Читать книгу: «Избранные Богом», страница 2

Суверенность Бога

В большинстве разговоров о предопределении главной заботой участников становится защита достоинства и свободы человека. Но не следует забывать и о суверенности Бога. Хотя Бог и не тварное существо, Он, тем не менее, личность, обладающая всепревосходящими достоинством и свободой. Мы знаем, насколько щепетилен вопрос соотношения Божьей суверенности и свободы человека. Но нужно помнить и о тесной связи Божьей суверенности с Его же свободой. Свобода суверенного, то есть абсолютно независимого и полновластного существа, всегда превосходит свободу любого из Ему подчиненных.

Когда же мы говорим о Божественной суверенности, то говорим об исключительных власти и могуществе Бога. Являясь суверенным, Бог обладает наивысшим авторитетом и могуществом, наивысшей властью как над небесным, так и над земным. Любая другая власть уступает Божьей, ибо всякая власть во вселенной происходит из Божьей власти и зависит от нее. Более того, каждая форма власти существует благодаря либо Божьему повелению, либо Божьему попущению.

Слова власть, авторитет заключают в себе идею авторства. Бог – автор всего, над чем Он властвует. Он сотворил вселенную – Он и владеет ею. Поэтому право собственности наделяет Его исключительными полномочиями. Он может делать со Своей вселенной все, что угодно Его святой воле.

То же самое можно сказать и о могуществе. Любая сила во вселенной берет свое начало в могуществе Бога и подчинена Ему. Даже сатана бессилен без Божьего суверенного попущения.

Христианство – не дуализм. Мы не верим в существование двух равно могущественных сил, вечно борющихся за превосходство. Если бы сатана был равен Богу, у нас не было бы убежденности и надежды на победу добра над злом. Мы были бы определены к вечным мытарствам между двух равных, но противоборствующих сторон.

Сатана – тварное существо. Если говорить точнее, он – само зло; но даже его зло, как, впрочем, и наше с вами, подвластно суверенности Бога. Власть Бога окончательна. Он – всесилен. Он – суверенен.

В круг моих обязанностей в семинарии входит преподавание богословия «Вестминстерского исповедания веры». «Вестминстерское исповедание» стало центральным вероисповедальным документом исторического пресвитерианства, в нем излагаются классические доктрины пресвитерианской церкви.

Преподавая этот курс, однажды я объявил студентам вечернего отделения, что на следующей неделе мы будем рассматривать раздел «Исповедания», посвященный предопределению. А так как вечерние лекции были открыты для вольных слушателей, мои студенты поспешили пригласить на многообещающее обсуждение своих друзей. На следующей неделе аудитория была до отказа заполнена студентами и гостями.

Я начал свою лекцию первыми строками третьей главы «Вест-минстерского исповедания»:

Бог прежде вековых времен по изволению Своей в высшей степени мудрой и святой воли свободно и незыблемо установил порядок того, что произойдет.

На этом я остановился и спросил: «Найдутся ли среди присутствующих те, кто по своим убеждениям не разделяет только что прочитанных слов?» Вверх поднялось множество рук. Затем я задал следующий вопрос: «А есть ли в зале убежденные атеисты?» Ни одной руки. И тогда я произнес очень жестокую фразу: «Каждый, кто поднял руку первый раз, должен сделать это и сейчас».

В ответ по аудитории прокатился шум недовольства и возражений. Как я мог обвинить этих людей в атеизме только потому, что они не верили в предопределение Богом абсолютно всех событий? Ведь никто не отрицал существования Бога, не опровергал христианства. Кое-кто лишь не соглашался с кальвинизмом.

Я попытался объяснить, что идея предопределения Богом всех событий не принадлежит исключительно кальвинизму. Она не уникальна даже для христианства. Это всего лишь один из принципов теизма, одно из необходимых его условий.

То, что Бог предустанавливает все, чему надлежит произойти, есть не что иное, как результат Его суверенности. По своей сути этот вывод никак не относится к кальвинизму. Он лишь утверждает суверенность Бога, Его абсолютную власть над Своим творением. Предопределить события Бог может по-разному. Но все, что происходит, должно совершаться по Его изволению. Если Бог допускает что-либо, то уж, наверное, делает это подумав. А раз Бог решается на это, то Он, в некотором смысле, это самое «что-либо» предопределяет. Кто из христиан будет оспаривать, что Бог в состоянии остановить в этом мире совершение любого события? Если Бог захочет, у Него хватит власти и могущества прекратить существование даже самой вселенной.

