Читать книгу: «Крик в темноте»

Художественный редактор Д. Васильченко

© Нортвуд О., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Леденящая душу история о жестоких убийствах и тайнах, что тенью прошлого преследуют героев. Липкая паутина интриг, осколки психологических травм, тревожная атмосфера триллера, приправленного взрывной смесью из страха, трепета и драмы, не позволяют оторваться от книги до самой последней страницы. Детективная линия ведет зигзагами, ошеломляя неожиданными поворотами, и закончится на пике саспенса фееричным финалом.

АЛЕНА ТИМОФЕЕВА,

автор книги «По другую сторону Алисы»

«Остро. Жестко. Неожиданно. Больно», – попеременно именно эти слова крутились в моей голове во время чтения «Крика в темноте». Говорят, вторая книга серии – самая сложная. Важно удержать интерес и возобновить его. Оливии это в полной мере удалось. Как персонажи справились с ужасом первой части? Как расследование переплелось с процессом возвращения к жизни? Шагните навстречу бездне – и не пожалеете.

АННА БЛЕЙК,

автор серии книг «Город убийц»

Оливия Нортвуд умеет удивлять! Если вы думаете, что сможете предугадать сюжет книги, то глубоко ошибаетесь. До самого конца книга будет держать в напряжении и не отпустит, пока последняя страница не будет прочитана. В «Крике в темноте» очень много боли утраты и ошибок, которые могут привести не к лучшему исходу. Эта книга покорила меня и вошла в личный топ триллеров и детективов!

ПОЛИНА РЕЗНИКОВА,

книжный блогер, автор канала «Царство греха и света», @your_dream_in_books

Не описать спектр эмоций, который я испытала при прочтении этой книги. Новая глава жизни детектива Грейс Келлер должна была начаться с чистого листа, но началась с нового убийства. Моментами было настолько жутко, что приходилось даже брать время на передышку. Прочла ее залпом, и теперь хочется еще.

ЛЕЙЛА,

автор канала «Книжная станция»

Это не просто триллер… Это разрывающая душу и сознание история невосполнимой утраты и боли, которая разъедает нутро ядовитыми вздохами отчаяния, безысходности и желанием воздать справедливость за то, что так жестоко, грязно и гнилостно отняли без единой капли раскаяния и сожаления. Блестящая книга, от которой все внутри сводит тугими спазмами горечи, разрывая сердце!

ЭЛ ЭЙР,

автор канала «Полночная библиотека»

Пока улики ведут в темные уголки прошлого, а убийца оставляет провокационные намеки, Джеймс и Грейс вынуждены признать: между ними больше, чем просто партнерство. Но смогут ли они разобраться в своих чувствах, когда каждая новая жертва – еще один шаг к опасной развязке? «Крик в темноте» не только напрочь стирает грань между понятиями «правосудие» и «месть», но и заставляет задаться вопросом: насколько далеко можно зайти в поисках справедливости, прежде чем сам станешь монстром?

ВАЛЕРИЯ,

автор канала «Эй, Асташ | bookverse»

Это качественный многослойный детектив, который пропитан разрушительным отчаянием, который ведет по краю доверия и сбрасывает в пропасть настоящего ада. Напряжение зашкаливает и не оставляет шансов расслабиться до финальной строки. Браво! Это было впечатляюще и незабываемо!

ИРЭНА БЕРН,

автор книги «Безликий свидетель»

Никогда не устану восхищаться творчеством Оливии Нортвуд. Настолько проникновенно, пронзительно она пишет, что каждое слово резонирует в душе и отзывается легким уколом в сердце. С момента, когда берешь в руки книгу, и до момента, когда ее откладываешь, ты не живешь своей жизнью – ты живешь жизнями ее героев.

