Сорванная маска

– Я похож на человека, который может выставить ночью на улицу беззащитную девушку?

– Беглую каторжницу, – тихо уточнила Плетка, опустив глаза. – Нет, ничуть не похожи. Спасибо.

– Тебе есть куда идти?

– Я что-нибудь придумаю.

– А твои родные? Укроют тебя, спрячут?

– Есть причины, по которым я не могу вернуться к ним. Не расспрашивайте меня об этом, пожалуйста, господин Верт. Но я направлюсь на север, это ведь мои родные места.

Рихард не ответил. Он подлил вина себе и гостье, поднял бокал, стараясь незаметно рассмотреть девушку. Могли ли ее подослать Лейнеры? Королева Леонора, разумеется, понимает, что принц Даниэль постарается прибыть на Небесный суд. И уж точно понимает, что отвечать за этот поход будет именно он, Рихард. И вполне может подослать к нему шпиона или убийцу. Женщину? Почему бы и нет. Щепотка яда в бокал вина – с этим женщина легко справится. Пожалуй, куда легче, чем мужчина.

Но будь девушка подослана, она бы не оставила его на охотничьей заимке одного. Бросилась бы втираться в доверие – помогать, лечить, ухаживать. Хотя в постороннем уходе он тогда вовсе не нуждался, да и повязку потом вполне смог наложить одной рукой. И уж точно Лейнеры, зная его вкусы – а похождения Верта по спальням благородных дам ни для кого секретом не были – выбрали бы для такого дела яркую пышную красотку из знати, а не тоненькую каторжницу с синими, как восточный лазурит, глазами.

– И ты уверена, что доберешься до севера?

Плетка засмеялась в ответ:

– Вовсе не уверена. Но надо же что-то делать. Я много где бывала там, так что куда-нибудь да доберусь.

– Много где – это где?

– Росла около Островерхих гор, что за силийской границей. У меня есть родня в Силии, – Плетка на миг замялась, словно решая, что можно говорить, а что нет. – Но и в других местах по побережью часто бывала, так что все там знаю.

Рихард поймал ее взгляд, она не отвела глаз. Островерхие горы? Неужели все-таки подослана Лейнерами? Именно у Островерхих гор, на самом севере, на краю земли, находился грот Небесного суда. Прошлым летом Верт побывал в тех краях, чтобы хоть немного присмотреться. А теперь, готовясь к походу, изучил все карты, которые смог найти, расспросил не одну дюжину бродяг и путешественников и прочитал о северных землях все, что отыскал в скудной библиотеке замка Нортеров. Рассказы очевидцев противоречили картам, карты – книгам, и Рихард понял, что разбираться придется уже в пути. Да, он немного познакомился с северными землями, но этого знакомства явно не хватит.

Верт еще раз посмотрел гостье прямо в глаза.

– Островерхие горы? Не иначе как Небесные судьи сделали так, чтобы наши дороги пересеклись.

– О чем вы?

– Ты наверняка знаешь о гроте Небесного суда? – сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая. Никаких сомнений, что знает, не было, – Рихард уже успел оценить и манеры собеседницы, и на редкость чистую речь. Да еще и по-силийски читает. Наверняка получила неплохое образование. Скорее всего, работала в каком-то благородном семействе Истарала, пока не случилось что-то, из-за чего девушка оказалась на каторге.

– Конечно, – кивнула она. – Вы шутите? Все в Истарале это знают. Да и в окрестных странах, наверное.

– Поддерживаешь какую-нибудь из династий?

– Я что, вельможа или служитель Небесных судей, чтобы моя поддержка хоть что-то значила? – Плетка даже растерялась от его слов. – Ни до одних, ни до других мне дела нет, да и им до меня тоже.

Рихард промолчал. Если бы каторжницу подослала королева Леонора – девчонка бы стала уверять, что ненавидит всех Лейнеров до седьмого колена, да еще наверняка придумала бы историю, как именно по милости королевской семьи на нее нацепили кандалы. Но Плетка только удивилась.