Когда мы говорим о Божьем предопределении, мы просто утверждаем, что Бог суверенен над всем Своим творением. И если что-нибудь может произойти без Его разрешения, то, следовательно, Его суверенитет может быть нарушен. Если Бог не допустил какого-либо события, а оно все-таки произошло, – значит оно обладает большей силой и властью, чем Сам Бог. А раз какая-то часть творения находится вне Божьей суверенной власти, то Бога нельзя назвать суверенным Вседержителем. Если же Бог не суверенен, то Он – не Бог.

Если во вселенной есть хоть одна молекула, совершенно неподвластная Божьему суверенитету и существующая сама по себе, тогда у нас не остается никаких гарантий осуществления Божьих обетований. Может быть, эта одна беспризорная молекула нарушит все великие и славные планы Бога? Коль скоро крошечный камешек в почках у Оливера Кромвеля смог повлиять на ход английской истории, то наша диссидентствующая молекула способна изменить ход всей искупительной истории. Может быть, эта самая молекула даже воспрепятствует второму пришествию Христа!

Всем нам знакома поговорка: из-за гвоздика пропала подкова, из-за подковы – лошадь, а из-за лошади – всадник, из-за всадника было проиграно сражение, а из-за сражения – война. А еще я до сих пор помню свое состояние, когда узнал о гибели в автомобильной катастрофе Билла Вуковича, величайшего автогонщика своего времени. Позже обнаружилось, что причиной аварии стала поломка шплинта ценой в десять центов.

Билл Вукович обладал потрясающим даром вождения гоночных автомобилей. Он был великолепным пилотом. И все же он не был полновластным хозяином ситуации, суверенным над своей машиной. Часть механизма, ценой всего каких-то десять центов, стоила ему жизни. Но Богу не нужно переживать о десятицентовых шплинтах, грозящих нарушить все Его планы. Нет ни единой молекулы, неподвластной Ему. Бог – суверенен. Бог есть Бог.

Мои студенты постепенно начали понимать, что вопрос суверенности Бога не относится только к кальвинизму или даже к христианству. Без всевластия (суверенности) Бог не может быть Богом. Отвергая принцип Божественной суверенности, мы вынуждены признать себя атеистами. Эту проблему должен решить для себя каждый верующий. И каждый должен твердо держаться принципа суверенности Бога. Однако при этом недопустимо нарушать принцип свободы человека.

Тут я хочу сделать для вас то, что сделал для моих студентов – закончить утверждение «Вестминстерского исповедания». Итак, целиком это утверждение гласит:

Бог прежде вековых времен по изволению Своей в высшей степени мудрой и святой воли свободно и незыблемо установил порядок того, что произойдет. В то же время Бог не есть автор греха, над волей творения нет насилия, свобода и вероятность вторичных причин не устранены, но, напротив, утверждены.

Заметьте, что, провозглашая Божье полновластие над всей вселенной, «Исповедание» также утверждает, что Бог не делает зла и не нарушает свободы человека. Человеческая свобода и зло находятся под контролем Божьей суверенности.

Суверенность Бога и проблема зла

Самый каверзный вопрос, конечно, следующий: как зло может сосуществовать со святым и суверенным Богом? Боюсь, большинство христиан не понимают всей серьезности этой проблемы. Скептики даже назвали ее «ахиллесовой пятой христианства».

Я отлично помню, как впервые почувствовал боль от этой темы. Я только поступил в колледж, а с момента моего обращения прошло всего несколько недель. И вот однажды в общежитии, во время игры в настольный теннис, меня пронзила мысль: если Бог абсолютно праведен, как же Он сотворил такую вселенную, в которой существует зло? Если все – от Бога, то не от Него ли и зло?

Позже я понял (как осознаю и сейчас), что существование зла касается вопроса суверенности Бога. Неужели зло появилось в мире против Божьей воли? Если да, то Он не обладает всевластием, то есть суверенностью. Если же нет, то нам придется заключить, что даже зло в каком-то смысле предопределено Богом.

На протяжении многих лет я пытался разрешить эту дилемму, читая труды богословов и философов. Мне удалось обнаружить несколько довольно толковых объяснений, но, к сожалению, их глубина меня не устраивала.

