Читать книгу: «Прорвёмся, опера! Книга 3», страница 3

Глава 4

Ряженый участковый всё шёл вперёд, размахивая фуражкой, нас он пока не заметил. Устроил тут маскарад, втирался в доверие к покупателям – значит, и к деду Толика он тоже подходил. – Делал вид, что просто советовал деду надёжных покупателей, а той семейной паре – квартиру, а потом в какой-то момент вмешался бы конкретно, а с ним вся оставшаяся банда чёрных риэлторов.

Тем более, и дед Толяна, и покупатели милиции беззаветно верили, хороший маскарад получился.

Сто пудов, это та самая банда, вернее, её старый состав, потому что действовали они по той же схеме, о которой рассказывал отец.

– Впереди его встретим, Толян, – сказал я. – В клещи возьмём. Сходи-ка пока к машине.

Толя временами реагировал быстро и сразу, чуть ли не мгновенно принимая верные решения, вот и сейчас он понял, что ему надо взять собаку. Сан Саныч как раз выглядывал из окна батиного москвича, с нетерпением ожидая, когда мы вернёмся.

Да, Толя молодец, соображает. Правда, из-за этого он тогда и погиб, в первую мою жизнь. Он же тогда обезвредил террористку, сразу поняв, что она собирается сделать. Этим спас чужие жизни, но вот свою не уберёг… Тут надо придумать что-то такое, чтобы этого не случилось. В ориентировку, что ли, как-то внести ту смертницу, чтобы её поймали раньше… но до этого момента ещё несколько лет. Уж эту дату я прекрасно помнил. Сколько я крутил в голове тот случай…

Тем временем я пошёл следом за ряженым, ведь он-то меня в лицо не видел и узнать не мог. Шёл я спокойно, ел мороженое на ходу и глазел на пацанские граффити на домах, заодно заметил объявление на киоске, сделанное через трафарет: «Увидел барыгу – отправь сообщение на пейджер…» и номер. Красная краска совсем свежая, ещё пахнет, надпись сделали недавно.

Впереди показался уазик ППС, и участковый сразу свернул за дом, чтобы его не увидели. Я тоже скрылся за киоском, а то в машине ещё меня узнают, бибикнут в знак приветствия – сразу придёт конец маскировке.

Пэпсы уехали, я прошёл дальше и увидел, как лже-участковый с кем-то говорил по телефону-автомату, зажав фуражку под мышкой. Так увлечён разговором, что нас даже не заметил.

Толя вместе с Сан Санычем показались с другой стороны, и мы принялись сжимать тиски.

– Всё, говорю, на мази, отвечаю, – чуть приблатнённым голосом говорил участковый. – Лохи пришли, дед поверил. Скоро к нему зайду… и… алё? Опять, вот же… – он полез в карман за таксофонными монетками.

Как удачно мы подоспели, собеседник на той стороне провода подумает, что у ряженого кончились деньги, и не додумается, что его повязали.

– Ну-ка стоять! – рявкнул я. – Милиция!

Псевдоучастковый отреагировал быстро. Обернулся, бросая трубку и фуражку, и раскрыл тугую рыжую кобуру из облезшей кожи. В руке у него показался наган. Испугался, губа трясется. Но если оружие исправное – пальнет, по глазам вижу.

Толя уже достал ПМ и прицелился, я тоже выхватил свой нелегальный ствол. Но стрелять никому не пришлось.

Тренированный пёс молнией подлетел к бандиту и прыгнул. С рычанием вцепился в руку.

– Падла ты, сука! – ряженый упал на землю, не выдержав натиска.

Сан Саныч намертво вцепился ему в предплечье, не давая стрелять. Бандит левой рукой полез в карман, доставая ножик, но я уже был рядом.

Наступил ему на левую руку, а подбежавший Толя с размаху пнул ряженого по голове, так сильно, будто целился по футбольному мячу. Удар вышел такой, что глаза лже-участкового чуть не лопнули, рот он приоткрыл, мыча, а Толя матюгался и морщился, глядя на свою ногу в милицейском ботинке. Ну точно отбил пальцы.

– Вы чё творите? – закричала полная женщина, развешивающая бельё на верёвке во дворе. – Вася! Звони в милицию!

– Мы уже на месте, – Толя достал корочку из нагрудного кармана куртки. – И не уходите далеко, понятые нужны!

