Читать книгу: «Будешь моей женой. Снова», страница 3

Глава 5

Пять лет спустя

Ярина

Мне приснился странный сон, и я резко проснулась. За окном вялый рассвет, совсем рано еще.

– Свят… – потянулась к нему, провела рукой по остывшей постели. Где он в такую рань?

– Разбудил? – муж вышел из гардеробной при полном параде. Присел так, чтобы погладить меня по волосам и поцеловать. – Спи, Ярина моя. Еще очень рано.

– А ты куда? – схватила его руку и прижалась к крупной ладони губами.

– Срочная командировка. Буду через пару дней.

– К моему концерту приедешь? – сбросила одеяло и, обнаженная, прижалась к мужу. Мы всю ночь занимались любовью, очень активно начали работать над потомством. – Не хочу тебя отпускать, – терлась об него грудью. Последнее время мне снились странные сны: я теряла Святослава и оставалась одна. Совсем-совсем одна.

– Яри, ты провоцируешь меня, – зарычал, раздвигая мне ноги и расстегивая ширинку. Свят любил секс, но дело даже не в этом. Он говорил, что мой запах сводил его с ума. Так и было: муж не брал меня, пока не обнюхает всю: как самец свою самку. Вот и сейчас времени совсем не было, а Свят сжимал мои груди, зарывшись носом в ложбинку.

На мне не было ничего, а между ног уже горячо и мокро. Муж напористо толкнулся внутрь, жадно покусывая мои губы, всегда на грани, чтобы и больно, и сладко, и еще хотелось. Громкие шлепки распаляли и возбуждали, я не готова была финишировать вместе с мужем, но безумно приятно принимать его семя в себя.

– Нужно менять брюки, – поднялся, демонстрируя весьма провокационное пятно в паху.

– Я буду скучать, – обняла подушку. Мы жили в особняке уже пять лет, но он так и не стал для меня домом. Слишком большой, как музей. Только в нашей спальне и в малой гостиной атмосфера и интерьер мною подобраны. Остальное – дизайнерская отделка и мебель, на которой настаивала свекровь. Спорить с матерью мужа – себе дороже. Особенно если она не сильно жаловала невестку.

– Я тоже, Яри, – коротко, но чувственно поцеловал. – Не грусти, маленькая Джульетта.

– Я люблю тебя, Свят, – сказала вместо прощания.

– Я тоже, Яри.

Я тоже… Пока это самое большее, что мне полагалось. Но я и так чувствовала его любовь, без всяких признаний. Просто Святославу сложно говорить о чувствах вслух: причин не знала, но не требовала признаний. Когда-нибудь он скажет сам. Я готова ждать, сколько потребуется.

Сегодня у меня был насыщенный день: подготовка к отчетному концерту в нашей музыкальной школе. Отец еще звонил, сказал, что заедет: нужно какие-то договоры подписать.

Школа, кстати, его подарок на окончание академии музыки. Мне не позволили бы гастролировать с оркестром, даже при всех успехах, а заниматься чем-то нужно. С последнего курса я начала преподавать музыку детям, в том числе с ограниченными возможностями, детдомовским и стесненным материально. Филантропия и меценатство – обычное дело в нашем кругу, а если оно еще приносило удовольствие, то сам Бог велел!

Папа сделал мне вот такой подарок. На бумаге хозяйкой была я, но на деле управлением занимались профессионалы. Мое дело – организовать процесс обучения и преподавать самой, чтобы не терять навык. Играла я каждый день, но учить и самой музицировать – разные вещи.

Я спустилась к завтраку: экономка уже накрыла мне в роскошной столовой. Яйца-пашот, ветчина, хрустящий хлеб с маслом и тремя видами икры, поздний арбуз, дыня и горячий чай с мятой. Меня кормили на убой. Муж лично давал Антонине Павловне, нашему повару и по совместительству шефу в «Чайке», рекомендации, чем и как кормить его жену. Мы всерьез взялись за мою будущую беременность, но Святослав решил, что я уже хрустальная ваза. Мне нужно правильно, сбалансированно питаться, курить возле меня не смел никто, а алкоголь исключен даже в виде пропитки десерта.

– Передайте Антонине Павловне, что все очень вкусно, – улыбнулась экономке.

