Читать книгу: «Пути Империи. Лисья Охота», страница 3

Выходит, империя укрепилась? Как долго ей удастся прятаться?

Питая душу человеческими страданиями, она набирала силы сотни лет, получила много уроков. Но не стала самым могущественным существом. Силы набрала много – но нет, сильнейшей не стала, вознестись на небеса не сумела. И уже точно не сможет – она знала об этом.

Пусть люди зовут её демоном и боятся ей подобных, они просто слабы и глупы. А она лишь простая и вечно молодая лисица. Получившая по непонятной причине извращённую человечность. Уже пережившая шестьсот осмысленных лет.

С приходом империи быть демоном стало сложно, а местами невыносимо. Человек, обладающий настоящими силами и знанием, мог определить истинную личину оборотня. Бессмертные герцоги зачастую без особых усилий видели истинную природу её силы. Хорошо, что не все.

Хотя некоторые виды демонов, не имевшие реальных сил, легко уживались с людьми. Жили и прятались даже в столице. Лиса знала одного демона дослужившегося до заместителя главного канцлера во дворце императора. Даже бесполезная среди настоящих демонов певчая птичка с лёгкостью устроилась главным глашатаем у императора.

Хамелеоны и хамелеонши часто работали в публичных домах. Разного рода пресмыкающиеся находили место в среде чиновников. Но и проказы их выглядели слабенько, только и могли, что поссорить, оболгать, украсть, устроить оргию или опозорить кого. Мелочные твари, с ничтожными силами. Этой немощи всесильные герцоги точно не распознают, а возможно и не заметят.

Настоящим демонам, которые горы сворачивали и творить реальное зло умели приходилось прятаться – по всплескам силы они сразу заметны, чем больше демоническая мощь – тем они примечательнее. Среди всех реально сильных демонов, только лиса могла успешно маскироваться в крупном городе, да и то старалась в них долго не задерживаться. Другие и вовсе, сидели в лесах, да в дальних пещерах.

Зазеваться на людях можно легко, бывало, что спадала маскировка на секунду, а какой паршивый князёк или слабосильный и безобидный барончик начинали вопить как резанные, работать и жить мешали.

Победить большинство людей и дворян просто, но всплеск силы уже сильных взбудоражит.

Отказаться от сил и жить как человек? Она бы так не смогла, после того как побывала в роли молота очень сложно превращаться в наковальню.

Учтя все опасности нового мира и свою сущность со всеми вытекающими повадками, лиса выбрала для обитания родную и самую малонаселённую провинцию на севере, известную как Халкидосс. Изредка появлялась в её главном городе.

За закрытым окном комнаты шумела торговая улица, спускавшаяся к заливу. Порт был утыкан сотнями мачт различных кораблей. Те, что побольше, стояли далеко от берега, ближе к деревянным причалам и каменным волноломам сновали малые лодки, редкие новомодные яхты богачей брезгливо проплывали мимо торгового порта, пока тяжёлые гребные баржи принимали в себя различные грузы. Боевая галера⁹ ощетинилась тяжёлыми самострелами¹⁰, ожидая чего-то на главном рейде бухты.

В торговом месте, тем более на берегу моря, всегда шумно. Халкида, будучи главным городом и портом провинции, славилась своими товарами. Отсюда на юг уходили многочисленные богатства севера, но затхлые лачуги, раскинувшиеся у порта и вокруг искладов, этого не замечали.

Тут жил и работал простой люд, лиса чувствовала, как наводили коррупцию мелкие чиновники, что местные стражники по своим делам искали проституток. Профессиональные нищие готовились выпросить то, что ещё не украли опытные карманники. Лиса это видела.

Происходили и совсем мелкие дела, на одной из скотобоен пришедшая на базар крестьянка рожала, под предводительством расчувствовавшегося мужа. Тот помогал любимой, как умел, в основном громким словом и немного подзатыльниками.

