Читать книгу: «Бог. Книга 1. Пришествие», страница 7

Глава 8

Интерлюдия. Руляков.

По выходным Руляков любил работать на даче – о том, чтобы просто предаваться праздности и речи быть не могло. Он работал всегда, даже тогда, когда отдыхал. Вот и сейчас, в это прекрасное солнечное воскресное утро, он сидел на открытой веранде своего уютного загородного дома и размышлял о деле, которое сперва казалось совсем пустяковым. Какая-то мелкая сошка из государственного банка решила заработать и прикарманить чужие денежки – дело в общем-то обыденное и вполне житейское. По удивительному стечению обстоятельств у нее оказался контакт его людей, которого у нее никак не должно было быть. По сути, это был даже не контакт, а что-то вроде элитного сервиса для избранного круга лиц по проведению любых финансовых операций, в том числе сомнительного характера. Но эта банкирша недоделанная оказалась дочерью его старого знакомого, еще по советской номенклатуре, Михаила Мягкова, который в свое время оказал ему несколько небольших, но своевременных услуг. Нет, друзьями они никогда не были, скорее Руляков был его негласным куратором из Москвы, откуда внимательно присматривали за местными республиканскими чиновниками. Миша закончил свою советскую карьеру секретарем Минского горкома партии, а теперь сидел в уютном кресле депутата Национального собрания. В свое время Руляков провернул вместе с Михаилом немало занятных операций по собственному обогащению, да и сейчас Мягков время от времени пользовался услугами его сервиса, обналичивая добытое в роли слуги народа. И, пристроив дочку на хлебное место, он, видимо, на всякий случай, дал ей нужный контакт. И контакт пригодился, да только девчонка сплоховала. Впрочем, сейчас, в воскресенье, Руляков уже понимал, что дело было совсем не в ошибке Елены.

Когда ему позвонил Михаил, Руляков вообще не был в курсе этой операции – сумма была не чрезмерной, и его люди работали в обычном порядке. На момент звонка они как раз ожидали поступления средств по этой сделке на счет левого фонда. Выслушав Михаила, Руляков согласился отмазать Лену от этого дела, тем самым закрыв перед Мягковым свои старые счеты. Теперь они были квиты по взаимным услугам, и никто никому ничего не должен. Рулякову это практически ничего не стоило, разве что немного денег, но деньги – пыль. Да, чтобы не привлекать внимание как своих людей, так и партнеров к этой сделке, он дал команду личному помощнику перевести оговоренную сумму на нужный счет: ничего страшного, все равно большая их часть вернется к нему в виде наличности, будет потерян только сравнительно небольшой процент комиссионных, который причитается партнерам. Но на самом деле Руляков ввязался в это дело вовсе не для того, чтобы отмазать эту сопливую дурочку, которая возомнила себя элитой общества, и не ради Михаила, на которого ему было в общем-то совершенно наплевать. Нет, закрыть старые долги – это замечательно, это дороже любых денег, есть услуги, за которые можно рассчитаться только другими услугами, так что это несомненный плюс. Но вот его интуиция во весь голос вопила о том, что с этим странным пожертвованием в никому не известный благотворительный фонд что-то очень сильно не так. Своей интуиции он доверял безоговорочно, она его никогда не подводила и даже спасала жизнь в критических ситуациях. И когда он услышал от Михаила историю о пожертвовании в благотворительный фонд на сумму в несколько миллионов, у него в голове загорелась красная лампочка, и он почуял, что ухватился за ниточку чего-то крайне интересного. И вот теперь, сидя на веранде в уютном кресле, он понимал, что не ошибся. Только вот слово «интересный» уже вряд ли подходило для этого дела, правильно было бы сказать, что теперь это единственное дело, которое по-настоящему имело значение.