– Ярина Дмитриевна, мало поели. Святослав Игоревич будет недоволен.

– А давайте мы ему не скажем, – улыбнулась, но неискренне. Меня немного задавало, что за взрослого и хозяина в этом доме был исключительно муж. Прислуга именно так и запомнила: меня холили и лелеяли, но с оглядкой на Нагорного. Господин должен все одобрить. Наверное, если бы я не любила Свята, то такая опека вызывала бы раздражение, но я очень-преочень любила мужа.

– Как можно, Ярина Дмитриевна, – экономка преданна ему как собака. В хорошем смысле. Алла Григорьевна еще у его родителей служила, но когда Свят женился, перешла к нам.

– Ну тогда пусть ругает меня, – пожала плечами, – когда вернется.

Экономка поджала губы. То, как мы ссоримся и как обычно миримся, известно всему дому. Что-что, а сексуальную жизнь Свят не ограничивал пуританской моралью: если кому-то слышно, то пусть надевает беруши или увольняется. Наверное, поэтому прислуга после девяти вечера предпочитала не выходить из своего крыла без вызова от хозяев.

Я посмотрела свое расписание и вышла на улицу. Вроде конец сентября, а похолодало дико. Я плотнее запахнула кашемировое пальто и отправилась в гараж. Но… Не тут-то было! У меня были права, машина и сносная езда по городу, хоть и неидеальная, но муж неожиданно приставил ко мне водителя.

– Сереж, не надо, – пресекла попытку сопроводить меня. – Я к Стасе в галерею, потом в школу. У тебя выходной сегодня.

– Но, Ярина Дмитриевна…

– Все, – отрезала и села за руль. С мужчинами было легче: они обычно слушались лучше, особенно когда хозяин в отъезде.

Станислава – младшая сестра моего мужа. Мне сложно сказать, что мы стали лучшими подругами за прошедшие годы, но когда она звала к себе в галерею, на кофе или домой, я не отказывала. Стася прекрасно рисовала, и брат помог с открытием своего места в этом городе. Свят очень любил сестру и максимально заботился о ней. Много раз предлагал купить собственное жилье, чтобы съехать из особняка родителей. Такие разговоры порой велись при мне, но Стася упорно отказывалась. Почему-то у меня всегда было чувство, что они что-то не договаривали, вокруг да около, какими-то кругами ходили и загадки загадывали, которые мне не понять. Или это потому что у нее еще с подросткового возраста развилось ОКР?

Рисование было частью терапии, как и лекарства, а стало делом, которое она полюбила. Навязчивые идеи, мысли и страхи сменились легкой заторможенностью и монотонностью как темперамента, так и настроения.

– Привет, – меня проводили в мастерскую Стаси. Галерея еще не открылась, была возможность пройтись и посмотреть картины в тишине, но меня сразу повели наверх.

– Здравствуй, Ярина, – медленно произнесла Стася. Она была в рабочем комбинезоне, руки в краске, даже темные волосы со следами желтого цвета.

– Ты здесь всю ночь? – пошутила я. Работа слишком кипела для той, что только началась.

– Да, вдохновение… – вытерла руки и включила кофемашину. – Только не говори брату. Он не одобрит.

– Я знаю, – тряхнула волосами. Он вообще за то, чтобы работали исключительно мужчины.

– Роди ему ребенка, Ярина, – сказала Стася совершенно спонтанно. С ней такое бывало. – Вас должна связать кровь.

– Мы как раз работаем над этим, – проговорила смущенно. Мы не настолько с ней близки, чтобы обсуждать интимные темы. – Почему ты так сказала?

Может, что-то слышала от родни? Моя тоже странно реагировала на отсутствие у нас со Святом детей. Часто слышала от матери: не торопитесь, поживите для себя. Хороший совет, но…

– Я верю, что ты его любишь, – ответила и принесла две дымящиеся чашечки. – Как твои ученики? – сменила тему. Все, от Станиславы большего не добиться.

От нее я вышла напряженной и задумчивой. Вражда между Савицкими и Нагорными слишком сильна, чтобы наш брак всех примирил до безумной любви, но неприятно знать, что тебя едва терпят в семье мужа. Свят в этом плане титановый: его чужой неприязнью не расстроить. Он и сам моих не крепко жаловал.

