Занимательная геометрия

В оформлении обложки использована фотография автора Kruchenkova «Young couple in winter park» c https://depositphotos.com

Глава 1

Идиотская ночь. Идиотская ситуация. И вообще, все, что происходило в последнюю неделю, да и за месяц до того, было абсолютно дурацким.

Но сегодня все звезды, похоже, сошлись , чтобы вывести Дениса из равновесия.

Он не любил опаздывать. Нет, не так. Он терпеть не мог отсутствия пунктуальности и гордился своим умением всегда оказаться вовремя в назначенном месте. Желательно – с запасом.

Сегодня же, все было не так, как надо: сначала на спокойной, ничем не загруженной улице встала аварийка. Теплотрасса, прорвавшаяся в начале зимы – картинка, обычная для любого города нашей необъятной страны. Но почему так не вовремя?!!

Денис потерял на объезд лишние двадцать минут, а потом нарвался на гайцов, по-новому "Дэпсов", которым душно потребовалось проверить документы. Ну, кого можно ловить в три часа ночи воскресенья в забытом Богом городе, в котором и движения-то нет?

Поэтому сейчас он безбожно опаздывал, несся на всех парах, но уже точно знал – не успеет. Чувствовал, как в груди нарастает ком раздражения, в первую очередь – на себя. За то, что расслабился и упустил такую "мелочь", как приезд "помощника". Так его, кажется, называли в официальном письме. А Денису абсолютно не были нужны никакие помощники, кроме тех, что он выбрал сам. Он замечательно управлял своей вотчиной, делал то, что считал необходимым и правильным, добивался первоклассного результата в местах, где остальные ломали копья и зубы. Во всяком случае, до последнего был уверен в этом.

А потом всё пошло наперекосяк. С какого-то перепугу, высокое начальство, сидящее в Москве, решило, что у Дениса Дмитриева, директора, мать его так, Северного филиала, лучшего директора за последние пять лет, остановилось развитие. И ему необходим, просто как воздух, внешний консультант. Это у них так называлось. Только Денис Игоревич прекрасно знал, что это, на самом деле, означает. Соглядатай, ревизор, проверяющий, стукач, чей-то сынок, метящий на теплое место : что угодно, только не консультант и, тем более, не помощник. В их бизнесе помощь просто так не предлагают.

Первая ласточка прилетела с месяц назад, когда шеф, курирующий все северное и уральское направление, начал запрашивать отчеты, о которых никогда не вспоминал. Денис отправлял их, нисколько не волнуясь: в его подразделении всё шло просто великолепно. У него иначе не бывало. Поинтересовался только – как часто, и постоянно ли нужно предоставлять эти сведения? Было совсем не трудно, да только времени жалко. Шеф промямлил что-то невразумительное, а на следующий день выслал извещение о том, что в штате у Дениса произойдут изменения.

Нового сотрудника еще подбирают, как только определятся с кандидатом – ему тут же станет известно. Стоит ли говорить, что , как только стала известна фамилия, ее "пробили" и проверили по всем каналам? Начальник службы безопасности хлеб свой даром не ел и времени не терял: он играл в команде Дэна, и готовился к "татарскому нашествию" вместе с ним. Нашествие было названо так не зря: фамилия "засланца" была нелепой и смешной – Татаринов.

Таким же смешным и нелепым казался выбор центрального руководства: Татаринов успел прославиться по всем округам своей глупостью, страстью к развлечениям и ленью. Похоже, что парня держали исключительно по какой-то прихоти. А может быть – из-за близкого родства с кем-то, приближенным к Генеральному. Этот вопрос так и остался нерешенным.

Но команда Дениса и не стремилась его решать – все расслабились. Выяснили, на какие мозоли давить, чем порадовать, куда сплавить, чтобы под ногами не путался, и забыли о Татаринове до самого его приезда.