Рядом покупали зерно бородатые купцы, они ругались, скидывая и так небольшую цену. А ещё дальше, за тюками с варварским войлоком, портовые грузчики избивали должника. Бурная жизнь кипела, только подвыпивший бритый пилигрим сохранял умиротворение, заснув в портовом борделе.

По всей Халкиде человеческая бедность концентрировалась вокруг товарного богатства, а через труд была с ним близка и одновременно далека. На всё это безумие с гор смотрели богатые усадьбы. Знать обнесла свою жизнь крепкими стенами, выставила сотни охранников, создала собственный правильный мир, посреди бардака совершенно иной действительности.

Десятый день, третьего месяца весны, 1125 года от образования империи.

Провинция Халкидосс, городок Фивин и его окрестности.

– Кажись, дождь затих, – с удовлетворением заявил Харитон, обращаясь к новому знакомому.

– Как сказать… Нам-то что? Холод, дождь, солнце – всё шагать, – ответил длинный молодой человек.

Вместе они топали в веренице людей, держались рядом и несли на спинах тяжёлые корзины с грузом.

– От сырости, говорю, волдыри гниют на ногах, – потряс ногой с насквозь промокшим башмаком Харитон.

– А это, так как должно быть. Всегда так. От дождя ноги гниют, от солнца кожа краснеет, чернеет и пухнет. У меня, если не грязная, от солнца шея краснеет и болит…

Харитон, которого родной дед продал купцу Варсису, на удивление быстро прижился в «торговой» команде. Он с детства привык к работе в поле, затем с дедом и другими переселенцами долго добирался до края империи, за новой жизнью. Привык почитать старших и более опытных в общине. Терпеть придирки и злые шутки. А значит, быстро занял в команде необычного купца своё место, то есть – выполнял все поручения старших.

Такое же положение занимал и Клык, ставший его собеседником. Прозвища использовались людьми Варсиса повсеместно. Самого купца называли уважительно Папой, а вот Харитона назвали Хвостом. Тоже не плохо, ведь были в основной команде Горшок, Сверчок, Молчун с Одноглазым, да и других погонял человек сорок набиралось…

– Ты с нами недели две? – спросил Клык.

– Да, вроде того… Три, наверное, – Хвост пытался точно вспомнить, но что-то ему мешало.

– Я как тебя увидел, думал не сможешь… Загнешься после первого дела Папиного. Под кустом любым. А ты выдержал.

– Да я что? Я Горшка держался.

– Ловко ты тогда сработал, стражник этого не ждал. Ну, того, что ты его сзади палкой огреешь! Уже мечом даже замахнулся по нашим. Я-то думал старому висельнику конец…

– Ты про Горшка?

– Ну да, про глиняного, – Клык ухмыльнулся.

Они шли и вспоминали свои недолгие приключения. Варсис, он же Папа, оказался не простым купцом. Рядом с городами и большими поселениями он выглядел добропорядочным человеком. А вот на тракте, да в прочих отдалённых местах, проявлялась его реальная сущность.

Вдали от крупных селений, плохая купеческая команда становилась отличной ватагой разбойников – а кто узнает, что в дремучем лесу приключилось? Особенно если свидетелей убивать.

Поначалу Харитон испугался, но быстро втянулся в такую работу. От него ничего нового не требовалось, драться худо-бедно он умел.

Как-то толпой, ещё в деревне, он с двоюродным братом и старшими пацанами аж сына кузнеца ногами забили. Харитон, конечно, не бил, но вместе с другими младшими громко ругался на разбитого гиганта. Который лежал поверженный аки дух земли в проповедях Единой Церкви, здоровый был парень. Хорошо не раскрылось тогда преступление, честные все в деревне оказались. Никто не донёс страже – не зря дети одной общины. Наказали тогда по заслугам зажравшегося сынка кузнеца, не будет их девок ростом и статью привлекать, да медью перед глазами светить.

