Читать книгу: «Где начинается чудо», страница 5

ГЛАВА 10. РАЗГОВОР С МАМОЙ

– Боже мой, Тома! – громко воскликнула мама от неожиданности. Анна стояла на лестничной площадке с пакетами в обеих руках. Сзади топтались близнецы, выглядывая из-за матери на старшую сестру. – Так же покалечить недолго – распахиваешь дверь похлеще урагана! Давайте, заходим все домой, скорей. Томусь, сумки возьми, тяжело, – обратилась мама к дочери.

– У тебя ключей нет что ли? – разочарованно спросила Тома.

– Есть, искать долго. И видишь, руки заняты. Ты же дома, неужели трудно дверь открыть, – начала раздражаться мама.

– Всё, всё, мам, прости. Давай пакеты! – мирно сказала Тома, пропуская мать и братьев в квартиру, и обратилась к малышам: – Вы голодные? Кушать будете?

– Да! Да! – в один голос закричали ребята, сбросили с себя курточки и помчались наперегонки на кухню.

– Руки помойте! – крикнула им вслед мама, со вздохом поднимая с пола детскую одежду. Она разулась, сняла с себя бежевый плащ и повесила его на крючок. – Перед садом дома завтракают, после сада ужинают. Не кормят их там нормально, что ли, – ворчала Анна, спеша вслед за ними. – Тома, ты будешь с нами кушать? – обратилась она к дочке.

– Нет, мамуль, я уже ела. Только чай попью, – отозвалась Тома. Она быстро разобрала пакеты с продуктами, разогрела и поставила на стол еду для мамы и братьев.

Когда общими усилиями близнецы были накормлены и отправлены в свою комнату смотреть мультики, Тома с мамой остались вдвоём. Анна заварила свежий чай, поставила на стол стеклянную вазочку с песочным печеньем и вторую – с земляничным вареньем.

– О, это дедушкино варенье? – радостно спросила Тома и отправила в рот ложку с тёмно-красной сладостью. Потом вдохнула аромат душистого чая и прикрыла глаза от удовольствия.

– Да, оно самое. И чай с чабрецом и мятой, как ты любишь, тоже дед собирал, – подметила мама и исподлобья посмотрела на Тому. Её взгляд не предвещал ничего хорошего. – Ты всё-таки поедешь в выходные к нему?

– Да, мам, поеду, – настороженно ответила Тома и приготовилась принять оборонительную позицию, ожидая, что скажет мама.

– Хорошо, – после недолгой паузы произнесла Анна, – но только если Саша тебя отвезёт.

– Я на электричке могу доехать, – попыталась возразить Тома. – Зачем Сашу напрягать, он итак всю неделю почти живёт на работе. А потом ты скажешь, что это я виновата, что он с вами время не проводит! Ааа, если Саша поехать не сможет, у тебя будет повод меня не отпустить? – догадалась она.

Мама ничего не ответила, и в кухне повисло тягостное молчание. Тома заговорила первой:

– Мам… Почему тебе так не нравится дедушка? Это из-за папы?..

– Мне не нравится, что ты ездишь бог весть куда одна! – резко ответила Анна. Она нарочно громко и ритмично помешивала чай ложкой. – Моё личное отношение ни при чём. Я его уважаю, сто раз тебе говорила. Но ты рвёшься туда, будто там мёдом намазано. А я каждый раз волнуюсь.

– Так из-за чего волноваться-то? Села здесь на электричку, там из неё вышла, ничего страшного нет! Ну дед же не в дремучем лесу живёт, в конце концов, мам! – защищалась девочка.

– Тома… – Мама устало вздохнула, придвинулась поближе к дочери и обняла её. Она пыталась подобрать нужные слова. – Дочка, ты ездишь туда, в тот дом, где жила бабушка. Нет, я не спорю, это очень хорошо, что ты не забываешь дедушку. Наоборот… Просто, понимаешь, там столько напоминаний о ней. Каждый раз ты тревожишь старую рану в своём сердце. Ты так тяжело переживала её уход. У тебя была, как сейчас принято говорить, глубокая депрессия. У моего пятилетнего ребёнка! А второму ребёнку было всего девять. – Мама помолчала немного и, опять вздохнув, продолжила: – Ты можешь представить моё состояние? Особенно, когда у тебя были эти галлюцинации.