А за три дня до назначенной даты все переменилось: поступило сообщение, что приезд "консультанта" отменяется. Денис на пару минут задумался, в чем причина – где-то лопухнулся парень по-крупному, или нашли для него более мягкое кресло? Это было, в целом, неважно. Он скомандовал "отбой" всем приготовлениям и просто-напросто забыл, как не стоящий внимания инцидент. Других забот хватало. Может быть, и нашел бы время, чтобы связаться с шефом и выяснить подробности, но того занесло в такие дали необъятной Родины, что связь была невозможна: её там просто не было.

Оттого неожиданней стала СМС, пришедшая во второй половине дня, а прочитанная – ближе к полночи воскресенья . Не привык он читать СМС-ки, там всегда одна ерунда валится, и на эту наткнулся случайно – просто память почистить решил.

А прочитав, озверел: "5 ноября, в 2:40 приедет подмена Татаринову. Величко В.В." Вот так, коротко и ёмко. Не считая, что пятое – завтра, вернее, уже почти сегодня. И этого Величко нужно встретить с поезда и где-то разместить. Какая радость-то, в воскресенье!

Дэн терпеть не мог дёргать людей по выходным, потому что требовал полной отдачи по будням. Было бы известно чуть ранее – приготовился бы, заказал такси, в компании с встречающим водителем. Но, примета захолустного городка, диспетчерская служба по выходным такие заказы не принимала.

Охренительная честь, конечно, – быть встреченным самим директором филиала… И, при другом раскладе, вряд ли бы этот "В.В." её удостоился. Но вариантов не оставалось.

Хуже другое: этого упавшего на голову товарища необходимо куда-то поселить. И точно – не в местную гостиницу. Там всего десять номеров, и те – вечно занятые. А еще там нет горячей воды и питания. В общем, заледенелый барак с платными койками. При всем желании насолить новому коллеге, на такую мерзость Дэн не пошел бы. Да и не по статусу сотрудникам огромного холдинга жить в этом сарае. Это уже для него, "лица" компании на местном уровне, важно.

И снова остался один только выход: поселить на время у себя. Благо, в трехкомнатной квартире места для двух мужиков достаточно. Опять же, подержать врага немного под присмотром – только на пользу. А в том, что это враг, Дэн не сомневался. Воевать он привык, и считал, что приемлемы любые способы. Иначе никогда бы не достиг того уровня, до которого дошел, и останавливаться не собирался.

Главное, что бесило: его загнали в ситуацию, где нет выбора, и ничто от его желаний и решений не зависит. А он этого не любил, не привык, и привыкать не собирался.

Оставалось верить, что выдержки хватит на то, чтобы не сорваться на нежданном госте и не наорать в первую минуту встречи. Поэтому последние километры дороги, оставшиеся до перрона, он старательно внушал себе, что нужно успокоиться. Время вылить свой гнев и недовольство еще придет. А показывать себя идиотом и неврастеником будущему врагу при первом знакомстве – самое нелепое, что можно придумать.

В помещении полутемного убогого полустанка (вокзалом язык не поворачивался назвать) никого, похожего на встречаемого пассажира, не было. Это стало ясно с первых минут осмотра. Так, престарелая парочка с тремя битком набитыми котомками (эти ждут раннюю электричку); дежурный, вяло шатающийся от стены к стене; нетрезвый мужик с мутным взглядом, пристающий к продавщице в киоске; два подростка с огромными чемоданами, дремлющие на стульях, и еще один – сидящий немного в стороне, но с таким же огромным баулом. Явно, все трое из одной компании, просто один отбился, что нередко случается в их возрасте.

Ярость Дениса набирала мощь и обороты: хотелось послать ко всем чертям этого Величко, позвонить шефу и сообщить, что ему совершенно не по кайфу разыскивать в ночи незваного гостя. А если он вообще не приехал? Или проспал и не вышел вовремя на нужной станции? Здесь остановка-то была всего на три минуты, насколько было известно Дэну. И что теперь оставалось делать? Наверное, шефа будить, без вариантов. Сидеть в промозглом помещении и ждать у моря погоды совсем не улыбалось…

Денис еще раз, на всякий случай, осмотрелся, и потянулся за телефоном. Поймал на себе чей-то пристальный взгляд, отвернулся (Чего пялятся? Мужиков в дорогих дубленках не видели, что ли?).

