Читать книгу: «Мир мастеров духа. История о Кидо и Бизо. Том 1», страница 2

Папу назначили в “Отделение экспериментального исследования”, в одном из самых крупных городов Либрии.

Новая работа, и всё также под руководством – “Торговой Гильдии”. Он не простил их, и теперь держался в стороне от бывших коллег. Его назначили старшим по Рунной Инженерии и Исследованию древних существ. В частности, их заинтересовали – Гриблары.

Мамины книги и разговоры о “Гриболиких” просочились дальше нашей семьи, и вскоре Гильдия заинтересовалась его кандидатурой. Случилось редкое явление – Отцу дали белый билет, на выезд из вечно туманного Файдола, в крупный Центр ремёсел. Город и Крепость – Кирка.

Неожиданный поворот судьбы…

Нас погрузили с охраной и другими семьями в повозочный картеж и перевезли в тот город.

Отец вновь обрёл – цель. Он хочет найти способ. Излечить меня и себя, вопреки всему.

Глава 4. Город, в котором дым пахнет надеждой.

Архаичный. Древний. Величественный фундамент, оставленный былыми жильцами, позабытыми всеми, а позже взятый в облагораживание Гномьими Рунными Жрецами, Кастой Рудокопов и Благородным Домом Рыцарей с символикой Белой Ласточки.

Не многие слышали истории о тех, кто изначально возводил здешние старобытные своды и высокие стены. Строители, что вкладывали душу в каменную твердь.

На сегодняшний день – это Город. Воздвигнут он, на руинах Крепости, что была построена не руками: Человека, Гнома или Эльфа, но позже ими заселённая. Массивные стены в круговую защищали расы, живущие внутри чёрных возвышений, сделанных из загадочного металла. Высокие, массивные. Они обнимали жилые постройки и защищали сон спящих жильцов.

Дозорные башни и магические печати работают на сложных рунических системах. Кровь их – движение магической силы, внутри кристаллов и камней. Такие мастера возвели и встроили в оборонительные постройки защитные меры уже после заселения. Облагородив здешние руины домами, дорогами и бытом.

Опасность с наступлением цикла “Фейруна” сподвигло заселить, этот некогда пустующее место.

Мы проехали ровно четыре дня и добрались всё же до него. Картеж выгрузил несколько семей вместе с нами, и я проводил взглядом Воителей в серебряной броне, восседавших на белых скакунах. Нас спешно подвинули другие новоприбывшие. Стражники впустили нас через массивные паровые ворота. Скрип и Громкий впрыск пара над головой открыл новый Мир без кислого привкуса на языке и в горле. Я с трепетом и нетерпением последовал за зовом Города, что приоткрыл свои объятия.

Дым. Первое, что поприветствовало меня в “Кирке” – это древесный дым кузниц, смешанный с маслянистым машинным запахом исходящий от усердно работающих гномьих – Пресс Молотов. Они работали, методично отбивая огненного цвета металл, под пристальных взглядом – Мастера Кузни. Тот в свою очередь курил трубку, от которой стелился сладковатый запах горящих, белых листьев – “Багуана”.

Я ощутил, что даже воздух в этом Городе, пропитан магической силой. Мне известно от Отца, что “Кирка” – это дом, для разношёрстных ремёсел, во главе которых, уверенно преобладали мастера Рунного дела.

Здешние мастера не просто вырезают символы на камнях. Они разговаривают с ними. А самые сильные умеют призывать покровителей огня – древних духов кузнечного дела, что питаются жаром горнов и звоном молотов. Благодаря им город расцветал: улицы мостили камнем, который сам залечивал трещины, а в мастерских рождалось оружие, способное вспыхивать синим пламенем в руках достойного.

Также здесь нашли свой дом несколько выдающихся ученых. Некогда легенды рудокопов, а нынче седобородые ветераны со степенью инвалидности, без какой-либо конечности.

Такого горожанина называли – завсегдатай, в местных Трактирах. Утрата руки, пальцев, либо других конечностей не отбивало внутреннего желания участвовать в потасовках за пару медяков. Бывало, случались моменты услышать под окнами посреди ночи радостные тирады. Простая, но отрадная радость от триумфа выигрыша особо редких, драгоценных камней. Спускаться в шахту они уже не могли, а вот продать камни и открыть свой магазин или своё дело, вполне.