На столике перед Руляковым лежала пухлая папка документов, но он к ней даже не притрагивался, в этом просто не было необходимости – у него была фотографическая память. Он сверлил папку взглядом, а в голове звучала мысль: «Да, господин Руляков, это, черт побери, – твой шанс!» Он усмехнулся, даже в собственных мыслях он называл себя по фамилии. Так было всегда, сколько он себя помнил, начиная с самого детства: как-то так сложилось, что и во дворе, и в школе сверстники и учителя обращались к нему только по фамилии. Даже мать, суровая женщина, от которой он никогда не видел ласки, брезгливо называла его Руляков, видимо, в память об ушедшем из семьи отце. Со временем рядом с фамилией только менялись разные приставки: сначала рядовой Руляков, потом товарищ капитан, товарищ полковник, товарищ генерал – и вот теперь господин Руляков. И только самые осведомленные люди в этом мире знали его под псевдонимом Ванек. Несгибаемый стержень характера позволил ему попасть в самую секретную службу Советского Союза – его заметили еще в военном училище, куда он поступил после армейки. Мать умерла, а отца он и знать не желал, и ему просто некуда было податься. В отставку он вышел с должности заместителя начальника отдела кадров второго главного управления КГБ СССР, то есть контрразведки, в звании генерал-лейтенанта. Но даже эта должность, предполагавшая высочайший уровень секретности, была всего-навсего прикрытием для его настоящей работы. Руляков был одним из тех, кто знал об истинном устройстве мира, о подлинной истории человечества, о богах и их войнах и, конечно же, он знал о Системе. Да что там знал: Система была частью него, а он был частью Системы. Он никогда не забудет тот день, когда к нему, молоденькому летехе, свежеиспеченному выпускнику училища, сразу после торжественного построения подошел странный человек с длинными рыжими волосами и пронзительными зелеными глазами и приказал следовать за собой. На нем не было никакой формы и знаков различия, но руководство училища подчинялось ему беспрекословно. Человек представился Олегом, просто Олегом, без фамилии и отчества, он посадил Рулякова в машину, и они несколько часов куда-то ехали – как оказалось, на военный аэродром. Для них уже был готов самолет, который взлетел буквально спустя несколько минут после того, как за ними убрали трап. Приземлились они на таком же военном аэродроме, но уже в Мачулищах под Минском, о чем Руляков узнал далеко не сразу. Потом снова была машина и езда по белорусским дорогам, потом недолгая прогулка по лесу. Там-то Руляков и получил доступ к интерфейсу и знания об истинном устройстве мира. Олег был немного разочарован тем, что Руляков не стал тем самым избранным. Судя по всему, он отбирал подходящих по его мнению людей по каким-то своим критериям и всерьез возлагал надежды на молодого лейтенанта. «Да, Ванек, не фортануло», – сказал он тогда. Руляков настолько отвык от звука собственного имени, что даже и не понял, что Олег обращается именно к нему. Тот рассмеялся и сказал, что теперь его собственное имя и будет его позывным и что находит это достаточно забавным. Так и началась его служба, которая продолжалась и по сей день, невзирая ни на какие пенсии и отставки. С тех пор он лично встречался с Олегом много раз, получая инструкции и указания, и всегда Олег выглядел одинаково, невзирая на проходящие годы. Сам Руляков много получил от Системы, например, дар убеждать людей в своем мнении, что-то вроде гипноза, да и здоровье его было выше всяких похвал. Сейчас ему было далеко за 80, но выглядел он не старше 60, но с Олегом все было иначе, видимо Система одарила его куда как богаче. Рулякова всегда терзала жгучая зависть к молодости Олега, но он никогда, ни единым поступком или жестом, не выдал своей страсти к вечной жизни. Он давно догадался, кем на самом деле является Олег, а когда понял, что стареет и его жизнь, в отличие от Олега, скоро закончится – единственным его стремлением стало добиться для себя бесконечного существования.

