Читать книгу: «Блуждающая искра», страница 6

29. Блуждающая искра

Перед отъездом в Париж.

Утром в ожидании гостей, перед тем, как спуститься в столовую, граф Верейский вызвал учителя-француза к себе в кабинет.

– Присаживайтесь, Анри… – Андрей Васильевич жестом указал Дельбёфу на стул – вчера вечером вы неожиданно попросили рассчет в связи с намерением покинуть Россию… Я предложил подумать хорошенько… К чему такая поспешность, что произошло? Я озадачен и расстроен, честное слово. Я и моя супруга привыкли к вашему обществу… да и мальчики полюбили вас за эти четыре года… не имеем к вам никаких претензий и надеюсь, ничем не обидели вас за это время… вы для нас друг семьи…

– Андре Васильефич… – Дельбёф вздохнул и прижал левую руку к груди – четыре года, проведенные мной в вашем гостеприимном доме, были самые спокойные для меня  и счастливые за последние тридцать лет…в вашем доме я познакомился с моей Анной…вы и ваша супруга действительно приняли меня, как члена семьи…на Родине меня ждет еще неизвестно что, но я должен… вынужден уехать…

– Мне жаль, Анри… очень жаль… но…ваша внезапная затея с отъездом как-то связана  с неоднократными задержаниями вас Третьим отделением? Будьте честны со мной, Анри… Обычно ваших соотечественников высылают из страны после первого задержания…

Дельбёф задумался, но ненадолго:

– Да, это решение связано с ненужным вниманием ко мне этих господ. Если я вовремя не уеду, они пристроят меня в Сибирь или под топор…о чем мне было заявлено открыто…

Граф Верейский подумал с минуту и нервным движением вытер пот с влажного лба:

– Анри-Франсуа… означает ли это, что вы  как-то причастны к декабрьскому бунту на Дворцовой площади?! – против воли вырвалось у него – право, не станут же люди Третьего отделения преследовать случайных и безвинных верноподданных?! Если вы не наслушались, конечно, наших доморощенных горе-либералов о "сатрапах и душителях свободы" и не высказывали перед петербуржцами идеи времен своей бурной молодости…

Ответ Дельбёфа был выверен до слова, очень уклончив и осторожен:

– Важно иное… господа из Третьего отделения… а точнее, господа Рысаков и Чудинов убеждены в моей причастности… против меня моё давнее прошлое республиканца и депутата Конвента, о чем вам уже и так донесли… Вы поступили очень благородно, когда узнав о моем прошлом… не указали мне на дверь… так поступило бы большинство на вашем месте…

– Может, я что-нибудь могу сделать для вас? – жестом сочувствия Андрей Васильевич коснулся плеча Дельбёфа – вы порядочный человек… ну, ошибки молодости… пусть даже такие тяжкие и опасные… но не верю я, что вы враг империи и нашего государя…

Но француз лишь грустно улыбнулся и сделал отрицательный жест:

– Я не враг…  – он осторожно и вдумчиво подбирал слова – России и её народа… У вас доброе сердце… и всё же… Не вмешивайтесь, ваше сиятельство, прошу, ради спокойствия вашей семьи. Предоставьте меня моей судьбе… ведь, право, ни каземат, ни эшафот мне не грозят…но мне придется уехать…в самом скором времени…

… ... …

После вступления на трон императора Николая I, под влиянием событий декабря 1825 года отношение к французам было крайне прохладным и настороженным.

В сознании российских властей французы делились на две неравноценные категории.

К первой категории принадлежали французские аристократы и прочие роялисты, сторонники монархии Бурбонов, к ним было доброжелательное  и  уважительное отношение со стороны русского светского общества еще со времен Революции.

Но были и те, в ком видели едва ли не "темные деструктивные силы", врагов Трона и Алтаря, республиканцы и бонапартисты.

В представителях французской нации в целом видели, также как и тридцать лет назад,  носителей зловредных для российского обывателя революционных, антимонархических идей.  Это отношение, смягчившееся после поражения Наполеона, снова возобладало в Петербурге после  событий декабря 1825 года.