Решил перечитать сообщение – может быть, что-то важное упустил? Естественно. В СМС, следующей за шефовской, присланной с незнакомого номера, значилось : "Здравствуйте. Это мой номер. Мне сообщили, что Вы будете меня встречать".

Чертыхнулся (как не обратил внимания, а главное – не стёр, как спам?), и уже через секунду нажимал вызов. Тишина. "Абонент вне зоны действия". Да что такое происходит-то? Вроде бы, не апрель, чтобы разыгрывать…

Не веря в то, что с ним (с Дмитриевым Денисом!) такое может происходить, снова попытался дозвониться. Тот же результат. Он хмуро рассматривал трубку, раздумывая: "А не выбросить ли её ко всем чертям? Может, станет полегче, злость выплеснется?", когда рядом раздался тихий голос:

– Здравствуйте. Скажите, а Вы не меня, случайно, ищете? У телефона аккумулятор сел на холоде. Не могу ни до кого дозвониться.

– Вряд ли. – Надо же, какие наглые пошли барышни (ошибся, в одиночку сидел не подросток, а девушка, просто укутанная похоже)

– А мне, все же, кажется, что Вы – за мной. – С нажимом в голосе. Судя по прорезавшемуся металлу, не такая она и юная, эта барышня.

– А ты кто?

– Вероника Витальевна Величко. А вы?

Очуметь! К нему помощником прислали какую-то бабу! Шеф решил его до ручки довести?!!

И ладно бы – приличную женщину, а тут… Не пойми что! Дэну очень захотелось плюнуть или чертыхнуться. Какое-то недоразумение, в невзрачном пуховике, утепленных штанах и тяжелых кроссовках, с носом, упрятанным в огромный шарф, и в серой вязаной шапочке, натянутой до самых глаз. Эти-то самые глаза, воспаленные, какого-то мутного цвета, без грамма косметики (а она бы тут ничего и не спасла), сейчас пялились на него в ожидании ответа.

Ах, да, презрительно оглядывая своё новое приобретение в штате, он и забыл, что нужно представиться в ответ.

– Дмитриев Денис Игоревич. – Не стал кривить душой и выдавливать из себя "Очень приятно", ни к чему это было, ни к чему.

– О, какая честь! Спасибо, что лично приехали. Мне очень жаль, что пришлось тратить Ваше время, да еще ночью. – Что-то ему показалось, что никаким сожалением в голосе этой Величко и не пахло.

– У меня выбора не оставалось. Не переживайте. Где Ваши вещи? Поехали. До утра нужно хоть немного поспать.

Она развернулась и потопала к своему огромному чемодану, чуть ли не в половину роста. Денис только хмыкнул про себя: " Женщины. Что с них возьмешь? И эта – туда же" Оставалось надеяться, что чемодан у нее только один, и это совсем не косметичка…

Пока он ухмылялся, это недоразумение ухватилось за ручку, поправила ремень дорожной сумочки, висевшей через плечо, и вернулось обратно.

– Куда идти?

– За мной. – Поморщившись, забрал у нее ручку от баула, терпеть не мог, когда женщины в присутствии мужчин всячески демонстрируют свою самостоятельность, мол, сами справимся со всем. Ни фига они не справятся. Это он точно знал. Как возникнут реальные проблемы – сразу бегут к мужикам за помощью, и забывают про всю свою независимость. От того и выглядят еще более жалкими.

Эта, как ни странно, безропотно уступила право нести неподъемную кладь и пошла следом, не пытаясь вырваться вперед; так же, без сопротивления, прошла в открытую перед ней дверь, выйдя, остановилась, пропуская мужчину вперед. Удивительно. Такого поведения Денис от неё не ждал. Обычно девушки подобного статуса забывали об элементарных вещах, и вечно куда-то гнали, неслись напролом.

До его красавца, черного "Прадо", дошли за пару минут, в течение которых девушка не вымолвила ни слова. Что тоже показалось необычным, однако, тут Денис решил – раньше времени обнадеживаться не стоит. Время придет, наверняка, еще себя покажет во всей красе…

Он, продолжая играть истинного джентльмена, открыл перед дамой дверь, придержал за локоть, помогая взобраться на подножку, закинул вещи в багажник, и только потом уже уселся.