Самое распространенное решение проблемы (которое, кстати, нередко звучит и сегодня) – это ссылка на свободную волю человека. Нам говорят: «Зло пришло в мир благодаря свободной воле человека. Не Бог, а человек является автором греха».

Это утверждение, безусловно, согласуется с библейским повествованием о грехопадении. Мы знаем, что человек был наделен свободной волей и что именно он выбрал путь согрешения. Грех, таким образом, совершил не Бог, а человек. Но проблема, тем не менее, остается. Откуда человек приобрел пусть даже самую ничтожную склонность к греху? Если он был сотворен с желанием к греху, то тень ответственности падает на Творца. Если же человек был создан без желания грешить, откуда тогда оно у него появилось?

Тайна греха тесно связана с нашим пониманием таких явлений, как свободная воля, состояние человека после сотворения и Божья суверенность. Вопрос свободной воли настолько важен для прояснения вопроса о предопределении, что мы посвятим ему целую главу. А сейчас обратимся к первому греху человека.

Как произошло падение Адама и Евы? Можно предположить, что виной всему послужило коварство сатаны, который просто обвел их вокруг пальца, уговорив съесть запретный плод. Возможно, этот змей был таким пройдохой и ловкачом, что полностью затмил рассудок наших прародителей.

Такое объяснение содержит несколько недостатков. Если Адам и Ева не осознавали, что творят, если их, простите, совершенно одурачили, то за грех ответственен сатана. Но Библия ясно говорит, что, несмотря на все свое лукавство, змей явно перечил заповеди Божьей. Адам и Ева слышали требование и предостережение Бога. Слышали они и то, как сатана противоречил Богу. И решение принимали именно они. Поэтому ссылка на хитрость сатаны их не оправдывает.

Допуская, что сатана не только обманул Адама и Еву, но и заставил их согрешить, мы по-прежнему не решаем проблемы. Даже если бы у них было право заявить, что, мол, «бес попутал», остается вопрос: «А откуда у дьявола взялась способность грешить?» И вообще, откуда он взялся? Как он умудрился отпасть от благости и совершенства? Итак, говорим ли мы о грехопадении человека или дьявола, мы по-прежнему обращаемся к проблеме превращения благого творения в злое.

И вновь можно услышать «простое» объяснение: зло появилось благодаря свободной воле творения. Хороша же эта свободная воля! Тем не менее то, что Бог наделил нас ею, не делает Его виновником всех проблем. При сотворении человеку была дана возможность грешить и способность не грешить. Он воспользовался первой. Но почему?

В этом-то и сложность. Прежде чем совершить грех, человек должен сначала захотеть этого. Библия говорит, что злые деяния возникают из порочных желаний. А наличие порочных желаний уже есть грех! Мы грешим, потому что мы – грешники. Мы рождаемся с порочной природой. Мы – падшие твари. Но в отличие от нас, Адам и Ева были сотворены беспорочными. Они не обладали грешной природой. Они были хорошими людьми со свободной волей. И все же они выбрали грех. Почему? Я не знаю. И не знаю никого, кто мог бы ответить на этот вопрос.

Несмотря на сложность проблемы, мы по-прежнему утверждаем, что Бог не является автором греха. Библия не дает ответов на все наши вопросы. Но в ней открываются природа и характер Бога. И совершенно немыслимо, чтобы Бог был автором и исполнителем греха.

Впрочем, эта глава посвящена вопросу Божьей суверенности. Нам осталось решить, как факт человеческого греха согласуется с Его суверенностью. Раз Бог предопределяет все, чему надлежит произойти, значит Он предопределил и появление в этом мире греха. Не то чтобы Бог приложил к этому Свою десницу или навязал зло Своему творению, нет. Просто Бог, по всей вероятности, решил допустить это событие. Если же Он не позволял этого, тогда одно из двух – либо ничего бы не случилось, либо Он никакой не Господин.

Мы знаем, что Бог суверенен, потому что знаем: Бог есть Бог. Следовательно, нужно заключить, что Бог предопределил грех. А какой еще вывод можно сделать? Можно предположить, что решение Бога допустить появление в этом мире греха было благим. Это не означает, что мы считаем грех чем-то хорошим. Грех остается злом, несмотря на то что Божье допущение – это благо. Божье участие в происшедшем совершенно праведно. Наше участие – порочно. Тот факт, что Бог решил допустить нас до греха, не освобождает нас от ответственности.