Прочих иностранцев, немцев, британцев, скандинавов, итальянцев по-прежнему приглашали работать в России, но не французов и это была официальная позиция российских властей.

Разумеется, французы всё равно нарушали запрет и приезжали, но пребывание на территории империи становилось для них малоприятным.

Третье отделение неусыпно следило за их перемещениями, личными связями. При почтамтах были особые секретные отделы, где письма лиц, объявленных "подозрительными" подвергались перлюстрации.

Паспорта, прибывшие должны были сдавать в Третье отделение, чему возмутилось французское посольство в Петербурге, которое также должно было иметь исчерпывающую информацию о своих соотечественниках, проживающих в России.

Посольство Франции имело обязанность защищать своих соотечественников,  подвергшихся задержаниям и арестам на территории Российской империи, но как было ручаться за невиновность того или иного соотечественника, если знакомы с его биографией только с его собственных слов? Это крайне несерьезно…

Заподозренных в "якобинстве"…о да, этот пугающий верноподданных монархистов термин по-прежнему был в ходу, высылали с территории Российской империи без права возвращения…

… ... …

30. Блуждающая искра

Анри-Франсуа вежливо, но сдержанно поклонился и обвел взглядом общество, собравшееся в гостиной графа Верейского. Горячий июльский ветерок колыхал шелковые нежно-сиреневые шторы, прикрывавшие выход на балкон, увитый сочным ярко-зелёным плющом. Присутствующие дамы томно обмахивались веерами и переговаривались вполголоса, тихо смеялись, щебетали "о своём, о женском", им были неинтересны мужские разговоры о политике и делах службы. Сердце тревожно стукнуло при виде князя Чудинова с сестрой… ну куда же без них? Рядом старый граф Сабуров, прямой и подтянутый, с острым взглядом светлых волчьих глаз, их родственник. Весь клан роялистских вампиров в сборе… Иногда Анри-Франсуа ловил на себе их тяжелые цепкие взгляды, бросаемые искоса. Еще бы… в глазах этих русских легитимистов старый республиканец уместен в этом светском дворянском обществе не больше, чем тарантул на торте… Дельбёф старался держаться вблизи хозяина дома и его супруги, не только как воспитатель их детей, но и как друг семьи, справедливо рассчитывая, что Чудиновы не посмеют нарушить светские правила приличий и не станут задираться к нему в их присутствии. А вот и новые лица… католический священник в сутане… кюре Ланфан и парочка старых аристократов, представленных как герцог д,Обиньи и граф де Габрийяк, одетые также несовременно, как и сам Дельбёф, только костюм Анри-Франсуа был сшит по моде девяностых годов ушедшего восемнадцатого века, а они были одеты по моде еще более ранних лет, дореволюционных восьмидесятых. Рысаков-младший, внезапно появившись на пороге гостиной приветливо поклонился хозяевам, кивнул Дельбёфу и расположился рядом с ним. Интересно, зачем он здесь, Рысаковы, и отец и сын, не принадлежали к постоянным посетителям дома графа Верейского… – Месье д,Обиньи… вы наверное были в свое время представлены ко двору "короля-мученика" Людовика Шестнадцатого? – услышав мягкий женский голос Анри-Франсуа повернул голову и увидел, сидящую неподалеку молодую женщину лет двадцати трех с большими добрыми глазами. Это была графиня Виктория Ланская, подруга Аннет. – Да, мадам, вы правы… – д, Обиньи задумчиво опустил бокал с шампанским – как же давно это было… Да и было ли или только снилось? Эх, молодежь, кто не жил ДО 1789 года, тот и понятия не имеет о сладости жизни… – грустно улыбнулся старый аристократ – но я хотя бы уехал вовремя, после "похода на Версаль" в октябре того же  восемьдесят девятого года… А вот кюре Ланфан… он из "неприсягнувших" священников Вандеи… За столом тут же поднялась тема  усиления антимонархических организаций в современной Франции и "возрождения опасного духа французской революции тридцать с лишним лет спустя". Старый дворянин-эмигрант, прижившийся