Мы поселились в двухэтажном кирпичном доме с покатой деревянной крышей. В доме есть камин, выложенный из белого огнеупорного камня. На двери – руны, тускло светящиеся в сумерках. В центре – эмблема мастера Хамела: буква “А”, выкованная из металла, что меняет цвет в зависимости от времени суток.

– Кидо, не приводи гостей без спроса, – предупредил отец, когда руны вспыхнули красным в ответ на наши имена. – Им не поздоровится.

Руны не пускают посторонних. Либо незваных гостей. Когда мы зашли отец назвал наши имена на пороге и знаки на мгновение заблестели ярко красным светом.

– Незваные гости, сгорят.

Отец злобно ухмыльнулся. Был случай в Файдоле, когда нас обокрали…

– Предупрежден, значит, вооружён.

Второй этаж был мансардой. Потолок был крышей. Каминная труба тянулась с первого этажа и тепло прогретого камина мягко согревало в прохладную погоду. Отец на втором этаже сделал себе лабораторию для сборки и углублённого исследования – “Трактата о Гномьих рунах”, а также изучал природу феноменов магических пород и их влияние на органику. Молекулярная жизнь в бумажных пергаментах, по уши завлекла его.

Днём отец пропадал в “Чёрной пыли” – научном квартале, где изучали магические минералы. По ночам я лежал в своей комнате и слушал, как скрипят половицы под его шагами. Он не спал. Лишь ходил из угла в угол, бормоча формулы и запинаясь о разбросанные чертежи.

Я же редко выходил из дома. Лишь выкатывался на крыльцо и смотрел, как дым из труб растворяется в тёмном покрывале усеянным звёздами.

Так прошла неделя.

Лето кончилось. Листья на старом дубе за моим окном пожелтели и теперь падали, кружась в воздухе, будто пытаясь убежать от ветра. Они жёлтые и мёртвые. Иногда мне казалось, что я такой же лист. Медленно растворяюсь, как снег в летнем воздухе.

Пока в одну из таких ночей, не уловил сладковатый запах выпечки…

Из отдалённых кварталов иногда подымаются над домами разноцветные огни фейерверков и самый желанные – это полёт Дракона, воспламенённая форма, сотворённая чудесами магии. Летающий образ дракона пролетает над всем Городом и растворяется, поднявшись в плотные небесные тучи.

Наш дом потрепан временем, и несвежая краска отшелушивается местами. Находится он на окраине, в бедном квартале, на отшибе. Это наш островок уединения.

Осмелившись, я съехал по наклонной доске (отец приладил её специально) и покатил навстречу теплому ощущению. Желание обволокло меня и заглушило все отказы. Дрожание пальцев и новый оборот колёс ведёт меня по следам сладкого запаха. Особо выделился аромат корицы, который обгоняя остальные запахи трудился с кулинаром этого дома. Хлебопёк удивлял своей работоспособностью в столь поздний час. Изнутри дома шипела печь разогревая свежее тесто, а белый дым поднимался вверх, делясь со звёздами запахом ванили.

Ваниль привела меня к небольшому жилому дому с открытыми окнами, из которых доносилось пение. Не сразу, но я подкатился поближе и будто по некому зову к открытому окну подошёл хозяин дома – Пекарь.

Крепкий мужчина с седыми волосами и поредевшей сединой на бороде. Волосы завязаны у темечка в седой бутон. Лицо, подрумяненное от печного жара и бледное за пределами носа и щёк. Задумчивое с двумя седыми прядями под сетчатой поварской шапкой. На вид ему было сорок лет, но глаза два больших малахита в которых жил цвет молодой зелёной травы, цветущей в самом начале лета.

Глаза – цвета молодого лета. Испещрённые морщинами уголки глаз выражали доброту мира.

