Читать книгу: «Где начинается чудо», страница 14

ГЛАВА 30. ВЕРА

Мелодичный щебет птиц сочетался с шуршанием листвы при дуновении лёгкого ветерка. Эти звуки просачивались в окружающее пространство, наполняли его, не оставляя места для уныния. Зелень, особенно густо и щедро растущая в этой части города, беззаботно отражала игривые солнечные отблески. Рыжее облачко Томиных волос наполнялось теплом по-летнему погожего дня. Если закрыть глаза, то можно представить себя в доме бабушки и дедушки, поездки в который каждое лето были когда-то неотъемлемой частью её жизни. Если подставить лицо яркому солнцу, то сквозь закрытые веки будут кружиться в затейливом танце желтоватые, красноватые, оранжевые круги и бесформенные пятна, образуя разноцветный калейдоскоп. Если прислушаться, то можно разобрать ворчание бабули на дедушку, который всегда размешивал сахар в чае с громким позвякиванием ложечки о чашку. Очень много «если». И очень много воспоминаний о том, чего никогда уже не будет.

Почему-то сейчас, сидя на летней веранде большого незнакомого дома, Тома вернулась мыслями в своё детство. Пожилая женщина, которая на самом деле оказалась Верой, хлопотала, расставляя на круглом столе чайник, вазочки с печеньем «Курабье» и сахарными мармеладками. Её взрослый сын исподлобья кидал настороженный взгляд на незваных гостей. Движения его были неловкими, он двигался быстро и пару раз чуть не уронил принесённые из дома чашки, случайно задел горшок с цветком, стоящий на подоконнике. В попытке помочь матери он выглядел неуклюже и только мешал ей.

– Миша, присядь, – положив руку ему на плечо, с улыбкой сказала Вера, – я сама справлюсь.

– Хорошо, мам, – ответил Михаил, продолжая с недоверием смотреть на ребят.

Он поцеловал её в седой висок и уселся на деревянную скамеечку, стоящую у стола, всем своим видом показывая, что не оставит мать наедине с подозрительными посетителями.

– Не обращайте внимания, он у меня не шибко общительный, – обратившись к друзьям, произнесла Вера и нежно потрепала сына по волосам. Вот что заставило сердце Томы сжаться – эта домашняя обстановка, чай на веранде, мама и взрослый сын, как её отец и любимая бабуля много лет назад.

Наконец и сама Вера устроилась рядом с сыном. Тома вкратце поведала ей об истинной причине их визита. Надо признаться, ей было на удивление легко поделиться правдой с совершенно чужим человеком, хотя после всех поисков эта женщина уже не казалась ей такой чужой. Но и здесь ей пришлось немного слукавить, чтобы не упоминать о подсказках бабушки в своём странном сне. Она сказала, что об имени Веры ей сообщила Римма. Разумеется, она очень сомневалась, что Вера может быть той, кто усыновила её брата, тем более, что никаких детей она не встретила и не слышала. А уж как удивилась баба Маша, когда ребята обмолвились о маленьком мальчике. Но ничего другого в тот момент ей в голову не пришло. Да и вопросов появилось ещё больше. Видимо, и самой Вере вся эта история показалась невероятной и запутанной. И Тома была очень рада, что она пригласила Тому и Пашу составить им с сыном компанию за чашкой чая. Ведь таким образом появился шанс узнать, в правильном ли направлении двигались друзья.

– Так расскажите ещё раз поподробнее, – попросила Вера ребят, отпив глоток ароматного напитка, – почему вы приехали именно ко мне?

– Мы не знаем, – призналась Тома. – Просто Римма, ну мать этого мальчика, упоминала Каменск, что его усыновители уехали сюда. И имя Вера упомянула. Ну мы просто решили попробовать, а вдруг мы его найдём… – Тома замолчала, понимая всю абсурдность ситуации, но обратной дороги уже не было.