АЛЕКСАНДРА РАЙТ,

автор книги «Дитя Культа»

От автора

Тайные общества в старых американских университетах – моя Римская Империя. Тема, к которой я периодически возвращаюсь мысленно без каких-либо предпосылок и причин. Глубинный интернет (даркнет) и снафф-видео еще одна моя гиперфиксация. Это то явление, впервые узнав о котором ты испытываешь сильное отчуждение. Мир начинает казаться ирреальным, и ты просто не можешь поверить, что это на самом деле существует, что ты живешь на одной планете с теми, кто создает и потребляет такой контент.

Эта книга проверила на прочность мои границы, вымучила меня вопросами морали и прокатила на эмоциональных американских горках.

Я надеюсь, что чтение окажется для вас столь же увлекательным, шокирующим, а местами терапевтическим, как для меня написание.

Пристегните ремни безопасности!

«Мужчина, настоящий мужчина, не имеет права поддаваться разрушительной силе выпавшего на его долю горя».

Джон Стейнбек «К востоку от Эдема»

Глава 1

У помощника мэра Джейми Брюэра был загородный дом в Эллисвилле. Выяснилось это быстро: Брюэр тщеславен, кичлив и неосторожен. Сложнее оказалось дождаться, когда он бросит дела в Сиэтле, возьмет отпуск и приедет сюда, прихватив жену и троих детей-погодок. Волосы этих кудрявых, белокурых ангелочков светились ореолом вокруг голов, когда они играли на газоне под апрельским солнцем. Он смотрел на них и вспоминал, как пахла она. Он любил ловить дочь на бегу, заключать в крепкие объятия, и, пока она шутливо пыталась вырваться, он утыкался носом в ее макушку и вдыхал солнце с ее ярко-рыжих волос. Перед его последней командировкой в Ирак она сильно плакала, как будто уже тогда знала, что они расставались навсегда. Ее слезы промочили его форму на груди и въелись в кожу. Она пахла как девушка, в которую превратилась помимо его воли, – чрезмерно сладкой туалетной водой и шампунем. Но ее волосы все еще были рыжими, а глаза, полные злых слез и детского непонимания, блестели, как звезды. Она не хотела его отпускать.

Несколько дней он провел в предгорье, разбив опорный пункт вдали от туристических троп, но ежедневно спускался в долину и наблюдал за домом Брюэра. Он запоминал и фиксировал в блокноте все, что казалось важным. В семь тридцать утра Анджела Брюэр – жена Джейми – выходила к бассейну в махровом домашнем костюме с чашкой кофе и книгой в руках. Она садилась на шезлонг и долго читала. Это было ее время, она наслаждалась им. К девяти просыпались дети, няня выводила их к матери, и они завтракали. Джейми просыпался после двенадцати. Брюэр вел ночной образ жизни. В восемь вечера Джейми выходил на пробежку по Мун-Вэлли-роуд, возвращался в десять и работал почти до рассвета, сидя в гостиной с панорамными окнами. Пару раз он видел, что Анджела спускалась к нему и, судя по ее отрывистым жестам, они скандалили. Но ничего не менялось: Джейми спал до полудня, говорил по телефону во время обедов и ужинов, бегал и работал до тех пор, пока на улице не становилось светло.

Мужчина уже хотел отказаться от первоначального плана. Жена и дети Брюэра не должны были быть здесь. Он громко выругался и едва не разбил бинокль о камень, когда увидел, что из машины по очереди выпрыгивают мальчики, а следом, грациозно, как львица, с непроницаемым выражением лица, выходит Анджела Брюэр. Он понимал, что их присутствие в любом случае помешает ему, пока однажды утром Анджела Брюэр не посадила детей в машину и не уехала. Что между ними произошло? Что заставило ее уехать, не дождавшись даже его пробуждения? Может быть, она нашла волосы в сливном отверстии ванны? Среди них были рыжие? У Джейми были любовницы, о них часто писали таблоиды. Мужчина запомнил лица нескольких, он часто смотрел на вырезки из газет, приколотые к пробковой доске. Скорее всего он привозил девиц в этот дом, хотя принадлежал он родителям Анджелы. Что же она нашла? Волосы, вещь, переписки, фотографии? Или ничего? Что она узнала? Что заставило ее в спешке собрать вещи и прервать этот незапланированный отпуск, в который, он был уверен, их отправили принудительно – в городе прошло несколько митингов, люди требовали отставки мэра.

