Рассказки

О горках, телефонах и немного о любви

С самого детского сада Ленка знала, что она некрасивая.

Однажды утром, когда она никак не могла проснуться, мама сказала:

– Вставай уже, принцесса! На завтрак опоздаешь.

В сонную голову медленно вползла мысль, постепенно оформилась и удивила парадоксальностью.

– Мам, а некрасивых принцесс не бывает.

– А кто сказал, что ты некрасивая? – Мама стащила Ленку с кровати и поставила перед зеркалом. – Смотри!

В сумеречном утреннем свете, приправленным настольной лампой, отражение казалось вполне принцессочным. Ленка откинула чёлку.

– И шишка красивая.

Синяк на лбу, полученный на прошлой неделе в результате спора, что она сможет съехать с горки на ногах, переливался всеми цветами от светло-жёлтого до тёмно-фиолетового. Главное, спор она выиграла, потому что упала в самом конце, на ровном месте из-за того, что в неё въехала на санках первая красавица группы Даша. Ленка треснулась лбом об лёд, Даша заревела, Мишка, с которым был спор, обомлел, остальные бросились что-то объяснять воспитательнице и нянечке. Воспитательница обняла Дашу и принялась её утешать, а нянечка увела Ленку в спальню, прилепила ко лбу примочку и уложила в постель.

"Эх, хорошо быть красивой, – размышляла раненая Ленка, – всё тебе прощают, все тебя утешают, а тут лежишь с мокрой тряпочкой на голове одна-одинёшенька. Хоть не ругают, и ладно."

Ленку ругали гораздо чаще, чем она чувствовала себя виноватой. А однажды чуть из садика не выгнали.

В тот день шёл дождь, и прогулку заменили музыкальными занятиями. В зале быстро стало душно, петь не хотелось, Ленка вышла, спустилась на первый этаж и побрела куда глаза глядят. У задней двери разгружали продукты. Двое мужчин в синей форме носили на кухню коробки, ящики, мешки. Один мешок, самый большой, наверное, не поместился, и его оставили в коридоре. Даже не от любопытства, что интересного могут привезти на кухню, а от нечего делать Ленка подошла к мешку, развязала верёвочку, заглянула внутрь и… поняла, что нашла клад. Мешок был набит сухофруктами. Она попробовала изюм, чернослив, курагу, финики, груши, яблочки. Ужасно вкусно. Набив полные карманы, Фруктовая Фея отправилась обратно. Оказалось, что музыкальные занятия закончились, и группы разошлись по игровым. К Ленке сразу выстроилась очередь за дарами и, конечно, всем не хватило. Тогда она сбегала к мешку ещё раз, и ещё, и ещё.

После тихого часа у многих разболелись животы. Воспитательница вызвала врача и велела всем лежать. Врач пришла, пощупала животы, сходила на кухню, ничего подозрительного там не нашла и выписала всей группе направления на анализы. После её ухода воспитательница стала спрашивать, что они ели. Тут-то и всплыла история с мешком. У Ленки ничего не болело и виноватой она себя не чувствовала.

– А пусть не жадничают, – сказала она в ответ на обвинения.

Вечером Дашина мама устроила скандал. Воспитательница предложила Ленкиной маме убрать ребёнка из садика, на что та возразила, что за детьми нужно лучше смотреть.

Шишка на лбу почти не болела, и Ленка начала засыпать, когда в спальню вошёл Мишка.

– Кисель будешь?

– Буду, – Ленка села на кровати, взяла принесённые Мишкой два стакана, выпила оба, – а компот где? Мы же на компот спорили.

– Компот – завтра. Ну, не я же решаю, что варить. Голова болит?

– Неа.

– А я тоже на ногах съехал. Только не доехал, упал. Нас теперь на горку не пускают.

– Ну и дурак.

С тех пор Мишка отдавал ей свой компот. На лёгкие возражения, что достаточно и одного , отвечал, что они на весь компот спорили. То есть, на всю жизнь.

