Только не он!

28

Проснувшись, я не сразу поняла, что случилось и почему я лежу на полу в прихожей. А стоило вспомнить, как глаза снова запекло.

– Хватит, – рыкнула на себя и попыталась встать.

В глазах потемнело от слишком резких движений, да так, что я в прямом смысле плюхнулась обратно на пол, шумно хватая ртом воздух.

Нервные потрясения никому не идут на пользу, а мой организм однозначно является противником стресса. Кто бы мог подумать, что у меня такая низкая стрессоустойчивость…

– Сейчас покормлю, – пообещала я прибежавшему ко мне Людовику. – Дай мне пять минут, котик. А лучше все десять.

Кое-как поднявшись на ноги, я неуверенно прошла на кухню, наступая прямо на разбросанные фотографии. В горле мгновенно образовался ком.

Ускорившись, я открыла холодную воду и начала пить прямо из-под крана. Затем, повиснув на раковине, ополоснула ледяной водой лицо.

Стало чуть лучше. Физически. Тяжесть с души никуда не делась.

Пошатываясь дойдя до холодильника, я достала пакетик с кошачьим кормом и вывалила в миску, чуть не упав, когда наклонялась.

– Да что ж такое-то, – выдохнула я, опустившись на пол и навалилась спиной на дверцу шкафчика кухонного гарнитура.

Людовик радостно мурча поглощал свой завтрак, никак не обращая внимание на припадочное состояние своей кормилицы. Хотя, если судить по встроенным в микроволновку часам, время давно перевалило за обед.

Прикрыв глаза, я постаралась привести себя в норму. Успокоиться.

Ничего критичного не произошло, ведь так? Ну, поигрался Борис Геннадиевич с фотошопом. Молодец, конечно. Но Леша же не дурак! Я старалась смотреть на все объективно. Очень старалась!

Покажи кто мне такие фотографии с Лешей в главной роли, я бы тоже психанула. Но затем, чуть успокоившись, нашла бы несоответствия.

– Вот сейчас их и поищем, – прошептала я, потянувшись в сторону ближайшей фотографии начала пристально ее разглядывать.

И чем больше всматривалась, тем страшнее мне становилось.

Это была я. Не какая-то взятая из просторов интернета фотка, на которую налепили мое лицо.

Встав на четвереньки, я начала собирать остальные фотографии, тщательно изучая каждую.

– Да как так… – неверяще прошептала я, снова почувствовав дурноту.

На снимках была я. И дело было даже не в бинте на руке. Маникюр, педикюр, цепочка с кулоном, которую я никогда не снимала, даже на ночь. Родинка на попе и даже маленький шрам на левой груди я смогла разглядеть, чувствуя, как мне не хватает воздуха.

Тут было два варианта. Либо я сошла с ума и не помню, как изменила Леше. Либо…

– Либо старый козел установил здесь камеры, – зло прошептала я и поднялась на ноги.

По пути в спальню я собрала все фотографии. Сначала я подумала, что Стужев просто сделал фотографию комнаты, например, в тот свой визит сюда, а затем нанял кого-то, наштамповав на них эту гадость.

Но на фото действительно я.

– И куда ты ее запрятал? – осмотрев ракурс, откуда были сделаны снимки, я уверенно подошла к шкафу, осматривая полки.

Когда знаешь, что искать и примерно где, то поиски не занимают много времени. Спустя минут пять я достала крохотную камеру и выдернув ее, оборвав провод, бросила на пол и раздавила ножкой стоявшего рядом стула.

Стало ли мне легче? Нет.

Я не знала, как доказать Леше, что это все ложь.

По распечатанным фотографиям определить подделка ли это – практически невозможно. Да и станет ли Леша меня слушать? Он же не идиот. Не мог не заметить шрам и родинку. Это если не брать в расчет цепочку и бинт.

– Что же делать? – спросила я у пустой комнаты.

Ответ пришел сам собой – ждать Лешу. Доказательств у меня нет. Аргументов в собственную защиту тоже. Но они мне и не нужны. Стоит Стужеву узнать, кто я, как он сам признается… должен признаться.