«Авось и сейчас с наказанием пронесёт». – эти мысли успокаивали Хвоста. Но что-то не давало покоя, с того случая смертоубийства в родных краях, – начал Харитон церковь посещать усерднее, про грехи слушать и про праведные дела. В голове тут же всплыла вереница странных мыслей – «Где та церковь? А те богоугодные дела кому помогли? Мать с отцом праведниками были, да в бедности умерли. Дед с сестрой теперь где? Нету уже ничего…»

И вот случилась у Харитона новая община, разбойничья. А болтают в ней некоторые похлеще святош монахов. Заслушаться историями можно, и песни их у костра за душу цепляли лучше любого псалма, например, словами: «На путь кровавый по-грабительски правый. Марш, марш вперёд» …

Что там дальше произошло в песне? Харитон точно не помнил – про трон чей-то, который надо мочой окропить… Кажись, такое.

Впрочем, петь ни Клык, ни Сверчок, ни сам Харитон не умели. Чаще других слушали. Кого он слушал? Кто пел? В памяти всплывали расплывчатые фигуры у костра, ничего больше.

За две с половиной недели Хвост свыкся с судьбой, слушал команды, скручивал сопротивляющихся, держал руки кому надо и когда старшие требовали. Хорошо работал, хвалили его в ватаге.

– Так, к торгашам и положено относится честному человеку. – Говорил ему купец Папа.

Сомнения настигли Харитона лишь в горной деревеньке. Пускай дикари и безбожники, но обычные люди. За что с ними так обошлись? Мужиков с детьми повырезали, а баб насильничали несколько дней. Выбрались оттуда недавно, засиделись в гостях. Он сам никого не насиловал. Кажется, ещё не убивал, во всяком случае ему так казалось.

Как эта деревенская история приключилась? Узнал Папа, что появился герцог какой-то недалеко, решил от благородного спрятаться, затихариться. Умный он, знает своё место.

Нашли они дальнюю деревеньку в горах. Баб вслед за мужиками убили, но побратимы-разбойнички прежде с ними пару деньков веселились. Харитон только смотрел. Возбуждало его это, заводило. Чувствовал он себя человеком. Но самому подойти было страшно, неуверенность верх брала.

– Знаешь Хвост? Я пожиже тебя, – тихо сказал Клык. – Я лишь через полгода в общем веселье смог находиться. Человека первые месяцы вообще бить не мог. Ночью не спал, чертовщина снилась. Крови боялся, а ты прямо вперёд в схватку летишь, не робеешь.

– Это ты городской, в подмастерьях плотника работал. Я-то крестьянин, кровь видывал. Что петуху голову рубануть, что свинью зарезать. Могу и кишки какие на колбасу пустить. Всё мы… С двоюродным братом батрачили. А какая разница, чья кровь? Свиная или куриная?

– Ну это ты скажешь, я тебя бояться начинаю. Вон Молчун тоже деревенский, а переживал не меньше меня, может, и больше. Молчит теперь – кто его поймет?

Совершенно непонятно, похвалил его Клык или же упрекнул? Харитон, сам не ожидая, выловил в памяти чудом сохранившиеся святые наставления, подумал про цену крови человеческой.

Тут церковный треугольник на груди как-то особенно неудобно повернулся на верёвочке, еле заметно уколол под ребро, костлявое тело аж вздрогнуло. На секунду он увидел кровь на своей руке. Пригляделся – нет ничего, обычная рука. Что за наваждение? Вот тебе и символ благой веры.

Глава 4. Встреча

По когтям да по зубам зверей знать, а человека по глазам видать.

Народная мудрость №3.

Одиннадцатый день, третьего месяца весны, 1125 года от образования империи.

Провинция Халкидосс, город Халкида.

Местная канцелярия Приказа Тайных Дел несколько месяцев шла по следам банды, вот и от отдела дознания прибыли новости, раскололись дали ранее захваченные убийцы. Оказалось, что основная часть ватаги действует, выдавая себя за торговцев. Поддельный патент на имя купца Варсиса давал им возможность свободно продавать награбленное. В последний раз команду ложного торговца видели в небольшом городке Фивине. Именно туда и направился одетый в чёрное отряд.