– Почему вы спрашиваете?

– Собираюсь в ближайшие дни отправиться на север, – начал он. – Как раз на самый край света, к Островерхим горам.

Девушка понимающе кивнула.

– Поведете принца Даниэля к гроту Небесного суда?

– Да. Я был там один раз, но, по большому счету, не знаю ни тамошней погоды, ни местности, ни обычаев. Ничего. Моя сестра замужем за силийцем, но они никогда никуда не выбираются из своего поместья, да и живут не на севере, а на южных силийских островах.

– И вы не хотите ее впутывать.

– Не хочу, – спокойно подтвердил Рихард. – Лилия давно живет своей семьей, к Истаралу она никакого отношения не имеет и даже, кажется, никогда там не бывала. Да и клятву верности Нортерам в нашей семье дают только мужчины, Лилия никаким словом не связана.

– И вы даже не спрашиваете, за что я попала на каторгу?

– Не спрашиваю.

Она кивнула, Рихард заметил на тонком лице быструю благодарную улыбку.

– Я не могу вам рассказать этого, господин Верт. Но уверяю, что не представляю никакой опасности для его высочества. И если вам в походе нужен человек, хорошо знающий север, – я готова.

– Королева Леонора наверняка будет ждать нас, выслеживать и всячески мешать. Так что путешествие окажется не самым простым. И может статься, что мы до грота не доберемся.

Плетка снова кивнула.

– И даже если доберемся – Небесные судьи вполне могут снова отдать власть династии Лейнеров, и тогда королева Леонора наверняка решит расправиться с нами прямо на месте. На всякий случай.

– Разве его высочество принц Даниэль не захочет поступить точно так же, если власть будет отдана ему?

Рихард не стал отвечать, понимая, что эти слова – не вопрос, а утверждение.

– Но есть все-таки шанс, что мы доберемся, и что Небесные судьи отдадут власть Нортерам. И тогда, обещаю, я буду просить у его высочества – то есть тогда уже у его величества – чтобы с тебя сняли любые обвинения.

– Вы же не знаете, за что я…

– И знать не хочу, – соврал он.

Так Плетка оказалась в крошечном отряде, сопровождавшем принца Даниэля. И пока еще Рихард ни разу не пожалел о том, что взял эту каторжницу в дорогу.

Глава 4. Летописец принца

Вскоре кабан был разделан. Кристиан искренне хотел помочь, но пока не мог – у него до сих пор кружилась голова и сильно болел порезанный бок. Мясо погрузили в повозку, со шкурой Рихард и Феликс возиться не стали, решив, что летняя шкура секача никакой ценности не имеет. Верт хотел было вырезать клыки, свой неожиданный охотничий трофей, но махнул рукой и не стал тратить время.

– В Лоттене продадим тамошним мясникам, – деловито заметил Феликс. – И с собой попросим закоптить. Хорошо, что жары нет: мясо долежит до города, ничего ему не сделается.

Повозка снова тронулась. Верт стянул с себя окровавленную куртку и теперь ехал в одной рубашке, серебряный клинок с бриллиантами поблескивал у него на шее. Кристиан подвинулся поближе к Эльзе и во все глаза смотрел на дорогу. Он надеялся, что сегодня за день хоть немного наберется сил, но переезд в тряской повозке совсем его вымотал. Наконец вдалеке, где дорога поднималась на высокий холм, показались очертания городских стен. Верт протянул Плетке какую-то записку, та быстро прочитала, кивнула ему и, пустив коня галопом, улетела вперед. Огненно-рыжая лошадь была хорошо видна на пыльной дороге, и Кристиан заметил, что девушка вдалеке, не доехав до городских ворот, свернула в сторону на одну из тропинок и скрылась в перелеске. Повозка неспешно катила к Лоттену, но в полумиле от крепостной стены Верт жестом велел Эльзе направить коня чуть в сторону, на широкую обочину. Фургон плавно съехал с дороги и замер, полускрытый деревьями.