За десять-пятнадцать минут, что были потрачены на поиски визитерши, салон остыть не успел, и девушка на глазах обмякла, оказавшись в тепле. Только сейчас Денис осознал, почему она была такая скукоженная , почти болезненно сутулилась – замерзла. Недовольно нахмурившись, он включил подогрев сидений, добавил температуру на датчике микроклимата.

– Если начнет слишком жарить со стороны… – Хотел сказать "задницы" – осёкся, вспомнил про воспитание. – Со стороны спины – скажите мне, я выключу.

Вероника, так её, кажется, звали, с благодарностью кивнула, стягивая шерстяные перчатки, протянула руки в сторону горячего воздуха, с видимым трудом распрямляя ладони…

– Вряд ли мне станет жарко сейчас. Чувствую себя мамонтом, даже представила, что они пережили перед вымиранием. – Шутит, значит, жить будет. – Сколько сейчас за бортом?

– Тридцать шесть. Потеплело. Днем показывало под сорокет.

Она передёрнула плечами:

– Бррр… Я рада, что приехала сейчас, а не днем. Это предел, или еще хуже бывает?

– Круче всего , говорят, в декабре. Ниже сорока пяти опускается. Но на моей памяти это было всего пару раз. Главное, чтобы ветер не поднимался. А так – жить можно.

– Это я понимаю. Как-то здесь люди живут…

Ему хотелось ответить, что не живут, а выживают, и при первой возможности стремятся уехать. Потому что, кроме холода, здесь почти ничего нет. И люди не знают, чем себя занять стылыми зимними вечерами, ночами, днями… Поэтому спиваются или делают детей. Впрочем, одно другому не мешает. Денис уже успел понять, что в этом небольшом, бывшем гарнизонном городке, очень высокая рождаемость. А процент разводов и матерей-одиночек – еще больше. Но это было не очень важно. Разведенные женщины и матери-одиночки – не их целевая аудитория. Они строили для молодых офицеров и их семей, а еще – для тех, кто приехал "оживлять" это Богом забытое захолустье. Государство, однажды решив, что городок еще нужен живым и не разрушенным, решило создать инфраструктуру – новые сады, школы, больницу. А еще – развлечения. Кинотеатр и торговый центр – мелочи. А вот аквапарк в городке, который и бассейна-то никогда не видел, – это просто верх крутости. Кто-то, похоже, искренне верил, что все это поможет удержать молодежь от возвращения в центр.

На сколько это все влияло на "оседлость", Дэн как-то не очень интересовался, ему хватало знания: дома строятся, квартиры покупаются, и не только для военных частей, спрос растет . И на век его филиала этого спроса хватит. Плюс коммерческая недвижимость, которая давала гораздо больший выхлоп, чем тендерные госзаказы… Ему хотелось об этом сказать, но – промолчал. Зачем ей это? Она поживет здесь каких-нибудь пару недель, максимум – месяц, а потом запросится обратно. Такие здесь не выдерживают. Смысл на нее время и слова тратить?

– Куда мы едем? Где я буду жить?

– У меня. И едем сейчас в мою квартиру.

Тишина. Похоже, переваривает. Вот так, дорогая, никуда не денешься. Может, взбрыкнет и потребует вернуть её на вокзал, чтобы купить обратные билеты?

– Что, всё так плохо?

– В каком смысле?

– В филиале не хватает денег на аренду квартиры? Мне же сказали, что все готово, и проблем с проживанием не будет.

– Было. Все было готово, пока не пришла отмашка всё отменить. Мы ждали Татаринова, и жилье для него сняли. А когда узнали, что он не приедет, договор пришлось расторгнуть.

– И что теперь с этой квартирой?

– Не знаю. Скорее всего, уже сдали. Здесь очень сложно со съемным жильем. Я сам два месяца маялся, пока мне просто не выделили одну из непроданных квартир в нашем новом доме.

– А с гостиницей тоже беда?