Папа приехал ко мне в школу около полудня. Я как раз закончила совещание с педагогами. Он помогал с финансированием через свой фонд. Отец, как и все, нуждался в налоговых льготах, поэтому был заядлым меценатом.

– Здравствуй, дочь, – поцеловал меня в лоб. – Как ты?

– Хорошо, готовимся к выступлению. Вы придете?

Диану не ждала. Мы общались прохладно. Увы, но чем дольше и крепче мой брак, тем хуже наши отношения. Но родителей хотела бы увидеть.

– Конечно, – папа посмотрел на дверь. Как раз после короткого стука вошел Денис Геннадьевич, мой финансовый управляющий. Он подготовил какие-то документы.

– Ярина Дмитриевна, договоры на подпись.

– Мне не нужно показывать это мужу? – с улыбкой уточнила. Нет, конечно, родной отец меня никак не подставит, но Святослав очень долго проверял за ним бухгалтерию, договоры, переводы. Год точно! Потом отпустил вожжи.

Папа только закатил глаза. Я подписала.

– Здравствуй, Артур, – отец ответил на звонок. – Я у Ярины в музыкальной школе. Заезжай поздороваться. Ага, давай в Ротонде.

– Артур в Питере? – ровно уточнила я. Свят терпеть его не мог, а после той сцены на свадьбе ревновал жутко. Мы редко виделись с Самойловым, а без моего мужа никогда. Артур попросил прощения за свою несдержанную выходку, но я старалась максимально избегать троюродного брата.

– Да, нужно московские вопросы порешать. Поехали, кофе выпьем и пообедаем втроем.

– Пап, я не знаю… У меня дела…

– Брат приехал, а ты полчаса выделить не можешь? – нахмурился отец. – Что, Нагорный не велит с родней общаться? – едко предположил. Я поджала губы и, взяв сумочку, поднялась. Мы поехали на обед в «Англетер». Уже по факту узнала, что именно в этом отеле остановился Артур.

– Дядя! – они с отцом пожали руки. – Ярина… – осмотрел меня с восхищением, затем расцеловал в обе щеки. – Великолепно выглядишь.

Мы устроились за столиком и сделали заказ. Я любила пить кофе в «Ротонде»: интерьер, посуда, обслуживание. В центре мало заведений, которые не испорчены туристами. Это одно из них.

– Так, дети, – папа посмотрел на часы, – мне нужно на встречу.

– Мне тоже… – хотела подняться.

– Сиди! – надавил на плечи. – Отдохни в приятной компании.

– Я слышал, у тебя концерт скоро, – произнес Артур, приложив пальцы к виску и рассматривая меня так, что я нервно крутила чашечку капучино, поглаживая фирменный рисунок – кобальтовую сетку. – Пригласишь?

– Артур, мой муж будет недоволен. Ты же сам все понимаешь.

– Я ведь извинился, Яри.

– Святу твои извинения… Ну ты понимаешь… – выразительно на него взглянула.

Артур запрокинул голову и рассмеялся.

– Да, Нагорный любитель на ху… – вовремя прервался. – Вертеть привык. Яри, – улыбнулся с грустью, – никогда не видел, чтобы ты носила мой подарок. Не понравился?

От неожиданности вопроса я растерялась и ответила правду:

– Свят убил бы меня. Нет, Артур, я подвеску не ношу.

– Ясно… – задумчиво произнес. – Прости, мне нужно отлучиться. Закажи десерт, Ярина.

Я листала меню, хотя заказ уже сделала. Артур вернулся минут через пять. Как раз несли пирожные и напитки.

– Простите, пожалуйста! – официантка случайно опрокинула поднос прямо мне на блузку.

– Боже! – я вскочила и убрала салфетку, которой меня пытались безуспешно вытереть, а на деле еще больше размазывали пятна.

– Так, это не дело, – Артур недовольно бросил деньги на стол, рассчитываясь за обед. – Пойдем, – взял меня за руку, – дам тебе рубашку. Будешь как новенькая.

– Артур, я поеду домой, – но он уже открывал дверь номера. Я не хотела привлекать внимание и устраивать скандал, но когда двери захлопнулись, выдернула руку. – Что ты себе позволяешь?!