В первый же день были высланы конные разъезды, но основные силы выдвинулись в сторону вышеуказанного городка не спеша. Сначала собрали обоз, подобрали людей, предупредили местных агентов. Долго искали служащих с талантом к передаче мгновенных сообщений. А таких везде немного.

Добравшись до места, остановились на большом постоялом дворе, воткнутом на пересечении трёх горных дорог, заняли почти всё здание.

Дело осложнялось неожиданным обстоятельством. В городке, где показалась банда, проявился один из бессмертных, который по своему статусу считался никак не ниже консула или легата всей провинции. Скорее всего его статус даже выше. А значит надо принимать в расчёт не только дело, но и внимание к этому месту всего чиновничества.

Кровавую банду душегубов сыскать в малонаселённой провинции всегда сложно, свидетели убиты, а вокруг никого. Проходит несколько месяцев, прежде чем кто-то набредёт на вырезанный хутор, заметит на лесной дороге прикрытые и заросшие травой следы разбоя. Большую часть преступлений, улик и трупов, скорее всего, вообще не найдут.

Командующий приказа рассчитывал провести операцию по горячим следам, выдвинуть основные силы к окрестностям Фивина, перекрыть выходы с относительно небольшой территории, постепенно стянуть удавку на шее банды. Думая над операцией, он закончил рисовать иероглиф силы на серой высококачественной бумаге, немного похожей на пергамент.

Командующий отложил кисть простого беличьего меха, предварительно смыв чернила. Подозвал помощника:

– Терис положи это в мой походный планшет, он на седле, – начальник протянул листок с аккуратно выведенным иероглифом, – по дороге до конюшни изучи, вдруг пригодится, он не сложный.

– Так точно, господин Лавр.

Руководитель самой древней из имперских охранных служб, на территории провинции, одевался в уставную чёрную форму, как и большинство его подчинённых. Главной их задачей было ведение всех дел, связанных с дворянством, из чего вытекало расследование любых дел с участием святых сил и борьба с демонами. Вторая задача службы заключалась в оказании помощи Единой Церкви по урегулированию вопросов веры. Третья задача шла в нагрузку – поддержание власти самого императора. Именно последняя задача развязывала Приказу Тайных Дел руки. В провинции Халкидосс практически все демоны оказывались глупыми зверями, тварь в человеческом образе считалась редкостью. Искать звероподобных демонов не нужно, сами проявляются, уж больно прямолинейны и кровожадны. К самому сильному из них по трупам выйти можно, причем достаточно быстро – они редко прячутся.

Кроме того, церковь сквозь пальцы смотрела на местные еретические верования, которые не сильно противоречили её догматам. Ловить было некого, даже многочисленные секты идолопоклонников выглядели лояльными к центральной власти и Единому Богу.

Тишь и благодать. Вот только делать для бойкого молодого человека в провинции нечего. Спасала третья задача – в любой банде можно увидеть угрозу императору!

– Господин командующий, – заговорил уже вернувшийся помощник, – а мне-то зачем иероглиф этот оттачивать? Я человек простой. Силу применить конечно могу, но не всякую. И талантом не этим блещу. Мне с мечом как-то привычнее…

– Привычнее, говоришь? – процедил Лавр. – То, что проще, Терис, не всегда лучше. Ты не в страже служишь, ты – в Приказе Тайных Дел. Значит, должен уметь Святые Силы применять, чтоб с дворянами да с демонами тягаться. Не надейся на меня и на сотников, ты уже десятник. Время настало тебе самому решать проблемы.

Терис вздохнул.

– Так, эх… Да всё я понимаю, господин. Да только… страшно как-то. Я же… людей железом калечить обучен, а тут… иероглифы, силы какие-то. Не по мне это.

Лавр грозно глянул на Териса.

– Не по тебе? Значит, по-другому будет! Силу ты имеешь, от её применения не помрёшь. Или усомнился в том, чему учили тебя наши наставники? В силе древней и могучей, что таится в каждом верном слуге императора?

– Не смею ослушаться! Буду Святые Силы оттачивать.

