакивал густым муаром спящий город, рождая в молодых телах томление и подспудное желание поделиться своей радостью со всем миром, а две потные ладошки, соединенные вечным танцем жаждущей плоти, стали пропуском в их личный и бесконечный рай…

– Оля, Олюшка, – горячие мужские губы рождают электрический разряд, касаясь мочки ушей, – девочка моя… Как ты хороша…

И, кажется, что этот страстный шепот раскалывает хрупкую тишину темных подворотен, раскрывая всему миру их маленькую тайну. Вот от этого ощущения сердце и стучит через раз – становится и страшно, и так мучительно приятно.

Ольга резко отстранилась, едва не угодив коленом в колючий веник юкки, охраняющий вход в чей-то палисадник.

– Андрюшка, я не могу так, – губы едва слушались, вторя дрожи разгоряченного сердца.

Она оправила подол короткого платьица и с тревогой огляделась.

Редкие уличные фонари едва разгоняли вокруг себя густой мрак южной ночи. Неистово стрекотали цикады, рождая в голове легкий звон.

Спящий парк бликовал молодыми листочками, скрывая в своем уютном полумраке тайну многих и многих пар.

Андрей отшатнулся, густые брови сошлись у переносицы.

– Ты чего? – обиженно пробурчал, пытаясь поправить сбившуюся фуражку.

Темная, густая чулка непослушной волной рассыпалась по высокому лбу. Сердце Ольги снова застучало с удвоенной скоростью. Боже, какой он красивый…

– Андрюшка, – пропела, промурлыкала она, сделав еще один маленький шажочек от его ищущих рук, – я не могу… пойми. Вот так, на улице…

Андрей равнодушно огляделся и пожал плечами. Ярко-желтые звездочки на погонах колко отразили свет фонаря.

– Что не так, Оль? Идти все равно некуда…может к тебе в общагу, или ко мне в казарму?

– Да, – тоскливо согласилась девушка, прошептала – но на улице я не могу, пойми…

– Да, блин! – Андрей хлопнул кулаком по ладошке, – сколько можно таскаться по улице, Оль?!? Ресторан закрыли, куда нам идти? Что ты ломаешься?

Что-то странное и грубо-резкое промелькнуло во вроде бы, знакомом лице… Неожиданный озноб заставил обнять себя за обнаженные плечи.

– Проводи меня домой, а? – ей стало неприятно от его прямоты.

– Ну, пошли, – заглянув ей в глаза пробурчал Андрей, – только пойдем по Большой Морской…

Он развернулся и, не оглядываясь, зашагал по брусчатке.

Ольга догнала его уже на площади Революции. Темные дома, с редкими светящимися окнами, сурово вглядывались в пустое пространство с молоденьким деревом посередине, а редко расставленные фонари освещали пустую Большую Морскую улицу, просматриваемую почти до кинотеатра «Победа».

Высокие арочные окна магазина Черноморторгтранса, в народе именуемого «Черноморочка», таили за своими стеклами богатства всего мира, недоступные большинству обывателей. Импортные ткани, игрушки, посуда… но все только за боны и чеки, увы. Рубль здесь не котировался – наследник старорежимных купеческих нравов, а именно здесь когда-то располагался известнейший дом купца Хлудова, снесенный крутыми революционными и военными временами, умел набить себе цену.

Томный ветерок зашелестел уже почти засохшими листочками платана, первыми вестниками грядущей жары.

– Андрюш, подожди, а? – Ольга попыталась поймать рукав его кителя, но Андрей молча повел плечами и прибавил шагу. Она вздохнула, но решила придержать возникшую обиду в себе.

Неожиданно, в многоголосицу шумной природной тишины, вплелся тихий, пока, звук мотора.

Через несколько секунд желтоватый свет родил густую тень у их ног, и Андрей остановился, прикрывая ладонью глаза, вглядываясь в подъезжающий автомобиль.

Серый, теряющийся в полумраке, легковой автомобиль со слабым скрипом остановился напротив них.