Вопросы душили его, оставаться в маленькой, тесной палатке он не мог. Мужчина сидел на мшистом камне, привалившись спиной к необъятному стволу дерева. Он почти не обращал внимания на пауков, проплывающих на тонких позолоченных солнцем нитях перед его лицом, на мошкару и москитов, пьющих его кровь. Это их сезон, ничего не сделаешь, он вторгся на их территорию. Он сидел под небом, прислушивался к шорохам – в вечернем лесу им не было числа, – погружал пальцы в мягкий, ароматный мох, срывал его и растирал в ладонях. Он вдыхал запах теплой сырой земли, чувствовал, как она дышала, как в холодный, вечерний воздух поднималась влага и оседала туманом на скалах.

Он скучал по ней каждую прожитую секунду после ее смерти. Эта тоска ощущалась сильнее, чем боль. Он даже не подозревал, что может быть так больно.

Может, она тоже была здесь? Бежала по этим скользким валунам, спасала свою жизнь. Она была нежным ребенком: его хрупкая, тонкая, наивная дурочка. Ее загнали, как лань, но он знал, что она боролась, видел это собственными глазами.

Может быть, она до сих пор здесь? Ее тело лежит под одним из этих деревьев: бледную веснушчатую кожу объели черви и жуки, волосы выросли с их последней встречи, но она здесь, она ждет, чтобы ее нашли. Он часто сталкивался с обезображенными телами на разных стадиях разложения: мужчины в солдатской форме, женщины, тощие дети. Их лопаты часами вгрызались в твердую, каменистую почву, иссушенную раскаленным солнцем, чтобы похоронить тела и отогнать падальщиков и голодных бродячих собак. Он запрещал себе думать о ней так. Его малышка не могла так пахнуть. Она пахла солнцем, даже когда стала пользоваться парфюмом.

У кривого и вздыбленного основания горы Си он ощущал ее близость. Словно это место помнило ее страх, слезы и крики, словно эта земля впитала ее кровь и спрятала от чужих глаз тело. Он чувствовал незримое присутствие дочери в деликатном шепоте птиц, в ласковых порывах ветра, в холодном дожде, в угрюмом молчании предгрозового неба. Ему никуда больше не хотелось. Он мог бы остаться здесь навечно. Рядом с ней.

Мужчина сверился с часами, было уже около семи вечера. Джейми Брюэр выйдет на пробежку через час. Спускаться со склона вечером – не самое быстрое дело, особенно теперь, когда у него стали болеть колени. Нужно идти сейчас.

Прихватив черный компактный рюкзак из палатки, он надел походные ботинки и вышел на пешеходную тропу. Посетителей в это время уже не было – никого на несколько миль вокруг. Негостеприимность горного маршрута позволила ему спустить себя с поводка, ослабить контроль и перестать видеть мир словно через оптический прицел. Ночью в предгорье всегда холоднее, чем на равнине. Лежа без сна в палатке, он слышал койотов и шорохи в молодой листве. Ночи усиливали сомнения. «Тебя учили быть убийцей, – думал он. – Так будь им». Профессиональным убийцей, героем, не охотником, выслеживающим жертву, как неандерталец, без четкого понимания, как именно следует убивать: перегрызть глотку зубами, размозжить череп камнем или задушить. «Ты хороший парень. И хороший солдат», – сказал полковник, когда его последняя командировка подошла к концу. Он тогда уже знал, что она пропала. Жена позвонила ему в истерике. Он надеялся найти дочь.

