Ак буре

2

Боже, как она юна! – думал я, сидя с вытянутыми к камину ногами. Мои глаза были закрыты, я глубоко погрузился в себя. Перед моим внутренним взором открылось помещение башни, куда ереги заключили новую пленницу.

Когда мне никто не мешал, я мог включать внутреннюю антенну, которая улавливала колебания любого объекта в замке, как бы далеко он от меня не находился. Ведь материя – это лишь мысль, чтобы увидеть ее, достаточно настроиться с ней на одну волну…

Боже, как она юна! Закрыв глаза, я долго разглядывал пленницу, которая нервно вышагивала по тускло освещенной маленьким оконцем комнате. Да, ерег Буре очень хорошо изучил мой вкус. Изящные запястья и щиколотки, гибкий змеиный стан, плавно переходящий в длинную шею, высокая грудь – этого было достаточно, чтобы заставить чуть быстрее биться мое окаменевшее сердце.

Юная пленница вдруг остановилась на полушаге и повернула свое напряженное личико в мою сторону, словно почувствовав на себя чей-то взгляд. Черты ее слегка размытого лица с припухлыми губами и заплаканными глазами показались мне знакомыми. Где-то я ее уже видел. Хотя в этой башне столько перебывало девиц, разве всех упомнишь! Нет, нет, эту я точно, видел, не ее саму, конечно, а возможно, ее пра-пра-прабабушку…

Девушка напомнила мне одну старую грустную историю, когда, подчиняясь древним традициям, я сам еще летал вместе с ерегами по разным городам и весям в поисках подходящих пленниц.

Точно уже не помню, сколько лет с тех пор прошло, помню лишь, что автомобили тогда ездили только по большим городам, а в сельской местности люди передвигались на повозках, запряженных лошадьми.

Я сидел в кабаке на окраине провинциального городка, попивая местное крестьянское вино из красного винограда. Посетителей было не густо. За соседним столиком скучала дама неопределенного возраста в черном платье с глубоким декольте. Куртизанка, подумал я. Барышни такого сорта меня не интересовали, так же, как и принцессы «голубых кровей». В них я успел разочароваться. Охота в тот сезон шла на «провинциалок».

От нечего делать, я внимательнее осмотрел соседку. Что-то раньше я ее здесь не встречал. В углу кабака веселилась компания изрядно подвыпивших мужчин, видно, крестьяне из соседних аулов отмечали свой удачный поход на городскую ярмарку. День-то был базарный!

Мелко семеня тумбообразными ногами, к моему столику спешила дородная тетка с обвислыми щеками и ярко накрашенными губами.

– Господин, вы не первый раз к нам приходите и почти ничего не заказываете, – несколько грубовато обратилась она ко мне, но тут же поправилась:

– Извините, я давно за вами наблюдаю, мне кажется, вы кого-то ищите, я даже знаю кого, – женщина понимающе хмыкнула. – У нас приличное заведение, и очень хороший выбор, а Лола сейчас как раз свободна. Я видел, как вы на нее вчера смотрели, у вас хороший вкус. Хотите я ее приглашу? – «мамка» заговорщицки подмигнула мне и кивнула головой в сторону винтовой лестницы, ведущей на второй этаж в номера.

Я отрицательно помотал головой, «мамка», обиженно фыркнув, удалилась. Действительно, я видел Лолу, и, действительно, она была хороша! Тонкие щиколотки плавно превращались в изящную голень и пышные бедра, потом изгиб тела вновь сужался рюмкой в талии, чтобы распуститься двумя упругими круглыми полушариями… Было немножко жаль, что такая шикарная девушка, от крайней нужды или от внутренней потребности, стала куртизанкой… Я неожиданно поймал себя на чувстве, похожем на ревность. Нет, конечно, это была никакая не ревность. Ну какая может быть ревность к проститутке?! Скорее, это была досада, досада на то, что она торговала своим телом, и поэтому ее нельзя было похитить.

«А что же ты хотел! – урезонивал я себя, допивая вино в бокале. – В мире людей каждый зарабатывает на хлеб, как может».