– Просто хочу помочь, – открыл шкаф и достал белую рубашку. – Тебе пойдет оверсайз. Переодевайся, я буду ждать в гостиной, – и закрыл двери.

Я бросила взгляд на сверкающие чистотой окна и расстегнула испачканную блузку. Бюстгальтер тоже пострадал. Я сняла и его, но, в отличие от блузы, спрятала в сумочку. Накинула мужскую рубашку, но застегнуть не успела. На плечи легли чьи-то руки, сжали и поползли вниз, к груди.

– Не смей! – резко повернулась и замахнулась, но Артур перехватил мою руку. Затем положил сначала себе на грудь, затем повел вниз к возбужденному паху. Я не могла вырваться. Он сильнее.

– Замужество тебе идет, – с силой привлек меня к себе. – Ты стала красивей и желанней, девочка. Нагорный знает толк в ебле, сочнее тебя сделал, – и поцеловал, не давая вздохнуть и выдохнуть. На кровать повалил, юбку задрал, обнажая кружево чулок. Пряжка ремня громким щелчком ударила по нервам – Артур стянул брюки с трусами. Боже…

– Перестань! – кричала. – Не смей, – царапалась и кусалась. И… Артур отпустил меня.

– Прости, Ярина. Прости, – а в глазах ни тени раскаяния, но подняться позволил.

– Не смей больше подходить ко мне! – бросилась к выходу. Каков подлец! Папа ему так доверял, а он меня чуть не изнасиловал. Сестру! Пусть и седьмая вода на киселе, но все же!

От негодования и рефлексии не спасала даже репетиция концерта. Мне нужно быть сосредоточенной и спокойной, а я переживала. Относительно мужа тоже. Его уже не было два дня, и он практически не связывался со мной, односложно отвечая, что сильно занят. Рассказать ему о приставаниях Артура я не могла. Свят запросто может его убить, а меня обвинить, что сама поехала на обед, и в номер тоже меня не насильно затащили. Хотела высказать отцу, что я об этом думаю, но он не желал слушать и говорил, что я преувеличиваю. Что Артур обожает меня и плохого бы не сделал. Кругом какая-то ерунда происходила, но я не понимала, чем она вызвана и куда приведет.

– Свят, ты где? – говорила с автоответчиком. Я точно знала, что его самолет приземлился в Пулково, но дозвониться до мужа не могла.

Я: Ты приедешь?

Я написала в надежде, что получу ответ. Концерт вот-вот должен был начаться. Может, Свят успеет к моему выступлению, раз не получалось посмотреть все? Я ведь показывала ему тайминг.

– Ярина Дмитриевна, готовьтесь, – меня предупредили.

– Да, конечно, – поправила легкую драпировку на платье и посмотрела в зеркало. Красивая молодая женщина с идеальным макияжем и прической, но руки дрожали безбожно. Телефон неожиданно ожил сообщением:

Святик: Я занят, буду поздно

И все. Больше ничего. Я расстроилась, бессмысленно скрывать. Надеюсь, у мужа веская причина. А мне пора на сцену.

У меня было три выхода: скрипка, фортепьяно и вокальные соло с хором наших учеников. Все прошло хорошо, но без души. Было много родителей, гостей-спонсоров, мама и папа пришли, но не было главного человека – моего мужа. Из Нагорных была только Станислава.

– Вы прекрасно играли! – меня поздравляли и дарили цветы. Скоро должен начаться традиционный банкет.

– Ярина, – Стася обняла меня и сжала руку, – крепись.

Я даже не успела уточнить, что она имела в виду. Сестра мужа растворилась среди гостей, и больше я ее не видела. Мне не терпелось попасть домой, поэтому, выпив положенный бокал шампанского, оставила своего зама за главную и уехала.

Особняк в десять вечера отдыхал: тихо, мерно, сонно. Персонал знал, что так поздно мы не ужинали, поэтому никто не ждал и не мешал уединению хозяев. Свята тоже еще не было. Я разделась, приняла душ и застыла у окна. Он приехал далеко за полночь.

– Привет, – бросилась к нему на грудь. – Где ты был? – заглянула в глаза. Темнота скрадывала оттенки и эмоции, но я почувствовала, что Свят какой-то другой.