Дэн усмехнулся про себя: "А может, и правда, сплавить её в местный "отель"? Глядишь, сама быстрее отсюда свалит…"

– Хотите попробовать – каково это, мыться по очереди со всеми клиентами, занимая с пяти утра? Если так страшно у меня остановиться, могу организовать…

Она поморщилась.

– Я представляю, что это такое. Просто не хочется мешать и навязываться…

– Пару дней переживу. А потом уж найдем что-то подходящее…

Доехали молча. Она больше не задавала никаких вопросов и ничего не рассказывала. Денис тоже предпочел не ввязываться в беседу. Успеют наговориться. Кроме того, ни одна женщина долго не выдержит пытку тишиной, и эта когда-нибудь заговорит. Причем, о самом насущном. Не зная о ней ничего, этого и добивался.

Так, перебрасываясь ничего не значащими фразами, добрались до третьего этажа, он открыл дверь, пропустил гостью вперед. Помогая снять куртку, взвесил её на руках, снова снисходительно хмыкнул:

– Спортивная? Здесь такая не спасёт. Она держит тепло только при движении. Постоишь минут десять – околеешь.

– Я уже поняла. Просто не было времени найти что-то более подходящее. Собиралась за два дня.

– Ты не знала, что тебя сюда направят? – В удивлении не заметил, как перешёл на "ты", но её это, похоже, не задело никак.

– Говорю же, за два дня сообщили. Поставили перед фактом: отправили билеты покупать, и дали один выходной, на сборы.

– Понятно. – Что ни черта не понятно. Ладно, с Татариновым еще можно было угадать, понимая, что это протеже, а при желании – найти, чей именно. А это что за утка такая подсадная? И чего от неё можно ждать? Сейчас, по большому счету, нечего: стоит вон, шмыгает носом и трясется.

– Ладно, о работе поговорим потом. Четвертый час ночи. Сейчас тебя чаем горячим напою, а потом – в люльку. Вставать ни свет, ни заря, не до разговоров.

Она послушно прошла за ним в комнату, которую Дэн до этого на бегу освобождал для постояльца. До этого почти не использовал – так, только в качестве спортзала. Но диван там стоял, большой и практически "нулёвый".

– Жить пока будешь здесь. Постельное белье и остальные принадлежности приготовлены. Если что-то еще нужно – говори, не стесняйся. Располагайся, давай, а я пойду, чайник поставлю.

Чайник уже давно вскипел, и бутерброды лежали, нарезанные. Что еще можно предложить девушке в такое время , плохо представлял, а потому не заморачивался. А она куда-то пропала. Прождав еще пять минут, Денис не выдержал и отправился на поиски.

Дверь в комнату осталась открытой, как и была, а Вероника сидела по-турецки над раскрытым чемоданом и просто пялилась на его содержимое. Красота! Он её ждет в ночи, а она, понимаешь, медитирует…

– В чем дело?

Девушка обернулась на голос:

– Да вот, сижу, туплю. Пытаюсь вспомнить, зачем сюда полезла. Сплю на ходу.

– Ясно. Переодевайся и приходи. Может, потом сообразишь. Не теряй времени.

Едок из нее оказался никакой: Вероника больше обнимала кружку пальцами, явно пытаясь их отогреть, да аккуратно отщипывала микроскопические куски от булки. К сыру с колбасой не притронулась. А вообще, похоже, спала на ходу.

– До сих пор не согрелась?

– Нет. Ощущение, что я двое суток в холодильнике. Сначала три часа на вокзале в Москве, потом в этом поезде… Вроде, фирменный, а дует из всех щелей. И эти двадцать минут на перроне добили окончательно. Хорошо, какой-то рабочий, добрая душа, подсказал, что здесь есть помещение. Так бы и стояла.

Кольнуло неприятное ощущение – по его вине девушка торчала на морозе, и не двадцать минут, а гораздо больше. Он видел часы, когда её забирал.

– Извини. Я планировал приехать заранее, да не сложилось.

– Да я тебя не виню. Если бы трубка не сдохла, обязательно позвонила бы. А так…

Проснулось любопытство:

– А если бы я вообще не приехал? Шанс был очень высок… Мог просто не увидеть сообщение.