– Галлюцинации? – переспросила Тома.

– Ну, Тамара, ты не помнишь. Ты несколько лет плохо спала по ночам, кричала во сне, что бабушка живая, что она приходит к тебе, разговаривает с тобой. Ты представляешь, как я испугалась? Я думала, что моя дочь заболела, что ты навсегда останешься ребёнком с поломанной психикой! Потом папа, все эти взрослые проблемы. Всё то, чего не должны испытывать и видеть маленькие дети…

Тома с удивлением взглянула на мать. Её красивые длинные волосы были собраны в пучок, который Анна закрепила простым карандашом – привычка, принесённая с работы. Глаза, словно угольки, смотрели на дочь спокойно и мягко, но в то же время с беспокойством. Опять Тома вдруг заметила накопившуюся усталость на лице матери, и её душу согрело чувство нежности к ней. Они раньше никогда не разговаривали так откровенно о прошлом, о том времени, когда изменилась их жизнь. Мама всячески отмахивалась от любых вопросов дочерей на эту тему. А оказывается, она слышала, как в детстве дочь по ночам звала бабушку и просила её не уходить. «Знала бы ты, мамуля, что на самом деле я вижу во снах», – грустно подумала Тома, но в слух сказала:

– Мамуль, не волнуйся. Сейчас же всё в порядке. Видишь, у тебя нормальная и адекватная дочь, вроде бы. – Мама и дочь не смогли сдержать улыбки. – Наоборот, когда я езжу в тот дом, я вспоминаю, как было хорошо, когда все мы были вместе. И дедушка, он там совсем один. Ему ведь тоже пришлось несладко, мам. Ты представляешь, они же с бабушкой жили столько лет вместе, только они вдвоём. А тут бабули не стало, теперь он – там, мы все – здесь.

– Сердобольная ты у нас, Томочка. Тебе всех жалко, кроме себя самой, – ласково заметила Анна, и Тома уловила нотки озабоченности в её голосе.

– Вся в мать, – рассмеялась она. – Так я поеду? Мамуль, ну пожалуйста! – Тома умоляюще смотрела на маму. Та тяжело вздохнула.

– В мать… – повторила она, усмехнувшись. – Скорее, в отца! – Анна встала и начала убирать со стола. – Хорошо, поедешь, поедешь. Но всё равно поговорим с Сашей, и если он сможет, то отвезёт тебя сам.

– Спасибо, мамулечка! – Тома вскочила и обняла маму. – Ты – лучшая!

– Ладно, согласна, я – лучшая мать на свете! – ухмыльнулась Анна. И, заметив, что дочь в очередной раз бросила взгляд на телефон, спросила: – Ждёшь звонка от кого-то? Глаз не сводишь с телефона.

– Нет, не жду, – слишком быстро ответила Тома, но, увидев пристальный взгляд мамы, добавила: – Да Пашка должен был прийти, но, наверное, занят. Мам…

– Что, Томусь, – поворачиваясь к раковине, чтобы помыть посуду, откликнулась мама.

– А ты как поняла, что папа… Ну, что ты… Ну, что у вас любовь, как вы это поняли? – смущаясь и краснея, решилась спросить Тома.

Мама выключила воду и повернулась к дочери. Не спеша вытерев руки о полотенце, она подошла к дочке, внимательно заглянула ей в глаза и, улыбнувшись, сказала:

– Не буду тебе рассказывать про бабочек в животе и про то, как моё сердце пронзила молния любви с первого взгляда. – Мама поцеловала Тому в висок, отошла к окну и задумчиво посмотрела на плывущие по небу облака. – Когда я узнала вашего отца получше, я разглядела в нём то, что я не могла никогда разглядеть в себе самой. Я привыкла надеяться на себя, вся такая самоуверенная, деловая. А тут появился он – такой сильный, заботливый, надёжный, но при этом такой романтичный. – Мама усмехнулась. – И он так ухаживал за мной, не только букеты-конфеты, а он дал мне возможность почувствовать себя любимой, настоящей женщиной. Понять, чего мне так не хватало.