Ольга прижалась Андрею и боязливо выглянула из-за его спины. Тот покосился на нее, но ничего не сказал.

– Что же вы, молодые люди, так поздно гуляете? – густой мужской баритон, мягко, но с едва заметными властными нотками, прервал, наконец, возникшую паузу.

– А вам какое дело? – процедил Андрей, непроизвольно расправив плечи и выставив ногу.

– Вы бы не грубили, товарищ старший лейтенант, старшему по званию, – голос из темного салона тихо урчащего автомобиля окончательно загрубел.

– Так вы покажитесь, – немного сбавил задора Андрей, – я же не вижу погон в темноте…

– И не увидите, – рессоры скрипнули, и крупное тело в белой гражданской рубашке показалось в разноцветном полумраке, – полковник милиции Петров…

– Виноват, товарищ полковник, – пробурчал вконец обескураженный Андрей, проводив взглядом красное удостоверение, на секунду возникшее в руках мужчины – гуляем… просто.

Полковник обошел машину и заглянул за его спину. Ольга расслабилась – милиция есть милиция. Она даже попыталась улыбнуться мужчине, но получилось не очень… Сердце почему-то затрепетало в дурном чувстве – не понравился ей, ни сам мужчина, ни его скользнувший по ее телу масляный взгляд.

– Так, так… – перевел на Андрея взгляд милиционер.

Молодой офицер отвел глаза:

– Есть у меня разрешение…

Полковник помолчал, и чуть мягче проговорил:

– Верю… не в моей юрисдикции проверять у вас документы, но вот девушка…

Ольга, наконец, очнулась от нежданно нагрянувшей оторопи, и вышла из-за спины Андрея.

– А в чем причина, товарищ милиционер? Мы просто гуляем… имеем право!

– Имеете, – быстро отреагировал полковник, – конечно имеете, но, смею напомнить – в городе паспортный режим и люди, праздно шатающиеся ночью, естественно вызывают интерес органов правопорядка…

Он с удовольствием втянул мясистым носом аромат цветущей софоры, порывом ветерка принесшим ее сладковатый запах.

– Особенно в такую ночь, – совсем уже томно закончил он свою речь.

Андрей и Ольга незаметно переглянулись, едва удержавшись от того, что бы пожать плечами.

– Я домой иду, – неохотно пояснила девушка, – а Андрей меня провожает…

– Далеко? – опять не дождавшись окончания, проговорил милиционер.

– На Гору Матюшенко…

– Ого! – восхитился полковник, – темное место!

– Нормальное! – обиделась Ольга, – я там давно живу…

– В общаге?

– А откуда вы…

– Догадался…

– Ну да, – нехотя согласилась Ольга.

Андрей переступил с ноги на ногу и шумно выдохнул. Полковник посмотрел на него, чуть дольше, чем требовали приличия.

Парень не выдержал прямого взгляда и чуть нервно пробормотал:

– Вы так хорошо болтаете – может я тут и не нужен?

– Хм, – усмехнулся мужчина, – ну если у тебя пропало желание провожать девушку в такой опасный район… я могу ее подвезти…

Он вперил свой немигающий взгляд в переносицу Ольги.

Девушка запаниковала.

– Андрей!

– А что, – жестко улыбнулся тот, – езжай… товарищ полковник подвезет. А я пойду в часть…

– Давай, старлей, – с легкой улыбкой проворковал мужчина и покачал головой, – поздно уже. А-то – глядишь и патруль нагрянет…

Андрей вздрогнул и огляделся. Поймал насмешливый взгляд полковника и сник. Ольга во все глаза смотрела на него, удивляясь столь разительной перемене – бравый офицер, гроза морей выглядел сейчас весьма жалко. Видимо не так уж и радужно было с его показной уверенностью в себе.

Он мазнул по ее лицу злобным взглядом, безошибочно определив, что девушка заметила его слабину. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но просто махнул рукой, неожиданно резко развернулся и решительно зашагал прочь.

– Вот так, – проговорил мужчина и повернулся к Ольге, – ушел твой ухажер… поехали!

