Читать книгу: «Луковая ведьма», страница 3

– Попался, голубчик!

– Он что-то натворил? – поинтересовался Колька, мгновенно проникаясь к мальчишке сочувствием.

– Да что он только ни творил сегодня за завтраком! – презрительно фыркнула Лиза. – Кидался омлетом, опрокидывал стулья и корчил рожи всем, кто делал ему замечание. Сейчас Добрая Федора его пропесочит!

– А кто она?

– Повариха из столовой. Добрая – это в кавычках, чтоб ты знал, а на самом деле она очень злая. Все ее боятся!

– Что, и отлупить может? – Колька поежился, глядя вслед удалявшемуся проказнику.

– Отлупить-то вряд ли, – за такое ее, скорее всего, с работы уволят. Но я слышала, что провинившихся детей она запирает в овощехранилище и не выпускает до тех пор, пока они не перечистят гору овощей. Хитрый способ переложить свою работу на других, прикрываясь воспитательными целями.

– Что ж, хулиганам такое только на пользу! – заметил Колька и мысленно порадовался, что трепка пареньку не грозит.

– Может, и так, но мне бы не хотелось испытать на себе «воспитательные меры» Доброй Федоры, уж очень у нее взгляд злобный, как у бешеной собаки! К такой и подойти-то страшно, а если бы она меня за руку схватила и потащила в овощехранилище, я бы, наверное, умерла от страха еще по дороге.

– А я думал, ты смелая! В автобусе, вон, мигом всех нахалов на место поставила! – не без ехидства заметил Колька.

– Я тоже думала, что я смелая, пока не встретилась с ведьмой и с Доброй Федорой. – Лиза улыбнулась и вновь напомнила Кольке хитрую лисичку, как в момент их первой встречи. – Но ведьма и правда выглядела очень жутко. Любой бы на моем месте испугался.

Лиза вдруг прищурилась и, прикрывая ладонью глаза от солнца, шагнула с тропинки в траву. Нагнувшись, она подняла с земли что-то круглое, но тотчас выронила с таким видом, словно схватила ядовитую змею.

Оказалось, что это обычная луковица. Колька отыскал ее в траве и поддел ногой, отшвыривая подальше.

– Там, где прошла Луковая ведьма, остается рассыпанный лук, – пробормотала Лиза, побледневшая до фарфоровой белизны.

– Хорошо, что не жабы или пауки! – иронично ответил Колька и добавил более серьезным тоном: – Выброси ты эту ерунду из головы! Не бывает ни Луковых ведьм, ни Пиковых дам, все это выдумки!

Глава 3. Зловещий лик

15 августа 1987 год

Наступивший день сулил Кольке небывалое приключение: рано утром Алена Анисимовна намекнула, что сегодня после обеда их отряд должен отправиться на речную прогулку вдоль берегов острова. Кольку потряхивало от нетерпения, он буквально считал минуты в ожидании этого события. На лодке по реке он еще ни разу не катался – на настоящей лодке, а не на пластмассовом катамаране в парке, на котором они с мамой кружили по искусственному озеру размером со средний бассейн. Правда, речную прогулку еще должен был одобрить директор, – так сказала Алена Анисимовна, но она заверила всех, что это чистая формальность; гораздо сложнее было договориться с мотористом, который не соглашался отправляться в плавание, ссылаясь на перебои в работе лодочного двигателя, и уступил лишь с условием, что во время прогулки они не будут далеко отходить от берега.

Однако прогулка чуть не сорвалась: оказалось, что директор отлучился в город по каким-то срочным делам. Когда Алена Анисимовна сообщила ребятам, что речную прогулку придется перенести на другой день, лица у всех вытянулись, а несколько мальчишек налетели на нее с просьбами обойтись без разрешения директора. Вначале Алена Анисимовна ничего и слышать об этом не хотела, сердито отмахивалась и даже негодовала, но потом сжалилась, назвала их назойливыми воробушками и велела всем собраться через час у входа в корпус.

– Не забудьте надеть головные уборы, чтобы солнечный удар не хватил! – предупредила она, и ее голос потонул в гомоне ликующих воплей.

Колька тоже обрадовался, но смутная тревога не позволила ему присоединиться к всеобщему безудержному веселью. Без видимой причины на душе у него заскребли кошки, да еще Лиза подлила масла в огонь: когда всем отрядом они шли через лес к реке, она рассказала ему о том, что минувшей ночью Луковая ведьма снова заглядывала в ее окно.