Лавр отвернулся, он назначен на должность не по выслуге лет, и не только из-за высокого положения семьи. В командующих он оказался по результатам успешной службы. Удачно пройдя церковные испытания святых сил, он поступил в лучшее учебное заведение. По окончании попросился не в многочисленные кабинеты императорского дворца, а в Приказ Тайных Дел. Где и развёл активную деятельность.

Что послужило причиной выбора? Возможно, тёмная и еретическая история его семьи или вовремя попавший под руку свиток с песней, прославляющий аллегорические колючки на ежовых рукавицах стражников.

Друзья восприняли назначение Лавра на Халкидосс как ссылку, сам молодой человек увидел в этом массу возможностей.

Близко к метрополии среди командующих региональных приказов все старше ста лет, а кандидатов на должность много, очередь большая. Здесь же он получил должность за два года. Титул и статус тоже пришли скоро, в тридцать пять. Сейчас ему нет и пятидесяти, а он уже опытный и уважаемый чиновник, образцовый солдат. Поэтому он не понимал лени своего подчинённого:

– Если бы не наука моего отца! Я бы тебя из приказа выгнал давно, – Лавр поморщился, как будто от зубной боли. – А говорит мой отец, что важны не только талантливые и трудолюбивые, но и преданные.

Терис, не поднимая глаз, пробормотал:

– Умные слова ваш батюшка…

– Умные-то умные, да я их не до конца понимаю, – Лавр махнул рукой, показывая неудовольствие. – Зачем отцу, в канцелярских делах собаку съевшему, так переживать о преданности? Он же не с имперскими чиновниками якшался, а только бумажки в провинции перебирал.

Лавр подошел к Терису, заглянул ему в глаза, словно пытаясь увидеть там ответ.

– Вот тебя, дурака, и держу рядом, с самого детства. Ты, конечно, бездарь, по части этих… духовных практик. Мечом махать – это твоё, согласен. Но зато предан… как пёс. Пёс, который за своего вожака глотку перегрызет. Поэтому и терплю тебя.

Терис нахмурился.

– Я не пёс, господин. Я служащий Приказа…

Лавр усмехнулся.

– Ага слуга императора… Это ты так себя успокаиваешь. На самом деле, ты за меня жизнь отдашь. Я знаю.

Двенадцатый день, третьего месяца весны, 1125 года от образования империи.

Провинция Халкидосс, где-то между городами Фивином и Халкидой.

Во дворе постоялого двора «Сытный Очаг» стало шумно, люди в чёрном обмундировании заставили прислугу прибирать всё по казённому. Наводили свой уставной порядок.

Одинокие дозорные, кутаясь в плащи, шныряли по окружающим холмам – обойти их для порядочного демона не проблема. Но в самих зданиях, да и рядом с ними, присутствовали офицеры Приказа Тайных Дел, к ним, применяя силу лучше не подходить – обнаружат! Лиса, кроме самых редких случаев, использовала демонические возможности, не любила без них жить! Природное это. Она, конечно, могла существовать, не применяя силы, выглядеть как обычный человек даже в покоях императора. Но такая жизнь не давала радости. Вот и сейчас она поддерживала энергетическую связь со своими пешками, сосала их энергию. Получала удовольствие, ела боль.

Правда, и прятать себя научилась, лучше всех, не каждый её увидит.

Демон в зверином облике смотрела с холма на далёкие постройки, там началось какое-то движение, видимо, солдаты в чёрных мундирах готовились к официальной встрече.

Было время, и её так встречали, другие мундиры, другие солдаты.

Командир лисьих кровных врагов Лавр вышел из центрального входа и поглядел на дорогу, идущую к Фивину. В окрестностях этого городка работала её пешка, которая под личиной купца – бандита пыталась изобразить беспорядки – особыми талантами её приспешник не обладал, просто глупый заблудившийся пастушок. Она его вывела из снежного плена к людям, приручила, поделилась какой-то небольшой силой, вырастила и откормила. Сделала убийцей.