Я оттащил собаку и подобрал за спусковую скобу лежащий на земле наган. Старый, облезлый, но явно боевой.

Правая рука бандита от встречи с зубами кровоточила, форменный бушлат без подстега пропитался кровью. Задержанный шипел и матерился от боли, но не вырывался, потому что Сан Саныч стоял рядом, рычал и всем своим видом показывал, что хочет продолжить его рвать. Зубы оскалены, шерсть на загривке встала дыбом, а громкий лай и рычание отбивали любое желание сопротивляться.

– Ну что, риелтор хренов, – я склонился над задержанным. – Добегался! Опачки… Эй, да я тебя знаю, великий комбинатор.

Пока Толя связывал ему руки бельевой верёвкой, одолженной у той женщины, потому что наручников при себе ни у кого из нас не было, я присмотрелся к бандиту внимательнее.

Этот сорокалетний мужик с носом-картошкой был мне хорошо знаком. Это же старый мошенник Прохоров, он уже два раза сидел, ещё при Союзе и в начале девяностых. И первый раз как раз за то, что грабил почтовые отделения, притворяясь милиционером.

А в нулевые в годы моей первой жизни он попался ещё раз. Я как раз тогда стал замом начальника УГРО, вот и помню, что он увеличил масштабы деятельности и начал зарабатывать деньги, выигрывая аукционы на ремонт муниципальных зданий, регистрируя для этого фирмочки на всяких бомжей. И оплату по липовому контракту всегда брал авансом.

Но сейчас он до таких схем ещё не дорос. И не дорастет уже.

– Не знаю, о чём ты, начальник, – прохрипел он снизу. – Для смеха форму надел, кореша хотел разыграть, у него днюха сёдня! А вы меня повязали ни за хер собачий, ещё пса натравили! Как так-то, чё за беспредел? А вдруг он бешеный?

– Тогда поставят тебе сорок уколов в живот, – Толик хохотнул. – Так тебе и надо! Стрелять в нас удумал?!

– Да я думал, бандиты! Вот и…

– Для смеха, говоришь, надел? – я кивнул на наган. – А это что, пугач?

– Да, пугач!

– Понятые, – тут же позвал Толя. – Смотрите!

Учится быстро парень, даже напоминать ничего не пришлось. Подошла та тётка с бельём и небритый мужик в тельняшке. Толя осторожно взял наган и с помощью шомпола вытащил один патрон. Узнаваемый такой, характерный для нагана, с длинной гильзой и утопленной в ней пулей.

– Смотрите, граждане, вот боевой патрон! – воскликнул Толя. – А оружие проверит наш криминалист. Но оно точно боевое.

– Стрелять в нас вздумал, значит? – спросил я у жулика. – Зря. Да и твои сообщники с квартирами тебя и сдали, Прохоров. Говорят, ты всё замутил и деда хотел хлопнуть. Все раскололись под протокол. И сказали, где тебя искать. А ты думал, как мы на тебя вышли?

Небольшая хитрость, и лже-участковый сразу повёлся.

– Чё? – он аж выгнулся. – Никого я убивать не хотел! Я не мокрушник! Я честный вор! Я же просто маскарад наводил! Бля, клянусь, начальник! Мое дело маленькое – лохов разводить! Не убивец я…

– Да не гони мне, честный ты наш.

– Да век воли не видать, начальник, это всё эти отморозки! У меня руки не в крови. И на квартире тогда мента стреляли, и…

– А вот об этом ты мне всё расскажешь, – сказал я. – Поехали к нам.

* * *

Хотелось мне подопрашивать злодея прямо по дороге, говорил он много, охотно и искренне надеялся, что так отомстит сдавшим его подельникам. Но всё это надо записывать под протокол, потому что его показания закрывали половину вопросов с этой серией чёрных риелторов, если не больше.

Но далеко не все.

Вечерело, начальство где-то ездило, осматривая места сегодняшних разборок. Федорчук и Шухов справедливо рассудили, что генерал Суходольский может вернуться из области и вставить им ещё сильнее, если они не возьмут дело под свой контроль.

А мы затащили Прохорова в кабинет, левую руку пристегнули к батарее, а правую перевязали. Тут и Руслан Сафин подтянулся, и Устинов с Якутом, и даже уставший батя завалился к нам с коллегами. Всем хотелось знать, чем закончится эта история с квартирами.