И вот теперь в папке перед ним лежал тот самый шанс, которого он ждал всю свою жизнь. Это сейчас папка была пухлой, но начиналось все с нескольких листочков: сначала ему привезли документы по пожертвованию на счет благотворительного фонда «Вернуть зрение» – это дало ему номер отделения, в котором был совершен перевод. Помимо того, хоть перевод и был анонимный, в графе «Плательщик» было указано имя Скиф. Ошибка, конечно, – никогда нельзя давать малейшую информацию, благодаря которой тебя можно идентифицировать, но, вполне возможно, работал профессионал высокого уровня, который специально указал абсолютно левое слово, создавая ложный след. Для Рулякова не существовало секретной или закрытой информации, поэтому очень быстро перед ним оказалась запись камер видеонаблюдения и пояснения начальника службы безопасности банка, что этой записью уже интересовались совсем недавно. Точно установить, кто именно интересовался не удалось, интерес шел через цепочку посредников, но кое-какие догадки у Рулякова появились. Система распознавания лиц, к которой у него был доступ, не смогла идентифицировать человека, который совершал пожертвование. Тогда стали копать сам фонд – и вот тут получилось удачно: в названии электронной почты учредителя фонда как раз и значились латинские буквы skif. Очень скоро вся возможная информация на этого человека была на его столе, и, когда в процессе изучения документов, он дошел до нового места жительства Павла, в голове прозвенел колокол: «Бинго! Нестеровичи – то самое место!» Теперь точно ни о каких совпадениях и речи быть не может, попадание 100%. «Ну здравствуй, новый бог!»

– Значит, господин Скиф, Вы прошли ту самую процедуру, которую в свое время не удалось пройти мне, – когда молодой лейтенант положил руку на камень, запуск протокола «Пришествие» был отменен из-за несоответствия каким-то особым требованиям. Тогда Система присвоила ему статус Пользователя и пожелала удачного развития, а этот, выходит, подошел. Руляков усмехнулся: «Все понятно, парень переехал в деревню, гулял по лесу и видимо случайно наткнулся на камень. Или совсем не случайно, кто знает эту Систему? Обрел могущество, вернул себе зрение и вот сейчас раздобыл где-то денег, пользуясь новыми возможностями, и положил их на счет своего фонда. Он все еще живет прошлой жизнью, не осознавая до конца, что с ним случилось и кем он стал. И, что самое главное, почти наверняка Олег не имеет к этому никакого отношения, слишком уж все по-дилетантски». Но все нужно проверить, поэтому он отправил к дому Павла свою особую группу, которая целиком состояла из обладателей интерфейса. Эх, как жаль, что он не может создавать таких людей сотнями: у камня была какая-то защита и Руляков просто не мог его найти, хотя точно знал где он находится, и рассказать никому не мог – просто не получалось. Так что все эти люди прошли через руки Олега, но были переданы под его управление и преданы ему лично, в этом Руляков был уверен. Поехали, осмотрелись и доложили, что за домом ведет наблюдение еще одна группа, профессионалы: смотрят, слушают, используют дроны. Установить принадлежность группы удалось без проблем и Руляков удовлетворенно кивнул: он не ошибся в своих предположениях – цепочка потянулась к Ворону, а от него к Седому. Ворона он знал как крутого профессионала и опытного оперативника, даже несколько раз пересекались, а вот Седой был просто мелкой уголовной сошкой. И как Ворон дошел до жизни такой, что стал работать на этого ублюдка? Ну что же, теперь понятно, у кого парень утащил деньги, и вот кто интересовался камерами видеонаблюдения в банке: Ворон умеет работать, нужно отдать ему должное, – быстро вычислил парнишку. Самого Ворона Руляков решил пока не трогать, но свои люди у него были везде, особенно среди участников различных спецподразделений, там бывших не бывает, и очень скоро копии всех материалов, которые были у Ворона, оказались и в распоряжении Рулякова. Уже в середине пятницы все документы были у него на столе – папка становилась все более пухлой. Да, все оказалось именно так, как он и предполагал: чудесное исчезновение выручки от наркотиков, телепортация, непонятная защита дома и прочая мистика. В ближайшем будущем Ворон планировал силовую акцию – при других обстоятельствах Руляков даже предупредил бы его, что не стоит этого делать, но сейчас это было не в его интересах. Ну что же, ответка от парня прилетит по-любому – это как пить дать: все молодые, которые получают силу, очень любят ее применять. Ворон, может и выкрутится, лютый мужик, но Седому по-любому хана: если не парень прибьет, так свои за недостачу грохнут. Туда ему и дорога, и на всякий случай, если этому бандиту удастся выкрутиться, нужно дать распоряжение от него избавиться. Ворон-то болтать не будет, а этот слишком много знает и молчать не станет.

