Читать книгу: «Толковый», страница 3

Июль 2009

Грише хватило только одного взгляда на мать в палате реанимации. Он сразу же побледнел, как простыня, и впал в истерику. По-детски отчаянную, со слезами и всхлипами, будто задыхается. Медсестра отделения его тут же отправила вниз прогуляться да успокоиться, и осталась Анна Владимировна одна. Она бы, может, тоже разрыдалась от жуткого запаха больницы, от страшных звуков в мёртвой тишине, от дикости всей этой ненастоящей картины, но слёз не было. Она вся застыла, как восковая свеча, и всё никак не могла оторвать взгляда от дочери.

Катюша лежала недвижимая и такая маленькая, совсем как кукольная со всеми этими трубочками будто верёвками. Всё здесь было какое-то ненастоящее, не про её золотую улыбчивую девочку. Только вчера ведь она её провожала, она ведь говорила ей: будь осторожнее на дороге, будь осторожнее! Горло распёрло горьким комком. Анна Владимировна прижала платок к задрожавшим губами и часто-часто задышала. Медсестра на неё посмотрела сбоку, а потом в полголоса, но очень строго сказала, что рыдать тут никому не позволит. Только говорить, читать и негромко петь песни. Весёлые, желательно.

– А она меня слышит?

– Она в медикаментозной коме, мозг живой. А уж слышит или не слышит – это каждый для сам для себя решает, – сказала медсестра и отошла в сторону.

Анне Владимировне и без того было до ужаса не по себе. Приборы пищали резко и нестройно, ни на секунду не давая забыться. Анна Владимировна присела рядом с дочкой, погладила по бледной тонкой ручке, боясь задеть катетер.

– Катя-Катя… Как же так случилось… – Анна Владимировна тихо всхлипнула, но тут же утёрла навернувшиеся слёзы и бодрым голосом продолжила. – Ты не поверишь, Катюша, кто к нам приехал! Ты не поверишь, кто на той дороге тебе встретился. Вот бы ты глазки свои открыла, девочка моя, как бы ты удивилась… А как я удивилась! Сам-то приехал… тот самый, Катюша, должник твой. Пшённый.

Катя в своей черной, гулкой пустоте, накаченной обезболивающими, ничего не видела и не чувствовала. Слова доносились до неё как будто ветром из-за дальнего береги реки через шум и плеск. И из этого шума, как из прибоя, родилась единственная фамилия, которую она помнила, но уже столько лет не произносила вслух.

***

В среду в библиотеке был как всегда санитарный день, так что они должны быть работать вместе: Катя и её сменщица Вика. Вика была красотка невероятная. Еще в школе научилась рисовать красивые черные стрелки на глазах, и была похожа с ними на лесную кошку. Такая же лёгкая, стройная и длинноногая. С красивыми зелёными глазами и длинным, до самого пояса, светлым хвостом. На уборку она, как всегда, опоздала. Ввалилась в библиотеку, разогнав запах книг и дерева своим парфюмом, и с порога начала кричать.

– Вот ты тут сидишь, как мышь под веником, а там такое!..

Катя выглянула из картотеки со стопкой книг, которые нужно было разложить по правильным полкам.

– Что случилось?

– Что случилось… Наше с тобой будущее случилось! Слышала, что к нам целая группа из Питера приехала?

– Ааа… из Питера, – протянула Катя, сразу же поняв, к чему этот разговор и ей это не понравилось: ну начнутся сейчас раскладки на счастливое замужество с питерцами. Она сердито передёрнула плечами и вернулась к картотеке.

– Из Питера, из Питера. Один из них у матери комнату снял. Так что бросай этого своего длинного, который на тебя запал. И не сказала, главное, ничего… – так протянула Вика, что Катя не сдержалась и снова на неё взглянула. Почему у неё всегда такая раздражающая манера разговаривать! Намёки эти, подколы…

– Что ты имеешь ввиду?

Прислонившись к книжному стеллажу спиной, она сложила руки на груди и сердито на сменщицу посмотрела. Вика уже сидела в их рабочем мягком кресле и крутилась на нём из стороны в сторону.