– Понятно. – Вера задумчиво постучала тонким пальцем по белоснежной полотняной скатерти и пристально посмотрела на девочку. – А как вы адрес точный узнали?

– Мы наугад пришли, – вмешался Пашка, бросив предупредительный взгляд на Тому. – Просто решили поспрашивать у местных, вдруг кто-то да помог бы. Вот видите, помогли! – Он с довольным видом взял очередное печенье, радуясь своей сообразительности. Тут сын Веры громко фыркнул и встал, очевидно, чтобы прекратить разыгравшееся перед ним представление. Но мать успокаивающим жестом руки остановила его, и тот снова плюхнулся на скамейку.

– Подожди, Миша. – Она продолжала внимательно смотреть на Тому, отчего та начала ощущать себя неуютно. – Так говоришь, сколько лет этому мальчику сейчас?

– Девять, – почти неслышно ответила Тома.

– Девять, – повторила Вера и с улыбкой добавила: – А у вас с ним одинаковые глаза, такие ни с кем не спутаешь.

С этими словами она ловко встала из-за стола и скрылась в доме. Тома растерянно взглянула на Пашу, а тот озадачено пожал плечами. Михаил сидел, откинувшись назад, и мрачно смотрел на них. Воздух гудел от напряжённой тишины, даже птицы, казалось, смолкли от предчувствия волнительного момента. Через несколько минут мучительного ожидания Вера снова вышла к гостям и положила на стол фотоснимок.

Перед ними появилась картина, будто созданная акварелью и наполненная сочными красками, – речка или озеро, берег, поросший густой травой, кусочек серого неба с просинью. Скорей всего, фотография была сделана в пасмурную погоду, но бесцветность верхней части снимка великолепно подчёркивала яркость всего изображения.

И на фоне тёмного водоёма, отражающего хмурый небосклон, на ребят смотрели две улыбающиеся женщины, сидящие на складных стульях рядом друг с другом. Одна из них была Вера, а вторая, крепко обнимающая её за плечи, выглядела гораздо моложе. Они походили на мать и дочь, несмотря на то, что между ними не было внешнего сходства. Но не к ним было приковано внимание Томы. Её взгляд упёрся в третьего человека на снимке. С другой стороны от Веры, также обняв её, стоял маленький мальчик лет восьми или девяти. Синяя курточка и тёмно-жёлтая шапка, чёрные резиновые сапожки, в которые были заправлены неопределённого тусклого цвета штанишки. Он всем телом прижался к Вере, его детская ручка обвила её шею. Он тоже улыбался в фотокамеру такой знакомой улыбкой. И глаза. Эти глаза, это лицо она уже видела где-то раньше, но никак не могла понять где.

Откуда-то мимолётно пронеслось в голове неясное воспоминание – то ли из детства, то ли из чьих-то рассказов, то ли из снов… А может быть, это просто насмешка её сознания? «Тома! Тома!» Голос – она слышит его, он звал её… Где? Когда? Ну же, вспоминай! Точно, сны! Как она могла забыть о них! Несколько раз она видела во сне ослепительный от палящего солнца луг, малыша, который бежит к ней и смеётся – громко, радостно! Подбегает к ней и произносит её имя. Она никогда не досматривала эти сны до конца, но и не придавала им значения – просто детские воспоминания о лете, проведённом с бабушкой и дедушкой. И снова она сообразила – точно, это действительно была не она. Как она могла забыть, что цвет волос этого малыша не рыжий, а тёмно-русый, как у папы? Теперь она чётко видела его образ, хотя раньше запоминала только глаза, изумрудные, становившиеся ещё ярче в мерцающих солнечных лучах. Значит, он уже давно снится ей. Ведь она даже представить не могла, что этот ребёнок – её брат!

– Я, когда тебя увидела, сразу поняла, кто ты такая, – немного запыхавшимся голосом, растрогано произнесла Вера, – поэтому-то вас и пустила. – Она с улыбкой посмотрела на сына, но тот недовольно хмыкнул и, встав из-за стола, спустился во двор, но встал чуть поодаль, чтобы слышать разговор.