И все же… какая-то часть меня жаждала, чтобы Леша просто поверил мне.

Ни фотографиям, пусть и очень качественным.

Ни словам своего отца и его детектива.

Ни записям с камер.

А просто мне. Просто на слово.

«А сама бы ты ему поверила?» – противно попискивал внутренний голос. И ответа на этот вопрос у меня не было.

Я подошла к кровати, взяв в руки Лешину футболку. Прижала ее к груди и свернулась калачиком на постели. По щекам снова покатились слезы. Без всхлипов и без желания их стирать. Я просто уткнулась носом в футболку, вдыхая родной запах и пыталась понять, было ли все иначе, расскажи я Леше правду раньше?

Например, сразу. Еще в тот день, когда он прогнал тех мужиков, что с легкой руки Бориса Геннадиевича превратились в моих подельников.

Или в тот день, когда Стужев-старший ворвался сюда. Леша так искренне переживал за мою реакцию на тему его невесты… что мне стоило тогда не убегать, а признаться? Три слова всего.

Или еще вариант. Когда Борис Геннадиевич угрожал мне и предлагал денег. Что мне стоило позвонить отцу? И все. Всего этого не было бы.

Но я ничего не сделала.

И сейчас продолжая прогонять в мыслях вариант того, как оно могло быть, я просто лежала и ждала.

Хотелось верить, что, успокоившись, Леша выслушает меня. Поверит…

Но…

Время шло, а домой он не торопился. Периодически я проваливалась в странное подобие полудремы, с ужасом распахивая глаза и боясь, что пропустила его возвращение. Успокаивало одно. Не думаю, что Леша спокойно бы воспринял мою спящую тушку. Разбудил бы.

Наблюдая, как светлеет на улице, я поняла, что Леша не придет. Мне было страшно строить предположения, где он мог остаться ночевать.

Поэтому, выбрав самое логичное, я с трудом добралась до телефона и вызвала такси. Благо адрес особняка Стужева-старшего я знала.

29

Удивительно, но охрана меня пропустила сразу, как только я подошла к воротам. Ждали? Возможно. Логично же, что я начну искать Лешу, ведь сам он домой не вернулся. И, кажется, зря я приехала. Раз так легко попала в дом, значит его здесь нет.

– Ужасно выглядишь, Александра, – Стужев встретил меня сидя за столом.

– Вашими молитвами, – огрызнулась я, с какой-то апатией вспомнив, что даже волосы после сна не расчесала, просто разгладив их руками. Но какая разница? Меня заботил только один вопрос, и я поспешила его озвучить. – Где Леша?

– В Оттаве. Но сомневаюсь, что такая, как ты, найдет этот город даже на карте, – с улыбкой ответил Борис Геннадиевич, пододвигая ближе к себе графин и наливая стопку. – Видишь ли, мне здоровье не позволяет сейчас лететь и заниматься заграничными филиалами. Зато есть сын, которого здесь больше ничего не держит. Даже девушка, и та, – он рассмеялся, и отсалютовал мне, намереваясь выпить, – оказалась дешевой дрянью. Твое здоровье.

– Не подавитесь, – скрипнув зубами, я изо всех сил старалась сдержать клокотавшую в груди ярость. Снежинские не истерят.

Папочка был бы доволен. Сколько раз я слышала от него фразу про то, что врагов семьи мы уничтожаем с ледяным спокойствием и юридической поддержкой. Эх, папа, папа. Знал бы ты, как я хочу уничтожить твоего делового партнера.

– А ведь я предлагал тебе уйти мирно, – самодовольно продолжил говорить Стужев. – Сама виновата. Алекс тебя не простит. Никогда.

– Кармы не боитесь? – максимально спокойно уточнила я, как мантру повторяя про себя, что не буду кричать. Он не увидит ни слезинки на моем лице.

– Я? – рассмеялся он на мои слова. – Ты меня еще жизни поучи. Ты… никто. Просто никто. И я сразу предупреждал, что не пара для Алекса. Сама виновата.

– А кто пара? – я выдавила из себя улыбку. – Дайте угадаю. Алекса Снежинская?