– Вот как знал, – сказал дядя Витя, крутя в руках советскую фуражку, – вот как знал, что там такой хитрый хрен ходил, стариков обманывал. И вот, попался.

Он попытался в шутку надеть фуражку на Сан Саныча, но пёс не понял, что от него требуется, так что головный убор упал на пол.

– Ладно, – отец отряхнул куртку. – У меня тут дело срочное, если что, мои мужики здесь, а я уеду ненадолго в одно место. А этого убийцу – колоть надо.

– Никого я не убивал! – заявил Прохоров. – Это сначала Кадет взял в банду Ганса, а тот вообще отморозок был конченный, я и ушёл! Отвечаю! Потом сам Кадет с Ушастым ушли, а Ганс каких-то других перцев набрал, отморозков ещё хуже!

– Давай сначала, – я наклонился к нему ниже. – Но если что, вот это – детектор лжи. Соврёшь – он это распознает.

Сан Саныч оглушительно гавкнул, а Прохоров принялся торопливо излагать. Про всё это он уже так или иначе сказал, просто сейчас это звучало упорядочено.

Про квартиры он рассказывал, как они отжимали их втроём – сам Прохоров, Кадет и брат Кадета – Ушастый. Это братья Кадочниковы, жители посёлка близ нашего города. Ещё был Дюха, у которого водились контакты в больнице, куда отправляли стариков перед оформлением, чтобы там не задавали лишних вопросов.

Кадет сам находил квартиры с пенсионерами, давал указания Прохорову начинать обработку клиента, а потом подключался с братом, тем более, оба Кадочникова прилично выглядели и никогда не сидели.

Потом в какой-то момент в банде появился Ганс, мокрушник, который первого же клиента просто грохнул, заколов ножом, а потом зарезал и Дюху, когда тот после увиденного оказался в поле зрения РУОП и чуть им всё не рассказал. Но не успел – Ганс его нашёл и прикончил, а труп бросили в реку.

Вскоре Ганс подтянул Сёму и ещё кого-то, отморозков похуже. Прохоров, по его словам, не захотел связываться с мокрухами и свалил из города в область, Кадет с братом уехали чуть позже.

Учитывая, что в нас Прохоров собирался стрелять без лишних прелюдий, я не поверил, что ему так уж противны были убийства. Скорее всего, он испугался не мокрух, а самого Ганса, который был скор на расправу и вполне мог отправить жулика вслед за Дюхой.

И дальше начиналось интересное.

– Кадет ко мне пришёл недавно, – жулик в советской милицейской форме уже, кажется, устал говорить, но продолжал. – Говорит, снова с хатами хочет связываться, контакты, говорит, надыбал надёжные. А я спрашиваю, что с Гансом? А тот показывает, что типа хана ему, – он провёл перевязанной рукой поперёк горла. – И, говорит, намётки есть на дальнейшую работу, но сначала надо будет хвосты зачистить. Говорит, сообщник есть, мент, которого прижали, надо его спасать.

– И что дальше? – спросил я.

Я старался не показывать, что эта часть информации особо ценна – пусть излагает, а там посмотрим.

– Поехали с ним на квартиру уже тем вечером, – продолжал Прохоров. – Там кошка ещё была, её Кадет пнул…

– Гад твой Кадет, – с чувством сказал Василий Иванович. – Пну ему, как достану…

– Ну это, – жулик растерялся, – короче, там менты были.

– Какие? – строго спросил дядя Витя. – Говори, едрить тебя за ногу.

– Один мент, я не помню точно, Кузьмичёв или Кузькин…

– Кузьмин? – вставил я. – Борис Кузьмин?

– Да-да, он. Второй – следак прокурорский, не помню, как фамилия, – он наморщил лоб.

– Рудаков? – напирал дядя Витя.

– Да не помню, не знал я его! Я же не мокрушник и не насильник, чтобы следаков прокурорских знать. По их статьям не проходил, бог миловал. Ну и короче, у следака паника, чуть ли не истерика, Кузькин… Кузьмин то есть, его по щекам хлещет, говорит: сам вляпался, дурак, но они всё разрулят.

– Кто именно? – спросил я. – Кто именно должен всё разрулить?