В глубине глаз застыл зарождающийся вопрос, ведь старик стоял, повернувшись в мою сторону корпусом, а за его спиной стояла раскалённая печь. Держал он в руках поднос, вырезанный из тёмного камня, на котором остывают только что сделанные овсяные печенья величиной с ладонь. Одетый в белую футболку, на руках плотные рукавицы из красной кожи. Помимо футболки брюки коричневатого цвета и потёртые замшевые туфли из мягкой кожи срезанной с грудного отдела огненной саламандры. На его левом запястье набита татуировка их древнего защитника, дракона – народа “Рит”, а на правом запястье шрам – тонкий, как паутинка. Старик подошёл ближе к окну, улыбнулся и спросил:

– Будешь печенье?

– Мне нечем заплатить

– Есть Бесплатный чай, будешь?

Так мы и познакомились с Винсом. Выезжал практически каждую ночь из дома до пекарни и проводил время в ней. Помогая Винсу с выпечкой.

Тяжело сначала приноровиться ездить на коляске с подносами от раскатного стола, окроплённого мукой до печи лёгкого нагрева, но как-то адаптировался. Моей задачей было делать заготовки из вкусного песочного теста для утренней смены, пока Винс дремал на каменной кровати. Такую редкость ему подарил один из его постоянных заказчиков, а такие кровати делали только гномы. Надёжная и не скрипит при резком пробуждении. Винсу нравиться она за некую брутальность ровных углов и за внешнюю эстетику. Также Винс говорил, что камень очень отзывчив к психической энергии нашего мозга и магической силе. Камень с его слов был – проводником. Холодным, молчаливым, но при этом живым. Винс беспечно посапывал, шепча сквозь сон вереницы рецептов. Выдыхая под ершистым пледом накопленную усталость. Я же расширял свой островок бытия.

Шли недели за неделями, и я теперь – Тестовод на полную ставку. Научился правильно пользоваться центральной печкой – “Адская Жаровня”. В не за раз можно испечь до трёхсот пирожков или кренделей. В общем мощная вещь. Моя зарплата за смену десять медных монет – медяков. Вечерами я сидел вместе с Винсом на крыше его пекарни. Мы ели горячие пирожки с капустой, макая их в сметану, смотря при этом в ночное небо. Винс рассказывал мне истории о своей молодости, о героях и удивительных личностях, что жили в этом городе. Он, перебирая пальцами бережно забивал свою трубку из белого камня с длинной ручкой.

Винс тоже поклонник белых листьев “Багуана”. Серебристый дым будил в его улыбке наслаждение этим процессом. Обильный вдох пробуждал краешки листьев и те быстро подгорали. Угольки тлели, растворяясь на фоне черных дождевых туч. Запах дыма от них напоминал свежесть луговых цветов, но как сказал Винс:

– Эти листья придают ясность мысли и запах дыма от них у каждого разный. Он смаковал, приговаривая: у меня запах дыма напоминает, что-то ягодное с цитрусом и терпким послевкусием на кончике языка как будто пьёшь крепкий, но благородный напиток.

Винс не был стариком тем более дряблым. Я его так называю, потому что по сравнению с ним я молод, практически восемнадцать. Он же крепкий и уплотнённый, как массивный железный прямоугольник. Без пуза и излучает неуловимый глазу свет. Это чувствуется кожей, самой дермой. Некий носитель недосягаемой глазу силы.

Хотел бы я так выглядеть в его то годы. Он человек, но мускулистый как гном. Может он добавляет в свою выпечку усиливающие снадобья для тела, но это вроде как опасно для физиологии…

А небо такое красивое, звёзды и луна бледно красного цвета. Допив малиновый чай в восьмой день недели, я пожелал ему доброй смены и почувствовал пронизывающую боль внутри костей в районе таза. Пора пить особо густой грибной отвар и абсорбирующую настойку, которая помогает мне с мышечными судорогами, приходящие по ночам. Редкое явление, но после микса из нескольких зелий я чувствовал себя более спокойно, ментально.

По дороге расходятся городские звуки жизни: голоса, бред нетрезвых побратимов. Глаза слипаются и щипают.