Прошлой ночью ему так и не удалось заснуть: он зажмуривался, и перед глазами мелькали лица и образы людей, которых он убил. Он видел заплаканное лицо жены. Его девочки были так похожи.

Когда ему приспичило отлить, он вышел из палатки и столкнулся с подросшим детенышем оленя, который уже мог твердо стоять на ногах, но еще не знал, что такое страх. Черные влажные глаза сияли холодным блеском, в них отражалась луна. Они застали друг друга врасплох. Мужчина потянулся к нему рукой. Вдруг показалось, что стоит ему коснуться пальцами жесткой рыжей шерсти на загривке, как спадет проклятие. И она явится перед ним первобытно нагая, одичавшая, но пахнущая солнцем и лесом, как зачарованная принцесса из детских сказок, из тех, что он читал ей перед сном. Под его тяжелым ботинком звонко хрустнула сухая ветка – олененок вздрогнул всем телом, прижал к голове уши и бросился в кусты. Она не вернется.

Он спустился в долину и лесом вышел к Мун-Вэлли-роуд, недалеко от места, где Джейми Брюэр разворачивался и бежал назад, к дому. Он надеялся, что мелкий дождь не заставит Брюэра передумать. Легкая паника длинными скользкими пальцами кралась по его груди к шее, чтобы схватить за горло и подчинить себе. В его плане оказалось слишком много слепых пятен: Анджела Брюэр, дети, погода. Воспользовавшись тем, что жена уехала, он мог притащить в дом любовницу. Или просто остаться дома. Может быть, Джейми сбегал от шума? Сам он никогда не был идеальным отцом, но ему нравилось, когда она шумела и ярко-рыжим вихрем носилась по дому, как и полагается ребенку.

Джейми Брюэр появился на дороге ровно в восемь тридцать. Света от фонарных столбов хватало, чтобы разглядеть, что его футболка пропиталась потом до середины груди, кудрявые волосы потемнели и слиплись от дождя, а дыхание рвалось из груди сизым паром и смешивалось с туманом.

– Заблудился? – с едва уловимой насмешкой спросил Джейми. Пробегая мимо, он замедлился.

– Нет, я как раз там, где должен быть.

Брюэр остановился, развернулся и подбежал ближе.

– У тебя проблемы?

– Беги. Я отпускаю тебя.

– Прошу прощения?

Первой мыслью было использовать винтовку. Когда по его вине погибал человек, в его руках всегда была «М-4». Это было привычно, он всегда знал, что делать. Но его девочке перерезали горло охотничьим ножом. Он вынул стальной клинок из набедренной кобуры и крепко сжал рукоять ладонью. Он был уверен в себе, потому что привык преодолевать препятствия и бегать по пересеченной местности. Сейчас он чувствовал в себе такую силу, что становилось страшно.

Джейми Брюэр поднял руки ладонями вверх.

– Тебе не нужны неприятности, парень. И мне тоже, – он снял наушники, часы и вытащил телефон из кармана. Джейми Брюэр всю свою жизнь бегал по протоптанным дорожкам.

– Беги, сучка, у тебя есть фора, – он столько времени думал о том, что почувствует, когда наконец произнесет эти слова. С тех пор, когда впервые услышал голос Брюэра на записи. Думал, что станет легче, если он увидит страх в глазах Джейми, но не стало.

Во взгляде Брюэра промелькнуло узнавание, он попятился. Эмоции на его лице сменяли одна другую. Было забавно за этим наблюдать.

Он сделал неуверенный шаг. Затем еще один. Когда Брюэр сорвался с места в своих новеньких белых кроссовках, он побежал следом за ним, развив с первой секунды какую-то нечеловеческую скорость.

Он нагнал его быстро. Джейми боролся. Но фальшивые мышцы Брюэра из спортзала, годные лишь для позирования в паршивых мужских журналах, были практически бесполезны против сухого стального сплава, что таился под его собственной кожей. Он зажал рот Брюэра ладонью и применил удушающий захват, заключив его шею в треугольнике руки.