– Очень важная сделка, – убрал мои руки со своей шеи. – Я устал, Ярина, – снял пиджак и отдал мне. – В душ и спать.

Муж не спросил, как прошел концерт, как у меня дела, и даже не поцеловал, только целомудренный чмок в макушку. Неужели настолько устал? Мне хотелось пойти к нему в душ и размять плечи, просто побыть рядом и выслушать, если захочет поделиться.

Я зашла в гардеробную, хотела пиджак повесить в отдел для сдачи в химчистку, но заметила что-то в кармане. Я никогда не проверяла мужа, но…

– Что это? – потянула гладкую ткань. В кармане моего мужа лежали красные шелковые стринги, и моими они не были…

Глава 6

Ярина

Я смотрела на чужие трусы и не верила глазам. Откуда? У нас ведь все было хорошо, а тут чужое белье в кармане. Так не бывает! Если бы у Свята была любовница, я бы почувствовала! Такие перемены не проходят бесследно, но… Но происходят постепенно. С чего это начинается? С холодного приветствия после разлуки? Дежурного поцелуя? Неожиданного равнодушия? А, может, с трусов в кармане любимого мужа?

Я бросила их на пол, как опасную ядовитую змею. Взяла пинцет из космечтики и, брезгливо подхватив красное вульгарное нечто, положила на подушку мужа. Ночник на его стороне предусмотрительно включила. Это же его вещь, пусть объясняет!

Сама легла на кровать, отвернулась и закрыла глаза, притворяясь спящей. Смятение, вот что владело мной сейчас. Я не понимала и не верила. Глубоко внутри, в самой сердцевине жило знание – Свят меня любит! Он мог сколько угодно молчать об этом, но я чувствовала. А чужое белье – нелепость какая-то! Подобные мужчины не попадаются так глупо! Или Свят считал себя в праве? Мы никогда не обсуждали вопросы верности: мне казалось, что она должна идти вместе с сакраментальным «да» при заключении брака. Но… Но.

Дверь в ванную открылась, и я притихла, остановив даже работу мысли. Муж вышел, прошелся по спальне, наверняка взял крем для рук и начал растирать методично. У Свята сохли руки в полете и еще несколько дней после.

Тихие шаги раздались совсем близко. Шуршание и едва слышное «хм».

– Ярина, я знаю, что ты не спишь, – раскусил меня тут же. – Зачем ты положила свои трусы мне на подушку?

– Они не мои, – глухо ответила, не поворачиваясь. – Это из твоего кармана.

– Ты рылась в моих вещах? – обманчиво мягко уточнил.

– Случайно заметила, – не выдержала и села в постели. – Откуда они, Свят?

Он долго и пристально изучал меня жгучим тяжелым взглядом. Затем нарочито призадумался, прежде чем ответить:

– Я был в клубе. Возможно, стриптизерша засунула.

У меня от изумления открылся рот, а потом такая обида взяла.

– Ты не пришел ко мне на концерт, потому что был в стриптиз-клубе?! – кусала губы, чтобы скрыть звенящий слезами голос.

– Это важная встреча. Очень. Я должен был присутствовать на ней лично.

Важнее меня… Это повисло неприятной недосказанностью. Никогда так не было, но все бывает в первый раз.

Я снова легла и укрылась одеялом почти с головой. Теперь мне самой не хотелось его близости. Я была сегодня особенно уязвима, а его объятия сейчас не казались оплотом надежности. Маленькая Джульетта тонула в сомнениях и одиночестве.

Святослав лег рядом, погасил свет, но даже не попытался коснуться меня. Он не спал, дышал рвано и громко, но молчал и не делал ничего, чтобы развеять мои сомнения.

Может, нужно было ворваться в ванную, бросить трусы в лицо и кричать про немедленный развод? Уйти сразу и гордо, а он пусть бежит за мной и оправдывается. Да, хороший сценарий, только в наших реалиях совсем нежизнеспособный.

Святослав не из тех, кто терпел женские истерики и скандалы. Мы, конечно же, ссорились, как и все пары, но это в формате: он что-то запретил, а я обиделась. Мирились мы более бурно и неимоверно сладко.