Здесь и вправду дым из труб пахнет надеждой…

Теперь дым иной – не едкий, как в Файдоле, а сладковатый, с нотками яблок и корицы. Теперь вдохнув, будто могу набрать в лёгкие жизнь, которой мне не хватало. Новые воспоминания затекают в меня с каждым сладким вдохом, оседая на ткань коричневой рубахи.

– Эй, парень! – кричал сосед – гном, таща на плече мешок с рудой. – Шевелись, а то замерзнешь!

Точно. Остановился ведь я минуты три назад. Гусиная коша и вечерний холод подавлял температуру моего тела.

Я поднял руку в ответ, пряча дрожь в пальцах. Пора до дома, накинуть тёплую вуаль комфорта и почитать мамины записи. В них десятки лет путешествий в шахтах. Концентрат опыта, записанного чернильными буквами в строчки на бумажных листах. Знания о флоре и фауне, внутри разношёрстных экосистем. Карты с подземными расами, их поселениями c особо опасными местами. Пометки о нахождении мифической – “Кровавой руды”. Пометки о живых пленниках запертых внутри органических коконах, наполненных амниотической жидкостью.

Живой кокон это – Хризалида, спящая форма между стадиями метаморфозы. Они встречались в живых колониях распространения спор у формы жизни, расы, названной жителями нашего Мира как – “Гриблары”.

Также заметки инженерии рудокопов и свои индивидуальные улучшения снаряжения. Что можно приготовить и съесть из собранного. Где добыть огненные кристаллы, даже привычки и дни рождения товарищей по шахтёрскому ремеслу записаны изящным, местами размашистым у петелек заглавных букв почерком. Перо выдавало в Маме живой интерес к написанному.

Отдельный раздел с чёрно металлической закладкой, на которой золотистая гравюра в виде знака Касты Шахтёров – Две пересекающихся кирки с кузничным молотом сверху. Там записаны имена павших в шахтах и где находились их могилы, если таковые имелись. Такие записи помогали живым передавать память, обучая уважать жизнь, через ритуальные разговоры с местом погибели соратников. На закладке грубо выбит с глубиной мысли текст:

“Когда ты настолько жаждешь Смерти, что сама Смерть начинает поддерживает в тебе жизнь” – Слова Гримбатора, Друга Эльфа, что полюбил гномью “ Каменную Дхарму”. Философию Гномов.

Добрался до дома. Выложил на обеденный стол ещё тёплую выпечку. Испёк Картофельный пирог с фаршем, картофелем и садовыми грибами, что растут за домом Винса. Поднимаюсь, подтягивая себя на порог, затем перекатываю коляску, и я дома. Поужинал и плюхнувшись бес сил с кусочком пирога, согревшем моё сердце.

Глава 5. История о “ Тысяче Кирок”. Жертва Братства Кирок.

В нашем доме – всё просто. Кухня по правую руку, по левую моя комната. Если я выезжаю по ночам, то поглядываю на лестницу по центру. Она ведёт на второй этаж к Отцу. Там, его ремесленный храм, созданный среди бытовых вещей.

Он подкидывает полешки в камин и свежие волокна дерева распадаются в жаре, обрастая заревом. Свет неряшливо расползается, освещая небольшую кровать посреди научной утвари. Всюду разбросаны чертежи с корректировками рунных схем. Большая часть принесена с работы, но в последнее время у отца прибавляются свои чертежи с рисунками и образами компонентов нового шахтёрского костюма. Самые интересные и одобренные самим же отцом лежат на массивном столе из цельного дубового сруба. Ворох бумажных листов с непонятными механизмами с гномьей стилистической фактурой. Ванная и уборная тоже на первом этаже, за кухней.

Так же есть пара пыльных кладовок. В одной такой хранятся: удочки, зимние вещи, пара магических посохов, что не прошли нормирование качеством. Каждый, кто владеет магической силой, может пользоваться лёгким древковым посохом. Такие умельцы могут впускать свою магическую силу в древко, напитывая живой материал. Раз в цикл после окончания “Фейруна” нужно отдать свой посох на проверку в “Чёрная пыль” – научное отделение. Там же проверяют камни, вставленные в навершие посоха на взрывоопасность и структурные повреждения.