– Да, это точно он, – в никуда прошептала Тома. В её сердце вспыхнул огонь, но отнюдь не обжигающий, не способный причинить боль, а согревающий ласково и приятно. Она подняла глаза на Веру, потом оглядела участок. Взгляд задержался на детском трёхколёсном велосипеде, и она сдавленным голосом спросила: – Он здесь?

– Нет, милая, – немного помолчав, ответила Вера.

Пламя, наполнившее Тому теплом, в один миг превратилось в ледяной поток, жестоко остудивший горячую надежду девочки. Значит, они всё-таки опоздали, что-то случилось с мальчиком и его приёмной мамой – на фото рядом с Верой точно была она. К глазам подступили слёзы, она с трудом сглотнула комок в горле, мешавший ей выговорить хоть что-то в ответ. Фотография, которую Тома всё ещё держала в руках, как спасительную соломинку, связывающую её с братом, подрагивала, выдавая её волнение. Вера положила свою тёплую, мягкую ладонь на холодную руку Томы.

– С ними всё хорошо, не переживай. Они в областной центр уехали, Илюша в школу ведь пошёл. А у нас тут что, провинция.

– Илюша?.. – Тома удивлённо заморгала пушистыми ресничками. – Паш, она же хотела, чтобы его так звали! – Паша непонимающе взглянул на подругу, не зная о том, что именно этим именем хотела назвать своего ребёнка Римма.

– Его биологическая мать? – спросила Вера. Томе резануло слух слово «биологическая». Её отец – тоже «биологический» для этого мальчика. Но с фактами не поспоришь, так всё и было. И тут до девочки дошло, что Вера знала правду об усыновлении. Поэтому она и поняла в ту секунду, когда увидела Тому, что она его сестра. Поэтому и не удивилась, услышав её историю.

– Да, её зовут Римма, она не знала, что её ребёнок жив. Это всё её отец, он не захотел портить будущее своей дочери. – Тома поморщилась, произнеся эту фразу. – Она искала его, хотела вернуть… – беспомощно посмотрев в глаза женщины, сидящей напротив неё, тихо, будто оправдывая чужую ей девушку, шёпотом сказала она.

– Ну, Бог им судья, дочка, – вздохнув, ответила Вера. – Неизвестно, как бы сложилась его жизнь, – говоря о мальчике, высказала она своё мнение.

Вера налила себе чай, сделала небольшую паузу, предавшись воспоминаниям, и начала свой рассказ.