– На этот раз я не пряталась под одеялом и хорошо ее разглядела, хотя чуть не умерла от ужаса! – прошептала ему на ухо Лиза, косясь на идущих рядом ребят – не подслушивают ли? Кольке было приятно, что она делится с ним своими страхами, которые скрывает от остальных: значит, доверяет ему и не боится, что он поднимет ее на смех.

– И какая она, эта ведьма? – спросил Колька, поежившись от неприятного холодка, скользнувшего по спине.

– Ужасная! Лицо похоже на высохшую луковицу, коричневое и сморщенное, как у тысячелетней мумии! – выдохнула Лиза, крепче сжимая его руку, которую держала в своей.

Колька почувствовал, как страх мохноногим пауком зашевелился где-то под сердцем, добавившись к скребущим на душе кошкам. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить невозмутимый вид – нельзя, чтобы Лиза заметила его тревогу, иначе ей станет еще страшнее. Когда он был совсем маленьким и ему казалось, что по ночам из темных углов выбираются монстры, а рядом со шторами колышутся призраки, его мама так убедительно уверяла его, что их не существует, что он сразу успокаивался, пусть и ненадолго. Он запомнил, как спокойствие мамы передавалось ему, и сейчас пытался таким же образом повлиять на Лизу.

– Знаешь, у меня не раз бывало: увижу какой-нибудь сон, а наутро мне кажется, будто это произошло на самом деле. И только позже я понимал, что ошибся. Может, и у тебя то же самое?

– Да не-ет… – обиженно поджав губы, Лиза отрицательно помотала головой. – Я уверена, что не спала! Ведьма царапала ногтями стекло и смеялась скрипучим смехом, от которого мороз по коже… А потом у нее в руке появилась луковица, и она сказала: «Ешь лук, дрянная девчонка, или умрешь!» Тут я не выдержала и зажмурилась, а когда открыла глаза, ее за окном уже не было.

– Никогда не слышал о том, чтобы ведьмы заставляли кого-то есть лук, такого даже в сказках не бывает! – усмехнулся Колька. – Не представляю, зачем это нужно было твоей ведьме.

– Ясно, зачем – чтобы помучить! – воскликнула Лиза таким тоном, каким говорят с людьми, не понимающими элементарных вещей. – Ты когда-нибудь ел сырой лук? Я даже чистить его не могу, сразу слезы ручьем…

– Как-то мелко для ведьмы, – насмешливо фыркнул Колька. – Подумаешь, лук! Вот если бы она потребовала съесть дохлую крысу или, скажем, жабу, другое дело…

– А ты сперва попробуй, съешь, а потом говори. Лук – это тебе не яблоки! – Лиза уставилась себе под ноги и буркнула: – Может, ты думаешь, что я ненормальная?

– Нет, конечно! – Колька легонько ткнул ее локтем в бок. – Давай я подежурю сегодня ночью под твоим окном? Пусть только эта ведьма попробует к тебе сунуться! Я скручу ее в бараний рог и заставлю съесть весь лук, который она принесет с собой!

Лиза рассмеялась – тихо и неуверенно, но это было уже что-то. Колька был доволен тем, что ему удалось ее немного развеселить.

Вскоре лес расступился, и они вышли на берег реки, залитый полуденным солнцем. Река серебристой змейкой вилась меж зеленых берегов, маня в неведомые дали. При виде лодки, пришвартованной у пирса, Кольку охватил такой безудержный восторг, словно перед ним был настоящий корабль, галеон из книг о морских приключениях, груженный сокровищами.

Моторист поджидал их, сидя на рассохшемся дощатом настиле, выбеленном солнечными лучами. Обернувшись на звук голосов, он отыскал взглядом Алену Анисимовну и помахал ей, а затем спустился с пирса в лодку и помог перебраться туда всем остальным.

– Не вставать и не пересаживаться, каждый сидит на своем месте! – с суровым видом предупредил он, прежде чем отчалить.