Глава 1

– Барабульку ни в коем случае чистить не нужно! Жабры – да, вырезать к чертям! Иначе горечь появится… а так – взять рыбку целиком, посолить, в муку и на сковородочку! Но сверху, обязательно – тимьянчик и лимон!

Конацкий, едва не засовывая свой длинный нос в вожделенный продукт, колдовал над закопченной сковородкой. Путаясь в клубах сизого дыма и помаргивая слезящимися глазами, он непрерывно говорил и говорил.

– Ее подавали в свое время царям и императорам, представляешь? Но такую, как у нас здесь – нигде не найдешь! Только в Крыму, и только черноморская!

Он причмокнул губами и сладострастно прикрыл глаза. Меркульев немедленно воспользовался представившейся возможностью:

– Слышь, Ростик! Как вы тут живете?

Конацкий непонимающе скосил на него свои семитские глаза.

– В смысле?

– Жарко, Ростик! – простонал Меркульев, – это же сколько сегодня? Все сорок? А вчера, а позавчера?

– Хэх! Сань Саныч, – Ростислав мазнул по лицу грязной ладошкой, – привычка! Да и нормально сегодня! Ветерок вон с моря, хорошо…

Ветерок, слабый и немощный, лениво полоскал спущенным парусом. Ничуть не охлаждая, он раскаленным веником проходился по измученному телу, рождая томление и желание погрузится в мучительный сон.

Терпкий, пахнущий йодом и гниющими водорослями воздух щекотал легкие, сушил капли пота, не успевающие скатится с тела.

Выпитая рюмка «Коктебеля» не опьянила, мгновенно испарившись сквозь поры кожи.

Ростислав, на секунду отвлекшись от своего важного дела, присмотрелся к Меркульеву.

– Ты это, старина… как чувствуешь себя?

Меркульев распластавшись на развернутой циновке, тщетно пытался спрятать голову в тени старого швербота.

– Плохо, Ростик … – он тяжело вздохнул, – ты, наверное, меня просто хочешь убить, да? Медленно и мучительно?

Конацкий выпрямился и громко захохотал, рождая разноголосое эхо среди красно-желтых скал.

Весь он – взлохмаченный, закопченный, чернобровый и сероглазый, в растянутой тельняшке на плотном теле, стоящий на фоне бесконечно-синего раскаленного неба, рождал ассоциации с лихим пиратским сообществом. Ему не хватало только сабли на поясе и повязки на глаз.

Никто бы сейчас не признал в этом шальном образе инспектора Уголовного розыска УВД Севастопольского горисполкома, капитана Конацкого Ростислава, давнего приятеля Меркульева.

Редкий отпуск теперь уже майора случайно совпал с настойчивым приглашением молодого коллеги погостить пару недель в закрытом городе.

Почему бы и нет?

Надежный ПМ – в оружейку, дверь на ключ, короткий визит в отдел кадров за справкой и неси фирменный поезд дальнего следования «Нева» в жаркое приключение снова майора внутренней службы Чертановского РОВД ГУВД исполкома Московского областного Совета Меркульева Александра Александровича. Старшего инспектора уголовного розыска, на минуточку…

Рябой лейтенант-пограничник в комендатуре только хмыкнул, ставя печать на разрешении.

– Ищете кого, товарищ майор?

– Нет, лейтенант, – широко осклабился Меркульев, – отпуск!

– Эх, хорошо-то как…– тоскливо пробормотал лейтенант и отдал бумажку, – правила внутри, внимательно прочитайте. И… просто следуйте им.

– Есть! – отчеканил майор и шагнул в жаркие объятья Конацкого, мгновенно утонув в потоке раскаленных солнечных лучей августовского Севастополя.

Немногочисленные пассажиры старенькой «Татры», расселись по теневой стороне салона и лениво следили за метанием приезжего москвича, утонувшего в собственном поте.

