Машкина любовь

Петрович как раз в это время утробно рыгнул, скатился с дивана, встал на четвереньки и пополз к выходу – видимо, решил проветриться. Машка для порядка поплелась за ним.

– Хорош, – опять оскалился молодой. – А деньги-то у него есть, а то мы со Славкой совсем на мели.

– А чё сразу деньги? – окрысилась Лёлик. – Я вас как людей в дом позвала, посидеть, выпить, молодость вспомнить!

– Да ладно, не гоношись, – одернул её Славик. – Не в деньгах счастье, у бабы всегда найдется, чем мужика порадовать…

На улице Петровичу стало лучше. Он ласково взял Машку за уши, притянул к себе и смачно чмокнул в черный нос:

– Пошли, Машенька, пожуем чего-нибудь. Чего-то развезло меня…

Но, когда они вошли в дом, было уж не до закуски. Гости завалили Лёлю на диван, один держал за руки, а второй стягивал с нее юбку.

– Петрович, миленький, помоги! – истошно визжала Лёля.

Петрович нетвердой поступью, но бесстрашно шагнул вперед и тут же получил от молодого крепкий удар в челюсть. Отлетел к печке, шарахнулся головой об угол и затих.

– Убил, убил ты его, сволочь, – хрипела придавленная к дивану Лёля. – Посажу вас обоих!

Молодой весь как-то сжался, задергался, руки у него затряслись, лицо перекосило.

– Славка, да отцепись ты от нее, я точняк его грохнул! Тогда и эту кончать надо…

– Да погодь, дай оттянуться! Потом все решим.

Молодой вытащил из кармана нож и шагнул к Петровичу. И тут с Машкой случилось даже не чудо, а какое-то наваждение. На нее словно пелена опустилась: смирная и послушная собака, привыкшая всю жизнь терпеть и повиноваться, вдруг разом куда-то испарилась. Возможно, стальной блик с острия ножа гипнотическим блеском разбудил в ней так глубоко запрятанный инстинкт зверя или запах крови из раны горячо любимого хозяина – не важно. Но в один момент все поколения ее предков, которые ходили на охоту, бежали в погоне по рыхлому снегу, бесстрашно кидались на медведя или вступали в схватку со стаей волков, вырвались на волю и свободно вошли в ее сознание. Машка хрипло зарычала, оскалила пасть и прыгнула. От неожиданного и мощного удара парень не удержался и упал, но успел махнуть ножом и полоснуть Машку по груди. Но это ему уже не помогло, собака вцепилась ему прямо в горло. Он катался по полу, бил ногами, двумя руками вцепившись в мохнатую собачью шерсть, старался оттащить, оторвать свою беспощадную смерть.

– Славка, Славка, помоги! Убей эту тварь!!! – сипел он.

Второй, отпихнув в сторону Лёлю, резко вскочил с дивана. Одной рукой он пытался застегнуть штаны, а второй схватил бутылку и шарахнул ею об угол стола. Осколки разлетелись в разные стороны, и смертоносная «розочка» оказалась зажатой в кулаке. Сколько времени для этого ему понадобилось: минута, две? А Машке – считаные секунды, не успел отморозок даже охнуть, а она уже висела у него на руке, сжимая мощные челюсти на его запястье…

Службы «02» и «03» приехали почти одновременно. Пострадавшим оказали помощь, задержанных препроводили в отделение.

– Пристрелить ее надо, она бешеная, бешеная! – голосил Славик, прижимая к груди забинтованную руку, когда его вели в машину. – Лепила сказал: Вован чудом жив остался!

– Самого тебя пристрелить надо, гад! – прокричала ему вслед Лёлик, размазывая по щекам остатки своей разноцветной красоты.

Петрович с перевязанной головой все так же сидел на полу, прислонившись спиной к печке. Машка пристроилась рядом и облизывала окровавленную шерстку на своей груди.