Когда Джейми перестал сопротивляться и потерял сознание, он опустил его на землю, взял за запястья и оттащил от дороги.

Убивать его было просто, но он не сдох, пока не назвал все имена.

Глава 2

Грейс не могла вспомнить, как оказалась в его доме. Она была уверена, что пару секунд назад была совсем в другом месте, а затем перед ней из темноты выстроились блеклые стены чужой гостиной, стол из светлой древесины, покрытый полупрозрачной кружевной скатертью, посуда, еда в ней, бутылка вина, два бокала и лицо. Красивое лицо с жесткими чертами и непроницаемыми серо-голубыми глазами. Где-то на самом дне его взгляда таилось столько ненависти и боли, что становилось не по себе.

Ладони вспотели, Грейс вытерла их о джинсы и почувствовала, что ноги напряжены, словно она была готова сорваться с места в любую секунду. Это насторожило ее. Есть и пить не хотелось. Мясной рулет и клюквенный соус смотрелись великолепно в сервировочном блюде, но от вида и запаха мяса во рту собралась слюна с привкусом желчи, ее затошнило.

Калеб не разговаривал, он наклонился над столом и, почти не отрываясь от тарелки, поглощал мясо: отпиливал куски притупленным столовым ножом, обмакивал в красно-бордовый, как свернувшаяся венозная кровь, клюквенный соус, клал в рот и проглатывал, словно животное. Его тарелка напоминала место преступления. Иногда он подолгу смотрел на нее, криво улыбался, обнажая верхний ряд зубов и десен, перепачканных соусом.

Грейс улыбаться не хотелось. Ей хотелось сбежать. И никогда больше не чувствовать на себе его взгляд.

Чтобы перебить сладко-горький вкус на языке, Грейс сделала глоток вина, но оно оказалось теплым и безвкусным.

– У тебя есть лед? – Она не узнала свой голос: он звучал тише, чем часы, с дергающейся секундной стрелкой и поплывшими, текучими цифрами.

– Посмотри в морозилке. – Подкрашенная розовым, пузырящаяся слюна потекла по его подбородку.

Сглотнув, Грейс отодвинулась от стола – стул скрипнул по кафельному полу тонкими металлическими ножками – и встала. «Проснись», – думала она, все еще не уверенная в том, что спит.

Коридор казался бесконечным. Она шла по нему, держась за стены, слыша собственные шаги, но он все не кончался. Зелено-желтый свет, проникавший в дверной проем из кухни, казался спасением, но она не могла выйти к нему, блуждая по темному коридору, как по лабиринту. На стенах висели фотографии женщин, которых она знала, но не могла вспомнить откуда. У всех этих женщин были светлые волосы и ярко-голубые глаза, которые следили за каждым ее шагом.

Добравшись до кухни, Грейс привалилась к холодильнику и задышала, как после длительного бега. Серебристый фасад приятно холодил взмокшую кожу. «Зачем я здесь?» – в мыслях звучал вопрос, Грейс отчаянно пыталась вспомнить, для чего пришла сюда. Она умоляла себя сосредоточиться. Грейс уже была здесь раньше: хрипящие рации, собачий лай, мужские голоса. Был день, в окно хлестал дождь, кто-то открыл морозильную камеру и среди полуфабрикатов и упаковок с готовым тестом увидел это.

Лед. Ей нужен был лед. Кажется, она хотела выпить вина. Но с кем? Грейс обернулась, когда по телу прошел озноб, словно от чужого присутствия, но на кухне кроме нее никого не оказалось.

Схватившись за ручку морозильной камеры так сильно, что побелели костяшки пальцев, Грейс дернула ее на себя и стала на ощупь искать лед. Ей попадались коробки с замороженной готовой едой, мороженое, что-то еще, чего она не могла разобрать в тусклом освещении, пока пальцы не наткнулись на нечто округлое, нечто, что раньше было теплым и мягким. Грейс отшатнулась назад, она бы упала, если бы чьи-то руки не подхватили ее.