– Да приходил тут какой-то длинный, худой. Меня увидел и застрял на входе, как столб. А здесь, говорит, другая девушка была… Ага, говорю, нет её, приходите завтра. Ну он как дурак потоптался, зачем-то словарь взял и ушел.

– Словарь? – спросила Катя только для того, чтобы перебить горячую волну смущения, заливающую щеки и поднимающуюся к ушам.

Она взволнованно прикусила губу, чтобы ничего больше не сболтнуть. Спросить хотелось совсем не про словарь, хоть она и догадалась, что заходил тот самый, «толковый» парень со странной фамилией Пшённый. Развернувшись, Катя быстро прошла между стеллажей к словарям – книги не было. Неужели он и правда к ней пришел?.. Ерунда какая, ну с чего бы… С чего бы ей так радоваться, что парень, которого она один раз видела, пришел еще раз. Да, может, он вовсе и не к ней пришел, а по делу. Книгу вон взял… А кстати!

– И что, ты ему просто книгу взяла и отдала?

– Отдала, – крикнула Вика, – а что такого? Он спросил, я и отдала.

– У него прописка не наша. Где мы потом будем его искать, – Катя постучала пальцами по пустому промежутку на полке и закусила губы – улыбаться было почему-то неловко.

– Да я даже не глянула… Ой, да забей ты на этого длинного, Кать! Ты представь, как повезло, это не кировские. Слушай! – Вика вскочила с кресла, хлопнув ладонями по столу. – А поехали к ним на раскопки? Глеб говорит, у них там прямо палатки стоят, они в них, пирушки закатывают по вечерам, как в лагере, представь? Поехали, потусим с парнями, классно будет.

– Ты с ума сошла?

Катя вышла к столу, не поверив в то, что услышала. Совсем Вика очумела в поисках жениха получше да побогаче.

– А чего нет-то? На них там сейчас столько дур колхозных сиганет, надо брать, пока тёпленькие! Нет, правда, поехали!

Грише хватило только одного взгляда на мать в палате реанимации. Он сразу же побледнел, как простыня, и впал в истерику. По-детски отчаянную, со слезами и всхлипами, будто задыхается. Медсестра отделения его тут же отправила вниз прогуляться да успокоиться, и осталась Анна Владимировна одна. Она бы, может, тоже разрыдалась от жуткого запаха больницы, от страшных звуков в мёртвой тишине, от дикости всей этой ненастоящей картины, но слёз не было. Она вся застыла, как восковая свеча, и всё никак не могла оторвать взгляда от дочери.

Катюша лежала недвижимая и такая маленькая, совсем как кукольная со всеми этими трубочками будто верёвками. Всё здесь было какое-то ненастоящее, не про её золотую улыбчивую девочку. Только вчера ведь она её провожала, она ведь говорила ей: будь осторожнее на дороге, будь осторожнее! Горло распёрло горьким комком. Анна Владимировна прижала платок к задрожавшим губами и часто-часто задышала. Медсестра на неё посмотрела сбоку, а потом в полголоса, но очень строго сказала, что рыдать тут никому не позволит. Только говорить, читать и негромко петь песни. Весёлые, желательно.

– А она меня слышит?

– Она в медикаментозной коме, мозг живой. А уж слышит или не слышит – это каждый для сам для себя решает, – сказала медсестра и отошла в сторону.

Анне Владимировне и без того было до ужаса не по себе. Приборы пищали резко и нестройно, ни на секунду не давая забыться. Анна Владимировна присела рядом с дочкой, погладила по бледной тонкой ручке, боясь задеть катетер.

– Катя-Катя… Как же так случилось… – Анна Владимировна тихо всхлипнула, но тут же утёрла навернувшиеся слёзы и бодрым голосом продолжила. – Ты не поверишь, Катюша, кто к нам приехал! Ты не поверишь, кто на той дороге тебе встретился. Вот бы ты глазки свои открыла, девочка моя, как бы ты удивилась… А как я удивилась! Сам-то приехал… тот самый, Катюша, должник твой. Пшённый.