– Подождем здесь? – спросил Феликс.

Рихард молча кивнул. Дорога была пуста, но вскоре из перелеска послышался стук копыт, среди деревьев мелькнула рыжая лошадь, и к повозке примчалась Плетка.

– Все в порядке? – быстро уточнил Верт.

– Да. Все как вы договаривались. Дом убран, снедь готова, никого из посторонних нет. Хозяин с семьей на два дня перебрались к родне. Тут совсем рядом. Тропинка хорошая, повозка запросто проедет.

Кристиан растерянно смотрел на Эльзу, которая снова легонько хлестнула лошадь вожжами, а потом направила повозку не к воротам Лоттена, а в сторону – по широкой тропинке, уводившей куда-то в перелесок.

Они не едут в Лоттен?! Но Верт же хотел его там оставить? Спросить Кристиан не решался, поэтому просто тихо ждал, посматривая на Эльзу. Та, казалось, ничуть не была удивлена. Принц за ширмой тоже молчал, ни о чем не спрашивая. Тропинка повиляла по перелеску и вывела путников на просторный луг. Городские стены остались в стороне, а впереди был густой лес, на опушке которого Кристиан увидел маленький добротный домик с пристройками и навесом.

Теперь он понял, что принцу и правда лишний раз не стоило показываться в большом городе, а вот одинокий дом неподалеку прекрасно подходил для ночлега. Эльза переглянулась с Вертом и плавно остановила повозку у самого входа.

– На ночь спрячем фургон за навесом, ближе к лесу, чтобы не слишком бросался в глаза, – сказал Рихард, спешиваясь. – Переночуем тут, а завтра утром кто-нибудь заскочит в город за новостями. И за едой в дорогу.

– А мясо? – подал голос Феликс. – Пропадет же до завтрашнего утра.

– Да, верно. Отвезешь сейчас?

– Конечно.

– А я? – несмело спросил Кристиан, помня, что его хотели оставить в Лоттене.

Верт обернулся, держа коня за повод:

– Тут четверть часа до города, если быстрым шагом. Сможете? Феликс потом поможет спешиться.

– На лошади? – Кристиан, никогда в жизни не ездивший верхом, испугался, что Верт передумает и не станет его отправлять в Лоттен, и выпалил: – Смогу, конечно.

– Тогда поезжайте, а мы пока обустроимся тут.

– Постойте, Верт, – раздался вдруг из-за ширмы голос принца Даниэля. – Я слышал, мои комнаты уже готовы?

Рихард вопросительно взглянул на Плетку, та быстро кивнула.

– Да, ваше высочество.

– Тогда проводите меня. А потом приведите нашего случайного попутчика, я хочу с ним побеседовать с глазу на глаз.

Кристиан замер. Неужели это о нем? Принц Даниэль, продолжатель династии Нортеров, который удостаивает словом только аристократа Верта, а других будто и не замечает, о чем-то хочет поговорить с простым парнем из крошечного городка? Принц выбрался из повозки, Кристиан видел его стройную фигуру в вишневом костюме рядом с высоким худощавым Рихардом. Верт открыл дверь и шагнул в дом, чуть позже – видимо, дождавшись знака – за ним проследовал и принц.

– А ты чего затаился? – спросил Феликс, просунувшись в повозку. – Не слышал, что ли? Сам вылезешь, или помочь?

– Вылезу.

– Ну смотри.

Кристиан осторожно передвинулся и, стараясь не охать, неловко спустился, медленно выпрямился и пошел к дому. Его уже ждали в небольшой светлой комнате: Рихард стоял у входа, принц сидел на тяжелой резной скамье, прислонившись спиной к стене.

– Верт, оставьте нас на пару минут, – произнес Даниэль Нортер. – Он едва стоит на ногах и никакого вреда мне причинить не сможет.