в России рассказал красочную мрачную историю времен Революции, которая привела его в эту страну. Его спутник, граф де Габрийяк  задумчиво молчал. д,Обиньи давно, еще во времена императора Павла принял российское подданство, объясняя это решение тем, что во Франции его никто не ждет, вся семья погибла в Нанте осенью 1793 года. – Все они погибли… моя супруга, милая добрая Мари…которая никому в жизни не сделала зла…19-летняя дочь…так и не ставшая ничьей женой и матерью,  о сыне с тех пор я ничего не знаю, кроме того, что он был офицером Королевской Католической Армии Вандеи…а жена и дочь… погибли в месяц фример II года эры дьяволов, спущенных с адских цепей, чтобы погубить всё прекрасное во Франции…" Старик с трудом скрывая подступившие слёзы эмоционально клял революционеров-якобинцев и "подражающую им" современную молодежь что во Франции, что в Испании и в Неаполитанском королевстве, а теперь даже в верноподданной государю императору России. Дельбеф, бывший депутат и комиссар Конвента, воевавший с шуанами в 1793-м сочувственно вздыхал и вежливо молчал, задумчиво опустив глаза в тарелку. Сколько раз за эти годы он выслушивал эти контрреволюционные излияния и воспоминания о том, как "четвертые сутки пылают деревни, горит под ногами Вандеи земля, не падайте духом, поручик… Смерть якобинцам, с Богом… за короля воины Сердца Христова!" и всё в том же духе. По счастью старый роялист не читал мыслей элегантно одетого мужчины, сидящего рядом с хозяином дома и продолжал: – Наши варвары заразили молодежь разных стран своими зловредными идеями Прав Человека, республики, низвержением богоустановленной власти монарха и церкви… В пятнадцатом году   благомыслящим людям Франции  и всей Европы казалось… слава Богу, корсиканский людоед в клетке, якобинская нечисть догнивает в могилах засыпанных известью, прОклятые и забытые…либо ожидают своей участи в тюрьмах… Но что творится в Европе последние шесть лет… Военный мятеж в Мадриде с целью свержения короля, то же самое в Неаполитанском королевстве… убийство герцога Беррийского в Париже… убийца Лувель признался, что был намерен извести династию Бурбонов под корень…а полгода назад здесь в Петербурге… на Дворцовой площади… ну… не будем об этом… Брат и сестра Чудиновы, иногда отвлекаясь от сочувственного поддакивания старому эмигранту и перешептываний между собой мерили Анри-Франсуа цепкими недобрыми взглядами. Рысаков-младший в беседе не участвовал, но внимательно наблюдал и за Чудиновыми и за Дельбёфом. – Мне жаль, что месье Дельбёф должен вернуться на Родину именно в такой момент, когда в стране очень возможны беспорядки… – не удержался Андрей Васильевич. Но княжна Чудинова вдруг отозвалась двусмысленно-насмешливо: – Но  может месье именно поэтому и уезжает, что боится пропустить что-то важное? – Верно… а если… конечно же, не дай Бог… у них там затеется новая революция, то как же в Париже обойдутся без старых героев? – князь Чудинов скрестил на груди руки и вызывающе мерил француза взглядом. – Господа… это что еще… – нахмурился граф Верейский -настоятельно прошу вас, оставьте в покое месье Дельбёфа… Тут из-за стола приподнялась, отбросив салфетку молодая графиня Ланская: – Ну что вы напали на человека, господа? Я может чего-то не понимаю, но мне тоже жаль, что месье Дельбёф уезжает… – слегка тронула Анри-Франсуа за руку, и продолжала вполголоса, обращаясь к нему – выйдите на минутку на балкон, месье, с вами хочет поговорить господин де Габрийяк… – Я считаю ЭТУ тему закрытой, господа…  Найдите что-нибудь более безобидное и увлекательное, а то наши дамы уже заскучали… – вежливым, но строгим тоном обратился к мужчинам хозяин дома. Чудиновы и Сабуров были вынуждены подчиниться требованиям приличий, снова свились в свой тесный змеиный клубок.

31. Блуждающая искра

Дельбёф  отодвинул нежно-сиреневые шторы и вышел на балкон. После приятного полумрака столовой яркий солнечный свет немного ослепил его.