Из организованного чёрными капкана Варсису уже не выйти – сам виноват. В последний раз демон хотела насладиться посеянными им страданиями. Надеялась поиграть со своей куклой, в конце сломав игрушку. Но сначала лиса хотела разузнать о планах имперцев.

«Любые активные действия могут привести к проблемам». – размышляла лиса. Даже убив всех чёрных людишек, она привлечёт внимание могущественных дворян, а может, и бессмертных. – «Есть ли другие варианты?»

Да где там? Большая часть её наваждений не работала против обладателей святой силы, даже мальчишка Лавр и пара из его сотников могли с ней в прямом бою потягаться. Следила она за ними, опасалась.

Вдруг у демона появилось предчувствие – лисья холка встала дыбом, глаза сузились. На дороге появился кортеж из всадников, кареты дорогие, столичного уровня. Даже лошади выглядели большими, сразу видно породистых, не то, что мелкие доходяги у Приказа Тайных Дел.

Она почувствовала, что появился человек, имевший силу, превосходящую её собственную, причём многократно!

Лисица веками развивала талант предвкушения опасности и была в нём непревзойдённой. Это помогало ей скрываться от империи. Решение пришло привычное, инстинктивное и мгновенное – пора убираться! Демон испугалась, что бессмертный из кортежа её заметит. Она в последний раз бросила взгляд на постоялый двор, затем развернулась, махнув лисьим хвостом, и скрылась в колючих зарослях.

Сведения о действиях чёрных собрать не вышло. Но встреча с Варсисом наступит раньше, намного быстрее, чем она хотела. Лиса решила заметать следы!

Чёрный отряд встречал свиту герцога. К удивлению командующего Лавра, Пятый Герцог сам ехал на лошади, большинство высокородных дворян любят удобство карет, но член Тайного Совета империи неспешно гарцевал впереди своего отряда. Конь вельможи остановился перед строем солдат в чёрном.

Служивый человек в зелёном мундире, из свиты герцога, быстро спешился и встал на карачки, услужливо изображая спиной ступеньку перед конём господина. Делал это по-военному чётко, преисполнившись достоинства и показывая выправку. Слезая с коня, герцог неряшливо наступил на этого человека. Таков был устоявшийся дворцовый этикет.

Двенадцатый день, третьего месяца весны, 1125 года от образования империи.

Провинция Халкидосс, горы между городами Фивином и Халкидой.

Высоко в горах шёл снег – снежная крупа падала на вершины, но тут, намного ниже, снег не долетал до земли и обращался в дождь.

Наблюдая за этим природным явлением, две служанки сидели внутри старой крытой повозки. Колёса, поскрипывая, везли их по узкой горной дороге. По растянутому серпантину шёл достаточно большой кортеж.

Рыженькая прервала тишину, обратилась к худющей подруге:

– Ишь ты, какие люди двуличные нынче стали. Погляди-ка на эту, прости Господи! Сперва распиналась, что не следует нам, простым служанкам, в барскую постель прыгать да наложницами становиться. А потом? В первую же ночь, как к господину попала! Что учудила? Спрашиваю я?

– А? Спрашиваешь ты?

– Что «а», Эйрин? – вопросила девушка постарше.

– Стефания не нарочно так поступила, Семел, ты что ж, не понимаешь? Сердцу не прикажешь, господину не откажешь.

– Ах, конечно, не нарочно! В кровать господскую сиганула, а потом, словно собачонка верная, неделю за герцогом хвостиком виляла, глупую улыбку на лицо напялила. Наложницей её, значит, признал, а потом, как наигрался, бросил и уехал. А она, недолго думая, перепродала нас графской дочке, своим новым положением воспользовалась. Про подруг забыла, тварь неблагодарная!

– Тише ты, Семел, угомонись. Какая нам разница, кому служить? И не нравится мне, когда ты сквернословишь, – тихонько произнесла Эйрин.

– Ты ещё скажи, что я завидую! – махнула рукой насупившаяся рыжая.