Затем, когда проверка проходит, посохи возвращают владельцам, но видимо владельцы запропастились, раз уж посохи опечатаны красными печатями поверх бумажной ленты и стоят здесь у нас впитывая пыль.

Может владельца съели мертвецы… или раздавил голем? Непонятно.

Перед сном мне нравиться лежать в своей комнате на кровати, всматриваюсь в деревянные балки на потолке. Считаю в них участки со срубленными ветками. Периодически смотрю в больше круглое окно. Лунный свет, отражает тень от старого дуба, который растёт за прозрачностью стекла. Тени от ветвей разрастаются в ширь, отражаясь прямо на стены.

Вглядываясь в чёрное движение на стенах, я размышлял, обо всём. Так проходит лето…

Теперь в нашем доме есть постоянный запас булочек. Недавно я узнал самую популярную городскую легенду!

Этот город был, воздвигнут на древнем фундаменте ценною тысяч шахтёрских кирок. Тысяча шахтёров пожертвовали собой в сражении за жизнь под солнечными лучами.

Именно в этом городе произошло массовое вторжение расы – “Гриблар”. Шахтёры здесь помимо руды, специализировались на добычи особо редких полезных камней, которые пользовались популярностью, из-за свой способностью облегчать физическую боль. Прозрачные, затвердевшие слезы величиной с ладонь. Светящееся синее солнце – “Светляк Инно”.

Таким редким камням присвоили отдельную категорию – “Магико – Лечебные”.

Эти камни, как и прочие, добывались в самых глубоких туннелях вблизи подземных королевств. Королевств, что когда-то принадлежали расам могущественным, но ныне ничего живого среди полуразрушенных подземных крепостей. Такие камни произрастали в исключительной среде на теле погибающего разумом и телом. Наличие разума в угасающем сознании по Маминым записям, главный катализатор роста такого редчайшего артефакта, который сподоблен ценности в годовалый запас той самой золотистой жидкости. Дороговизна микстуры от Торговой Гильдии. Светляк необычайно ценный артефакт.

“Светляки Инно” – шахтёры верили, что эти камни напрямую связанны с Божеством Шахт – “Каргой”. Многим даже чудились полупрозрачные образы девы в лохмотьях из еле уловимой дымки. Стоило навести источник света и мгновение хватило чтобы фантом испарился.

– Оно втягивается, как оттянутая и выстрелянная резина в прозрачный воздух, тая на глазах. Запись в Маминой книге. Некий Рендарт Шалтир.

Второе из свойств этого камня является лечащий эффект. Если носить камень, то раны и недуги заметно быстрее затягивались. Яркий голубоватый свет, резко начинал тускнеть, если тот, кто его носит, нуждался в лечении. После улучшения самочувствия свечение вновь восстанавливает свой свет. Этот камень в итоге навлёк на Рудокопов роковую печаль…

Каста шахтеров, которые пришли, извне основали своё ремесленническое движение. Они поднимали эти камни на поверхность и продавали их с помощью Филиала Торговой Гильдии в соседние государства. Небольшой палаточный лагерь Новоиспечённой Касты вблизи центральной шахты посреди уже сформированного города Крепости. Молва шла и сила слова, дела ремесла становилось всё больше и больше, привлекая новый авантюристов. Стало быть, удача развернулась в обратную сторону с тот день сто лет назад.

Это был четвёртый день восьмого тысячелетия в рукаве небесного слоя громового Шарона. Шахтёры на одной из смен прорыли проход в подземное живое царство грибовиков.

В отличие от Файдола эти Гуманоидные грибы, были очень решительно настроены вырваться и поглотить свободные народы вблизи своих тянущихся пальцев. Очень необычно, когда существа с практически схожими с телами людскими вырываются из темноты и бегут на опешив от такого действия бедолаг. Высотой они около двух метров и с лицом в виде шляпки гриба различного вида.

Говорили, что они тоже спали, высасывая телами подземные тёплые воды в кромешном мраке на глубине шахт. А подземелье богаты всякого рода живностью и рудой, которая питает их. Когда первые крики достигли ушей, братья по киркам поняли, что это – вторжение. Просыпались и вылезали они из своего грибного царства. Так началось шествие на поверхность из центральной шахты.