Катя в своей черной, гулкой пустоте, накаченной обезболивающими, ничего не видела и не чувствовала. Слова доносились до неё как будто ветром из-за дальнего береги реки через шум и плеск. И из этого шума, как из прибоя, родилась единственная фамилия, которую она помнила, но уже столько лет не произносила вслух.

***

В среду в библиотеке был как всегда санитарный день, так что они должны быть работать вместе: Катя и её сменщица Вика. Вика была красотка невероятная. Еще в школе научилась рисовать красивые черные стрелки на глазах, и была похожа с ними на лесную кошку. Такая же лёгкая, стройная и длинноногая. С красивыми зелёными глазами и длинным, до самого пояса, светлым хвостом. На уборку она, как всегда, опоздала. Ввалилась в библиотеку, разогнав запах книг и дерева своим парфюмом, и с порога начала кричать.

– Вот ты тут сидишь, как мышь под веником, а там такое!..

Катя выглянула из картотеки со стопкой книг, которые нужно было разложить по правильным полкам.

– Что случилось?

– Что случилось… Наше с тобой будущее случилось! Слышала, что к нам целая группа из Питера приехала?

– Ааа… из Питера, – протянула Катя, сразу же поняв, к чему этот разговор и ей это не понравилось: ну начнутся сейчас раскладки на счастливое замужество с питерцами. Она сердито передёрнула плечами и вернулась к картотеке.

– Из Питера, из Питера. Один из них у матери комнату снял. Так что бросай этого своего длинного, который на тебя запал. И не сказала, главное, ничего… – так протянула Вика, что Катя не сдержалась и снова на неё взглянула. Почему у неё всегда такая раздражающая манера разговаривать! Намёки эти, подколы…

– Что ты имеешь ввиду?

Прислонившись к книжному стеллажу спиной, она сложила руки на груди и сердито на сменщицу посмотрела. Вика уже сидела в их рабочем мягком кресле и крутилась на нём из стороны в сторону.

– Да приходил тут какой-то длинный, худой. Меня увидел и застрял на входе, как столб. А здесь, говорит, другая девушка была… Ага, говорю, нет её, приходите завтра. Ну он как дурак потоптался, зачем-то словарь взял и ушел.

– Словарь? – спросила Катя только для того, чтобы перебить горячую волну смущения, заливающую щеки и поднимающуюся к ушам.

Она взволнованно прикусила губу, чтобы ничего больше не сболтнуть. Спросить хотелось совсем не про словарь, хоть она и догадалась, что заходил тот самый, «толковый» парень со странной фамилией Пшённый. Развернувшись, Катя быстро прошла между стеллажей к словарям – книги не было. Неужели он и правда к ней пришел?.. Ерунда какая, ну с чего бы… С чего бы ей так радоваться, что парень, которого она один раз видела, пришел еще раз. Да, может, он вовсе и не к ней пришел, а по делу. Книгу вон взял… А кстати!

– И что, ты ему просто книгу взяла и отдала?

– Отдала, – крикнула Вика, – а что такого? Он спросил, я и отдала.

– У него прописка не наша. Где мы потом будем его искать, – Катя постучала пальцами по пустому промежутку на полке и закусила губы – улыбаться было почему-то неловко.

– Да я даже не глянула… Ой, да забей ты на этого длинного, Кать! Ты представь, как повезло, это не кировские. Слушай! – Вика вскочила с кресла, хлопнув ладонями по столу. – А поехали к ним на раскопки? Глеб говорит, у них там прямо палатки стоят, они в них, пирушки закатывают по вечерам, как в лагере, представь? Поехали, потусим с парнями, классно будет.

– Ты с ума сошла?

Катя вышла к столу, не поверив в то, что услышала. Совсем Вика очумела в поисках жениха получше да побогаче.

– А чего нет-то? На них там сейчас столько дур колхозных сиганет, надо брать, пока тёпленькие! Нет, правда, поехали!