Ветерок подействовал на голову освежающе, Анри-Франсуа поправил высокий пышный галстук.

Граф де Габрийяк слегка повернул голову в его сторону и снова отвернулся с видом подчеркнутого равнодушия, рука с сигарой опустилась.

– Чем быстрее вы вернетесь во Францию, тем будет лучше для всех… – прозвучало тихо, но отчетливо.

– Вы правы… – сдержанно отозвался Дельбёф – в сегодняшних обстоятельствах… в России подозрителен любой француз… если он не может похвастать такой безупречной биографией и  происхождением, как у вас, ваше сиятельство… Не принимайте мои слова за иронию или вызов. Я уезжаю, а потому агрессия Чудиновых совершенно излишня…

– Сегодня утром вы должны были получить письмо… – де Габрийяк метнул на Дельбёфа умный холодный взгляд.

Анри-Франсуа замер, схватившись за перила и провожая взглядом гулко цокающий копытами по мостовой конный экипаж.

– Письмо пришло по известным вам каналам связи… от брата… –  тон де Габрийяка был ровным, без эмоций – вы ждали его письма уже несколько месяцев…

Напрягшийся и озабоченный Дельбёф напустил на себя непонимающий вид, кто бы знал, какого усилия воли это внешнее равнодушие ему стоило:

– Сударь… Я одинок, у меня нет братьев…

– У вас много братьев, Дельбёф, очень много… ЭТО письмо от брата Филомена…вы нужны в Париже… возвращайтесь без промедления…А господин Рысаков в его благородном стремлении соблюсти закон невольно поможет нам разойтись с ним без крови…

Дельбёф окаменел от внутреннего напряжения, виски заныли от боли.

Мысль ожесточённо билась в черепе, будто узник в каменном мешке…

Кто же вы, господин де Габрийяк? Брат Филомен… это  прозвище  руководителя подпольной организации французских республиканцев, "человека 93 года", старого робеспьериста Филиппа Буонарроти… Эта организация объединяла главным образом республиканцев Франции и Италии, но также ряда других стран.

Да-да… и тридцать лет спустя мы не политические трупы, не мумии в нафталине… сильны своими убеждениями, опытом и умением блюсти конспирацию…

Господа монархисты это знают, поэтому ненавидят нас и боятся несравнимо больше, чем наших молодых товарищей…

– Кто же вы,  господин граф?  – грустно-иронически отозвался Анри-Франсуа.

Он был готов к самому страшному…граф мог оказаться роялистским агентом, коллегой Рысакова и Чудинова, затесавшимся в республиканское подполье.

Де Габрийяк интуитивно почувствовал внутреннее состояние Дельбёфа и потому снизошел до пояснения:

– Я действительно де Габрийяк… Надеюсь, не слишком удивляетесь тому, что я – республиканец по убеждениям…но дворянин по рождению? Так бывает… Разве сам… брат Филомен из крестьян? Или Буше де Сан-Совер, член Якобинского клуба и приятель Марата не был дворянином по рождению? Зато благодаря этому факту среди наших роялистов я как "жена Цезаря"… которая вне подозрений…И не сильно переживайте насчет провала вашей миссии в декабре…

Свято место пусто не будет, из России МЫ не уходим… но вы уезжайте…не давайте повод для расправы над собой и… местными товарищами… Понимаю, что в это нелегко поверить, но Белое Братство всё еще существует…

Дельбёф задумался… старая это история… Белое Братство… засекреченная организация, объединявшая монархистов, преимущественно аристократов…русских и французских эмигрантов, возникла еще в последние годы правления императрицы Екатерины…жива до сих пор…

Фанатики, готовые убивать за свои фетиши…самодержавие, власть дворянства и церкви…

Склонив голову, молча и внимательно слушал его Анри-Франсуа.

– Прощайте, брат…дома… во Франции вас ждут. Без дела вы не останетесь. Удачи… – де Габрийяк сдержанно поклонился Дельбёфу, закурил и отвернулся.

– Я вас понял… – прижав обе руки к груди, слегка поклонившись, Анри-Франсуа вышел.