– Не знаю, завидуешь ты или нет. Но Стефана, когда узнала, что герцог ее покинуть вознамерился, два дня слезы лила. Такое не подделаешь.

– Рыдать-то она мастак, как и врать, – резко отрезала Семел, – да только дом на нее герцог переписал, дворянкой по статусу сделал. Перед епископом представил, в городском магистрате местечко организовал. И кто она теперь? Дама благородная… да выдра она местечковая, вот кто!

– Что с того? – вздрогнула от повышенного тона подруги Эйрин. – Она его полюбила, может, и вправду. А он? Он ей все своё имущество в долине оставил, но с условием, что она никогда её не покинет. Грустно это… а сам дождался людей из дворца, сел в присланную карету и укатил. Наверное, здесь какая-то тайна кроется…

– Да ладно тебе, за предательницу переживать. С таким-то пенсионом я бы тоже для приличия слезу пустила!

– Я заметила, что она изменилась, и…

Вдруг из-за поворота выехали всадники, девушки от неожиданности замолкли. Обе смотрели в сторону незваных гостей, разглядывали силуэты конников. Стража каравана сразу взбодрилась. Все знали, что в окру́ге появилась банда убийц. Ещё никто живым от разбойников не выбирался. Только трупы находили.

Охранники сняли с повозок щиты, надели шлемы, достали короткие мечи и луки. Хорошо, что время и расстояние позволяло…

Но, повезло, встретили не лютых разбойников, а небольшой отряд стражи. Им руководил рослый прыщавый десятник из Приказа Тайных Дел. Обменявшись любезностями с командиром охраны, он повёл своих людей мимо.

Увидев стражников, Эйрин вспомнила близкий образ. Немного погрустила о юноше Элафме, который служил в страже Фивина. Вскоре её внимание опять привлёк падавший высоко в горах снег, который, как и час назад ближе к земле превращался в дождь. Вместе с Семел они смотрели на эту удивительную картину. Зрелище было величественным. Масштаб природного явления поражал! Они родились в горах, но такое встречается не на каждом перевале, девушки хотели запомнить этот вид. Два девичьих лица с интересом смотрели вдаль через окно скрипучей повозки.

Больше о том молодом стражнике Эйрин никогда не печалилась.

Двенадцатый день, третьего месяца весны, 1125 года от образования империи.

Провинция Халкидосс, горы между городами Фивином и Халкидой.

– Здесь можно без формальностей, – тихо промолвил Пятый Герцог, когда они с командующим Лавром вошли в комнату постоялого двора. Именно она служила временным штабом Приказа Тайных Де

– Так точно, мой лорд,

– Вы тут демона ловите? – Поинтересовался бессмертный, окинув взглядом помещение. – Мне почудилось нечто демоническое… Возможно, ложная тревога, места здесь дикие

– Точных данных нет, но исключать их участие нельзя, – человек в черном нахмурился в задумчивости. – Сведений о появлении сильного демона не поступало. Раз так, будем действовать с удвоенной осторожностью.

– А что же тогда вы ищете? – серьёзно спросил герцог.

– Тут орудует банда. Разбойники отличаются особой свирепостью: насилуют, убивают, грабят всех подряд, не разбирая чинов. Мы оцепили весь район, их поимка – дело времени. Но я подозреваю заговор, мятеж, мой лорд.

– Я знаю, как вам помочь.

Герцог выглядел обрадованным, тут же запросил карту, которую ему и предоставили.

Достав дорогую имперскую бумагу, с древним нарисованным иероглифом, бессмертный вызвал гигантский всплеск силы.

Все офицеры, наделённые даром, почувствовали незримые волны, переходящие в энергетический шторм. У обычных солдат наступила секундная слабость: кто-то почувствовал боль в висках, у других закружилась голова, появилась бессилие в ногах.

Лавр никогда не видел высвобождения такой мощи для заклинания на поиск, вернее чего-то похожего на него! А тут ещё и побочное воздействие на окружающих случилось – да какое! Силён бессмертный, несравнимо сильнее Лавра и других…

Продолжая ритуал, герцог провёл рукой над картой, от ладони дунуло жаром. Командующий увидел, как из длани герцога выпали и заплясали огоньки, они выжигали искрами на карте небольшие чёрные точки.