Если “Гриблар” достигал любого источника, то он осквернял воду и почву своими спорами распространяя своё царство на поверхность. В городе с учёными, рунными мастерами и с преобладающим числом Касты в бой за жизнь встали тысяча кирок, тысяча шахтёров. Инженеры смастерили для них на скорую руку доспехи из зачарованной кожи и лёгких металлов. Защищаясь щитом из шестерен, взятых в машинах для переколки крупных особо твёрдых парод. Также разбирали на запчасти паровые кузни и огненные печи.

Кирки укрепили рунным знаком – прочность. Споры быстро отравляли воздух и почву на поверхности. Вода становилась в фонтанах зелёной и в ней зарождалась иная обыденному глазу жизнь.

Изменялась почва, люди и строения создавали симбиотическую связь и питающую сеть, покрывая здания живыми грибницами – пульсирующими верёвочными организмами. Те грибовики, которые вкапывались в землю, источали смрад, и почва под их телами зарастала живой пеленой биологической массы похожую на зелёный махровый ковёр, сотканный из живых капилляров. Смесь живой материи и грибницы.

Такой живой пол залечивал их раны, когда они получали увечья. Это ошеломляло и сеяло страх в сердцах людей, когда падали братья по киркам. От воплей соратников стоял звон в ушах и кровь, отливала от пальцев. Лица бледнели, обнажая белену кожи.

Огонь, красные споры уплотняются в пар. Дым. Крики женщин, плач детей. Тела поглощаются, а живая органика расползлась жадными червонными нитями из центральной шахты. Воители бросали свои кирки, рядом с телами падших товарищей, уплывая в бесконечность и каждый рядом лежавший, следовал примеру живого – держал кирку как можно дольше перед последний взмахом.

Оттеснённые уже теперь воители, выжившие шахтёры встали ближе к спинам побратимов и увидели, как шапки грибов собирались смести последних храбрецов. Они стояли внутри шахты в самом эпицентре вторжения.

– Всюду запах коровьих внутренностей и гниения, буркнул неистово крепкий. Приземистый гном с перекаченными бицепсами. Это был Грок Огнеступ.

– Верно, подмечено дружище. Ты видел у них на шее рубцовая ткань? Будто они тела свои позаимствовали. Их тела схожи с эльфийскими или даже с эльфами Сумрака. Ответил мускулистый на вид мужчина с морщинами на веках. Это был Тодж, всегда улыбчивый красно волосый человек средних лет.

– Эти зловония уже дурманят голову, сложно собраться с мыслями. Поддержал разговор коренастый брюнет, стоявший рядом с ними.

– Ещё немного и нам всем будет трудно соображать, если ещё здесь задержимся, подхватил лысый светловолосый бородач во втором гномьем кольце.

– Ничего, мы должны ещё продержаться в обороне до прихода учёных с образцами оружия против них. Наши великие умы обещали залить этих грибников с головы до пяток химикатами.

– Да, но, если пробьются к нам. Устало произнёс Грок.

– Тодж слушай, если мы отправимся вглубь шахты, эти сволочи, последуют за нами.

– Получиться ли. Но стоит попробовать…

Всё лучше, чем стоять и трястись здесь от страха. Человек развернулся к своим боевым братьям и подняв кирку вверх произнёс речь громким, раскатисто железным голосом:

– Ребята, это я Тодж ваш побратим и соратник!

Грибники хотят смешать нас со своей живой материей, не хочу ждать такого исхода. Выиграем время и очистим дорогу для нашего подкрепления. У нас немного времени, и мы спустимся сами за этими грибками в их дом. Вот они будут удивлены, когда увидят наши лица. За мной! будем стоять здесь и здесь и останемся. На всё воля “Карги”! Посмотрим, кто победит.

“Гриблары” завидев их, пустились в погоню вниз, в глубь центральной шахты. предвещая скорую погибель храбрецов. Их голоса – это треск веток в тишине.

Обладая разумом, но, не подозревая о беде, которая вскоре свалиться на их головы. Они не знали, как быстро можно проиграть сражение. Когда отряд учёных подоспел.