– Зачем вы ему понадобились? – удивился Андрей Васильевич, когда Дельбёф снова появился в столовой – разве вы знакомы?

– Господин граф ошибся…  спутал меня с каким-то однофамильцем, но ошибка быстро прояснилась… – слабо улыбнулся Дельбеф и пожал плечами – так бывает…– оглядел помещение.

А вот этот человек, похоже, пришел чуть позднее…

Неподалеку расположился мужчина лет тридцати пяти, рыжеватый и подтянутый, одетый в строгий черный фрак, он беседовал с дамой. и как будто, никого вокруг не замечал, увлеченный ею.

Но иногда Дельбёф ловил на себе его холодный внимательный взгляд…

Не так уж он заинтересован своей кокетливой собеседницей, как хочет показать, поддерживая светский разговор и улыбаясь, наблюдает за всем происходящим вокруг…

Эта личность была известна Анри-Франсуа, пусть они и не были представлены друг другу.

Леонтий Васильевич Дубельт…участник заграничных походов 1813-1814 гг… Был награжден медалью "За взятие Парижа", некоторое время оставался в составе оккупационного корпуса.

Анри-Франсуа невольно поморщился, он не был бонапартистом, но он был французом…

Он не мог остро не ощущать национальное унижение Франции при виде иностранных военных, гуляющих по Парижу…притащивших с собой "в обозе", ненавистных народу трусливых и никчемных Бурбонов…

Что случилось со страной, с нацией… при Республике… при якобинцах атаки интервентов были отбиты, никто из них не прогулялся по Парижу…

Искоса Дельбёф разглядывал рыжегривого льва Дубельта…

Здесь, в Петербурге Дубельт состоял членом масонской ложи Астрея… впрочем, кто из образованных людей, кроме самых интеллектуально ленивых, где либо не состоял?

Когда-то "состоял и участвовал" в подобных обществах даже сам Бенкендорф… у Дельбёфа при этой мысли вырвался смешок.

После событий на Дворцовой площади Дубельта подозревали в связях с тайными обществами.  Как и многих…

Но… по рассмотрении Комиссия оставляет выдвинутые против него обвинения "без внимания", как надуманные и бездоказательные… Почему? Вряд ли это "везение"…

Может помогла тайная протекция родственника по линии жены некоего Львова, адьютанта самого Бенкендорфа? Кто знает… очень может быть…

Заметив, опасное оживление змеиного клубка Чудиновых-Сабурова, Рысаков-младший энергично поднялся навстречу Дельбёфу:

– Закончим вечер у вас дома? Тем более, мадам Дельбёф нас ждет… – подмигнул он французу.

Такого уговора, конечно, не было, но помощь была очень кстати, и Анри-Франсуа приветливо кивнул.

Рысаков-младший вежливо попрощался с хозяевами, кивнул гостям, а поднявшихся было брата и сестру Чудиновых уверенным жестом усадил на место.

– Роман Петрович… Нелли… не извольте беспокоиться… можете нас не провожать… и вашим людям передайте то же…последние дни перед отъездом месье Дельбёф проведёт в моём с отцом обществе…

Грохот выстрела, раздавшийся со стороны балкона заставил и хозяев и гостей вскочить со своих мест, женщины завизжали, с грохотом роняя бокалы.

Там же остался де Габрийяк!…  Дельбёф рысью бросился на балкон и исчез за сиреневыми шторами.

За  ним тенью метнулся Рысаков-младший. Но тут с улицы раздался второй выстрел, затем третий.