– Они приехали к нам несколько лет назад. Илюшка был маленький тогда, года четыре. У меня в доме места много было, пока несчастье не случилось. Вот, я две комнаты и сдавала. И они пришли однажды – Лиза и Илюша, да так тут и остались. Лизонька такая спокойная, вежливая, очень образованная, много времени занималась с Илюшкой. А он – умный такой мальчишка. – Вера искренне улыбнулась, говоря с восхищением о мальчике. – Всё на лету схватывал! Муж Лизы работать остался в центре, приезжал к ним только на выходных. Строгий такой, солидный мужчина. Но слишком уж холодно он всегда разговаривал, слова отчеканивал так, по-деловому что ли. Привёз сюда жену и сына, чтобы им жилось безмятежно, подальше от суеты и шума. Первое время радовалась Лиза, что может с сынишкой много времени проводить в тишине, гуляла с ним подолгу, книжки ему читала, на речку они ходили, мне по дому помогали. Я с ними и сама жизни радовалась. А потом, года через два, муж её вдруг приезжать перестал. Лиза вся сникла, и Илюша стал такой молчаливый. Несколько дней они из дома почти не выходили. Лиза почти не ела ничего, спала много. Я уж было подумала, что она заболела. Я как-то раз спросила её, что у них произошло. А она вдруг расплакалась и рассказала мне, что Илюша ей с мужем не родной сын, а усыновили они его. Своих деток Бог ей не дал, а Илюшка – такой открытый, нежный ребёнок. Она его как увидала в детском доме, так, говорит, и не смогла на других детей больше взглянуть. Сказала она мне, что мать от него отказалась, сама подписала все документы. Забрала она мальчика, ну а потом они с мужем решили, что поживёт Лиза пока здесь. А сам вон, работал, работал, да нашёл себе женщину. Конечно, не дело это, чтобы семья порознь жила! Сюда он даже не приехал, а сообщил Лизе по телефону, что не может смириться с тем, что чужого ребёнка воспитывает, что ошибкой было соглашаться на уговоры жены. Наверное, просто решил таким образом уйти в другую семью. И всё, больше с тех пор не приезжал и не звонил. А Лиза так Илюшу любила, сказала, что готова развестись, но мальчика никому не отдаст. Никого из родных у неё не осталось, кроме него. Ради сына взяла себя в руки, потихоньку пришла в себя. – Вера снова вздохнула и, немного помолчав, продолжила: – Зажили мы хорошо, я им помогала, а они мне. Мишины детки приходили к нам в гости, очень ладили они с Илюшей. Лиза все эти годы работала у нас в детском саду, воспитателем она была. Вот жизнь какая – так хорошо она с детьми ладит, а своих и нет… Но Бог ей Илюшу подарил, они друг другу родными стали. А потом как-то подруга предложила Елизавете работу в частном детском саду в городе. Илюше как раз в школу пора было. Она и согласилась, у них там квартира осталась – муж бывший делить её не стал, видите ли, не совсем подлый оказался. Вот и уехали они… Так мне их теперь не хватает! – Вера грустно опустила голову и повертела чашку, стоявшую на маленьком блюдце. Но её лицо тут же просветлело, и она оживлённо добавила: – Они приезжают ко мне каждое лето! Они для меня стали семьёй. – В этот момент Тома заметила, что Михаил искоса бросил взгляд на мать и хмуро покачал головой. – Вот только не знаю, куда они теперь приедут, дом-то сгорел мой. Сама у сына на иждивении живу. Не увижу в этом году, видимо, моих Лизу и Илюшу.

– Мать, ну-ка завязывай причитать, – громко отозвался Михаил, вслушивающийся всё это время в рассказ матери. – Пусть едут, говорил же тебе уже. Всем места хватит. А то совсем из меня чудовище делаешь, что я их на порог не пущу что ли!

– Знаю я, Миш, знаю. – Вера с нежностью посмотрела на сына, обиженно надувшего губы.

– Вера, скажите, а мальчик… Илюша, он знает, что он не родной? Ну, что его усыновили? – осторожно поинтересовалась Тома.

– Нет, дочка, не знает он ничего. Когда маленький был, говорил про детский дом, так Лиза объясняла ему, что он в детском садике ждал, пока она за ним придёт. Со временем забыл про это, больше и не вспоминал. Считал Лизу мамой, другой-то он не знал. – Вера внезапно замолчала и посмотрела на Тому. В её взгляде не было растерянности или колебания. Она будто вглядывалась в душу девочки, будто доставала все самые сокровенные тайны из дальних уголков её нутра. Она словно видела её насквозь. Мудрая, отзывчивая, любящая, как Томина бабушка… – Он один раз сказал, что снилась ему девушка с такими же зелёными глазами, как у него. Что он шёл с ней за руку по высокой траве. Мы тогда подумали с Лизой, что он мать свою вспоминает… – Тело Томы покрылось мурашками, она поражённо уставилась на Веру. – Но вижу, что тебя он увидал. – Вера помолчала немного. – Не моя это тайна, конечно, не могу я вмешиваться. Но знаю, что никого нет у них сейчас. Видимо, не зря Бог вас сюда привёл, значит, должны вы свидеться.