– Не знаю. Звонили они куда-то постоянно, всё спрашивали, на пейджер сообщения диктовали, им кто-то звонил. Потом пришёл мужик толстый, со стволом, давай на следака давить, что всё знает и о Гансе, и о материалах отказных, и про мента тоже, и, типа, всех прижучим. Тот ему сам давай угрожать, стулом гремел, то сядет, то опять ходит. А Кузьмичёв нам… Кузьмин то есть, он говорил, это ещё раньше, кресло на середину комнаты вытащить. Вот мы на кухне ждали, Кузьмин в туалете, потом прошёл в прихожку – и хрясь этого мужика в затылок с коридора! Бах! И…

Он крикнул это слишком громко, и Сан Саныч зарычал. Прохоров вздрогнул.

– Короче, выхожу, трупешник в кресле лежит, и всё в кровище! Кадет спрашивает, мол, тащить его наружу? И меня ещё пихает в плечо, чтобы я труп на себе волок. А Кузьме мобила позвонила, он взял…

Мобилы у Кузьмина при себе не было, только пейджер, но дальше речь шла про это.

– Короче, он мобилу сунул Кадету, велел нам этого следака, который в хате жил, увезти и на дачке спрятать, а нам сказал, что если расскажем кому об этом, сам закопает нас. И остался на хате, ждал кого-то. А мы увезли следака на дачу, уехали сами. Потом Кадет говорит, скоро дело будет, готовься мол, форму постирай-погладь. Потом у него брата в больницу, говорит, увезли, ногу гвоздём пропорол, каждый день туда ездил, я его на машине возил. Ну и это, один раз Кадет злой оттуда вернулся, говорит, будем скоро хату отрабатывать, как раньше. Вот я и достал старую форму из шкафа…

Говорил он так долго, что даже отец успел вернуться и дослушать окончание допроса.

– Где этот Кадет живёт? – спросил он.

– Так это, на улице Калинина, в двухэтажках, в тринадцатом доме.

– Надо брать, – заключил я, когда Толик увёл Прохорова в изолятор, и оглядел остальных.

– Без базара, Паха, ты прав, – кивнул Сафин. – Уйдут ещё, а они же мокрушники, Кадет уж точно. Как соучастники пойдут, и прекрасно это понимают. Так что сопротивляться будут.

Он всё это время сидел на подоконнике, задумчиво глядя на жулика, но теперь, когда тот стул опустел, спрыгнул, отряхнул штаны и проверил пистолет в кобуре.

– Пойду по кабинетам, мужиков соберу, кто есть, – Руслан направился к выходу. – Потом к Косте Игнатенко, если он на месте. Андрюха, – он глянул на Якута, – будь другом, накидай пока рапорта на получение оружия, автоматы возьмем под это дело. Костя поставит закорючку, я договорюсь.

Сафин бросился к Игнатенко, заместителю начальника ГОВД, он же начальник криминальной милиции, чтобы тот завизировал рапорта. Костя оказался на месте, как всегда курил и пил литрами кофе. Должность у него непыльная – прослойка между начальником ГОВД и оперативными подразделениями (УГРО и ОБЭП). Он охотно поставил подписи под рапорт. Ещё требуется подпись начальника УГРО, но её поставит сам Сафин, как его зам.

– Мы тоже пойдём с вами, – сказал отец, пока мы готовились. – Витька, ты хромой, без тебя сегодня. Сидишь на жопе, а остальные…

– Давай хоть за вас поболею, – дядя Витя усмехнулся. – Чё оно, в машине посижу. Да и всё одно в оружейку чесать надо, наши автоматы тоже там лежат. Вот и оформлю всё сам.

ОМОН уехал в область, СОБР тоже находился там, поэтому брать опасных преступников, когда срочно, обычно ездили сами опера. И если подозреваемый – матёрый и вооружённый, отправлялись на мероприятие всем отделением. А иногда и весь отдел уголовного розыска в ружье ставили, всех, кто был под рукой.

Ну и я тоже с ними, всё равно все свои, Шухову меня никто не выдаст. А сам он, даже если бы был на месте, в таких случаях на задержания не выезжает, а сидит в кабинете, делая вид, что у него неотложные заботы. Зато потом, когда наверх пойдёт рапорт об успешном деле, его фамилия уж точно окажется на первом месте.

Собрались быстро, Устинов проверял полученные АКС-74у, обычно такие выдавали только с одним магазином, руоповцы осматривали свой арсенал – «Кедр», Стечкин и калаш.