32. Блуждающая искра

..Что же произошло на балконе? Увидев внизу, на углу дома напротив двоих мужчин, вскинувших пистолеты, Рысаков и Дельбёф рывком пригнулись  и рухнули на пол. Одна пуля вонзилась в дверной косяк, на месте, где только что стоял Андрей Рысаков,  другая, предназначавшаяся Дельбёфу, вдребезги разбила цветочный горшок, еще секунды назад находившийся за его спиной…пуля вошла бы прямо в грудь Анри-Франсуа, если бы скорость реакций его подвела. Де Габрийяк сидел на корточках, морщась от боли, держась за раненую руку. –  Кто они, что произошло, месье?  – обратился к нему Андрей Сергеевич. – Не знаю… я видел только одного…тот, кто стрелял в меня, был хорошо одетый человек…он стоял у стены дома напротив… я курил… и не обращал никакого внимания… мало ли… может ждет извозчика… – Я тоже хочу понять, что произошло? Кто стрелял? С вами всё в порядке, господин граф, а вы как, Андрей Сергеевич? Нужна медицинская помощь? – раздался резкий голос и на балконе возникла высокая фигура князя Чудинова – мои люди уже здесь… Дельбёфа он только смерил взглядом, не считая нужным справляться, цел ли он. Хорошо, что сестрицы Чудинова не было рядом, подумал Анри-Франсуа, ну очень раздражала его эта молодая дама. Элен Чудинова ведет себя, как жандарм в юбке, в каждом разговоре сыплет идеологическими штампами самодержавия, претендует на "мужеумие". Постоянно вмешивается в мужские разговоры, дескать не о чем ей говорить с большинством дам, чей куриный умишко вмещает в себя лишь моды, юбки, шляпки, дела любовные и детишек. Честное слово, если бы на государственную службу стали принимать женщин, она стала бы жандармом Третьего Отделения, что там, от роли палача для политических точно бы не отказалась… Но по счастью, такое невозможно… – Благодарю вас… господа… да… мне нужен доктор… рана болезненна… но по счастью… не опасна… помогите мне подняться, месье Дельбёф… – де Габрийяк в упор смотрел на Анри-Франсуа  и отвернувшись от жандармов так, чтобы они не видели его лица шепнул свистящим шепотом – ожило Белое Братство…клянусь…о чем брат Филомен сообщал в письме… – Да-да… сейчас господин Верейски вызовет вам врача… – громко сказал Дельбёф. Месье де Габрийяку помогли подняться и проводили в гостиную, где раненого тут же окружил причитающий дамский курятник, бледный и напуганный хозяин дома послал слугу за врачом. – Что теперь скажете, господин Рысаков? – Роман Петрович сверлил коллегу острым волчьим взглядом – в то время, как мы…некоторые из нас… недальновидно отпускают  восвояси врагов государя и империи… – при этих словах Чудинов  перевел взгляд с Рысакова-младшего на Дельбёфа –  они… сообщники убитого Белова… продолжают акты террора против ненавистных им аристократов… в лице месье де Габрийяка и сотрудников Третьего отделения…в вашем лице… – А при чем здесь месье Дельбёф? Он тоже рисковал быть убитым, если бы удивительная для его лет реакция не спасла ему жизнь? – Постановка… с целью отвести подозрения… – холодно и небрежно отмахнулся Роман Петрович – вы сын своего отца, прошли его школу… Андрей Сергеевич… и я не верю в ваше "наивное добродушие"…Так в чем причина такой необъяснимой снисходительности? – Почему вам так нужна кровь, Роман Петрович? Мне вот это интересно… В соответствии с законом я сниму показания… хотя в этом деле я сам свидетель и без пяти минут едва не жертва… – и с нажимом закончил, кивнув в сторону Дельбёфа – этот человек покинет Россию в установленные законом сроки без права возвращения… Бледный и сосредоточенный Дельбёф стоял, опершись о перила балкона. Кто на самом деле были эти несостоявшиеся убийцы? Всё за то, что Габрийяк прав… Белое Братство, тайный кружок фанатиков-монархистов… "защитников христианской цивилизации, Трона и Алтаря", выслеживавшие и убивавшие тех, кого они считали "врагом государя и монархического принципа"… Дядю Романа Петровича, графа Сабурова подозревали в принадлежности к Братству еще при жизни императора Павла, впрочем бездоказательно. Долгие годы затишья казалось, что Белое Братство миф, рожденный реакцией русского светского общество на события Французской революции… А что происходит сейчас? Откуда как по команде взялись жандармы, подчиненные Чудинова? Словно они стояли за углом и ждали сигнала появиться… На что всё это похоже и каков будет итог? Покушение будет бездоказательно свалено на революционеров-нелегалов, "русских якобинцев".  