– Скажите, а где их найти в городе? – робко спросила Тома. От нетерпения она больно закусила губу, но эту боль полностью заглушило предвкушение встречи с братом. Она была абсолютно уверена, что не просто так они с Пашей сидят сейчас рядом с человеком, для которого маленький мальчик Илья стал таким дорогим и близким, каким он уже стал для Томы. И что не просто так бабуля привела её своими подсказками именно к этой женщине. – Вы можете дать их адрес или телефон?

– Конечно, дочка, – не задумываясь ответила Вера.

ГЛАВА 31. РЕШЕНИЕ

Поблагодарив Веру и тепло попрощавшись с ней, ребята вышли за ворота и тут же наткнулись на автомобиль Александра. Сам он стоял лицом к дому, жуя бутерброд. Марина сидела на переднем сидении и, увидев Тому с Пашей, встревоженно уставилась на них через открытую дверь. Саша тоже пристально смотрел на медленно идущую парочку, но со стороны его взгляд казался абсолютно спокойным. Зато в глазах Марины Тома увидела панический ужас, который насторожил её. Подойдя к машине, она молча встала рядом с Александром, опустив глаза в ожидании бури.

– Означает ли сей жест признание своей вины? – продолжая жевать, надменно спросил Саша. Тома не знала, что ответить. Знал ли он уже всю правду или просто делал грозный вид в ответ на долгое ожидание.

– Ну… Мы нашли Веру, поговорили с ней… – неуверенно начала она.

– И? Забираем её с собой? – слегка склонив голову набок, иронично усмехнулся Саша.

– Зачем? Нет, – посмотрев на него, ответила Тома. – Мы взяли её номер телефона, она будет очень рада поговорить с папой.

– О чём? – резко спросил Александр, не отрывая взгляд от Томы.

Такой тон застал Тому врасплох. Она растерялась, покосилась на Марину, но подруга смущённо отвела глаза. «Он знает», – пронеслась мысль в голове девочки, и она поняла, что никакая тактика защиты уже ни коим образом не поможет. Язык вдруг онемел, не позволяя вымолвить ни слова. Они с Сашей стояли друг напротив друга, физически ощущая покалывание разрядов напряжения, образовавшегося между ними.

– Хорошо, – прервал молчание Саша, – тогда я подскажу. Может быть, они будут говорить о засолке огурцов? Ааа, нет! Она научит его вязать носки! Или поделится рецептом мясного пирога? А о чём ещё говорить твоему отцу с семидесятилетней женщиной?! – Тома не помнила, что когда-нибудь видела Сашу таким разъярённым. Она вжала голову в плечи, щёки её пылали. – Вы очень плохие сыщики, хочу я вам сказать, – продолжил Александр, – плохо следы заметаете. Прошёлся я по тем домам, где вы были. А подругу вашу, – раздражённо процедил он, метнув суровый взгляд в сторону Марины, – я вообще с собой в разведку брать не советую.

– Тома, он хотел звонить твоей маме, – беспомощно пропищала тонким голосом Маринка.

– И позвоню, – пробасил Саша, – если вы мне сейчас же не расскажете, во что вы все ввязались! Что это за история с каким-то мальчиком? Он действительно твой брат? Садитесь в машину и выкладывайте всё!

Тома с Пашей с обречённым видом забрались на заднее сиденье, Александр сел за руль и повернулся к ним, ожидая объяснений. Тома обхватила себя за плечи, словно пытаясь согреться. А Паша, уловив её полное смятение, снова взял инициативу на себя.

– Это долгая история… – неуверенно произнёс он.

– А мы никуда и не торопимся. Мы же в заповедник на весь день поехали, так что до вечера времени – хоть отбавляй, – съехидничал Саша.