Детский сад плавно перетёк в школу, в Ленкином 1Б оказалось шесть человек из группы, в том числе Даша и Мишка. Даша и здесь была признана самой красивой, вокруг неё заклубилась целая компания. Вокруг Ленки никто не клубился, и она никого не выделяла. Зато записалась во всякие кружки и секции – рисование, шахматы, волейбол заполняли всё свободное время. Училась она легко, домашку делала за полчаса и давала списывать всем, кто попросит, подсказывала на контрольных, объясняла непонятки.

В седьмом классе все вдруг начали влюбляться. Со стороны это выглядело смешно: девочки краснели при виде мальчиков и начинали перешёптываться, мальчики сплёвывали под ноги и щурились, будто им в лицо светили фонариком. Глядя на поглупевших одноклассников, Ленка думала, как хорошо, что она ни в кого не влюблена. Может быть, когда-нибудь потом ей встретится человек, и он будет таким… таким… – Она оглянулась вокруг и встретилась взглядом с Мишкой. Сердце бухнуло и забилось, как после кросса. Ленка почувствовала, что краснеет. Этого ещё не хватало! Мишка? Да она знает его с трёх лет. Она ему колготки помогала натягивать, пуговицы на рубашке застёгивать. Учила с разбега прыгать в середину лужи, чтоб брызги во все стороны. Да она знает его, как облупленного. К тому же, в него влюблена красивая Даша. Вот и пусть они. Пусть.

Ленка отвернулась и твёрдо решила ни в кого не влюбляться. Вовремя решила.

– Пойдём сегодня в кино? Или в парк.

– А как же Даша?

– Что – Даша?

– Не одобрит Даша. А физику я тебе и так дам списать, без всяких кино и парков.

Мишка стоял так близко, что Ленка чувствовала его дыхание. И ей это было приятно.

– Знаешь, ты, конечно, умная. Но такая дура, – сказал он зло и отошёл к Даше.

После школы Ленка поступила в университет и перестала видеться с одноклассниками. Поначалу её звали на встречи, но она была вечно занята, и звать перестали. Она работала на кафедре, пела в хоре, участвовала в спектаклях факультетского театра, летом ездила в экспедиции. В общем, вела бурную общественную жизнь. При полном отсутствии личной. Редкие свидания, после которых совсем не хотелось продолжать отношения, в зачёт не шли.

Ленка нашла хорошую работу, поставила крест на личной жизни и решила не унывать.

Тот день не задался с самого утра. Во-первых, она проспала. Кофе залил плиту. Мыться пришлось холодной водой, спасибо коммунальщикам. Автобус 8:20 уехал без неё. Был, правда, ещё один, на 8:40, но он приходил не каждый день.

Ленка стояла на остановке, стараясь не смотреть в ту сторону, откуда должен показаться автобус. Только бы пришёл, только бы пришёл.

– Тётенька, можно вас попросить? – худенький мальчик ангельского вида смотрел на неё умоляюще.

– Да, конечно.

– Понимаете, я забыл дома тетрадку, а вернуться не успеваю. Вы не дадите телефон, я только маме скажу, чтоб она её принесла.

– Ясно, держи, – Ленка протянула ему мобильник, – Разберёшься?

– А то, – мальчик придирчиво осмотрел телефон и вдруг развернулся и побежал. Очень быстро.

Ленка мгновенно забыла про автобус, про работу, что она опаздывает, а опаздывать сегодня никак нельзя, короче, забыла обо всём на свете и бросилась за ребёнком. Вслед за ним перемахнула оградку, пробежала по газону, перепрыгнула лужу. Она почти совсем его догнала, но тут подвернулась нога. Высокие каблуки – пятая колонна в гардеробе. Вечно они то ломаются, то застревают в какой-нибудь щели.

Ленка стояла на одной ноге и смотрела, как от остановки отходит автобус.