Мотор застрекотал, и лодка двинулась вдоль берега. Алена Анисимовна начала рассказывать, как в стародавние времена по этой реке ходили торговые суда, доставлявшие на рынок различные товары, которые впоследствии развозились по всей стране сухопутным транспортом; как на корабли и обозы нападали разбойники, но купцы, зная об этой опасности, продолжали везти сюда свой товар и постепенно основали здесь крупный торговый узел, быстро разросшийся до масштабов крупного по тем меркам города. Поначалу Колька с интересом слушал, но слова вожатой то и дело тонули в шуме лодочного двигателя, а потом кто-то из мальчишек начал травить анекдоты, девчонки принялись шушукаться о чем-то своем, и вожатая вскоре замолчала. Обозревая ивовые кущи, тянувшиеся вдоль берега пышной каймой, Колька заскучал, разочарованный тем, что речная прогулка оказалась не такой уж и увлекательной, как ему представлялось. К тому моменту, как лодка обошла половину острова, ничего интересного так и не произошло и, судя по всему, в дальнейшем тоже не предвиделось.

Переключив свое внимание на цветастое пятно, образованное из косынок и панамок на склонившихся друг к другу девчоночьих головах, он взглядом отыскал среди них косынку Лизы, розовую, в мелкий синий горошек, и поймал себя на том, что смотреть на Лизу ему нравится куда больше, чем на ивы и реку. Ее волосы, выбившиеся из-под вздувшейся от ветра косынки, сверкали на солнце так, что ему приходилось щуриться, и в этот момент Лиза казалась ему не обычной девчонкой, а сказочной Златовлаской, чудом проникшей в реальный мир. Пожалуй, если бы не она, ему было бы совсем скучно.

Лиза вдруг подняла голову и посмотрела на берег, а потом тревожно вскрикнула, указывая рукой в сторону ивовых зарослей:

– Кажется, там кто-то есть!

Проследив за ее взглядом, Колька заметил человеческую фигуру, скользившую среди деревьев параллельно движению лодки. Судя по силуэту – покатые плечи, длинные волосы и платье-балахон до пят – фигура принадлежала женщине. Она продиралась сквозь заросли, ломая ветки, и постепенно приближалась к лодке, медленно двигавшейся вдоль берега.

Одна из девочек вскрикнула и схватилась за щеку. В тот же миг рядом с лодкой раздался всплеск. Обернувшись, Колька увидел всплывшую на воде луковицу. В следующую секунду неподалеку плюхнулась еще одна.

– Это Луковая ведьма! – пронзительный возглас Лизы разнесся далеко над рекой. Где-то в зарослях хрипло закаркала ворона.

Все разом соскочили со своих мест и загалдели: девчонки обеспокоенно озирались, мальчишки зубоскалили, потешаясь над ними, Алена Анисимовна призывала всех к порядку и размахивала руками, как заправский дирижер, а моторист, бросивший руль, рычал, гневно сверкая глазами:

– Вы офонарели, что ли?! А ну-ка быстро все расселись по местам! Лодку ведь перевернете, черти!

Его никто не слушал.

– Смотрите, там и правда какое-то страшилище! – закричал кто-то из мальчишек, привлекая всеобщее внимание.

– Тебе померещилось, Петя! – возразила Алена Анисимовна, и в этот момент ивовые ветви, свисавшие до самой воды рядом с лодкой, зашуршали и раздвинулись. Оттуда выглянула косматая старуха настолько отталкивающего вида, что у Кольки от ужаса перехватило дыхание: он хотел закричать, и не смог, лишь таращился на странное, пугающе безжизненное лицо, на котором глубокими дырами темнели злые глаза.

Старуха продолжала двигаться и уже вошла в воду по пояс. Она угрожающе потрясла грязным кулаком, потом сунула руку в холщовую сумку, болтавшуюся у нее сбоку, и, вынув оттуда луковицу, швырнула ее, целясь в пассажиров лодки.

– Юрий, прибавьте скорость, умоляю! Тут какая-то сумасшедшая! – воскликнула Алена Анисимовна, обращаясь к мотористу.

Тот что-то проворчал и дернул за рычаг на панели приборов, но вместо того, чтобы ускориться, лодка, наоборот, замедлилась: двигатель заглох.

– Чертова посудина! – выругался моторист и принялся ковыряться в моторном отсеке.

Тем временем старуха продолжала атаковать, швыряя луковицы с небывалой для ее возраста силой. Судя по звукам ударов, несколько штук достигло цели, попав в кого-то из детей. Поднялась жуткая суматоха. Пытаясь уклониться от луковых «снарядов», дети метались из стороны в сторону, раскачивая лодку сильнее, чем волны при десятибалльном шторме.