– Как? – спросила Тома.

– Оказывается, это так просто, – посмотрев на неё, ответила Анна. – Подать пальто, случайно заправить прядку волос за ухо, незаметно положить в сумку шоколадку, оставить записку с нежной фразой где-то на видном месте.

– Счастье в мелочах, да? – с улыбкой подметила Тома.

– Именно, – отозвалась мама и задала встречный вопрос: – Как я понимаю, ты не просто так завела об этом речь, я права? Дело в Пашке?

– Не знаю, мам. Вроде бы мы дружим, ну я, он, Маринка. У него своих друзей полно, он постоянно на виду и в школе, и вообще. А тут носится с нами. Со мной… Почему? – с недоумением спросила Тома.

– Может быть, потому что ты ему небезразлична?

– Думаешь, мам?

– Я не знаю, это только ты сможешь понять, почувствовать, – ласковым голосом произнесла мама. – Вы ещё юные, ещё дети, хотя и считаете себя уже взрослыми. Главное, не рисуй себе волшебную сказку на всю жизнь. Ой, наверное, не должна мать такое говорить дочери. Но в вашем возрасте сложно отличить влюблённость и настоящую любовь. А любовь для каждого своя, но у всех безмерная и безусловная. А ещё её надо суметь заметить.

– Мамуль, ты всё-таки сентиментальная у меня, – улыбнувшись сказала Тома.

– Не настолько, чтобы парить в облаках! – ответила мама. – Чувства любят проверку, – рассмеялась она. – Всё, не слушай свою прагматичную мать, наслаждайся жизнью. Естественно, в рамках разумного! – строго добавила она.

Домыв посуду и наведя порядок на кухне, Анна поспешила к сыновьям. Тома напомнила ей, что Ира задержится сегодня, на что мама недовольно покачала головой. Зайдя в комнату, Тома снова просмотрела сообщения в телефоне, но Пашка по-прежнему молчал. Она уже собралась написать ему и спросить, придёт ли он. «Чувства любят проверку», – вспомнила она слова мамы и решительно отложила телефон в сторону. Она никак не могла понять, более того, в какой-то мере стыдилась тех чувств, которые ощущала. Досада, даже некое отчаяние, смятение и одновременно непонятное чувство привязанности, теплоты. Как же не терпелось выразить и объяснить свои эмоции! Но это было невозможно, поскольку она сама в них ещё не разобралась.

ГЛАВА 11. ЗАТАЁННЫЕ ЧУВСТВА

Следующим утром Пашка как ни в чём не бывало встретил Тому у подъезда. Она решила ни в коем случае не спрашивать, почему он не пришёл и даже не позвонил ей накануне. Но Паша сам первым делом сообщил ей о том, что после тренировки они с ребятами решили прогуляться по городу, а потом было очень поздно для визита. «Можно было и сообщить», – с необъяснимой обидой почему-то подумала Тома, но вслух сказала:

– Ничего, мы всё равно с Маринкой до поздна засиделись. Потом с мамой разговаривали о том о сём. Так что не страшно.

Полдня пролетело незаметно и без происшествий. После школы Тома забежала домой, перекусила, собрала всё необходимое в художественную школу, в том числе и завершённый наконец-то этюд, и отправилась на занятия. По дороге она позвонила отцу.

Тот ответил почти сразу, дав Томе великолепную возможность слегка успокоиться.

– Привет, Тамара, – тихо проговорил Игорь, – у тебя что-то срочное? У меня лекция началась. Давай я тебе перезвоню через часок?

– Нет, пап, – быстро отозвалась Тома, – всё нормально. Просто хотела спросить, как у тебя дела.