Развод… Муж не позволит мне уйти и расторгнуть брак никогда не даст. Я носила его фамилию. Я теперь принадлежала Нагорным. Обратной дороги нет. Только если бежать далеко и всю жизнь прятаться. Или если Свят сам меня отпустит. Только мне совсем этого не хотелось. Я люблю его, хочу наших общих детей. Я счастлива с ним!

Была… Осознание этого приходило медленно, сквозь густую вату непонимания. Как жуткое похмелье, после которого начинаешь трезветь и видеть мир без пелены на глазах.

Это произошло через неделю после находки в кармане. Нас, как почетных гостей, пригласили на юбилей одного из партнеров Нагорных по нефтяному направлению бизнеса. Толстосум и тяжеловес Кириллов.

Праздник проходил не в стиле гламурной тусовки, а дорого, богато, разносольно. Звезды российской эстрады разлива девяностого года сменяли друг друга, алкоголь в таком ассортименте, что через пару часов появились те, кто еле стоял на ногах. Люди старой закалки гуляли на полную катушку.

Мне было некомфортно и одиноко, несмотря на многих знакомых и внимание партнеров мужа. Комплименты, приглашения потанцевать, подлить шампанского, хотя я не выпила ни одного бокала под строгим взглядом Святослава.

Вроде бы все по-старому, а внутри росла тревога: муж отдалялся от меня, медленно, но верно. Да, моя рука по-прежнему лежала у него на локте, он улыбался мне, ухаживал и проявлял внимание, но что-то было не так. Только понять, что именно, пока не получалось.

– Мне нужно отлучиться, – высвободила руку. – Ян, пойдешь со мной?

Мы стояли у высокого столика вместе с Мирославом, двоюродным братом Свята, его правой рукой, и его женой. Мужчины пили коньяк, обсуждали дела, а мне Яна рассказывала про крестника: у них с Миром год назад родился сын. Это второй брак для Мирослава, у него была еще дочь Николь. И первая жена, та еще штучка, если честно.

– Мы недолго, мальчики, – улыбнулась Яна и взяла меня под руку, а когда отошли, спросила: – Ярин, все хорошо? Ты бледная и какая-то потерянная.

– Не знаю, Ян. Не знаю, – мы зашли в уборную. Я убедилась, что нас никто не подслушивает. – Со Святом… – приложила руку к губам, успокаиваясь. – Он другим стал. Я не понимаю ничего, – шептала. – Трусы недавно нашла в его кармане, а вчера – светлый волос…

– Волос точно ничего не значит, а трусы… Он объяснил это как-то?

– Как-то объяснил. Вот именно как-то, – покачала головой и прямо взглянула на подругу: – Знаешь, где был этот волос? – Яна замерла. У нее с мужем тоже не все гладко. Тень бывшей жены терзала. – В районе ширинки. Понимаешь, да?

– А он? – с изумлением ждала продолжения.

– Рассмеялся и сказал, что это бред.

– Что делать будешь?

– Я не знаю. Я боюсь спросить у него напрямую. Страшно услышать циничное «это просто секс и ничего не значит».

Они все так говорят. Мне было десять, когда услышала это от отца. Меня разбудили крики, я вышла из детской и спряталась на лестнице. Родители ругались: папа так и сказал маме. Тогда я думала, что секс – это когда мужчина и женщина целуются, а в десять лет я уже знала, что женатым людям нельзя целоваться с другими. Утром спросила у мамы, почему так. Она накричала на меня и велела не лезть в дела взрослых. Потом добавила, очень тихо и обреченно: в нашем мире так все живут.

– Пойдем, – вздохнула и вышла из туалета. Здесь музыка слышна приглушенно, а свет в стиле интимного полумрака. Мы практически вышли в холл отеля, в ресторане которого гуляли, когда краем глаза в одной из ниш за колонной заметила родной профиль. Свят стоял очень близко к Снежане, дочери юбиляра, что-то шептал, а она довольно улыбалась, положив руку ему на грудь. И да, она была блондинкой.

Яна сжала мое плечо, понимая все. Никто из нас не был дурой. А вот слабачкой была я: вместо того, чтобы подойти и потребовать немедленных объяснений, застыла, как кукла, которую перестали дергать за веревочки. Мой кукловод увлекся другой игрушкой.