– Опять ехать, – вздохнул дядя Гриша, когда мы всей толпой вывалились на крыльцо. – Сколько можно, – и начал беззлобно, но горько материться.

Но, завидев Устинова, он мигом заткнулся и резво прыгнул в машину. Сразу завёл двигатель, думая, что тот его не заметит. Не вышло, Василий Иваныч отправился именно к нему.

За отцовским отделением была закреплена своя машина, батя позвал меня ехать с ними, но погрузиться и отчалить мы не успели. Не просто так эта «Волга» с мигалкой стояла у крыльца.

– Лёша! – оттуда выскочил ФСБшник Кепкин и торопливо бросился к нам. – Мы же с тобой договорились, что…

– Ни о чём я с тобой не договаривался, – отрезал отец. – Не мешай работать, Вовка.

– Так где оно? – не унимался чекист.

– Не мешай! Работы много, у меня своя, у тебя своя. Всё передам вашим, когда освобожусь.

– Зря ты так, – с угрозой сказал Кепкин. – Зря ты так, Лёша, а ведь могли бы друзьями остаться. Но ты сам так решил, теперь не обижайся.

– А ты меня на понт не бери, – отец повернулся к нему и посмотрел на того в упор. – И угрозы свои можешь себе засунуть, куда хочешь. Знаю я твои методы, и побольше, чем ты думаешь. Так что вали-ка отсюда сам, подобру-поздорову.

Кепкин с удивлённым видом шагнул назад, развернулся и пошёл к «Волге». Лицо стало очень злое. Руоповцы при этом переглядывались, сами не ожидали такой реакции.

– О чём вы? – вполголоса спросил я у отца.

Он сам открыл багажник и бросил туда бронежилеты.

– Да вот насчёт оружия, – так же тихо сказал батя. – Знаю я, кажется, где оно. Если бы не эти кадры, Кадет этот со своим брательником, поехал бы к твоим знакомым. Но пока некогда. Кстати, слыхал я про этих Кадочниковых, давненько, правда.

– И Кепкин тоже с тебя это оружие трясёт? Сам хочет найти?

– Да, выслужиться самому и утереть нос москвичам… надеюсь, что так… – вполголоса добавил отец, но я услышал. – А он в каждой жопе затычка и на каждый свадьбе жених, как Васька Устинов говорит, – он хмыкнул. – Давай, Паха, поехали, не люблю, когда всё разом делается, надо с одним разобраться, потом со вторым. А потом тебя возьму, съездим, поговорим кое с кем насчёт этого груза, чтобы многого на себя не брал.

Отец опять стал сама таинственность, деталей не говорил, а расспрашивать при всех я не стал. Но он прав – разобраться надо с чем-то одним, потом с другим. В банде чёрных риелторов два человека осталось в живых и на воле, и их надо взять, пока не наворотили бед. А после раскрасить оставшиеся белые пятна.

Но этот конфликт с чекистом мне не понравился. Про какие это методы упомянул батя? И что было с этим оружием в первой жизни? Этого мне уже не узнать, но зато я могу сделать так, чтобы в этой всё прошло как по маслу.

Глава 5

– Ну что, парни? – Василий Иваныч достал свой потёртый ПМ и с щелчком снял с предохранителя. – Учитесь, пока мы ещё живы. Потом не у кого будет.

– Да ты куда это собрался, Васька? – спросил Якут, поправляя висящий на плече автомат. – Ты же на пенсии сопьёшься нахрен.

– Какая, к лешему, пенсия? Не, никуда я от вас не уйду, – Устинов засмеялся. – Вон, с Ермолина уже песочек сыпется, а его никто с работы выгнать не может. А я такой же вредный, буду до самой старости всех доставать, ха!

Опустились сумерки и похолодало, а во дворе жёлтой двухэтажки, заставленном гаражами и самодельными сараями, было и вовсе темно. Но это нам на руку, мы спокойно могли окружить дом и подойти ближе, не опасаясь, что два брата-акробата Кадочниковых смогут нас увидеть.

Помощи у нас – человек десять из УГРО и РУОП, все уже по местам, но впереди именно наше отделение. Мы спокойно поднялись на второй этаж в темноте, заняли позиции, и Василий Иваныч позвонил в дверь. Сама дверь – кусок белой фанеры, открываемой вовнутрь. Выбить такую легко, но не стоило торопиться, пока попробуем взять их хитростью.