Руляков оказался прав ровно на половину: наезд на Пекаря, как прозвал его Ворон, произошел буквально спустя несколько часов после того, как Руляков узнал о том, что готовится силовая акция. Он получал информацию практически с той же скоростью, как и Ворон, поэтому наблюдал за всем в режиме онлайн. Ответка от парня последовала, но до заказчиков не дошла: сначала исчезли непосредственные участники наезда. Собственно, и наезда никакого не состоялось – фарс один. Очевидно, что все пошло не по плану – ребята эти просто исчезли, а еще через несколько часов точно также бесследно пропали все группы наблюдения. Но к тем, кто отдавал приказы, Пекарь не пошел: то ли глупый, то ли добрый. То, что он смог выяснить, кто стоит за наездом и под чьим колпаком он неожиданно для себя оказался, было несомненно, но по какой-то причине мстить не стал. Такие особенности в характере нового бога Рулякова очень устраивали, они удачно сочетались с его планами на этого парнишку. А ближе к ночи ему стали докладывать о странных мировых новостях, и Руляков понял, что парень оказался шустрее, чем он думал. Действовал тот грамотно: чудеса, пророки и все дела.

Плевать, на его месте должен быть он, Руляков, настоящий профессионал, только он достоин! Но действовать нужно осторожно – этот Скиф должен сам дать ему силу, он знал, что по-другому это не работает. Способа существовало ровно два: каким-то образом силой заставить его это сделать или втереться в доверие. Как раз над этим Руляков и размышлял в это воскресное утро, сидя в удобном кресле на веранде своего загородного дома. Одно он знал точно – спешка уместна только при поносе. Нужно думать и наблюдать.

Вот уже 10 дней мы жили на одном из бесчисленных островов Океании – это был крошечный зеленый клочок суши. На самом берегу я сотворил нам маленький симпатичный домик. Мы наслаждались морем и солнцем, а наш белый собак так вообще был абсолютно счастлив. Каждый вечер мы выбирались поужинать в разные города, пробовали кухню разных стран, слушали местную музыку. Я уже в совершенстве освоил искусство незаметной телепортации, поэтому с этим никаких проблем не было. Мое тело уже полностью соответствовало идеалу: живот втянулся, мышцы приобрели рельеф. Как заявила жена, теперь я был более-менее похож на бога. Почти каждый день я появлялся на наших объектах в Беларуси, так что старые и новые сотрудники видели мое постепенное изменение. Впрочем, мне уже было полностью плевать на конспирацию, но все равно постепенно – это лучше, чем внезапно, по крайней мере будут узнавать, ежедневные изменения не так заметны. С делами все было замечательно: в городских офисах ремонт шел полным ходом, а в деревню уже завезли строительную технику и даже начали что-то делать. Сергей нашел серьезную юридическую фирму, и они помогли все очень быстро оформить: мне пришлось всего несколько раз побывать в их офисе и подписать необходимые документы. Теперь у фонда было свое здание, а я стал владельцем собственной деревни: помещик, блин! Со строительной фирмой тоже все сложилось очень удачно: это была контора с безупречной репутацией, она имела опыт работы с объектами самой разной сложности – ее поиском и проверкой я занимался сам, используя свои возможности. В последнее время я перестал воспринимать Систему как что-то внешнее, просто ощущал ее как часть себя и пользовался возможностями уже рефлекторно, не задумываясь. Я убедился в относительной порядочности владельцев строительной компании, все-таки строительство – это дело такое, а также выяснил, что большая сумма наличных долларов не будет для них проблемой. Пять дней назад, когда документы на деревню были окончательно оформлены, я появился на пороге их офиса с увесистым саквояжем в руке, некоторые сотрудницы одного банка наверняка узнали бы этот саквояж – у меня была назначена встреча с одним из совладельцев, который занимался новыми заказами. Еще раньше я решил убить одним выстрелом сразу трех зайцев: пусть одна контора занимается ремонтом волонтерского штаба, офисного здания и постройкой моей новой базы вместо старой деревни. Может возникнуть вопрос, а зачем я вообще заморачиваюсь с каким-то строительством, ведь вполне в моих силах просто сотворить новый поселок. Я рассматривал такой вариант, но мне показалось несвоевременным демонстрировать подобные чудеса – время еще не пришло, поэтому пусть все происходит обычным образом.