Положив трубку, Тома снова задумалась о недавнем сне. Как-то всё очень спокойно и странно. Бабушка предупредила её об опасности, которая грозила отцу. Тома ясно это почувствовала, хотя противоречие в её душе стремилось убедить сознание в обратном. Но в какой роковой момент и каким образом эта опасность могла проявиться? Есть ли хоть малейший шанс увернуться от неё, ведь все события, о которых бабушка говорила в сновидениях, происходили в реальной жизни. Конечно, Тома раньше никогда не делала попыток изменить «предсказания». Она просто принимала их, как неизбежные факты, которые должны были случиться в жизни семьи. Но в этот раз бабуля настаивала на том, что отца надо предупредить. Вдруг Томе надо каким-то образом предотвратить то, что могло произойти с ним? Раздумья гигантским и беспорядочным роем жужжали в её голове и никак не хотели из неё убираться. И чем дольше Тома пыталась прояснить и обдумать возникшую ситуацию, тем сильнее вся картина напоминала ей фантастический фильм, а всё происходящее в нём – неправдоподобный сценарий. Если бы можно было что-то изменить, за столько лет она бы уже это поняла. Погружённая в размышления, Тома чуть не пропустила свою остановку. Торопливо она зашла в кабинет и полностью погрузилась в атмосферу вожделенного искусства. На несколько часов занятий рисованием её разум немного пришёл в себя, благодаря отсутствию хотя бы в это время назойливых шушуканий неприятных мыслей. Жаль, что пролетело это время незаметно быстро.

Выйдя из здания художественной школы и оказавшись на шумной улице, Тамара первым делом достала из заднего кармана джинсов телефон. Не обращая внимания на полученные и ещё непрочитанные сообщения, она сразу заметила два пропущенных вызова от Паши. Недолго думая, Тома набрала его номер, отправив гордость заниматься другими эмоциональными проблемами своей хозяйки. И только после третьего или четвёртого гудка Тамару вдруг охватили внезапная растерянность и неловкость. Но не успела она осознать, что означало это её состояние, как услышала бодрый голос Пашки.

– Тома, привет! Алло, что так шумно у тебя, где ты? Ты ещё в художке? – тараторил он и, не дожидаясь ответа, тут же продолжил: – А я звоню тебе, звоню. Уже и к вам домой сходил, а там никого. Я забыл, что у тебя сегодня занятия. Чего молчишь?

– Так ты же всё время говоришь. Сам спросил, сам и ответил, – рассмеялась Тома. – Я ещё здесь, только вышла.

– Тогда стой там и жди меня, я скоро. В нашем парке погуляем, заодно поговорим. – сказал Пашка. – Жди меня у входа, никуда не уходи!

– Слушаюсь, – ответила Тома, улыбнувшись. Она положила трубку и стала прогуливаться туда-сюда вдоль забора школы. Паша прекрасно знал, где находится студия живописи Томы. Он уже не раз встречал её здесь, и они проводили свободное время в соседнем парке. «В нашем парке…» Эта фраза врезалась в слух девочки неожиданным, но сладостным вихрем, создав ощущение неразрывности, общей тайны, сокровенного доверия к человеку, который невольно вызывал в её душе что-то большее, чем просто симпатия и привязанность. В последние дни мысли Томы всё чаще естественным образом соприкасались с именем друга: «Надо спросить у Пашки», «А что скажет Пашка?», «Интересно, что думает об этом Пашка?» Тома, словно бесчисленные пазлы, пыталась сложить в логической последовательности свои эмоции, настроение, влечение… Но в попытке использовать рациональный подход для понимания природы возникновения урагана, терзавшего всю её изнутри, она потерпела неоспоримый провал. Вот Ирка обычно легко рассуждала на такие темы. Они с мамой подходили к вопросам любви и влюблённости, руководствуясь не сиюминутным порывом, а используя основательный и практичный, чуть ли доказательный с математической точки зрения метод. Когда у Ирины появлялся очередной кавалер, она в первую очередь составляла длинный список его достоинств и недостатков. Буквально на тысячу частичек разбивала внешность, черты характера, материальное состояние, привычки ухажёра, чтобы составить для себя полную и ясную картину возможных отношений. Такая тактика была абсолютно не свойственна Томе. Она считала, что чувства либо есть – только это является плюсом, либо их нет – и только в этом случае можно поставить жирный минус. Но когда она уловила нечто похожее на описание влюблённости в себе самой, ни подход Иры и мамы, ни её собственный не давали чёткого ответа на вопрос: то, что она сейчас ощущала в сердце, является плюсом или минусом?