Саныча я оставил у отца, чтобы не гавкнул, они ждали нас внизу. Может и пригодиться пёс. Мало ли, кто-то сбежит, а лучше Сан Саныча никто не справится с погоней или поиском по следам.

Устинов снова позвонил, громкая трель прозвучала в квартире. Тишина, но если прислушаться, слышно телевизор: там показывали какой-то сериал.

– Ладно, – Василий Иваныч отошёл на шаг и приготовился.

– Не-не-не, – запротестовал Якут, – опять ногу сломаешь, как в тот раз… Пусть молодые лучше открывают.

– Давай, Толя, – распорядился Сафин, держа автомат на изготовку. – Под мою ответственность. Пинай!

Толя подготовился, глубоко вдохнул и с силой дал ногой в дверь дверь в районе замка. Раздался громкий треск, трещина прошла вдоль всей двери, брякнул замок. Ещё удар, и она распахнулась.

Мы влетели внутрь. Никого. Хата грязная, повсюду шмотки, рассыпанная на полу крупа, открыт шкаф, из которого вывалился мешок с гречкой, разрезанный сбоку. По телевизору показывали бразильскую «Новую жертву» с выкрученной на всю катушку громкостью. Холодильник на кухне открыт, шкафы тоже. Телефон в комнате – со снятой трубкой, в ней уже не слышно гудков.

Даже беглого осмотра хватило, чтобы понять главное. Бандиты собирались по тревоге, сразу выпотрошили свои нычки, раз всё так раскидано, второпях разрезали мешок, где наверняка были спрятаны деньги или оружие. И балкон открыт, я выглянул туда. Второй этаж, но спуститься можно, здесь не очень высоко. Внизу лежал порванный пакет, из которого вывалились ещё какие-то пачки и кульки – значит, похватали с собой провиант, но раз лопнул пакет, то его бросили.

– Суки, б**! – со злостью взревел Сафин. – Я их…

– Надо искать, – я бросился к шкафу.

Хоть вещей почти не осталось, там ещё висел приличный пиджак. Наверняка бандиты наряжались в него, когда надо было заключать сделку с теми, кто покупал квартиру. Его я и взял.

– По запаху, – догадался Устинов. – Давай-давай, Паха, ща мы с твоим Сан Санычем выследим их живо.

Группа прикрытия удивилась, когда мы вернулись без задержанных, но все быстро организовались, чтобы продолжить поиски. Правда, бандиты могли как свинтить подальше, так и спрятаться где-то здесь.

Но ничего, пёс их найдёт везде. Мы подвели Сан Саныча под балкон, и я дал ему скомканный в руке пиджак. При этом у меня запищал телефон, но я достал его и просто отключил звук. Некогда отвечать.

– Ищи, Саня!

Он тут же припал к ткани, жадно вдыхая запахи. Затем понюхал землю и сразу нашёл след. Он натянул поводок и стал уводить нас подальше от дома.

– Так, вы бегите, – взмокший от небольшой пробежки Устинов махнул нам рукой, – а я на тачке догоню, мужиков возьму на помощь. Не уйдут, гады! Не уйдут!

Я припустил вслед за собакой, со мной Толя и Якут. Пёс добежал до дороги и остановился, с возмущением гавкнув перед собой. Я снова дал ему пиджак, чтобы обновить запах, Сан Саныч помотался туда-сюда и, наконец, нашёл, куда идти.

Мы пробежали мимо магазина, наткнувшись на знакомых. Тётя Маша везла тележку с сумкой, рядом с ней шла дочка Лена, а Игорь стоял в стороне, разглядывая надписи на магазине с задумчивым видом.

– Ой, Павлик, – тётя Маша меня сразу узнала и полезла в сумку. – А у меня тут немного осталось с продажи, думала, давно не видела…

– Потом, тётя Маша, потом! – бросил я на бегу. – Бандитов ищем.

– Помочь чё? – тут же предложил Игорь, отвлекаясь от созерцания надписей.

– Не надо.

– Мы в магазине будем! – крикнула тётя Маша на прощание.

Мы побежали дальше. Во дворе следующей двухэтажки тоже были сараи, с дровами, в основном, потому что центральное отопление зимой отключали постоянно, и здесь у всех в квартирах стояли небольшие печки и титаны. Некоторые сараи открыты.