Рихард молча вышел, притворив за собой дверь. Кристиан замер. Он думал, что принц сразу же начнет разговор, но тот молчал, рассматривая Кристиана, словно товар на рынке, и лишь через некоторое время процедил:

– Ты, конечно, знаешь, кто я?

– Да, ваше высочество.

– И именно поэтому ты так торопился в Лоттен, что был готов отправиться туда прямо сейчас, хотя у тебя нет ни сил на дорогу, ни единого иста на еду и ночлег?

Кристиан растерялся. Ему показалось, что взгляд принца Даниэля вот-вот просверлит его насквозь.

– Ваше высочество, я не смею вам мешать своим присутствием, и поэтому хотел уехать, как только почувствовал, что могу хоть как-то передвигаться.

– Лжешь. Верт не просчитал твой замысел – он хороший воин, но подлости в нем нет. И для него нет ничего невероятного в пешем переходе из Фента в Стреттен. Но я уверен, что решиться на такую прогулку может только очень целеустремленный человек. Ты хочешь стать историком и готов ради этого на все, так?

– Да, ваше высочество.

– Столько усилий ради того, чтобы просто послушать лекции и порыться в библиотеке? Не верю. Ты наверняка хочешь большего – обосноваться в столице, обзавестись знакомствами, втереться в окружение королевы Леоноры и добиться места при дворе. Я прав?

Растерявшийся Кристиан не смел поднять взгляд – так четко описал принц Даниэль все его тайные мечты.

– Отвечай.

– Да, ваше высочество.

– Поэтому-то ты и рвался в Лоттен. Что ты там собирался делать? Молчишь? Ты собирался, как только Феликс продаст мясо, купит снеди и оставит тебя в городе, кинуться к стражникам, правда ведь? И рассказать им о том, что я уже в Истарале, в нескольких минутах езды от городских стен. Ты думаешь, тебя бы наградили за такие сведения, и тебе легче было бы пробиться?

Кристиан чувствовал, как его лицо, несмотря на слабость и дурноту, заливается краской – принц Даниэль снова в точности обрисовал его планы.

– Можешь не отвечать – я по твоему лицу вижу, что прав. Наивный простак. Думаешь, тебя наградили бы? Да стражники прибили бы тебя на месте, чтобы вся слава досталась им. Но сначала позвали бы пытчика – вдруг ты рассказал не все, что знаешь? Так что про свои мечты о награде забудь. И про двор королевы Леоноры забудь, там нет места людям без фамилии, и уж точно нет места мальчишке из глухомани. Ее величество никогда не примет чужака, даже если это будет лучший из лучших – она королева и вынуждена держать уровень, ей есть что терять, – Даниэль Нортер изобразил усмешку. – А вот мне терять совершенно нечего. Но я уверен, что доберусь в срок до грота Небесного суда. И почти уверен, что Небесные судьи в этот раз отдадут предпочтение нашему роду. И тогда мне понадобится человек, который сможет вести подробнейшую летопись, рассказать историю возвращения Нортеров на престол – и сделать это так, чтобы показать наш род в самом правильном свете.

Принц замолчал, вопросительно глядя на Кристиана, но тот стоял, не решаясь вымолвить ни единого слова.

– Историки – продажные твари, – продолжил наследник Нортеров. – Вот я и хочу тебя купить. Верт рассказал, что ты переписчик. А значит, почерк у тебя разборчивый и чистый. Будешь описывать каждый день, событие за событием. Повторяю – в правильном свете показывая все мои свершения. Проверять буду лично. Платить много не стану, до Небесного суда и вовсе ничего не заплачу, ни единого иста. Но едой и одежкой тебя обеспечим. А дальше видно будет. Может быть, и фамилией тебя пожалую. Летописец при короле – это и имя, и слава, и память навсегда.

– А если я откажусь? – пролепетал Кристиан.