– Ну да, – машинально кивнул Пашка. – В общем, у Томы правда есть брат. – Пашка бросил взгляд на Тому, а та ответила безмолвным согласием на продолжение. Паша вытащил телефон и показал Александру изображение, сделанное с фотоснимка в доме Веры. – О нём ей рассказала его настоящая мать – она приходила к Игорю Сергеевичу в больницу. Но он тогда был в коме, а она встретила там Тому и Иру. Вот, когда бабушка их умерла, Игорь Сергеевич… У него был роман… Да даже не роман, а… – Пашка смутился, не находя подходящих слов.

– Понятно. Мимолётным увлечением это у взрослых называется. А теперь вы решили найти приёмную мать этого ребёнка, откуда-то узнав, что она живёт здесь, – намекая на признание Марины, завершил он рассказ за Пашку. – Зачем?

– Потому что он мой брат! – не сдержалась Тома. – Потому что я хотела узнать, что с ним всё хорошо, что его любят в новой семье.

– И что? Узнала? – отрезал Александр.

– Да! – почти крикнула Тома, но осеклась и уже тише добавила: – Теперь я хотя бы знаю, кто его мать, где они живут! Они живут в одном с нами городе. Мы, может быть, ходим по одним и тем же улицам, в одни и те же места!

– Ооо! – устало закрыв ладонями лицо, протяжно воскликнул Александр. Через пару секунд он поднял голову и внимательно посмотрел на Тому. – Ты действительно думаешь, что твоему отцу надо знать об этом мальчике? А Аня? Как маме об этом рассказать? Или я теперь соучастник вашего тайного общества?

– Я не знаю, Саш. Пожалуйста, не говори пока ничего маме, – жалобно попросила она, сложив ладошки в умоляющем жесте. – И папе тоже! Я хочу сначала поговорить с ними. Я просто поговорю, я даже не скажу им, кто я!

– А ну, дай мне телефон! Открой фото, которое ты мне показал, – обратившись к Пашке, потребовал Александр. – Смотри! – Он ткнул в смартфон. – Ты думаешь, что, увидев тебя, эта женщина не поймёт, кто ты такая?

Тома вгляделась в уже ставшие родными глаза мальчика. Александр абсолютно прав. Любой незнакомый человек заметит, что Тома и Илюша похожи, как две капли воды.

– Но мы теперь так близко! – со слезами в голосе прошептала Тома и вытащила из кармана листочек с адресом и телефоном Лизы.

Александр отвернулся от ребят, сел прямо и взялся обеими руками за руль. В салоне автомобиля повисла гнетущая тишина. У каждого в голове вились беспорядочные и отчаянные мысли, но никто не решался их озвучить. Наконец, сделав медленный вдох, Саша заговорил:

– Значит так. Вы однозначно не угомонитесь. Томка всё равно найдёт способ встретиться с этой семьёй, а вы, – он искоса глянул на Марину и пронзил взглядом через зеркало заднего вида Пашку, – оба пойдёте у неё на поводу, как всегда. Поэтому с этой минуты ни шагу без моего ведома! Мы, Тамара, вместе встретимся с этой женщиной. Потом с тобой обсудим, о чём с ней говорить! А твои друзья-соратники, чтобы и носа больше не совали в это дело! Вам всем ясно?! – звучным и строгим голосом гаркнул Александр.

Друзьям ничего не оставалось, как согласиться. Всегда весёлый и добродушный Саша оказался властным и уверенным в себе мужем Томиной мамы. И когда дело коснулось защиты и поддержки своей семьи, он предпочёл взять ситуацию под контроль.

– Вот и славненько, – вновь добродушно произнёс Александр и завёл машину. – Мы же ехали отдыхать? Поехали, поищем какое-нибудь красивое местечко, тем более что еды у нас навалом.

Спустя некоторое время автомобиль выехал на просёлочную дорогу, с одной стороны от которой поблескивала широкая речка. Свернув к ней, компания оказалась на довольно просторной поляне, покрытой невысокой травой и редкими кустарниками. Скорей всего, эта часть берега была облюбована местными жителями, поскольку на ней сохранились следы от костра, несколько круглых брёвен были сложены в виде самодельных лавочек. Но выглядело это место вполне чистым и уютным, поэтому было решено остановиться на отдых здесь.