Сан Саныч гавкнул, снова теряя след, я снова дал ему пиджак, но ничего дальше пёс не нашёл. Сбивали его здешние запахи, тут кто-то разлил бензин, и один из сарайчиков сгорел совсем недавно, меньше недели назад, ещё пепелище осталось. Если бы не дожди, сгорело бы вообще всё. И теперь ещё несло смолой и опилками.

Но зато в пепле и в луже видны следы кед. Якут прошёл дальше, всем своим видом показывая, что их не заметил, но хитрый старший опер просто дурил злодея. Вот только следов – всего одна пара, значит, где-то здесь спрятался только один из братьев Кадочниковых.

Я быстро подтянул Толю к себе.

– Будь наготове, – шепнул я, – оружие достань.

– Понял, – так же тихо ответил он и полез под куртку. Ноздри широко раздувались, он явно на взводе.

Сам я прошёл дальше. Один из братьев должен быть где-то здесь, но он может выстрелить, если есть из чего. Надо успеть его обезвредить, пока он кого-то не ранил.

Бах! Это стреляли где-то совсем рядом, на соседней улочке. Значит, наши коллеги выследили второго братца. Надо взять их обоих сразу, и тогда вопрос с бандой чёрных риелторов будет закрыт уже сегодня.

Но упрямая судьба всё хотела повториться.

Сан Саныч зарычал, но я всё равно услышал щелчок взводимого курка. Дверь в один из сараев начала тихо открываться, из щели показались стволы обреза…

Направлены на Якута. Твою мать! Вот как тогда!

Но я здесь, и я не дам судьбе повториться и пойти по старому витку. Я пнул дверь изо всех сил, сбивая стрелка с толку.

Бам!

Коротко стриженный мужик с торчащими ушами, одетый в охотничью куртку цвета хаки, отпрянул в глубину сарая, теряя равновесие, но снова попытался нацелить оружие.

Бах! Обрез выпал, мужик закричал и откатился к стене, вереща от боли всё громче и держась за правое плечо. Куртка стремительно пропитывалась кровью.

– Убил? – спросил Толя, тараща на меня глаза. – Убил?

Он отошёл от щели в стене, через которую и пальнул, держа пистолет в руке. Молоток парень, выстрелил сразу, заметив угрозу, не раздумывая об этом. Но стрелять в живых людей он не привык, вот теперь и стоял, не зная, что делать дальше. Даже лоб мгновенно покрылся испариной, несмотря на холод.

Я, приказав Сан Санычу сидеть, откинул ногой подальше обрез, а Якут уже склонился над раненым. Сначала надо убедиться, что он не сможет продолжить стрелять, а потом оказать первую помощь, чтобы не помер от потери крови.

– Завалить меня хотел, гад, – с чувством сказал Филиппов, но ему хватило сдержанности не пнуть его за это.

Снова раздались выстрелы где-то вдали, потом заорала автосигналка. Учитывая, что сейчас сигнализации ставили крайне редко и только на дорогие машины, это, скорее всего, кто-то задел шальной пулей иномарку. Ещё и телефон давай вибрировать в кармане, а потом и пейджер. Да кому я понадобился, совсем не до этого!

– Толя, не тупи! – позвал Якут. – Иди сюда!

– Я гляну, что там на той улице, – сказал я. – Толя, – я подошёл к нему и пихнул в плечо. – Ну ты чё? Ты нас спас, кончай страдать. Ты в зверя стрелял, а не в человека. Чуешь разницу?

– А, да, да… Извини, Паха… Щас, – он пришёл в себя, убрал пистолет и отправился помогать Якуту.

Я уходил, но в голове всё крутилась мысль, что вот же блин, чуть не повторилась история с гибелью Якута. Но я вмешался. И Толика вовремя предупредил, он среагировал. Молодец, добрый будет с него мент.

Но эта бабочка судьбы на сегодня точно не закончила. Я аж оторопел, увидев, что происходит за углом.

Все наши собрались у того магазина, мимо которого я бежал.

– Держи его! – приказал кому-то отец. – Крепче держи!

Но это не про бандита. Двое руоповцев удерживали Игоря, который всё хотел броситься в сторону магазина. А оттуда только что выстрелили куда-то в нашу сторону.

– Пустите, – Игорь с силой вырывался, но его держали, не ломали, как задержанных, а просто висели на нем, сковывали движения. Что происходит? Но в следующие секунды я всё понял, услышав крик.