Один из самых распространенных недоуменных вопросов, которой можно услышать, гласит: «Если Бог заранее знал, что мы согрешим, почему же Он все-таки сотворил нас?» Один философ рассуждал так: «Если Бог знал, что мы согрешим, и не воспрепятствовал этому, то Он и не всемогущий, и не всевластный. Если же Бог мог остановить нас, но решил не делать этого, то Его нельзя назвать ни любящим, ни благим». Согласно такому подходу, Бог предстает плохим уже независимо от нашего мнения.

Нужно признать, что Бог заранее знал о грехопадении человека, мог вмешаться и все предотвратить. Он, впрочем, мог и не творить нас вовсе. Примем эти гипотетические предположения к сведению. С другой стороны, нам известно, что Он знал, что мы согрешим, но все же сотворил нас. Почему же Его нельзя назвать любящим? Ведь Он заранее знал и то, что осуществит план искупления Своего падшего творения, в котором будет провозглашена Его совершенная праведность и явлены Его любовь и милость. Именно любовь подвигла Бога предопределить спасение Своего народа, названного в Библии «избранным».

А как быть с неизбранными? Если кто-то не избран к спасению, то Бога за такое к ним отношение не очень-то назовешь любящим. Бог, пожалуй, явил бы больше любви, если бы вообще не дал появиться им на свет.

Возможно, все так и было бы. Но сейчас нам нужно задать себе по-настоящему сложный вопрос: существует ли какая-либо причина, по которой праведный Бог обязан любить творение, ненавидящее Его и постоянно восстающее против Его Божественной власти и святости? Укор, брошенный философом, подразумевал, что Бог обязан любить Свое падшее творение. Иными словами, он строил свои тезисы на негласной предпосылке, согласно которой Бог должен миловать всех грешников. Философ упустил лишь то, что милость по обязательству перестает быть милостью. Сущность милости в том, что она не заслужена. Бог всегда оставляет за Собой право миловать тех, кого желает помиловать. Бог обязан быть справедливым, но не милостивым.

Важно еще раз отметить, что затрагиваемые нами вопросы возникают у всех христиан, верующих в суверенного Бога. Они касаются сторонников любых взглядов на предопределение.

Люди утверждают, что у Бога достаточно любви, чтобы обеспечить путь спасения для всех грешников. А так как кальвинизм ограничивает спасение лишь числом избранных, с его позиций Бог выглядит менее любящим. К тому же, в отличие от кальвинизма, другие христианские направления допускают возможность спасения для гораздо большего числа людей.

Повторю: этот вопрос касается сферы, о которой мы будем подробнее говорить в других главах. А сейчас позвольте заметить, что, если возложить принятие окончательного решения о спасении падших грешников на самих грешников, ни у одного из людей не останется надежды на спасение.

Когда мы рассматриваем проблему взаимоотношений суверенного Бога с грешным миром, перед нами, по сути, остается четыре варианта ее разрешения:

1) Бог мог не давать возможности спастись ни одному человеку;

2) Бог мог дать возможность спастись всем людям;

3) Бог мог лично вмешаться и гарантировать спасение всем людям;

4) Бог мог лично вмешаться и гарантировать спасение не всем, а лишь некоторым.

Все христиане немедленно вычеркивают первый вариант. Почти все – третий. Нас же интересует четвертый вариант, где Бог кого-то спасает, а кого-то – нет. Именно так отвечают на вопрос о спасении кальвинисты. Кальвинистский догмат о пред-определении гласит, что Бог активно вмешивается в жизнь избранных, чтобы гарантировать их спасение. Конечно же, другие люди также приглашаются к Христу и всем дается «возможность» спасения, если им этого захочется. Но кальвинизм предполагает, что без вмешательства Бога ни один человек никогда не захочет прийти к Христу. Никто не захочет избрать Христа сам.

В этом-то вся загвоздка. Христиане-нереформаты полагают, что каждый грешник сохранил способность избрать Христа. В отличие от кальвинистов, они не считают человека настолько грешным, что для его спасения требуется личное вмешательство Бога. Все нереформатские учения оставляют за человеком право последнего голоса в определении его окончательной судьбы. Для них лучшим решением является второй вариант: Бог дает возможность спасения всем людям. Возможности, впрочем, не у всех одинаковые. Ведь огромное количество людей умерло, так и не услышав Евангелия.