И сейчас в сотый раз Тома убеждала себя, что нужно сосредоточиться на задачах посерьёзней, чем все эти романтические и иллюзорные переживания. И, как чудесное спасение от копания в себе, она наконец-то увидела Пашку. Немного запыхавшись, он торопливо шагал к ней.

– Не очень долго ждала? Устала? – Томе показалось, что его тон был чересчур заботливым. Но она сразу же отмахнулась от этого наблюдения. – Вот, держи, купил по дороге. Твоё любимое. – Паша протягивал подруге эскимо – сливочный пломбир в тёмном шоколаде. Тома заметила, что и себе он взял такое же.

– Спасибо! Ты же тёмный шоколад терпеть не можешь, – прищурившись, лукаво заметила она.

– Это за твои страдания, – сострил Пашка, – вчера меня ждала, сегодня ждала, теперь моя очередь мучиться от нелюбимого мороженого.

– Всем бы такие мучения, – рассмеялась Тома. Пашка по-доброму усмехнулся, и ребята неспешно направились в сторону парка, смакуя холодное лакомство.

Как только друзья перешли на другую сторону улицы, перед ними открылась завораживающая картина: прямо в центре города располагался зелёный и необозримый оазис. Они очень любили этот парк, поскольку здесь существовал поразительный контраст между шумным, суетливым городом и, будто бы отдельно существующим кусочком дикой природы. Поэтому, если позволяло время, они не упускали возможности прогуляться по необычной местности. Небольшой, но ухоженный и чистый пруд был окружён лесопарковой зоной. Часть берега была разумно обустроена – имелось немало беседок для отдыха, как у воды, так и ближе к лесу, несколько детских площадок, присутствовала вся необходимая инфраструктура. Но, несмотря на это, естественный природный облик парка поддерживался заметно бережно.

На одной стороне пруда преобладали густорастущие кустарники, высокие и стройные берёзы, ивы. Последние опустили свои печальные ветви так близко к зеркальной глади воды, что, казалось, они навечно соединили свою истинную красоту с причудливым отражением, слегка подрагивающим от каждого дуновения ветра. На другой стороне росли преимущественно величественные сосны, чьи верхушки уносили взгляд далеко в бездонное небо, пушистые и раскидистые ели, аккуратные конусообразные туи. Пологий песчаный берег бледно-жёлтого цвета позволял отдыхающим подойти вплотную к воде. Обычно здесь никто не купался. Семьи с детьми кормили и без того довольно упитанных серых уточек и селезней с блестящими нефритовыми головками, молодые пары, небольшие компании, пожилые горожане беззаботно отдыхали на мягкой траве либо бродили по тропинкам, наслаждаясь свежим воздухом и покоем.

В парке было довольно многолюдно, несмотря на будний день. Будто не желая дожидаться наступления лета, погода спешила радовать жителей солнечными и тёплыми днями. Тома и Паша ушли чуть подальше от оживлённых и громких мест и устроились недалеко от воды. Пашка расстелил на траве свою ветровку, и ребята сели рядышком, молча глядя на сверкающую поверхность пруда, словно покрытую миллионом разноцветных кристаллов. Заворожённая удивительной красотой, которую так непосредственно создала природа, Тома на какое-то время потеряла чувство реальности. Ей даже показалось, что есть только она и это захватывающее дух великолепие. Душа художника вызвала в её разуме неописуемое восхищение увиденным, хотя она много раз наблюдала подобную панораму: озеро, лес, закатное солнце.

Ей вдруг захотелось поделиться своим настроением с другом. Она резко повернулась к Паше и встретилась с его взглядом. Она вздрогнула от неожиданности, и её лицо вспыхнуло от смущения. Пашины глаза, голубого цвета с янтарными, почти коричневыми вкраплениями, обрамляющими зрачок, смотрели на Тому пристально, изучающе, тревожно. Эти глаза… Тома вдруг поймала себя на мысли, что она хочет смотреть в них бесконечно.