Принц Даниэль рассмеялся:

– Лучше соглашайся. Но даже если ты доберешься до Лоттена и бросишься к страже – то что? Допустим, они не замучают тебя до полусмерти, а сразу пошлют сюда отряд. Лоттен – город далеко не самый крупный, гарнизон тут небольшой. Что за отряд они направят? Дюжину? Полторы? Ты всерьез думаешь, что Верт с его приятелем не смогут размазать десяток-другой еле обученных стражников?

Он замолчал и принялся снова беззастенчиво разглядывать Кристиана. Тот стоял, опустив голову, и наконец еле слышно выдавил:

– Ваше высочество, я почту за честь стать летописцем при древней династии Нортеров.

Принц с видимым трудом сдержал усмешку.

– Верт, войдите к нам! – произнес он громко и отчетливо, так, чтобы его точно услышали за стеной. Через миг дверь отворилась, и Кристиан увидел в проеме высокий стройный силуэт Рихарда.

– Да, ваше высочество?

– Представляю вам моего летописца, – Даниэль Нортер кивком указал на Кристиана, который готов был съежиться под его взглядом. – Он будет подробнейшим образом излагать все события.

Верт кивнул, серебряный клинок на его груди сверкнул бриллиантами, и Кристиан при виде этого символа снова вспомнил о знаменитой клятве верности рода Вертов. Как там? «Быть верным, всегда защищать честь династии Нортеров и никогда не связывать свою жизнь с женщинами из рода Лейнеров».

– А… а клятва? – осторожно спросил он.

– Что?

– Ваше высочество, я ведь, наверное, должен поклясться вам, что… что… – он замолчал, окончательно растерявшись.

Принц расхохотался в голос:

– Клятва? Клятву я могу принять только от благородного человека с фамилией. А ты, если вздумаешь предать меня, просто отправишься к Небесным судьям. И поверь, твой путь к ним будет долгим и мучительным.

В библиотеке королевского дворца было почти темно, света от единственной масляной лампы, стоявшей на столе, не хватало, но больших факелов не зажигали – королева Истарала не любила яркого огня, ей казалось, что в отблесках пламени ее лицо смотрится старше. Леоноре Лейнер недавно исполнилось пятьдесят, и она изо всех сил старалась выглядеть как можно моложе. Высокая, суховатая, с правильными чертами, она была бы красавицей, если бы не слишком жесткий взгляд голубых глаз и их чересчур властное выражение.

Сейчас королева, устроившись в глубоком бархатном кресле, внимательно слушала Генриха Стела – канцлера Истарала. Кроме них, в библиотеке были младшая дочь Леоноры – принцесса Марианна, и сын канцлера – Артур Стел, командир дворцовой стражи.

– Ждать Нортера пока рано, но он наверняка тайно готовится к походу, – неторопливо произнес канцлер. – Я знаю, что он в последнее время стал напоминать о себе давним сторонникам Нортеров. В конце апреля мои люди чуть было не перехватили гонца, но тот сумел вырваться и ускользнуть.

– И они не бросились в погоню? – удивленно спросила королева.

Генрих Стел смутился:

– Нет, ваше величество. Никто из них уже не смог подняться.

– Откуда у Нортера деньги на толкового гонца?

– Гонцом, судя по описанию, был Верт.

– Тогда понятно. Но откуда у принца вообще деньги? Неужели его сторонники потратились на то, чтобы он мог добраться до грота?

– И это тоже может быть. Но основной его капитал – драгоценности, которые во время бегства вывез из страны его прадед, король Вильгельм. Да еще приданое, которое Вильгельм получил, женившись на силийской принцессе. И пусть казна Нортеров не пополняется, а только тратится, но сокровищ у этой семьи было немало, а живет их род со дня изгнания довольно скромно. Мои люди издалека наблюдают за замком Нортера, и, похоже, принц Даниэль хоть и не шикует, но и не бедствует, так что средства для похода на север у него наверняка есть.