– Я нанес схему всех человеческих смертей за последнюю неделю, полагаю, на достаточном расстоянии. Этого будет достаточно? – герцог окинул карту взглядом и указательным пальцем, унизанным дорогими перстнями, ткнул в большую прожженную дыру. – Больше всего людей погибло здесь, а значит, поиски лучше начать именно отсюда.

Над местом, на которое указывала рука с дорогими перстнями, красовался сложно выговариваемый варварский топоним.

Двенадцатый день, третьего месяца весны, 1125 года от образования империи.

Парк дворца императора, столичный город Пирея.

– Ко мне дошла твоя записка. – Произнес Линос, чиновник императорского дворца, удобно расположившись в кресле своего кабинета. – Впрочем, именно от тебя я узнал о вероятной цели Пятого. Потому и вызвал.

– Что записка достигла адресата – ожидаемо, но, чтобы раскрыть цели бессмертного герцога на основании моих данных? Это под силу лишь вам, – развел руками вошедший в помещение профессор Теодорас.

– Я могу лишь предполагать.

Недавно начиная со второй встречи, они решили перейти на неформальное дружеское общение. Всё говорило об обоюдной попытке вызвать расположение или же наладить доверительное общение.

Чиновник указал на два широких кресла, которые расположились очень близко к окну. Выбранная для беседы точка большой комнаты оказалась самой освещённой:

– Проходи, поговорим там, – кивнул Линос в сторону укромного уголка кабинета.

– Конечно, так будет удобнее. Не люблю большие столы и высокие стулья, они отдают казённым пренебрежением, – ответил Теодорас, следуя за чиновником.

Они расположились на очень удобных, по мнению Теодораса, подушках. Кресла, состоящие из них, явно были не просты. За окнами открывалась прекрасная панорама на один из малых садов дворца. Виднелся ручей, который брал начало из густых кустов и тек до прозрачного пруда. Пара изогнутых мостов позволяла наблюдать сверху за цветными парчовыми сазанами, скользящими в воде. А за прудом возвышалась небольшая пирамида – один из пары десятков мавзолеев, где нашел покой один из первых императоров.

– Хорошо! Ты нашел то, что я искал, – улыбнулся Линос. – Твои изыскания подтвердили, что появление Пятого Герцога не так уж и важно. Развеяли мои опасения.

– Я не могу судить о важности дела, не зная его, – виновато развел руками профессор. – Однако я изучил генеалогическое древо данного герцога. Судя по всему, у него нет значимых наследников или официальных потомков, чтобы претендовать на императорский трон. Скорее всего, нет и бастардов, что, признаться, странно. А значит, он поддержит чужого кандидата на Тайном Совете.

– Это стало очевидно после того, что ты выяснил. Теодорас, ты оказал мне неоценимую услугу. Пусть император еще не избран, но финансирование на твои работы ты получишь в полном объеме.

– Безмерно рад, надеюсь и дальше быть полезным.

– Ты будешь полезен, я уже это понял. Хорошо иметь своего ученого, который так активно работает с архивами, да еще и не привлекая лишнего внимания.

– Согласно закрытым записям и информации из общедоступных источников, Завоеватель Севера…

– Я уже знаю, читал твое заключение, не продолжай. Для тебя есть другое задание. Изучишь кучу интересных для тебя документов. Поищи…

Тринадцатый день, третьего месяца весны, 1125 года от образования империи.

Провинция Халкидосс, где-то между городами Фивином и Халкидой.

Помощь герцога оказалась полезной, Приказ Тайных Дел быстро добрался до места бойни, жаль бандиты уже скрылись, но теперь на их поиски уйдёт гораздо меньше времени.

Стоящий отдельно сарай привлёк внимание Лавра, командующий указал сопровождению подождать, а сам отправился к непримечательной постройке, где его ждала очередная находка.