– Я уже подумывала взять билет в обратную сторону. Решила еще полчаса подождать. Превращаться в сосульку черт знает где – не очень хорошая перспектива.

– И не страшно было бы ослушаться приказа?

– А почему – "ослушаться"? Я же приехала. Все, как положено. А если здесь никто не ждал, как было обещано, то, какие ко мне претензии?

– Даже так? Ты такая смелая? Или настолько должностью не дорожишь? – Может, сейчас расколется и выдаст что-нибудь вроде "мне ничего не грозит, у меня папа в главном управлении сидит", ну, или муж, или не в управлении, а близко к нему.

Но девушка снова удивила: глянула очень твердо, с вызовом, губы поджала, бровью дернула. Не понравился вопрос…

– Не такая и смелая, и работой дорожу, но, извини, у нас не крепостное право, и, если я здесь на хрен никому не нужна, то могу и другое место подыскать. Я не девочка на побегушках, чтобы забросить к черту на кулички, а потом забыть. Умолять, чтобы вспомнили, поверь, не стала бы.

Вот и характер прорезался, а к нему – недовольство и ситуацией вообще, и его опозданием – в частности. "Не девочка", говоришь? Да похоже, что именно она и есть, раз так легко поддаешься на провокации…

– Понятно. Как видишь, на такие крайние меры идти не пришлось. Ты здесь, а завтра идем на работу. Теплее стало?

– Немного.

– Ясно. Будем предпринимать радикальные меры. – Он встал из-за стола, двинулся в её сторону. Девушка ощутимо напряглась. – Да не пугайся ты. Коньяку сейчас налью. Должен помочь.

Достал из верхнего шкафчика пузатый бутылёк, щедро плеснул в обычный стакан (не до церемоний)…

– Пей. Залпом.

Она подержала в руках, принюхалась, лицо перекосило (какие мы нежные… двенадцатилетний коньяк предлагают, а она морщится, какая цаца выискалась)…

– Я не пью коньяк, мне от него плохо будет…

– Я сказал – пей. Лечить потом от соплей не буду, если чем посерьезнее не накроет. Давай, как лекарство.

Она зажмурилась и вылила в себя всё, что было в стакане, одним большим глотком. Как её перекорёжило – стоило посмотреть, будто не благородный напиток, а какую-то водку палёную хлебнула. Выдохнула, широко распахнув глаза…

– Фу, какая гадость… Но реально греет. Спасибо.

Щеки зарозовели на глазах, а взгляд поплыл – подействовало. Теперь срочно довести бы её до постели, а то, невзначай, так здесь и завалится…

– А можно мне в душ сходить? – О-па! Неожиданно, однако. Так же, как и взгляд , просяще – жалостливый.

– Вероника, какой тебе, нафиг, сейчас душ? На горшок – и баиньки. Давай, отведу. Тебе спать осталось часа два от силы.

– Ну, я очень туда хочу. Почти трое суток в дороге, представляете? – Заметил, как время в дороге увеличилось на сутки (до этого говорила про двое), как и то, что снова перешла на "вы". Похоже, захмелела больше, чем требовалось…

– Утром сходишь. А теперь – спать. Не шучу. Завтра к десяти в офис. И никаких опозданий.

Реально, за руку довел до комнаты, дальше обещала справиться сама…

В эту ночь он решил не ложиться – какой смысл? Оставалось каких-то три часа, четыре – максимум. Только насиловать мозг и тело. Да и не впервые было переживать такие бессонные ночи, знал, что справится. Предпочел потратить время на то, чтобы поискать информацию – ту, которой не было совершенно. А про неожиданную гостью необходимо было что-нибудь знать. Дмитриев Денис потому и славился умением побеждать, что никогда не начинал борьбу неподготовленным. Мало знать о том, на что способен ты сам, гораздо важнее иметь сведения о противнике.