Леонора перевела взгляд с Герниха Стела на его сына, Артура, потом снова взглянула на канцлера.

– Будь вы на месте Нортера – когда бы вы двинулись?

– Как можно позже, ваше величество. Принц Даниэль наверняка не захочет провести на территории Истарала ни единого лишнего дня – по крайней мере, до тех пор, пока Небесный суд не отдаст Истарал ему. Но этого, я уверен, не случится.

Артур Стел кивнул, показывая, что согласен с отцом, потом почтительно обернулся к принцессе Марианне:

– Ваше высочество, до июля еще достаточно времени, и я смогу вас лично проводить к чудотворному камню.

Принцесса мягко улыбнулась. Каждый год в начале лета Марианна, не раскрывая никому в пути своего имени и титула, приезжала к огромному валуну в долине в трех днях пути от столицы. Древние предания говорили, что этот камень Небесные судьи наделили волшебной силой, что он может выполнять желания, если проситель не злоупотребляет желаниями и обращается к камню не чаще раза в год – и принцесса, искренне верившая в это, еще с подросткового возраста взяла себе за правило приезжать к чудодейственному валуну.

– Не стоит, Артур, – быстро остановил сына канцлер. – Ее высочество возьмет обычных городских стражников, а тебе сейчас лучше оставаться в Стреттене.

Генрих Стел обменялся быстрыми взглядами с королевой, та едва заметно кивнула. Юная принцесса и молодой командир стражи не испытывали какой-либо привязанности друг к другу, но и королева, и канцлер на всякий случай старались на корню пресечь их возможное взаимное влечение. Марианна Лейнер могла выйти замуж только за человека чистой королевской крови, и даже Артур Стел из древнего аристократического рода – такого же древнего, как Нортеры, Лейнеры или Верты – не мог мечтать о принцессе.

– Значит, раньше июля отряд Нортера у нас не появится, – холодно подытожила королева Леонора. –Мы готовы его встретить?

– Конечно, ваше величество. Стража в городах давно предупреждена, а во все приграничные селенья мы ближе к июлю направим хотя бы по паре опытных людей. Наверняка Верт убедит принца пробираться лесами и глухими местами, так что в городах они могут и не показаться – но им придется пополнять запасы еды и воды, и рано или поздно их заметят.

Стоило канцлеру снова упомянуть Верта, как глаза Артура Стела засверкали. Он, как и все при дворе королевы Леоноры, тщательно следил за всеми новостями о принце Даниэле и о его окружении. С раннего детства Арутра Стела воспитывали воином, с раннего детства он знал, что именно ему, когда придет время очередного Небесного суда, придется защищать от Нортеров Истарал и грот, находящийся на дальнем северном архипелаге. И он прекрасно понимал: ведь и Рихард Верт с раннего детства знает, что именно на его долю выпало провести принца Даниэля к гроту. Артур часто думал, что Верт, скорее всего, считает этот путь к гроту делом своей жизни – так же как и он сам считал делом своей жизни защиту грота.

И если не с детства, то уж точно с подросткового возраста Артур Стел мечтал когда-нибудь скрестить шпаги с Рихардом Вертом. Один на один, в равном бою. И чем больше он слышал о мастерстве Верта, тем сильнее хотел с ним сразиться.

Законы Небесных судей были незыблемы: никаких столкновений возле грота, на нейтральной территории. Остановить принца Даниэля можно было только в границах Истарала, при этом не причиняя принцу никакого вреда. Если каким-то чудом Нортеру удастся пройти через Истарал и, покинув пределы королевства, выбраться к гроту – он станет неуязвим.

– В начале июля мы еще раз напомним всем стражникам в городах, всем деревенским старостам: обращать внимание на любой неизвестный отряд, на любую группу всадников, на любого незнакомого путника. Особенно если этот путник – изящный темноволосый юноша или высокий стройный белокурый мужчина, – произнес Артур. – Они не проберутся незамеченными.