Для чего? Это даст повод для продолжения и усиления политики репрессий, новых задержаний и арестов… А Чудинову всё это лично даст репутацию верного слуги престола и повышение в должности… Особенно интересно то, что Роман Петрович не банальный карьерист и властолюбец, он верит в необходимость того, что делает, он фанатик самодержавия. Он, выросший в окружении французских эмигрантов, пропитался с юности их ненавистью к Революции и республиканцам, решил продолжить "дело" своего дяди графа Сабурова и задался целью выявлять и… физически устранять "врагов богоучрежденного монархического строя"… Романа Петровича не устраивает, что по закону этих людей "всего лишь" высылают за пределы империи…он испытывает потребность их убивать… Ладно… А зачем стрелять в коллегу, в Рысакова-младшего? Думай…  Анри… думай… в чем причина? Для отвода глаз… а то кто же еще, если рассуждать обывательски-поверхностно, кроме "врагов государя и монархии" станет покушаться на жандармов Третьего отделения? Ну вот же… с виду всё просто и "всем всё ясно"…доложит наш Роман Петрович по инстанции Бенкендорфу, что "недобитки Декабря 1825-го, которых мало вешали и ссылали,  под руководством старых французских цареубийц готовят новые диверсии и  заговоры против Романовых и богоучрежденной монархии"… Таким образом, путь "белому террору" будет расчищен… Дельбёф вздохнул и вытер пот с влажного лба. Вот и думай…поделиться соображениями с обоими Рысаковыми? Снова вырвался вздох. Ну и кому они скорее поверят, старому французу республиканцу, ожидающему высылки с территории  империи или своему коллеге из Третьего отделения, притом, как бы они не относились к Чудинову лично? Сумеют ли Рысаковы перешагнуть через политические предубеждения? Лучше сделать так… изложу всё это в письме и вручу одному из Рысаковых… старшему или младшему без разницы перед самым отъездом. Думаю, им пригодится эта информация… они не позволят разгуляться "белому террору" и не дадут Чудинову шансов возвыситься до приближенной к императору особы или до заместителя Бенкендорфа… Уличное оживление прервало затянувшиеся размышления Анри-Франсуа. Между тем жандармы Чудинова оцепили здание и оттеснили подальше любопытных зевак, напуганных и одновременно привлеченных звуками выстрелов. Нечасто такое происходит в богатом и спокойном районе города. В этот момент сиреневые шторы резко раздвинулись и на балкон выглянул молодой жандарм, он запинался, глаза нервно  блестели: – Господин Чудинов… злоумышленникам удалось скрыться…как в воздухе растворились…но мы делаем всё возможное для их задержания… Роман Петрович сделал резкий отстраняющий жест, приказывая исчезнуть, не удостоив его ни единым словом. За   спинами жандармов оба француза снова выразительно переглянулись. Ну кто бы сомневался… "злоумышленников" и не должны были найти…зачем искать своих? "Не найденные злоумышленники" будут подогревать среди коллег жандармов и в российском обществе в целом страх, подозрительность и ненависть ко всяким "инакомыслящим"… это на руку Белому Братству… создаст нужные им искусственно объединяющие скрепы "Самодержавие, православие или Смерть"… – Роман Петрович… – обратился Рысаков-младший к Чудинову – месье Дельбёфа я забираю с собой, снимем показания… всё, как положено. После… он свободен. А через несколько дней он покинет территорию России… Перед тем, как сесть в экипаж, Рысаков обронил вполголоса, обращаясь к Анри-Франсуа: – Показания снимем завтра… тем более, в этом происшествии вы не подозреваемый, а без пяти минут жертва…как и я. А пока… мы едем к вам домой, мадам Дельбёф, наверное, уже переживает. Она говорила, что сегодня вечером вы ждете гостей… Уж простите за навязчивость, но я присоединюсь к вашим гостям… Уж лучше я, согласитесь, чем к вам ввалится Чудинов и Ко? -насмешливо улыбнулся Андрей Сергеевич. – Я благодарен за ваше участие…что ж… едем ко мне… – вежливо склонил голову Анри-Франсуа.