Вечером в дверь позвонили. На пороге стоял высокий парень.

– Мишка? Ты чего так вырос?

– А ты маленькая, как раньше. Подарки принимаешь? Держи.

Она взяла свёрток, развернула. Внутри обнаружился её телефон. Именно её, а не похожий.

– Откуда? Нет, ты только скажи, откуда он у тебя, и я прощу, что ты не появлялся шесть лет.

– Чаю дашь? Расскажу.

Мишка работал в салоне сотовой связи. С некоторых пор к нему повадился мальчишка. Приносил телефоны прямо с сим-картами. Получал двести рублей, а Мишка смотрел, на кого зарегистрирован номер, звонил кому-то из знакомых и просил передать владельцу, что телефон можно забрать по такому-то адресу.

Владелец приходил и получал свою вещь за двести рублей. Вот такой бартер.

– Что же он так глупо сдаёт? Прямо с симками.

– Мне кажется, он просто голодный.

– Нет. Он – ангел.

Остаток от деления

– Время пришло в гости отправиться, – дурашливо пропела Вика в трубку, хихикнула и продолжила нормальным голосом, – сегодня в одиннадцать, не опаздывать, форма одежды парадная. Если придешь раньше, поможешь стричь салат.

– Викусь, ты только не обижайся. Я, наверное, не приду.

– Что случилось? Заболела? Сейчас я к тебе забегу. Минут через пятнадцать…

– Нет, Вик, я еще на работе. И когда выберусь отсюда, не знаю. Потом сразу домой и спать лягу. Устала ужасно, и голова болит.

– Бедная моя девочка, – голос подруги стал расстроенным, – ладно, но если передумаешь, приползай к нам. А завтра увидимся по-любому. Тут для тебя подарок.

– Если передумаю – приползу. Народу привет и с наступающим.

– Эх, и тебя с наступающим, – вздохнула Вика и отключилась.

Ленка врала. Нет, она на самом деле была еще на работе, а Новый год искренне собиралась проспать. И голова болела по-настоящему. Но было кое-что, о чем она умолчала.

Их маленькая уютная компания, сложившаяся еще в школьные времена, за последнее годы выросла в два раза. Вернее, почти в два. Ленка была единственной, кто нарушил эту счастливую статистику. Друзья считали ее привередливой, пытались знакомить с какими-то молодыми людьми, Ленка отказывалась, отшучивалась, говорила, что ждет своего "принца".

На прошлый Новый год традиционно собрались у Вики. Посидели за столом, проводили старый год, встретили новый, раздарили подарки. Вышли на улицу, взорвали припасенные петарды. Вернулись, допили шампанское, включили музыку и… рассыпались по парочкам. А Ленка уселась в кресло и сидела, упорно и отчаянно делая вид, что ей весело. Устав улыбаться, собрала грязную посуду и отправилась на кухню. Вот тогда, перемывая тарелки, она дала себе слово – проспать следующий Новый. Если, конечно, ничего не изменится. Не изменилось.

Но и оставаться без праздника она не собиралась. В сумочке лежал билет на "Щелкунчика", традиционный спектакль тридцать первого декабря. Любимый театр, любимый балет, место в третьем ряду партера – разве это не счастье?

Таблетка от головной боли начала действовать, чай заварился, до выхода оставалось сорок минут. Ленка свернула последний разговор с заказчиком (вот настырный, дома его не ждут, что ли? хотя…), отправила ему факс, выключила компьютер.

После феерического спектакля, после праздничной предновогодней улицы в квартире оказалось особенно темно и тихо. Ленка сбросила быстро намокшую от растаявших снежинок шубку, покружилась перед зеркалом под звучащий в голове "Вальс цветов" и замерла, по-балетному вскинув руки. Ах, хороша!

Переоделась в домашние джинсы и свитер, разбудила компьютер, включила музыку. Бросила на диван подушку и плед, плюхнулась сверху, потянулась… И поняла, что совершенно не хочет спать. Наоборот, хочет есть и чего-то еще, неформулируемого.