После долгих часов битвы там в глубине стал видеться результат кровавого сражения. Небольшая горста уцелевших ещё давали отпор!

Живые легенды – Рудокопы из “Братства Кирок” ещё не пали. Грибников тоже заметно поубавилось. Химическими бомбами отряд Учёных атаковал с фланга. Пользуясь минутами пока грибники стоят, и не могут скоординироваться от обилия реагентов, в воздухе выжившие сомкнутые в кольцевое построение отошли назад. Воздух зазвенел и пропитался красным дымом. Отступающим выдали маски с фильтрацией чтобы те вернулись на поверхность живыми. Пока Грибники пытались адаптироваться подоспели аристократы из Серебряного дома Ласточки. Рыцари встали в фалангу возле входа в красную червоточину и смертоносными копьями протыкали тела, опрокидывая навзничь тех Грибников, которые смогли добраться до выхода на поверхность.

Вместе с ними и учёными было принято решение запечатать с помощью знания о рунах проход в живое царство. Рунные жрецы смогли сделать, так что тот, кто будет видеть руну, будет сразу забывать, что видел эту дверь и что было за ней. Даже мысли в этот момент будут уходить вдаль. Отодвигая момент любопытства, что же скрывается в шахте за этой громадной дверью из чёрного Оникса. Принято было не трогать и не вспоминать об этом дне, когда тысяча кирок встали плечом к плечу.

– Вот такая городская легенда, паренёк.

– А Грог и Тодж до сих пор живут в этом городе. Так что чего ты здесь прозябаешь вечерами. Хочешь, иди, зайди в таверну “Огненная Метла”. Ты здесь уже полгода и ни разу не побывал в этой таверне. В том месте отличный сливовый эль и хорошенькие девушки, а точнее эльфийские целительницы. Они частенько захаживают туда. Юные и воздушные. Ах юность. Так что не сиди на крыльце в свой выходной день с таким понурым взглядом. А то так и останешься девственником и белой вороной. Пропуская мимо ушей, я спросил:

– С каким взглядом?

– Будто, всё уже решил с жизнью.

– Мне всё надоело. Осточертело.

Винс нахмурился и, выдохнул клубы серебристого дыма.

– Оторвись немного от себя малыш и взгляни за край своего островка, там жизнь и не только должны быть поездки ко мне за выпечкой, ты ведь такой славный паренёк. Живым нужно жить, как и мёртвым нужен покой. Наше сияние духа такое короткое. Да ты обязан попробовать, выехать туда! Эххх!

он вздохнул и продолжил:

– Ладно, пойду по делам. Сегодня концерт, кстати, в “Огненной Метле”, прикатывай, если захочешь.

– Старик, а ты там будешь?

– Нет сегодня много работы Кид, а ты обязательно заедь туда.

– Ну да, да. Поглаживая ноги, не еле тёплые. Снова пристально взглянул в глубокие глаза цвета молодого лета, что так увлекательно рассказывали мне историю города.

– Бывай Кидо. Хороших тебе выходных!

– До встречи Винс. Береги себя.

Вот тебе и история, правда ли в центре города стоят ворота из чёрного Оникса, отделяющие нас от подземного ужаса? Или всё это лишь вымысел. Мысли опережали другу друга, роясь в голове. Отец вышел из дома и стоял, протирая свои очки.

– Да ладно Кидо он может и прав поезжай в таверну, пропусти стаканчик.

– Отец, ну а как же твои исследования?

– Мне сегодня не потребуется помощь. Кристаллы, которые сегодня я прикупил, помогут мне в изучении больше, чем твои способности держать криолитов в неподвижном состоянии. Не забывай, в той таверне работает Бизо, твой старший брат. Не учтиво будет с твоей стороны не поприветствовать брата и не распить с ним пару другую кружек эля. Тем более он послал весточку что ждёт тебя в гости в той таверне. Он там работает официантом.

Может и к девушкам интерес обостриться. Засмеявшись, отец забил белыми листьями трубку и неспешно побрёл в свою обитель.