Но разговор с самим собой помог плохо. Настроение было испорчено. Похоже, я действительно обиделся, как ребенок, раз захотел того, чего хотеть было никак нельзя. Мне вдруг показалось, что я снова приперся в этот дурацкий дешевый бордель лишь для того, чтобы еще раз увидеть Лолу. Я так был раздосадован и зол, так метался в сомнениях, что готов был, кликнуть «мамку», чтобы она все-таки пригласила ее…

Не знаю, позвал бы я Лолу или нет, скорее всего, не позвал бы, мне всегда удается в самый последний момент принять единственно правильное решение. Но как бы там ни было, разбег моих желаний остановил военный патруль: офицер в красно-фиолетовом мундире и два солдата в серой форме с кривыми саблями на боку. В воздухе запахло грозой! Что это: дежурный рейд или ищут кого-то конкретно?

Крестьяне за угловым столиком вмиг притихли. Засуетилась и моя соседка в черном, нервно роясь в дамской сумочке. Я тоже внутренне собрался, нащупав в кармане висящей на спинке стула легкой накидки твердый булат стального кинжала. Случись что, я мог им вмиг распотрошить весь патруль, оккупанты даже глазом моргнуть не успели бы! На моей стороне были внезапность, скорость и мастерское владение холодным оружием, с которым во время моих путешествий в мир людей я не расставался даже во сне. Мой кинжал не раз выручал меня в трудных ситуациях.

Но все обошлось. Заслышав шум, в питейный зал вкатился трактирщик. Маленький толстячок нес серебряный поднос, на котором красовались увесистая хрустальная рюмка виноградной водки и аппетитный бутерброд с красной икрой в маленькой тарелочке. Офицер махом опрокинул в себя рюмку, закусил икоркой и лениво махнул солдатам рукой, дескать, уходим, нам здесь делать больше нечего.

А-а, вот оно в чем дело, догадался я, офицерик заглянул сюда за своей порцией дани в виде чарки водки! Мелко плаваете, господа офицеры! Если бы вы знали, с кем только что развела вас судьба, у вас поджилки бы затряслись…

Но почему так нервничала за соседним столиком дама в черном? Я еще раз внимательнее присмотрелся к ней. Нет, на куртизанку не похожа. Во-первых, не подходит по возрасту. Когда я пристальней вгляделся в ее лицо, то рассмотрел и морщинки возле глаз, и сами глаза… Тусклые, тоскливые, слегка опухшие то ли от чрезмерной выпивки, то ли от горьких слез. Ей было лет 35–40 – в такие годы «ночные бабочки» уже переходят в разряд «дневных сов» и сами рулят куртизанками в борделях. Во-вторых, дама заказала полноценный ужин, а не потягивала дешевый коктейль, как это обычно делают проститутки в ожидании щедрых клиентов. Несмотря на некоторую истертость, женщина показалась мне миловидной, смазанность черт ее лица придавали ему особую изюминку и загадку. В ней определенно была какая-то тайна, которую хотелось отгадать. Или так мне показалось лишь после нескольких добрых бокалов красного вина?..

Я подозвал полового в белой рубашке и грязном фартуке, незаметно кивнул на даму за соседним столиком:

– Работает?

– Нет, она не наша, я первый раз ее здесь вижу, – сразу понял намек учтивый официант.

– Я так и думал.

У меня возникла проблема – я разучился знакомиться с девушками. Возможно, и не умел никогда. Я привык их похищать, угрожая оружием, если был в человеческом обличье, или цепляя когтями за одежду и унося ввысь, когда принимал облик дракона. Но тут был другой случай – даму в черном я не собирался похищать, она была слишком стара, к тому же не в моем вкусе. Женщины – скоропортящийся продукт. Я просто хотел с ней познакомиться поближе.

Где-то я читал или все-таки, наверное, видел в кинематографе, так как лет 200 не держал в руках ни одной книжки; так вот, я видел в кино, как мужчина знакомится с понравившейся ему девушкой в ресторане. Я вспомнил об этом и попросил официанта принести моей соседке бутылку шампанского.

– Только хорошего, – предупредил я.

– Французского? Оно очень дорогое.

– Не важно, неси.