– Юноша? – удивилась принцесса. – Даниэль Нортер?

– Он выглядит младше своих лет.

Младший Стел взглянул на отца, потом перевел взгляд на королеву, но все снова молчали. Артур еще раз посмотрел на принцессу Марианну и вспомнил ее старшую сестру, Александрину, которую случайные грабители зарезали на улицах Стреттена, изуродовав ее так, что хоронить принцессу пришлось в закрытом гробу. Долгое время по столице ходили слухи, что к этому убийству приложил руку принц Даниэль, но Артур никогда в такое не верил. Марианна, как две капли воды похожая на королеву Леонору, росла и воспитывалась в столице, во дворце Лейнеров, а вот старшую дочь королева давным-давно отослала в одну из дальних резиденций, с глаз долой, и принцесса Александрина лишь изредка, по большим праздникам, показывалась в королевском дворце. Привезти и отвезти юную наследницу – а именно Александрина была первой наследницей королевы – всегда доводилось Артуру. Поэтому он хорошо знал старшую принцессу, которая, в отличие от сестры, совсем не напоминала внешностью мать – говорили, что она пошла в своего отца, первого мужа Леоноры.

Сейчас, когда он снова подумал о принцессе, в груди словно что-то дрогнуло. Может, и вправду Даниэль Нортер решил избавиться от опасной для него первой наследницы? Артур, прищурившись, повернулся к окну, выходившему на северную сторону. Где-то там, далеко-далеко отсюда, – архипелаг Островерхие горы, где расположен грот Небесного суда.

Он не должен пропустить туда отряд принца. Не должен и не пропустит.

Только поздним вечером, когда на высоком темном небе проступили звезды, Кристиан наконец поверил, что теперь он – личный летописец принца. Феликс вернулся из города и привез дешевой бумаги, которую не жалко было тратить на быстрые неразборчивые заметки – Кристиан понимал, что в походных условиях сделать все сразу красиво и начисто будет невозможно. Он хотел расспросить о подробностях предстоящего пути Верта, но не посмел к нему обратиться. Перед Феликсом он так не робел, но и его пока постеснялся расспрашивать. Потом. Путь предстоит долгий, время еще будет.

Кристиан подумал о двух девушках – прекрасной Эльзе и Плетке. Должен ли он упомянуть и о них? Он решил сначала повнимательнее присмотреться к обеим, и случай ему представился тут же – удача в этот день была явно на стороне будущего историка.

Дом, в котором остановился принц со своим окружением, наверняка принадлежал зажиточному, даже богатому человеку. Две большие комнаты, в которых расположился сам принц, комната потеснее для Верта, кухня и просторная общая комната, где по разным углам на толстых матрасах устроились Феликс, Кристиан и девушки, – все это говорило о благополучии и достатке хозяина. На кухне для гостей была приготовлена куча разной снеди, так что Эльзе и Плетке оставалось лишь накрыть на стол. Рихард был у принца, Феликс занимался лошадьми под навесом возле дома, а сам Кристиан пристроился возле небольшого резного комода и, пялясь в чистый лист бумаги, изо всех сил пытался выдавить первую фразу. Дверь на кухню была приоткрыта, и он слышал, как тихо перешептываются девушки.

– Испугалась кабана? – с сочувствием в голосе спросила Эльза. – Я бы умерла от ужаса на месте, если б такого здоровенного увидела! А ты еще в него и оба раза попала! Я бы не смогла.

– Смогла бы, он совсем рядом был.

Кристиан осторожно покосился, заглянул в дверную щель, но ни Эльза, ни Плетка не обращали на него никакого внимания. Им казалось, что они говорят совсем тихо, хотя на самом деле звук из кухни шел так, что до Кристиана долетало каждое слово.