А эта девочка, хоть и казалась мышью серой, была не так уж проста. Об этом вопила интуиция, хоть мозг и пробовал убедить в обратном. Что тут, казалось бы, опасного? По сравнению с ним, эта девочка – просто ребенок, слабый и неопытный. Таких можно пачками на завтрак есть. Не запивая. Но что-то проскальзывало в ее интонациях, мимике, гордо вздернутой голове (когда вспоминала, что её нужно именно так держать)… Говорящее – ни черта она не мышь, и даже не котёнок. Кто? Время покажет, но где-то у нее точно спрятаны и коготки, и зубки. И лучше их заранее обточить…

Он подключился к локальной сети компании и попробовал поискать документы, содержащие имя Величко В.В., но никаких упоминаний не было. К личному делу доступ закрыт даже у него, нужно делать специальный запрос. Но, в принципе, это не горело – попросить характеристику и данные о карьере в холдинге можно и в понедельник.

Он увлекся чтением новостей, потом переключился на документы, отложенные до лучших времен, потом опомнился – глядя на часы, показывающие почти шесть утра, отправился в душ.

Выходя из ванной комнаты, услышал противный писк – в его квартире не было ничего, что могло бы издавать такие звуки… Даже будильник был установлен с классическим звонком – потребность в других извращениях не возникала.

Писк доносился из комнаты гостьи, не прекращаясь. Удивительно, как можно спать под такое сопровождение… Но, вспомнив, сколько ей было отведено на сон, и при каких обстоятельствах укладывалась, сообразил: ей сейчас хоть из пушек стреляй, вряд ли поднимется.

Наплевав на приличия и ложную скромность, решил помочь. На всякий случай, аккуратно постучал, не услышав ответа, приоткрыл дверь – ровно на столько, чтобы успеть закрыть, если увидит что-нибудь лишнее. Нет. Из-под одеяла торчала только макушка и рука, плотно зажавшая телефон, замолчавший на время. Через три секунды снова раздался писк. Затем недовольное ворчание, взгляд одним приоткрытым глазом на экран – снова выключила, но так и не проснулась.

Похоже, придется вмешиваться… Что им двигало сейчас? Желание отключить противную пищалку? Возможно. Но, скорее, понимание, если не помочь – она сегодня не встанет и на работу не явится. А этого Денис позволить не мог. Раз приехала – пускай работает и доказывает свою необходимость на филиале.

– Вероника, подъем! Вставай, иначе опоздаем!

Тяжкий вздох в ответ показал, что она уже не спит и понимает, что разговаривают с ней.

– Аллё! Подъём!

– Да слышу я… Уже проснулась. Только встать никак не могу себя заставить. – Ещё один вздох. – Уже поднимаюсь. – Тихий, с утренней хрипотцой голос, несчастные, детские интонации – это могло растопить лёд в сердце любого, даже самого строгого шефа. Только не его, и не с этой дамочкой. Ситуация не та. Чем сильнее её замучаешь, тем быстрее свалит к себе домой, прекратит путаться под ногами.

– Я пошел? Или нужно проконтролировать?

– Нет. Встаю.

Дальнейшее представление было весьма забавным. Она перевернулась вокруг себя раз пять, поочередно вытягивая руки, ноги, выгибаясь не только спиной, но и всем телом. Утренняя гимнастика без отрыва от постели. Наконец, села, запутавшись в одеяле, потерла глаза… Дэну пришла мысль о том, что перед ним, по сути, еще ребенок – слишком уж по-детски себя вела, позабыв, что в дверях стоит и любуется мужчина. Или не забыла, и все это – осознанно? Хрен их, женщин, в этом разберешь…

– Ты еще здесь? Да все уже, я проснулась. Господи, за каким чертом меня сюда занесло? Мне вообще обещали отпуск… Отдохнула, блин…

Он не уходил, ожидая дальнейших действий.

– Выйди, пожалуйста, мне одеться нужно.

Вот, теперь можно считать, что в сознание пришла. Если до этого не прикидывалась.

– Ухожу. Ванная комната свободна. Время на душ еще есть. Если не уснешь снова.

В ответ – короткое "спасибо" и ничего больше.