– Ну, что ты, милая? – Калеб захлопнул дверцу, развернул Грейс к себе, обхватил ладонью за шею и прижал к холодильнику. – Нашла что-то интересное?

Калеб провел пальцами по ее телу от подбородка до промежности. В долгом, тягучем, как мед, прикосновении она чувствовала широкое лезвие наточенного ножа.

– Пожалуйста, – прошептала она, не вполне понимая, чего просит.

Тело больше не принадлежало ей, внутри себя в вакуумной, мертвой пустоте она металась, как неуклюжий ночной мотылек, опаляя крылья о неподвижную внешнюю оболочку.

Калеб расстегнул на ней джинсы и спустил до колен.

– Пожалуйста, – сорвалась просьба с холодных, онемевших губ.

– Пожалуйста, возьми меня? – Он улыбнулся и провел лезвием ножа над резинкой трусов, а затем вонзил его острием в тело и провернул.

Грейс ничего не почувствовала. Она упала на колени и отползла в сторону, где ее стошнило желчью. Она услышала, как звенит пряжка на его ремне, почувствовала липкую, холодную кровь, стекающую по бедрам. От закрытого холодильника несло тлением.

Калеб подошел к ней, схватил за волосы и резко дернул вверх. Грейс повисла на его руке, закричала.

И проснулась с горлом, забитым собственным криком, и ноющей болью внизу живота. Грейс села в постели и, не успев отойти ото сна, по слабости в ногах сразу все поняла: месячные.

После ареста Калеба¹ она не могла дождаться их наступления. Она все еще не могла простить себе эту слабость, притупившую инстинкт охотника. Острое одиночество, вынудившее Келлер впустить в свою постель убийцу.

В первые недели задержки она с легкой тревогой заглядывала в календарь и хмурилась: сбоев не было с подросткового возраста, по ее циклу можно было настраивать часы. Когда спустя еще несколько недель месячные так и не пришли, ее беспокойство возросло. Грейс пыталась договориться с собой – это стресс, мы использовали презерватив, этого не может быть. Ей не хватило духу купить тест на беременность. Кроме Джеймса и доктора Лоуренса никто не знал, что она сделала. И, пожалуй, Мэдди, но она была мертва уже почти шесть месяцев. Во время допросов Калеб не упоминал об их связи, за что, пусть и с допущением, она была ему благодарна. Но он смотрел на нее так… «Я знаю твою тайну. Знаю о тебе то, что может тебя уничтожить». Грейс не могла поговорить об этом с матерью или с сестрой, хотя привыкла обсуждать с ними все. «Если так, – думала она, – я могу сказать им, что встречалась кое с кем. И так вышло». Но знала, что этого никогда не будет. Она знала, что не избавится от чудовища Калеба Сент-Джозефа, если оно присосалось к ее внутренностям своими мерзкими, скользкими щупальцами.

Гнетущие мысли превратили ее в напряженную, нервную суку. Грейс отстранилась от близких, грубила коллегам, молчала, когда ей хотелось кричать и истерить, натянуто улыбалась, когда хотелось разрыдаться. Она ходила с прямой спиной, боясь, что если позволит себе на секунду расслабиться, то сразу сломается. Ее успокаивало только то, что живот оставался плоским.

Но этого хватило ненадолго: спустя еще месяц Грейс (не без помощи доктора Лоуренса) нашла в себе силы записаться в клинику и пройти обследование. Она надеялась, что ее отпустит, когда придут результаты анализов, но этого не произошло. Когда после затяжного отсутствия наконец пошли месячные, она радовалась, как никогда в жизни. Сейчас же они снова стали просто рутиной, неважным самочувствием и желанием остаться дома, в постели.