Меня принял мужчина лет пятидесяти, всю информацию о нем я разузнал заранее: потомственный инженер-строитель, красный диплом, работал в нескольких крупных государственных и частных строительных организациях, 10 лет назад совместно с такими же опытными компаньонами организовал свою фирму и внезапно обнаружил в себе несомненный коммерческий талант и финансовый гений. Я изложил суть вопроса по всем объектам: с офисами не возникло никаких вопросов, требовалось только уточнить детали – по этим моментам я предложил ему обращаться сразу к Сергею. Единственное, обратил внимание, что ремонт должен учитывать особые возможности наших подопечных, да и вообще полностью соответствовать концепции доступной среды. А вот с деревней все оказалось сложнее: ему требовалось выехать на место для обследования и экспертизы, составлять проект и так далее. Я поставил на его стол саквояж и открыл:

– Здесь 3 000 000 $ – просто начинаете работать, мне нужно быстро. Все бумажные дела уладите сами.

Он был немного шокирован: сумма впечатляла, но он все-таки резонно возразил, что даже не бывал там и не понимает, о чем вообще идет речь, что это за объект. Я внимательно посмотрел ему в глаза, и мы переместились. Ну что вам сказать, строители умеют материться, как никто – ничего, успокоился. Я его немного просветил по поводу моей личности, да что там, просто сказал, что я и есть тот самый Скиф, о котором говорят по всем каналам – не поверить он не мог, ведь в это время он летел вместе со мной над той самый деревней. Я подробно объяснил ему, что хочу видеть на этом месте: во-первых, только самые современные материалы, лучший ландшафтный дизайн; полтора десятка добротных типовых домиков по финскому проекту – только натуральное дерево, брус, два этажа, не больше, комнат по восемь в каждом доме; единая канализация на весь поселок, не хватало еще старых деревянных уличных туалетов; отдельное здание столовой; казарма на сотню коек; по периметру надежный, но красивый забор, чтобы не выглядел как тюремный – что-то современное, может быть кованое, – но вышки охраны по периметру быть должны; заезд в поселок через шлагбаум, на въезде – небольшая контора, где посетители смогут уладить свои вопросы или получить пропуск; внутри поселка везде аккуратные красивые дорожки; до основной трассы проложить нормальный асфальт; на крышах всех домов – солнечные панели и небольшая собственная электростанция; также обязательно своя скважина и водонапорная башня; ну и в центре поселка предусмотреть небольшой домик для моей семьи – вот как-то так.

Он с сомнением почесал макушку и заявил, что трех миллионов может и не хватить. Я посмеялся, быстро же он отошел от шока и включил профессионала. Я ему сказал, что денег будет столько, сколько нужно: пусть начинают, а в случае чего связывается со мной напрямую. И подключил ему в голову линию правительственной связи. Мы переместились обратно в его кабинет, и я попрощался.

В мировых новостях творилось безумие. Ну, то есть все как раз шло по плану: многочисленные чудеса уже невозможно было скрывать – и это повсюду обсуждали на всех площадках: иконы мироточили, реликвии светились, пророки пророчили. Пытались выяснять биографию моих посланников, но ничего не получалось – и это тоже считалось чудом – люди из ниоткуда. Ну, правильно, потому что не было у них никакой биографии, на самом деле натуральная халтура, но раз они говорят «чудо» – пусть будет чудо. Паломники плотной стеной окружили Каабу и скрывать кровоточащий камень под плотным брезентом было уже невозможно – все открылось – мир ахнул. Понятно, я все сделал так, что никаким доместосом не ототрешь. Потрогаешь пальцем – натуральная кровь, а попробуешь отмыть – фигушки. Сделали даже анализ этой крови и, о чудо, это оказалась кровь того самого убиенного пророка. Вот ведь совпадение, да? Хе-хе. В общем, в скором пришествии бога уже практически никто не сомневался. На многочисленных ток-шоу обсуждали, что все признаки этого появились давно, дескать, помните, птицы падали замертво, гул был какой-то из-под земли – это ангелы трубили, и все такое, пандемию недавнюю вспоминали – в общем, все одно к одному. Кстати, а ведь действительно, сам я об этом как-то не задумывался, но все это ведь на самом деле было. Неужели то, что случилось со мной, было предначертано? А бог его знает! Вернее, не знает, ну и хрен с ним.