Денис готовил завтрак и обдумывал создавшееся положение. Идея держать врага "при себе", на глазах, обернулась массой сложностей. Во-первых, жить вдвоем с сотрудником одного пола – нормально, с противоположным – какая-то фигня. Сразу поползёт масса толков и пересудов. А истина откроется сегодня же, через пару часов, как только кто-нибудь задаст первый вопрос о том, где её поселили. И не соврёшь – город слишком маленький.

Но даже это не такая проблема – сплетни умрут сами собой, если их не поддерживать и правильно себя вести… Другая сложность: Вероника выглядела безобидной и даже, временами, слабой. Это притупляло бдительность. Придется все время себя настраивать на то, что не нужно её жалеть и помогать, что она – такая же, как и все. Будь на ее месте мужчина, даже мысли не возникло бы дать ей выходной, чтобы придти в себя после дороги. А тут, надо быть честным, закралась…

Она снова умудрилась удивить: на сборы потратила меньше часа. Дэн еще дожаривал омлет, а Вероника уже появилась на кухне, чистая и свежая, будто и не было трудной бессонной ночи.

– Чем-нибудь помочь?

– Можешь налить кофе. Кружки на стойке. Или предпочитаешь чай?

– Нет, сегодня – только кофеин, желательно, пару литров. – Надо же, еще и улыбается… Дэн по утрам улыбаться не любил, впрочем, как и днем, и вечером – тоже.

– По тебе не скажешь, что еле поднялась.

– Погоди, это первые пару часов. А потом начну зевать и говорить всякую чушь. Поэтому, лучше сегодня пить кофе, и побольше.

Сидя за столом и накалывая вилкой кусочки незамысловатого блюда, он пытался понять – как сейчас ко всему этому относиться? На его кухне женщины не завтракали уже лет пять. Ночевали – да. Иногда он приносил им что-нибудь попить в постель. Перед этим ужинали. Совместных завтраков не было ни с кем. Редкие приезды жены не считаются. Он её за женщину много лет уже не держал. Редкая расчетливая стерва – да. Умная, хитрая, опасная – конечно. Единственная, сумевшая сделать из него идиота – несомненно. Однако, после всего, она перестала быть женщиной в его глазах. Так, досадная помеха. Которую избегал по мере возможности, стараясь свести все контакты на нет.

А теперь за его столом сидела незнакомка, о которой известно только имя, фамилия, пол. И то, что от неё можно ждать чего угодно. Все. И эта незнакомка, непонятно как уловившая смену его настроения, сейчас молчала и задумчиво рассматривала края кружки. Глаз не поднимала. Стеснялась, что ли? А он не стеснялся – рассматривал.

Ничего не скажешь, сегодня, умытая и причесанная, без вороха теплой одежды, она выглядела симпатичной.

Правильной формы овал лица, брови – аккуратными дугами, высокие скулы, темно-русые волосы, почти черные, отдающие легким золотом, собранные в высокий хвост… Обычная, наверное, без всяких наворотов, которые вечно выдавала жена… Вот так, он уже перестал даже в уме называть её по имени…

Вероника, чувствуя на себе его задумчивый взгляд, начала розоветь – сначала слегка загорелись щеки, потом – маленькие уши, за которые она то и дело убирала оставленную прядь, потом – шея, почти целиком скрытая воротником теплого свитера… Он заметил всё это, но глаз не отрывал – хотелось понять, как долго выдержит.

Реакция не заставила долго себя ждать, девушка не справилась, подняла глаза:

– Что-то не так? Я плохо выгляжу? Косметика потекла?

Он не заметил на ней никакой косметики.

– Все так. Пытаюсь понять… У тебя глаза какого цвета?

Ждал, что смутится, а она рассмеялась:

– Не парься. Это невозможно угадать. В основном, зависит от одежды. Сейчас, наверное, бирюзовые, да?

– Я в таких тонкостях не секу. Вчера были мутные, сегодня – синие.

– Погоди, шарф завяжу, станут зелёные. А вообще, серые, наверное… Я до сих пор не поняла…

С губ чуть не сорвалось "тогда нужно проверять совсем без одежды", вовремя заткнулся. Что-то сегодня не туда несло. Это же коллега. Разве с ней нужно о такой ерунде говорить? Совсем ни к чему…