– Немедленно успокойтесь! Я требую, слышите?! – кричала Алена Анисимовна, надрываясь изо всех сил, но тщетно: все двадцать семь человек, включая Кольку, непрерывно двигались и толкались, ища укрытия, которого не было.

– Это Луковая ведьма! В кого попадет ее луковица, тот умрет! – прозвенел в Колькиных ушах чей-то девчоночий голос, и хаос усилился, а потом вдруг – Колька даже не понял, как это произошло – всех разом выбросило из лодки, и они очутились в воде.

От криков и визга у Кольки зазвенело в ушах; перед глазами замельтешило множество рук, неистово молотивших по воде, а с берега доносился хохот безумной старухи, похожий на воронье карканье.

Кто-то из ребят схватился за Кольку и утянул его на глубину. Лес рук сменился лесом ног, дрыгавшихся повсюду. Колька рванулся, пытаясь всплыть, но успел вдохнуть лишь раз, – чьи-то руки вновь вцепились в него, и речная вода хлынула ему в нос и в горло. С трудом высвободившись и вынырнув на поверхность, Колька вновь погрузился в воду с головой от того, что кто-то повис на нем пудовой гирей. Чьи-то пальцы вцепились в его волосы, чьи-то ноги лупили его по спине, и на этот раз Кольке никак не удавалось вырваться. Воздух в легких заканчивался, сознание затуманивалось, а силы стремительно таяли, и у него возникло ощущение, что он не тонет, а растворяется в реке, как сахар в чае.

Когда он уже почти смирился с неизбежностью своей смерти и готов был перестать бороться, чужие пальцы, цеплявшиеся за него, вдруг разжались. В тот же миг Колька с легкостью всплыл на поверхность и сделал жадный глубокий вдох, раскрыв рот так широко, словно собирался проглотить все небо. Его тело сразу ожило и наполнилось легкостью, а в груди затрепетало от мысли: «Спасся!». Однако радость быстро сменилась ужасом, когда Колька огляделся и понял, что спасся только он один: нигде не было видно никакого движения, никто не барахтался, не кричал, не пытался за него уцепиться. Река, не тронутая рябью, казалась ленивой змеей, разомлевшей на солнце после сытного обеда.

Река съела всех, даже лодку. До отказа набила свое прожорливое брюхо.

На Кольку накатил приступ дурноты. Сил хватало лишь на то, чтобы держаться на плаву. Он с сомнением посмотрел на берег и оценил расстояние до него, теперь оно было гораздо больше, чем тогда, когда перевернулась лодка. Внезапно что-то живое скользнуло по его ноге. Испуганно вздрогнув, Колька ушел с головой под воду и, всмотревшись в речную муть, заметил под собой яркое розовое пятно с синими крапинками.

«Косынка Лизы!» – догадался он и, нырнув глубже, начал отчаянно шарить руками вокруг себя. Его пальцы запутались в Лизиных волосах. Намотав их на руку, Колька что было сил заработал ногами, устремляясь к поверхности воды и с ужасом осознавая, что тратит последние силы. Он и в одиночку едва ли доплыл бы до берега, а с Лизой ему и подавно не спастись, но у него и мысли не возникало, чтобы бросить ее, хотя и надежды на то, что она еще жива, совсем не было.

Вынырнув, Колька сразу заметил корягу, плывущую прямо на него. Это выглядело как чудо, которое бывает лишь в кино и сказках, ведь еще пару секунд назад никаких коряг поблизости не наблюдалось. И откуда она взялась? Коряга представляла собой обломок толстого ствола с ветвистым корневищем, напоминавшим растопыренную лапу Годзиллы. Казалось, сама река сменила гнев на милость и решила протянуть Кольке руку помощи.

Не веря своему счастью, он схватился за обглоданный рекой корень, закинул на ствол коряги ногу и, оседлав его, вытащил из воды Лизу, безвольную, как тряпичная кукла. Он уложил ее поперек ствола лицом вниз и придержал за волосы, чтобы голова не ушла под воду. Коряга угрожающе просела, но не утонула. Лиза закашлялась, а Колька разревелся – впервые с тех пор, как перестал катать по полу игрушечные машинки. И впервые в своей жизни он был так счастлив. Чувствовать себя счастливым после всего, что произошло, казалось Кольке невероятной дикостью, и он решил, что тронулся умом. Тогда он еще ничего не знал о выбросе адреналина и других реакциях организма, предназначенных для защиты нервной системы в стрессовых ситуациях.

Зато он точно знал, что никогда не забудет этот день.