Свят резко обернулся, словно почувствовал мой взгляд. Смотрел несколько секунд с каким-то жестоким чувством удовлетворения, затем повернулся к «своей» спутнице, и я буквально услышала «позже» с таким жарким обещанием. Снежана проследила траекторию его взгляда и уперлась в мое ошарашенное лицо. Она смотрела со стопроцентным превосходством. Давно ходили слухи, что Кириллова мечтала выйти замуж за Святослава Нагорного. Если не муж, то любовник – так, получается?

– Яна, скажи ему, что я плохо себя чувствую. Что уехала, – резко развернулась и направилась к выходу. Не могу больше здесь находиться, мне воздух нужен. И подумать тоже. Все это так больно и так печально. Но, вероятно, закономерно. Так у всех… в нашем мире…

Плечи лизнул порывистый ветер, а в лицо ударило дождливое марево. На мне вечернее платье на тонких бретельках и с неприличным разрезом чуть ли не до ягодиц. Очень сексуально. Я хотела быть привлекательной для мужа, только для него.

– Ты с ума сошла, Яри! – меня схватили за предплечье и резко крутанули. Святослав. – Куда ты без одежды! В одном платье! – сорвал пиджак и накинул мне на плечи, кутая в своем аромате, как в мягком коконе.

Хорошо, что шел дождь, слез не видно.

– Голова болит, – проговорила тихо. – Домой поеду. А ты возвращайся. Тебя ждут, Свят… Позже, – напомнила его обещание Снежане, затем высвободилась и побрела по дороге.

– Да блядь! – взревел муж и подхватил меня на руки. – Сиди, – велел, когда попыталась сползти с его колен. Машина тронулась. Мы молчали.

– Она тебе нравится?

– Кто «она»?

– Дочка Кириллова.

– Ярина, хватит выдумывать, – усмехнулся криво и недовольно. Я продолжала ждать ответа. – Она мне не нравится.

– Я вас видела. И белый волос на ширинке…

Свят молчал и смотрел на меня непроницаемым взглядом, затем нажал на кнопку, и поднялось тонированное стекло, отделявшее нас от водителя.

– Так пусть там будут твои шикарные волосы, – пропустил их сквозь пальцы, затем подтолкнул меня вниз и развел колени. – Расстегивай, жена.

Я смотрела на него снизу вверх, но к ремню не прикоснулась. Секс у нас был каждый день, кроме той ночи, когда нашла трусы. Святу нужна в постели не только жена, но и женщина. Отказов без веских причин он не принимал.

– Ярина… – напомнил, что ждет. Я продолжала смотреть. Муж сам неспешно расстегнул брюки и достал член. Возбужденный, крупный, подрагивающий от нетерпения. Обхватил у самого корня и медленно двигался туда-сюда, пока прозрачная капля не выступила на головке. Святослав гипнотизировал мои губы голодным жадным взглядом. Разве так смотрят, когда хотят другую?

– Ты мне изменяешь? – спросила откровенно. Я должна знать. Жить в сомнениях слишком тяжело. А с правдой… С ней я даже не знала, что делать буду.

Лицо Свята пошло рябью жгучей злости, из глаз исчезла томность, а крепкая рука жестким хватом легла на затылок. Муж принудил меня. В первый раз за пять лет заставил заняться сексом.

– Я. Тебе. Не. Изменяю. – чеканил, усиленно двигая моей головой. – Еще раз услышу этот бред и… – я подавилась на очередной фрикции. Святослав остановился, вытер испарину на лбу, сгреб меня в охапку. – Это лишнее, – рванул лямку трусов и насадил, проникая максимально глубоко. – Ярина… – с глухим стоном и страданием, целуя мое лицо, собирая губами слезы. – Маленькая Джульетта… – сжал мои бедра, чтобы теснее, слаще, глубже.

– Я люблю тебя, Свят, – на выдохе, прямо ему в губы. – Не отпускай меня, пожалуйста… – сжала мышцами его внутри, падая на широкую грудь, сокрушенная оргазмом. Я любила его, слишком любила, чтобы жить наполовину и делить со всеми. Если так, то… Не знаю… Не знаю…

Муж замер на моем признании, затем обхватил меня и приподнял, возвращая на сиденье. Положил руку на головку, пара фрикций – и кончил в кулак. Это не в первый раз: после командировки Свят ни разу не сделал этого в меня…

Следующие недели меня кидало из стороны в сторону. Муж устроил мне жесткие эмоциональные качели: притягивал к себе и одержимо не отпускал, затем отталкивал и буквально пропадал где-то. Говорил, на работе. Я не верила. Я уже ничему и никому не доверяла. Я сходила с ума.