Сегодня я собирался подкинуть миру еще какое-нибудь чудо, чтобы подогреть ситуацию, и сейчас, лежа на белоснежном песке, я пил любимый кофе и фантазировал на эту тему. Кстати, перебоев с этим делом никаких не было, ребята в кофейне исправно выполняли мои указания и каждое утро я получал несколько литров ароматного напитка. Ну, вроде придумал, эпичненько должно получится. Ну-с, приступим!

Над миром ударил колокол, и над всей Землей прогремел голос: «Ей, гряду! Гряду скоро!» – его услышал каждый житель планеты: спящие проснулись, пациенты вышли из комы, даже глухие смогли это услышать. Нет, никакого массового исцеления, просто маленькое чудо, потому что это должны были услышать все. Высоко в небе раскрылись светящиеся врата, из них начала появляться золотая лестница, постепенно по спирали спускаясь вниз, лестница истаивала в воздухе. Теперь с каждым днем она будет спускаться все ниже, будут появляться новые ступеньки – всю эту картину можно было наблюдать абсолютно из любой точки планеты. В общем, ничего сложного – обычная иллюзия, но смотрелось грандиозно.

Ну вот теперь посмотрим, что они скажут, а то пока что все мировые религии отмалчивались, никаких официальных заявлений не было. Но верующих в меня было уже много, я прямо начинал это чувствовать: ощущение было странное, как будто бы тебя поддерживает бесчисленное количество рук, уверенности прибавилось, какой-то решимости что ли. Но при этом я оставался самим собой – и это меня несказанно радовало, мне очень не хотелось превратиться в какого-то сбрендившего от собственного всемогущества типа.

Был еще один момент, который меня беспокоил: в моем пространственном кармане находилось несколько десятков опытных бойцов. Нет, они мне никак не мешали, но я, кажется, придумал, как мне их использовать, и для этого мне нужен был их начальник. Я глянул, где он сейчас находится, и переместился прямо в его кабинет, ровненько в кресло напротив.

Мужчина вздрогнул, но смог сдержаться, у него было совершенно неприметное лицо, как у настоящего шпиона. Я покопался в его памяти и мгновение спустя знал абсолютно все. Мужчина смотрел на меня внимательным, немного тревожным взглядом.

– Твои люди живы, Сергей Геннадьевич, – сказал я. Из Ворона как будто бы вынули стержень, он расслабленно откинулся в кресле, чувствовалось, что напряжение не отпускало его все эти дни.

– Спасибо, – сказал безопасник.

– Пойдем, – сказал я и протянул ему руку.

Он не колебался ни секунды и крепко схватил меня за ладонь – мне все больше нравился этот человек, стальные нервы. Я переместился в его квартиру, где одна из комнат была оборудована под больничную палату. Он сразу все понял и из пустой гостиной, в которой мы оказались, быстрым шагам пошел в комнату дочери. Там находилась сиделка, и я услышал, как Ворон сказал, что на сегодня она свободна: шаги, шуршание в прихожей и хлопок двери. Тогда я тоже прошел в комнату больной девочки: симпатичная малышка лет семи, лежит совершенно неподвижно, но глазки внимательно следят за нами. «Какая гадкая болезнь», – подумал я. Я погладил девочку по голове:

– Не бойся, маленькая, – Ворон застыл рядом со мной как каменный истукан, он был в таком напряжении, что я испугался, что у него запросто может случиться инсульт – пульс был под 200 ударов.

– Ну вот, ты здорова, малышка, но тебе придется многому учиться. А теперь поздоровайся с папой, он ждал этого семь лет.

Губы девочки дрогнули:

– П-пап-а…

Ворон рухнул на колени и уткнулся лицом в тело дочери, обнял ее всю:

– Оля, доченька!

Девочка смотрела на отца и улыбалась. Дав разведчику немного прийти в себя, я спросил:

– Будешь на меня работать?

Без единого сомнения он ответил:

– Конечно.

Я мысленно предупредил жену, попросил Ворона взять дочь на руки и переместил нас троих на наш остров.