– Куда, б**?! – орали из магазина. – Если кто сунется, завалю всех нахрен! Всех, кто здесь, замочу! И баб прикончу! Чё, непонятно? А ну смотрите!

Разбилось стекло, мужик в китайской жилетке подтащил к закрытому решёткой окну женщину в белом халате, как у продавщицы. А ведь там есть и ещё люди. Тележка тёти Маши стояла снаружи, а она сама и её дочь – внутри… Чёрт! Всё хочет повториться, не выходит так же – выискивает иной способ.

– Кто сунется, убью всех! – кричал Кадочников.

Раз тот брат ушастый, то этот должен быть тем самым Кадетом, про которого говорил Прохоров. Этот опаснее, и его загнали в угол. Ему теперь терять нечего.

Мы собрались для короткого совещания, укрывшись за милицейским уазиком.

– ТТшник у него, – сказал Федя Останин, опер из отделения по имущественным. – Как побёг-побёг, догнать я не успел! Я стреляю, а он в магаз заскочил. Дурной совсем, стрелял внутри.

– Проворонили его, – отец недовольно посмотрел на вывеску магазина. – И стрелять же начнёт, бешеный. Надо как-то его выкуривать, но чтобы людей не поубивал. Уже если начнёт стрелять – придётся лезть под пули и идти туда. И будь что будет. Нельзя людей подставлять…

– У нас его брат, – заметил я. – Можно как-то на этом его развести. Главное – отвлечь и…

Телефон снова завибрировал, но тут же и перестал.

– Надо СОБР звать из области, – рассудительно сказал опер Олег Попов. – У них и снайпер есть, и спецы под это дело, с опытом.

– Да пока они приедут, уже утро будет, – отрезал Сафин. – Баир где? Баирка, гони в оружейку, скажи, что под мою ответственность берёшь снайперку! И сюда живо с ней!

Своего снайпера у нас в ГОВД не было и по штатному расписанию быть не могло, но в нашем УГРО работал опер Баир Жалсапов из «имущественников». Этот невысокий круглолицый бурят стрелял отлично, часто ездил на сборы и занимал призовые места на соревнованиях. Так что в тех редких случаях, когда нам был нужен снайпер, звали именно его.

– Бегу! – бросил Баир и свалил.

Ситуация – нештатная, и решать её надо быстро. На что надеется Кадет? Есть на что, заложников в эти годы захватывали пачками, а требования террористов выполнялись часто. Вот некоторые и наглели, захватывая самолёты и автобусы, требуя денег, вертолёты и миллионы долларов…

Отец сматерился, заметив белую «Газель», показавшуюся из-за угла. Вот кто мне названивал, Турок явно хотел, чтобы я выведал у отца, что там насчёт этого оружия. Но сейчас нам всем было не до него.

Батя отошёл к машине, я тоже подтянулся следом. Пусть ФСБ здесь для другой цели, но у них есть вооружённые люди, и это – спецназ, который в таких ситуациях справится лучше оперов. Надо, чтобы они нам помогли.

– Лёха, – первым из машины выскочил усатый чекист Николай. – Тут, говорят, ты кое-чего разнюхал…

– Паха, ты чё трубку не берёшь? – возмущался вылезший следом Турок. – Паха, ты…

– Тихо все, – негромко, но настойчиво сказал я. – У нас форс-мажор, не до остального нам.

– Да нам срочно! – зашипел Николай. – Лёха, скажи, где оно, и мы всё порешаем сами.

– Вот это порешайте! – отец показал на магазин.

Снова бахнул выстрел, мы все пригнули головы. Приехавшие на подмогу ППСники с матом разгоняли зевак, чтобы никого не зацепило. Совсем в башке у такого народа ничего нет, смотрят на зрелище, не думая, что шальная пуля может прилететь и в них. Это ещё телефонов с камерами не появилось, а то стояли бы и снимали всё.

– Там заложники, – спокойно сказал я, а то отец начал кипятиться. – Дело дрянь, и если ничего не предпримем, то люди погибнут. В такой ситуации выход один, коллеги – решать этот вопрос здесь и сейчас, а с остальным мы поможем сразу, как только освободимся здесь.

Рассудительный тон подействовал. Отец отошёл дать пару распоряжений своим, а чекисты задумались.

– Слушай, Павел, – наконец, сказал Николай. – Поможем. Но, знаешь, у нас тут нет переговорщиков, мы обычно сами…