Александр вытащил из машины покрывало, сумку с продуктами и большой термос с чаем. Ребята достали из своих рюкзаков все припасы, девочки красиво разложили всё на пластиковые тарелочки, эффектно украсив импровизированный стол разноцветными салфетками. Марина нарвала небольшой букетик растущих рядом цветов и поставила его в стакане по центру. Рассевшись поудобнее, все с аппетитом принялись за еду, и несколько минут было слышно лишь негромкое почавкивание, шуршание салфеток, стрекотание насекомых, в чьи владения так нагло вторглись люди, да равномерный плеск воды у берега. «Может быть, именно тут отдыхала Вера с Лизой и Ильёй. Интересно, не здесь ли они сделали то фото?» – подумала Тома и вздрогнула от нарушившего безмятежную тишину голоса Александра.

– Эх, удочку надо было прихватить, – сокрушённо произнёс он, глядя на сверкающую гладь реки. – Интересно, есть ли тут у них рыба?

– Да, неплохо было бы сейчас порыбачить, – поддержал Александра Паша. Он лёг на спину, подложив под голову рюкзак, и стал задумчиво рассматривать плывущие по небу плотные облака. Тома проследила за его взглядом и, чуть откинув назад голову, тоже стала любоваться белоснежными замысловатыми фигурами.

– Томка, ты на меня не обижайся, – вдруг сказал Саша. Тома напряжённо посмотрела в его карие глаза. – Это уже не детские игры, это всё серьёзно. Ты же понимаешь?

– Понимаю… – тихо ответила Тома.

– И здесь не только твоё желание имеет значение, – продолжил Александр, – это поменяет судьбу стольких людей, если все узнают правду – твоего отца, твоей мамы, этого мальчика, его приёмной матери. Надо очень хорошо подумать, нужно ли вмешиваться в его жизнь? Теперь ты знаешь, что у него всё хорошо. Ты точно хочешь с ним увидеться? – Саша выжидающе смотрел на Тому.

Паша с Мариной тоже обратили лица к подруге, но их взгляды выражали сочувствие. Они прекрасно понимали, что рано или поздно настанет тот момент, когда нужно будет делать выбор: либо забыть обо всей этой истории, либо жизнь Томиных родных изменится на сто восемьдесят градусов. И они также отлично понимали, что лучше бы Тома не нашла своего брата, потому что первый вариант – обо всём забыть – был отнюдь не для неё. Подсознательно они уже предвидели, что ответит Тома. И догадывались, что ею правит не эгоизм, а правдолюбие и обострённое чувство справедливости. А ещё – любовь к отцу. Тома знала, что он был одинок, несмотря на то, что имел двух прекрасных дочерей. Она была уверена в том, что этот ребёнок, сын, стал бы для него глотком свежего воздуха, наполнил бы его новыми чувствами, придал бы ему сил. И ведь этот мальчик – Тома не сомневалась – тоже одинок! Он не может не ощущать потери кого-то близкого, он нуждается в заполнении пустоты в душе не просто присутствием взрослого и любящего человека, ему нужен родной отец!

– Я поговорю с Лизой, – после небольшой паузы наконец произнесла девочка. – Я сначала позвоню ей, может быть, она согласится встретиться со мной. А потом… – Тома нервно мяла травинку вспотевшими пальцами. – Потом пусть она сама решает, надо ли Илье знать о том, что у него есть семья… Родная семья. Если что ты пойдёшь со мной? – несмело спросила она Сашу.

– Конечно, пойду, – ни минуты не колеблясь, отозвался он и, как обычно делал, ласково щёлкнул Тому по кончику носа. – Именно такой ответ я и хотел от тебя услышать. Ты молодец!