Сторонник нереформатских позиций возражает против четвертого варианта, потому что в нем спасение ограничивается небольшой группой, избираемой Богом. Сторонник реформатской точки зрения не соглашается со вторым вариантом, потому что одна лишь возможность спасения, по его мнению, недостаточна для спасения даже одного человека. Кальвинист уверен, что Бог гораздо больше делает для падшего человечества в четвертом варианте, чем во втором. Некальвинист утверждает прямо противоположное. Он считает, что, предоставляя всем людям возможность спасения (пусть даже уверенности в этом спасении не будет иметь ни один из людей), Бог проявляет куда больше милосердия, чем гарантируя спасение лишь некоторых.

Наибольшую проблему для кальвиниста представляет собой сочетание третьего и четвертого вариантов. Если Бог мог и гарантировал-таки спасение лишь части людей, то почему Он не мог гарантировать спасение всех людей?

Прежде чем ответить на этот вопрос, позвольте подчеркнуть, что он касается не только кальвинизма. Каждый христианин должен ощущать всю его серьезность. Во-первых, мы постараемся понять, обладает ли Бог властью гарантировать спасение каждого человека? Разумеется, во власти Бога изменить сердце любого нераскаявшегося грешника и привести его к Себе. Если у Него такой власти нет, – значит Он не всевластен. Если же она есть у Бога, то почему Он не использует ее для всех?

Все нереформаты обычно подчеркивают, что применение власти к ничего не желающему человеку означало бы для Бога попирание свободной воли этого человека. Попирание же свободной воли – грех. А так как Бог не может грешить, Он не может в одностороннем порядке навязать Свою спасительную благодать отказывающемуся от этого человеку. Принудить грешника к согласию, когда тот на самом деле не расположен к принятию, – значит попирать свободу грешника. Короче говоря, предлагая благодать Евангелия, Бог делает все от Него зависящее, чтобы помочь грешнику спастись. У Бога хватит сил принудить любого человека, но использование этой силы не свойственно Божьей праведности.

Конечно, грешнику в аду такое объяснение мало чем поможет. Грешник, пожалуй, захочет спросить: «Господи, если Ты на самом деле любил меня, то почему не заставил верить? Лучше жить с попранной свободной волей, чем в вечных муках». Кстати, эти жалобы осужденного тоже ничего не изменили бы в отношении праведности Божьей, ибо Бог не может навязать Себя человеку. Кальвинист задает другой вопрос: «Почему Бог не может сотворить веру в сердце грешника?»

Богу не нужно выпрашивать у грешника позволения на какое-либо свершение. Ведь грешник не просил о рождении в определенный стране, у определенных родителей. Наконец, грешник не просил, чтобы его вообще рожали. И уж тем более не просил дать ему греховную природу. Все это было определено Божьим суверенным решением. Но почему Бог, совершая то, что влияет на конечную судьбу грешника, не может сделать еще одного шага и гарантировать его спасение? Что хотел сказать Иеремия, когда восклицал: «Ты влек меня, Господи, – и я увлечен» (Иер. 20:7)? Уж наверняка Иеремия не просил Бога «влечь» его.

Вопрос остается. Почему Бог спасает только некоторых? Если согласиться с тем, что Бог волен спасти человека, нарушая его свободную волю, почему бы Ему не нарушить свободную волю каждого и не спасти всех? (Здесь я использую слово нарушить не потому, что подтверждаю факт злостного попрания, а потому, что именно на этом слове настаивают некальвинисты.)

Единственное, что я могу сказать в ответ, – не знаю. Я не знаю, почему Бог спасает не всех, а лишь некоторых. Ни на мгновенье не сомневаясь, что у Бога есть власть спасти всех, я знаю, что Он решил не спасать всех. Почему? Не знаю.

Но одно я знаю наверняка. Если Богу угодно спасти лишь некоторых, в этом нет ничего порочного. Бог никого спасать не обязан. Решение спасти некоторых не обязывает Его спасать всех. Ведь Библия настаивает на Божьем праве миловать тех, кому Он желает оказать милость.

Тут на кальвинистов начинают со всех сторон кричать: «Это же нечестно!» Но позвольте узнать, о какой честности идет речь? Если имеется в виду равноправие, то протест принимается. Да, Бог по-разному обращался с людьми. И это ясно выражено в Писании. Например, Бог не являлся Навуходоносору так же, как Моисею. А перед Пилатом Он предстал не так, как на дороге в Дамаск перед Павлом. Господь не обращался с каждым человеком одинаково. С этим, пожалуй, никто не будет спорить.