3

За окном накрапывал дождь, мелкий и нудный. В вежливом поклоне изогнулся керосиновый уличный фонарь. Если бы дождинки не высвечивались в его желтоватом свете, то дождя было бы даже не видно. В душе опять проснулась тоска…

Вот такими же серыми тучами заволокло небо и в тот трагический день, когда я разом лишился всего, что у меня было…

Это произошло около 220 лет назад. Я был простым чабаном (правда, с университетским дипломом Аль-Азхар, но надоели ученые книги, потянуло к природе), и был вполне доволен своей жизнью. А отчего бы мне быть не довольным! Я имел хорошую жену-хозяйку обжитого и построенного своими руками дома, сына – будущего наследника, крохотную еще дочь, в которой души не чаял. И вот в одночасье всего этого лишился. Карательный отряд оккупантов, подавляя очаги сопротивления, выжег дотла наш аул – это называлось тактикой «выжженной земли». Я спасся по той причине, что дождь заставил меня укрыться со своими барашками в ущелье, и вернулся я лишь на пепелище, когда все уже было кончено.

С тех пор когда начинается дождь, меня всегда охватывает неизъяснимая тоска. Возможно, если бы я вовремя тогда вернулся домой, мне удалось бы защитить свою семью. Но случилось то, что случилось…

Я потерял все: дом, семью, друзей, соседей, налаженный и размеренный быт. Самое главное, я потерял свою судьбу, с того момента я стал проживать чью-то чужую, а не свою жизнь.

В выжженном сердце остались только два чувства – ярость и боль, боль и ярость. И еще жажда мести! Если бы не эта жажда, которая дисциплинировала и собирала волю в кулак, я даже не знаю, чтобы со мной было. Сердце бы не выдержало такой звериной тоски и ярости, и однажды лопнуло бы. Партизанская война с оккупантами, которую я в одиночку вел с дьявольской хитростью и изворотливостью (меня даже ни разу не царапнула вражеская пуля), отвлекала и давала короткое успокоение. Кстати, эта война оккупантов с коренным населением Земли до сих пор не закончилась. И вряд ли вообще когда закончится.

Со временем бешеная ярость стала успокаиваться и уступила место спокойной и ровной ненависти. А потом вдруг и она прошла. И я опять не знал, как жить дальше. Вот тогда-то во мне и проснулся Дракон. Я понял, что я больше не человек, и никогда им не был…

По своему обыкновению, я прислонился лбом к прохладному стеклу. Дождь вкрадчиво стучался в окно, но тоска уже не была такой острой. Тогда хандра еще не превратилась в мою постоянную подругу. Конечно, былой ненависти к своим врагам я уже не испытывал – тех мародеров, которые 220 лет назад разорили нашу деревню, здесь и в помине не было, и быть не могло. Одни были уничтожены повстанцами, кости других давно истлели в их родовых склепах. Если я и продолжал ненавидеть оккупантов (ушли одни, вместо них пришли другие), то больше по-привычке. Но эта война была уже не моя.

Физически я был по-прежнему крепок, время для меня как бы остановилось, заморозив мое тело в одном и том же состоянии. Но вот душа, душа – да, она устала. Я хотел тишины и покоя.

Я не люблю людей, их шумные города, пьяные кабаки, вонючие отели и караван-сараи – я не могу находиться в них больше 2–3 дней, меня тянет обратно на внезапно открывшийся мне параллельный остров, где раньше обитали драконы, в его горы, в свой обветшалый замок… Но без мира людей, без «огней большого города» я тоже поначалу обходиться не мог. В моих горах, в моем замке в первое время не было женщин. Когда волна дикой ярости схлынула – а на это потребовалось несколько десятилетий, – я снял с себя самим собой наложенный запрет… Жизнь есть жизнь, природа (драконья или человечья) все равно берет свое, если смерть тебя не находит, нельзя же вечным отшельником скрываться на острове. Хотя я и чувствовал себя уже вполне драконом, но так и не научился предаваться ритуальным пиршествам. Они были противны моей натуре, пленниц я использовал для других, более гуманных и приятных целей, а через некоторое время отпускал…

Кстати, о женщинах… Куда пропала наша дама в черном? И чем она так долго занимается в ванной комнате?