В холодильнике обнаружились кусок французского сыра, два помидора, четыре яйца, три пластиковых стаканчика с йогуртом и полбутылки пива. Очень неплохой наборчик, но не новогодний. Организм требовал мандарин и шоколадных конфет. И шампанского. Ленке вдруг так захотелось шампанского, что даже в носу защипало. Да, и еще посмотреть "Иронию судьбы", подпевая Жене Лукашину "со мною вот что происходит…". Половина двенадцатого, до магазина пять минут. "Успею", – решила Ленка. Почему-то ей показалось очень важным встретить полночь именно дома, как задумала, а не где-то на улице или, что еще хуже, в магазине. Видимо, сработал укоренившийся стереотип: как встретишь Новый год, так и… Короче, должна успеть. Быстро набросила курточку, выскочила на улицу.

Перед магазином стояла огромная искусственная елка, украшенная разноцветными лампочками. И дед Мороз, подсвеченный изнутри так, что сквозь красную ткань был виден каркас.

Под бодрый голос, рассказывающий о скидках на овощи и колбасу, Ленка добралась до винных рядов и притормозила. Отсканировала водки, коньяки, ликеры, вина, пиво,.. минеральные воды. Шампанского не было. Не поверив в такое вопиющее невезение, развернулась и двинула назад, внимательно изучая этикетки. Потом, уже не надеясь, заходила кругами – не может быть, чтоб ни одной бутылочки не осталось. И тут произошло чудо. Среди коробок сока стояла она, одна-единственная во всем магазине, да что там – во всем мире, предназначенная специально ей, и было уже не важно, сладкое или брют, не смотреть же в зубы подарку судьбы. Вытянув заранее руку, Ленка двинулась навстречу подарку. И тут в поле зрения появилась еще одна рука, чужая, и эта рука сомкнулась на фольговом горлышке.

– Не трогайте! – заорала Ленка.

– Почему? – изумился человек.

– Оно… оно… – нет, говорить, что это ее личное шампанское, нельзя, никто не поверит, надо срочно придумать вескую причину, – оно отравлено, – твердо сказала Ленка и посмотрела прямо в глаза парню.

– Отравлено? – еще больше изумился тот, – Зачем?

– А у нас акция. Э-э… Называется "умри счастливым". Так что ставьте ее на место и считайте, что я спасла вам жизнь. Мучайтесь до ста лет. Не стоит благодарности.

Рука разжалась. Ленка облегченно вздохнула и улыбнулась. Это было ошибкой.

– Послушайте, вы сумасшедшая. Я вас сейчас придушу, и вы умрете счастливой. Или несчастной, все равно.

Парень решительно двинулся к ней, и Ленка сразу поверила, что придушит. Умирать не хотелось, но отдавать шампанское незнакомцу хотелось еще меньше. Она начала медленно отступать, соображая, как бы зайти ему в тыл и схватить бутылку. Ей уже удалось сделать полукруг, когда боковое зрение просигналило, что третья, теперь уж совершенно посторонняя, рука, принадлежащая противному потрепанному субъекту, приблизилась к заветному горлышку. Презрев опасность, Ленка остановилась.

– Стойте! – они заорали вдвоем, оказывается, нападающий тоже не выпускал главный приз из поля зрения. Дядька не послушался, вцепился в бутылку и потащил ее.

– Бросьте! – опять хором гаркнули они. Рука дрогнула и отпустила горлышко.

– Ложись! – раздалось над самым ухом, и Ленка, мгновенно вспомнив дедушкины рассказы о войне, тут же залегла. Очень быстро. Но бутылка залегла быстрей и гораздо эффектней, разорвавшись на тучу стеклышек и брызг.

Лежа на полу в осколках своей разбитой мечты и постепенно намокая, Ленка хотела плакать.