Хочет утонуть в этом бескрайнем, невероятно тёплом океане – небесно-голубом, каким он бывает в ясную и солнечную погоду. Высокий, худощавого телосложения, но крепкий и мускулистый парень. «Надёжный», – всплыли в голове слова мамы. Его фигура сразу выдавала молодого человека, профессионально занимающегося спортом. Светло-русые волосы были коротко подстрижены. И такой знакомый аромат – его запах – древесный, терпкий, очень приятный, со шлейфом цитрусовых оттенков. Тома отлично знала этот бренд – Пашин любимый и неизменный уже на протяжении нескольких лет.

– Что ты так на меня смотришь? – нарочито весёлым голосом спросила Тома, хотя во рту у неё вдруг пересохло от волнения.

– Ничего, смотреть нельзя что ли? – весело ответил Паша. Но, немного помолчав, сказал: – Ты просто так смотришь на озеро… Что у тебя в голове происходит, никак не могу понять. Рассказывай, как с отцом поговорили? Наверняка, уже с Маринкой обсудили план действий? – снова помолчав, спросил он.

Тома, взяв себя в руки, поведала о разговоре с подругой, о её предположении о том, что нужно найти что-то ценное в доме бабушки и дедушки. Паша внимательно выслушал, не перебивая, рассказ Томы. Когда она замолчала, он задумчиво подвёл итог Томиным словам:

– Значит, тебе надо ехать к деду.

– По всей видимости, да, – отозвалась Тома. – Но что искать, о чём его спрашивать – я понятия не имею. Мама вообще не хочет, чтобы я ехала туда.

– Она за тебя переживает, – сказал Паша, – все мы переживаем. И я переживаю… – тихо добавил он и перевёл взгляд на пруд. Тома проследила глазами, куда смотрит Пашка.

У кромки воды стояла молодая мама с малышом в оранжевом комбинезоне, который, должно быть, только недавно научился ходить, поскольку ещё совсем неуверенно стоял на ногах. Но, несмотря на то, что земное притяжение всё время пыталось усадить его на песок, ребёнок упрямо топал к водоёму, по-детски смешно переставляя маленькие ножки. Он двигался по направлению к многочисленным уткам, которые настороженно начали отплывать от берега. Тома с интересом наблюдала эту забавную картину. В тот момент, когда малыш практически дошёл до воды, мама поспешно подняла его на руки и понесла прочь от пруда. Кроха тотчас горько расплакался, так как все его усилия по достижению цели оказались напрасными. Ребята добродушно рассмеялись, напряжение Томы постепенно уходило.

– Хочешь, я с тобой поеду в деревню вашу? – будто невзначай спросил Пашка.

– Нет, Паш, я лучше сама поеду, – сразу ответила Тома, – поговорю с дедушкой. Может быть, он что-то прояснит, поможет разобраться.

– Ну смотри сама. – Паша сорвал тонкую, но сочную травинку. – Если что только скажи, у меня никаких планов на выходные нет.

Он осторожно и ласково провёл стебельком по Томиной руке, от чего её кожа молочного цвета тут же покрылась мурашками. Очерчивая невидимые линии и завитушки, травинка коснулась запястья Томы. Паша вдруг нежно взял её ладошку своей ладонью, большой и тёплой, и крепко, но бережно сжал. Тома посмотрела на сплетение их рук, потом почти незаметно придвинулась ближе. Она не решалась посмотреть в глаза Паше, не знала, что нужно говорить в такие моменты и нужно ли. Учащённый и ритмичный стук её сердца гулко отдавался в висках. Только откуда-то издалека она слышала беззаботное щебетание птиц и размеренный плеск воды. И ей стало очень спокойно, уютно и легко. Они сидели так ещё долго, прижавшись друг к другу, почти не двигаясь и молча наслаждаясь красотой окружающего их мира – две юные души, впервые испытывающие и окунающиеся с головой в бездну не совсем понятных и незнакомых им чувств, но оттого сильных и приятных.