Ростислав успокаивающе похлопал Меркульева по плечу:

– Потерпи, Саныч! Две остановки всего…

Троллейбус, доставив их, наконец, до Корабельной стороны, устало фыркнул и бросил друзей у подножия заросшего ивами Малахова кургана.

Меркульев поморщился, расстегнул еще одну пуговицу на рубахе, перехватил дурацкий московский плащ и поплелся за энергичным Конацким, ловко выбирающим маршрут в тени от невысоких домов и пожухлых деревьев в садах за заборами.

– Апполоновка! – радостно проревел он и опустил меркульевский чемодан на землю, – пришли, Саныч!

Он отворил калитку и шагнул в полутемный рай.

Широкие листья винограда, закрывающего почти весь двор, плотным потолком отсекали струящийся с неба раскаленный поток, рождая на земле причудливые узоры. Громко жужжали пчелы и тихо шелестели бамбуковые стебли у забора, и это так разительно отличалось от ада, творившегося снаружи, что Меркульев обессилено откинулся на скамейке, стоящей у стены дома и блаженно прикрыл глаза.

Потом была суета, знакомство с многочисленным семейством Конацкого и выход в море.

Старенький швербот, скрипя снастями, перенес их по оживленной Севастопольской бухте, а затем уже открытое море встретило крепким бризом, унесшим утлое суденышко до Херсонесского маяка.

Здесь они и остановились в небольшой бухточке, ввиду огромных конструкций радара дальнего обнаружения, предварительно познакомившись с проверяющим патрулем.

Особых нарушений милиционеры не допустили, поэтому были отпущены восвояси, с пожеланиями легкого отдыха.

Так, купаясь и ловя барабульку, болтая ни о чем и попивая благословенный «Коктебель» офицеры и прожили все два неожиданных отпускных дня капитана Конацкого.

– Пора закруглятся, Сан Саныч, – грустно проговорил Ростислав, – отдыхать хорошо, но меня дела ждут, мать их…

– Ростя, – лениво приоткрыл глаз Меркульев, – какие в вашем раю дела?!? Город закрытый, все под присмотром, въехать-выехать проблема… да и сколько тут жителей? Тысяч триста?

– Хм, триста… с чем-то, – капитан искоса взглянул на него, – не сомневайся, дел много… не все так уж радужно в нашей епархии. Не Москва, чай, но есть свои заморочки…

Он наконец распутал леску и начал аккуратно сматывать ее на деревянную рогатину.

– Есть сложности, Сан Саныч… народу конечно мало, вроде все свои… но иногда такое выплывает – только держись… прямо перед твоим приездом тело обнаружили. Недалеко отсюда, «Голубая бухта»– он махнул рукой куда-то в сторону, – женское тело. Со следами насилия и лицом изуродованным… так-то…

– Ого, – заинтересовался Меркульев, – круто… следы есть?

– От, ментяра, – захохотал Конацкий, – ты же в отпуске?

– Ну – да, – несколько смущенно пробормотал майор, – ну так и дело серьезное. Даже у нас мокруха под особым режимом, а тут я понимаю – вообще?

– Вообще… Управление на ушах стоит, – Ростислав резко погрустнел, – дело сразу прокуратура подхватила, шутка-ли – женщина, изнасилование, да еще и труп…

– А, ты? – Меркульев пристально взглянул в глаза капитана.

– А что я? – тот пожал плечами, – меня мое не минует… Скорее всего завтра на работе приказ будет ждать… Но ты, Саныч не волнуйся – отдыхай! Тебе тут столько посетить нужно! Мои к теще на Остряки перебрались, на эти две недели – я с ними, так что флигель в твоем распоряжении!

– Ага, – проворчал Меркульев, – отдохну… давай собираться?

– Давай, – легко согласился Конацкий, – к вечеру дома будем… собирай пока вещи, а я посудину приготовлю. Ветра нет, на моторе пойдем…

– Рость, – остановил деятельного капитана Меркульев, – ты на всякий случай пропуск в Управление мне сделай, а?

Ростислав посмотрел в глаза майора и широко осклабился.

– Эх, Сан Саныч! Опер и в отпуске опер?