Грейс уже видела сны с участием Калеба и ненавидела себя за ту жалкую беспомощность, с которой сталкивалась в подсознании. После ареста криминалисты осмотрели его дом и обнаружили в морозильной камере отрезанные женские груди, в том числе и молочную железу Конни Чапман, его матери, а позже он рассказал, что пытался употреблять их в пищу, но, когда ничего не вышло, решил хранить без четкой цели. Грейс не помнила себя в тот день, когда услышала это. Она не понимала, как ей удалось высидеть весь допрос, который проводил лейтенант МакКуин, и добраться до дома живой, но в памяти остался вечер: задыхаясь, Грейс вернулась домой, сорвала с себя одежду, забилась в угол душевой и несколько часов, как ей казалось, сидела на полу под льющейся откуда-то сверху горячей водой, до тех пор, пока ее кожа не покраснела и не стала напоминать сморщившуюся оболочку утопленника.

* * *

Уже на парковке перед департаментом полиции со стороны девятой авеню Грейс поняла, что что-то не так. Она приехала задолго до начала рабочего дня, но места, чтобы оставить машину, уже не было. Припарковав «Челленджер» возле городской библиотеки, Грейс взяла сумку с заднего сиденья и вышла из машины. Она шла сквозь нестройные ряды патрульных машин, пикапов дорожной полиции и огромных джипов, принадлежащих управлению шерифа. Было слишком людно: Грейс смотрела по сторонам и не могла сосредоточиться хоть на ком-то. Ей не хватало Джеймса. Она постоянно, с точностью до секунды, прокручивала в голове тот вечер, когда он поцеловал ее из отчаяния и растерянности. После внутреннего разбирательства, во время которого Келлер и Нортвуду запретили видеться, она уехала к родителям на пару недель, а когда вернулась, поняла, что все это время его здесь не было: сменная рубашка в шкафу, пыль на столе, след от кофе и открытый ноутбук весь в самоклеящихся разноцветных бумажках. Они не виделись, лишь пару раз созванивались с долгими неловкими паузами или переписывались. Джеймс не уволился из управления, но был близок к этому. МакКуин не хотел его отпускать, и Грейс была благодарна за это лейтенанту.

Детектив Келлер поднималась по лестнице на заднем дворе, когда из дверей вылетел запыхавшийся лейтенант МакКуин. Она никогда раньше не видела Майкла таким растерянным, напуганным и решительным. Его взгляд метался из стороны в сторону, пока он не ухватился за ее плечи и буквально втолкнул в раздвижные двери.

– Хорошо, что ты здесь, Грейс. Утром рейнджер позвонил в диспетчерскую. Он нашел тело мужчины в лесу возле Эллисвилла.

– И в чем дело? – Ноги у Грейс сделались неподъемными, она едва их переставляла. И, если бы не лейтенант МакКуин, аккуратно, но настойчиво подталкивающий ее в спину, Грейс остановилась бы посреди коридора, окруженная незнакомыми людьми, их громкими голосами и недоверчивыми взглядами. – Разве этим не должны заниматься люди шерифа или полиция Эллисвилла?

– Ты не понимаешь, Келлер. Убит помощник мэра Джейми Брюэр. И не просто убит. Офицеры, прибывшие на место, передали по рации, что там какой-то ад. Шеф поручил мне лично курировать дело. И я хочу, чтобы им занялась ты.

– Рейнджера уже допросили? Есть что-то, что я должна знать?

– Допросили, но пользы от этого мало. Я передам тебе документы, подписанные шефом, чтобы не возникло грызни с местными копами. Ты поедешь туда сразу после. – Войдя в свой кабинет, МакКуин не придержал для нее дверь. – И, да. – Он поднял взгляд от стола, застыв со стопкой документов в руках. – Подумай, кого возьмешь в команду. И, ради всего святого, оторви задницу Джеймса от дивана и заставь его работать.