Приоткрыв дверь, я увидел, как моя дама, сняв свое тонкое черное платье, в одной короткой сорочке нагнулась к умывальнику так, что открылись ее ноги в ажурных чулках. Точно такие же чулки носила куртизанка Лола, и она также соблазнительно нагибалась в них, дразня и маня своей красотой и доступностью ошалелых посетителей кабака. Хотя в отличие от Лолы новая знакомая приняла такую позу не специально, и ее ножки под ажурными полуспущенными чулками были, возможно, не таким стройными, но достаточно аппетитными, чтобы у меня сработал условный рефлекс… Не умея и не желая больше сдерживаться, я бросился вперед и обхватил женщину сзади, по пути успев развязать узел на обернутой вокруг своего тела белой простыне.

– Сумасшедший… что ты делаешь, отпусти… ну не здесь же в самом деле…

– Здесь… здесь! и не только здесь! сначала здесь! а потом там! и везде! везде!

4

Произошло небывалое. Я проспал. Я – воин и дракон, и проспал. Когда я открыл глаза, рядом со мной женщины в черном уже не было. Как я мог ничего не услышать? Ведь прежде чем уйти, она встала, оделась, умылась, наверное. А я ничего не слышал, спал как убитый.

Так, а она ничего не украла? – я мгновенно вскочил с изрядно измятой и даже кое-где залитой красным вином постели и бросился к платяному шкафу. Засунул руку в потайной карман своей походной накидки… Нет, все нормально, инкрустированный зелеными изумрудами кинжал был на месте. Уже более спокойно я осмотрел содержимое бумажника, в нем тоже ничего не пропало: мятые бумажные купюры и серебряные монеты были в полной сохранности. Да непохожа она на воровку, просто несчастная женщина, успокоился я.

Глотнув из ковша холодной воды, я стал не спеша одеваться. Голова немножко побаливала. Все-таки вчера в кабаке, не только в кабаке, но и здесь, в номере, ночью я здорово набрался. Потому башка и трещит. Раньше такого со мной не бывало. Старею, что ли? Да нет, просто так много раньше не пил – вот и все! Я вообще редко позволял себе расслабиться – никаких виски, коньяков, водки, только легкое виноградное вино… И с какого перепугу я на этот раз так надрался?

Я стал восстанавливать в памяти события минувшей ночи. Это удавалось с трудом. Помню, как из ванной комнаты принес ее на руках в постель… Потом сидели и прямо на кровати пили вино… Потом опять легли… И снова встали… Пили вино, разговаривали… Она жаловалась на жизнь и плакала. Жаловалась на своего мужа, что он ее не любит, вечно уезжает по каким-то государственным делам, но она подозревает, что кутит со своими дружками и девками. Как она призналась, ее муж занимал какой-то ответственный пост в новом городском совете, сотрудничавшем с оккупационной властью. Так вот почему она так сильно нервничала в ресторане во время обхода военного патруля – боялась, что ее узнают! Это до какого же состояния нужно довести женщину, чтобы она от тоски и безысходности прыгнула в койку к первому попавшемуся… дракону! То есть, ко мне. И что же это получается, что я провел ночь с женой своего врага? Да, именно так оно и получается.

И не только провел с ней ночь, но и… Мне стало стыдно от своих воспоминаний. Неужели это было? Неужели я ей это говорил? Да, говорил, я вспомнил все. Я обещал увезти ее с собой в горы, в сказочный замок и сделать счастливой. Вот пьяный дурак! А что она? А что она – она согласилась. Да, точно согласилась. Спьяну. А утром проснулась, обдумала все на свежую голову и… дала дёру. И правильно сделала.

* * *

Я еще и еще раз прокручивал в памяти пленку событий давно минувших столетий. Вспоминал даму в черном, но больше куртизанку Лолу, потому что именно на нее походила новая пленница, томившаяся в тюремной башне. Устав от нахлынувших воспоминаний, я решил пойти отдохнуть, а завтра на свежую голову познакомиться с девушкой, пробудившей во мне столько угасших чувств.