– Не смогла бы, – повторила Эльза. – Он же живой. Я… я не могу. Даже кота соседского шлепнуть не могла, когда он со стола воровал, хотя надо было: он постоянно к нам в окно прыгал.

Она вдруг вся померкла, словно вспомнив что-то страшное. Кристиан услышал, как дрогнул ее голос, а Плетка, стоявшая рядом, быстро схватила ее за плечо.

– Эльза? Что случилось?

– Ничего, – слабо выдохнула девушка. – Не смогу ударить.

– Надо будет – сможешь.

– Нет, – Эльза опустилась на край стола, казалось, она вот-вот расплачется. – Надо было – и не смогла. Я тебя не спрашивала, как ты с каторги сбежала, но понимаю, что не так это просто было… пришлось кого-то ударить… или еще похлеще…

Плетка кивнула, не отвечая.

– А я… могла сбежать, могла вырваться, но надо было от охранников избавиться. Их двое было, пьяные… я справилась бы, если бы решилась.

– Охранников? – переспросила Плетка, нахмурившись.

– А, ты же не знаешь, – Эльза грустно улыбнулась. – Что мне скрывать? Все мы тут в одной связке. Ты думаешь, я – любовница его высочества? – спросила она, понизив голос. – То есть да, но… я – его собственность. Просто вещь. Он меня купил. На невольничьем рынке.

– Небесные судьи! – прошептала каторжница. – Я думала, работорговли давно нигде нет.

– В Истарале и соседних странах, конечно, нет. А он был на южных островах, в Соларе. Там у них и пираты, и работорговцы, – Эльза, начав рассказывать, уже не могла остановиться. – Я выросла в Истарале, а в Солар поехала учиться. Очень боялась одна, но очень хотела.

– В Стреттене же есть университет. Куда Кристиан шел.

– В Стреттене не учат врачебному ремеслу. А в Соларе самые лучшие наставники. Я проучилась почти полгода, немножко осмелела, стала выбираться из своей комнатушки на прогулки. И мы с подружкой в порту попали под налет работорговцев. Нас схватили и увезли, а потом… – она всхлипнула, – потом выставили на рынке. И его высочество, пришедший на рынок для забавы под охраной четырех своих стражников, увидел меня и купил.

Плетка молчала. Кристиан замер, боясь, что девушки спохватятся и вспомнят о его присутствии, но ни та, ни другая так и не обращали внимания на приоткрытую дверь. Со стороны дальних комнат раздался скрип, и Кристиан испугался, что сейчас либо вернется от принца Верт, либо войдет Феликс, и девушек прервут, но нет, – за дверью только что-то громыхнуло, видно, Феликс взял ведро. Потом все звуки снова утихли.

– И ты так и живешь? – осторожно спросила Плетка.

– Как вещь? Да. Так и живу.

– Как же…

– Знаешь, мне еще очень хорошо, – оборвала ее Эльза. – Очень хорошо. Мою подружку, с которой нас вместе схватили, купили матросы с торгового галеона. Вскладчину. На всех. Хотели меня, но я красивая, и за меня просили намного больше. А она хорошенькая, но обычная. Когда ее вели на корабль по сходням, она вырвалась и прыгнула в море, но матросы не дали ей утонуть и все-таки затащили на галеон. И я не хочу знать, что с ней стало. Не могу даже думать. А его высочество… он хотя бы один, он всегда опрятен и не склонен ни к каким гадостям… если ты понимаешь…

Эльза все-таки расплакалась. Кристиан видел, как Плетка обняла ее – одновременно крепко и бережно.

– Бедная, бедная! И ты никогда не думала вырваться, удрать, добраться до дома?

– У меня нет отца, но есть трое старших братьев и младшая сестра. И если братья узнают, что я делила постель с мужчиной, не дав вместе с ним брачного обета Небесным судьям, – они сами меня убьют, чтобы мой позор не лег на младшую сестру.

Плетка не ответила, но Кристиан заметил, что она лишь крепче обняла рыдающую Эльзу.