– Ах да Кид. Передавай привет своему Брату и от меня…

– Да. Обязательно передам.

Собрался, и в путь. Так, поехали. Разгоняя руками колёса, устремляясь в Таверну, что была неподалёку от дома.

Глава 6. Таверна – “Огненная Метла”.

Колёса моей коляски глухо стучали по брусчатке приближая меня к Таверне. Из распахнутых окон лился тёплый свет, смешиваясь с клубами дыма из трубы – казалось, само здание дышало, как усталый, гостеприимный великан.

Таверна “Огненная Метла” двухэтажная. Сделана из тёмного дерева. Фундамент каменный с вбитыми железными опорами. Дым из трубы на крыше белый. Приподняв глаза, я увидел вывеску, которая была прибита квадратами чуть выше дверной арки, на которой красовался улыбающийся “Чёрный Алхадский кабан” верхом на огненной метле с выпирающими внушительными бивнями. Железные Ступеньки вели ко входу, и коренастый парень помог мне пересечь их. Когда я коснулся двери, она распахнулась, приглашая меня зайти.

Воздух здесь был гуще, чем снаружи – не только от запаха жаренного мяса и сливового пива, но и от чего-то иного…

Передо мной проходили посетители, вешая верхнюю одежду на изящные круги из металла в форме маленьких дракончиков разного вида и цвета.

Разноцветные плащи, накидки и шляпы. Один посох с фиолетовым камнем стоял, прислонённый к деревянной стене. Сняв куртку и дотянувшись до пустой вешалки, я увидел, что впереди на полу лежат ковры. Также и на стенах. Разноцветные ковры, выполненные из разных материалов, и видно было, что каждый ковёр привезён или подарен этому заведению посетителями разных наций и рас. Прокатившись по коридору на звук голосов и запах еды я врезался в барную стойку. Немного откатившись назад, я увидел, что помещение было довольно маленьким.

Повернувшись на звук ударов, я увидел, как двое мужчин раздетые по пояс дерутся в соседнем зале. Кулачный бой и все посетители отбивают такт ногами. Звон кружек стукающихся друг об друга поддерживал боевой танец двух бойцов. Некоторые стучали краюшками посохов, другие топали пяткой cапогов и туфель об деревянный пол. Молодые девушки хлопали в ладоши, а официантки приносили подносы с едой и напитками к столам. Все в том зале качают головами в общем ритме. Пристально наблюдая девушки в белых мантиях вздыхали, охая на синие оттёки на счастливых лицах двух храбрецов.

Коренастый мужчина, похоже, что годков ему около тридцати пяти с приятными чертами лица, рыжеватой бородой. Стоял за барной стойкой и протирал кружку из тёмного камня с рукоятью в виде чёрного кабана. Волосы были каштанового цвета с шоколадным отливом зачёсанные назад. Кончики их спадали на плечи и еле заметно переливались. Казалось, они пульсировали, будто в них живёт магическая сила. Стоя за стойкой с засученными рукавами, он пристально наблюдал за происходящим в зале. Заинтересованный взгляд. Может поставил на одного из бойцов монеты.

Бармен сначала не увидел меня, так как стойка была выше, чем моя коляска. Когда я подъехал ближе к бойцам, то заметил, руки трактирщика были неуверенно напряженны. Дёрганные движения выдавали в нём переживания за одного из бойцов, за кого же именно? Неясно. Также на его руках надеты коричневые кожаные перчатки. Зачем ему они…

Незаметно для него я стал наблюдателем боя. Крепкий молодой парень с золотистыми длинными волосами собранные в хвост получал от души порцию крепких кулаков в корпус от темноволосого мужчины. Его лицо покрывали тонкие линии шрамов, а морщинки и чёрные усы с заострёнными длинными кончиками и аккуратно выбритой бородкой в форме клина придавали ему грозный, даже аристократический вид. Черноволосый был жилист, но с непомерно широкими развитыми плечами. Рубаха усатого аристократа, как и длинный чёрный плащ, висели на стуле, как и на стуле светловолосого висела белая рубашка и жилетка. На краешке каждого из стульев лежала стопка серебряных монет. Плата за возможность выпустить пар.