– Что это? – спросила у Свята, когда в очередной раз приехал из офиса поздно. От него пахло женскими духами, не сильно, едва-едва, но я заметила. Так же, как и помаду на белоснежной манжете.

Свят так легко сбросил рубашку в гардеробной, абсолютно не заботясь, что я замечу. Без страха быть пойманным. Либо он верен мне и это дикая случайность, либо относился к этому как к своей привилегии – ему можно. Именно поэтому я не могла определить: если любовница или нет?

Муж, не успев скинуть брюки, повернулся и подошел: увидел пятно и закатил глаза.

– У тебя паранойя, Ярина? – убийственный взгляд и поразительное спокойствие в голосе.

– Это помада, Свят! – перешла на повышенные. – У тебя на рубашке чьи-то следы и женскими духами несет!

– У меня была встреча с партнерами, с ними были женщины. Что здесь удивительного? Случайность, жена.

– С тобой тоже была женщина?

Раньше на подобные ужины и выезды муж брал меня.

– Да, была. Секретарша. Мне нужны были ее рабочие навыки, – затем расстегнул брюки, снял и бросил на пол вместе с бельем. – Можешь поискать волосы или следы спермы, – ушел в душ, оставив меня обтекать, униженную.

Я на трясущихся ногах подошла к туалетному столику и нашла пузырек с обезболивающим: на нервах у меня появились мигрени. Села на кровать и обхватила голову руками. Я не понимала, зачем он это делает? Может, психушку хотел мне обеспечить?

Практически каждый день муж приходил домой поздно. Я не ждала его больше. Отворачивалась и пыталась заснуть. Свят задирал мне сорочку, впивался зубами в загривок и брал. Больше он не заботился о моем удовольствии и не обращал внимания на отсутствие отклика.

Утром я находила рубашки в корзине для стирки, откровенно вонявшие сладкими духами. Хорошими, дорогими, но от этого еще противней. Меня тошнило и рвало от них по утрам. Но помады больше не было…

Вечером я вернулась с жутко муторного заседания клуба благотворителей и меценатов города. Головная боль усилилась еще больше – Святослава привычно не было, хотя уже десять. Он не звонил и не предупреждал больше, что задержится.

Я долго стояла под горячим душем и думала о жизни, круто изменившейся всего за месяц с небольшим. Варианты развития дальнейших событий я тоже рассматривала: идти к адвокату – Святослав узнает. Хорошие юристы связаны либо с Нагорными, либо с Савицкими. Плохие просто не смогут справиться с бульдогами моего мужа. Отец, возможно, поможет и даже примет обратно, но это будет новый виток войны между нашими семьями. Я – залог худого мира…

Я так задумалась, что даже не заметила, что больше под душем не одна.

– Привет, – муж присоединился ко мне. Обнял сзади, обхватывая груди. Нажал на поясницу, чтобы прогнулась под его желание. Я развернулась и убрала его руки.

– Я не в настроении, – обошла его и… распахнула глаза. Это была последняя капля. Свят повернулся ко мне, и я отвесила ему жгучую пощечину. Пусть бьет в ответ. Хоть убивает!

– Ты охренела?! – стиснул челюсти до хруста.

– У тебя спина исполосована ногтями! – закричала я. Просто не могла больше держать это в себе. Пусть признается наконец! – Тебе не стыдно вообще?!

– Шрамы иногда сильно чешутся, Ярина, – произнес четко. – Я сам раздираю спину. Странно, что ты этого не знаешь, жена, – холодно пристыдил меня и ушел. Не просто из ванной, а вообще. Я голая и мокрая выскочила и бросилась к окнам – его машина неслась по аллее к КПП. Этой ночью муж больше не вернулся домой.

Утром меня снова тошнило: сначала списала на нервы и бессонную ночь, но календарь показывал недельную задержку.

Я уехала за тестом. В небольшой кофейне на Крестовском он показал бледный плюсик. Похоже, я беременна.