– Видишь, когда надо ты умеешь соображать. Вот только поздно.

Стужев не просто получал удовольствие от нашей беседы.

Он ликовал.

– Настанет день, когда вы локти себе все искусаете, поняв, что натворили, – тихо произнесла я. – Вот только будет поздно. Вы потеряете сына. А мы с Лешей все равно…

– Я тебя умоляю, – расхохотался Борис Геннадиевич. – Если бы Алекс хоть на одну сотую процента верил тебе, то не улетел бы. Признаюсь, – он снова налил себе стопку. – Я даже переживал по этому поводу. Чуть-чуть. Что поверит и докопается до правды. Но… – он демонстративно развел руки в стороны и оглянулся по сторонам. – Его нет. И шанса оправдаться у тебя нет. Так что, милая, – с улыбкой подвел он итог нашего разговора. – Рекомендую найти себе папика и жить с ним.

– Найду, – кивнула я. – Даже и не сомневайся, старый ты мешок с…

– Выкинь ее, – не дал мне договорить Стужев, отдавая приказ своему охраннику, что молчаливой тенью все это время стоял чуть позади него и наблюдал за нашим сомнительным диалогом.

– И выход я в состоянии найти сама, – прошипела я сквозь зубы, пытаясь вырвать руку из хватки этого громилы. – Отпусти!

Сил сопротивляться у меня не было. Глаза обжигало от сдерживаемых слез.

– Пошла! – грубо вытащив меня в коридор, он резко остановился, заметив вышедшего нам навстречу мужчину.

Я его сразу узнала. Это был тот, злой, но адекватный, что сопровождал Стужева, когда он караулил меня в квартире Леши и предлагал отступные. А, ну и камеры вероятнее всего установили тогда же. Если не раньше…

Сейчас об этом думать не хотелось.

– Девочку отпусти, – приказал он, хмуро рассматривая нас.

– Так Борис Геннадиевич приказал…

– Я сам ее провожу, – отмахнулся от него он, но громила меня так и не отпустил. – Мне долго ждать?

– Так она же…

– Что? – с иронией переспросил тот. – Что она сделала, Коль?

– Сам, так сам, – отпустив меня, он молча развернулся и пошел обратно к своему хозяину.

– Хороший песик, – прошептала я ему в спину, потирая пульсирующую от сильной хватки руку.

– Ну хватит, – как-то устало попросил меня внезапный защитник, пропуская вперед. – Пойдем. Тебе действительно пора.

Он вывел меня из дома и довел до ворот, махнув кому-то рукой, чтобы их открыли.

– Спасибо, – прошептала я, и хотела добавить «до свидания», но с удивлением заметила, что мужчина выходит за мной следом. – Бить будете?

– Такой приказ есть, – совершенно серьезно ответил мужчина, чем здорово напугал меня.

– За что? – едва слышно спросила.

И, наверное, даже не у этого охранника. Да и не про избиение.

Просто – за что? Вот это все?

– Александра, ты же умная девушка, – начал он говорить, тактично взяв меня под руку и начал уводить прочь от дома Стужевых. – Ты же должна понимать, что такие люди не примут тебя.

– Леша принял, – хмуро заметила я, тут же дополнив: – Пока его папочка не подсуетился.

Слова Бориса Геннадиевича меня задели. Не все, разумеется. Но вот в том, что если бы Леша хоть капельку верил мне, то…

– Алексей улетел и вернется не раньше, чем через полгода. А то и позже, – поделился со мной информацией охранник. И я бы решила, что это ложь, если бы не следующие его слова: – У Бориса Геннадиевича сейчас не лучшие времена, точнее, у его бизнеса. И я не уверен, что Алексей сможет сделать что-то, чтобы они остались на плаву.

– Зачем вы мне это рассказываете? – удивленно выдохнула я.

– Чтобы ты поняла, почему отцу Алексея так важен правильный брак сына, – указав рукой в сторону подъехавшего такси, мужчина произнес: – Это за тобой. Пойдем.

– Брак с Алексой Снежинской, – я нервно рассмеялась.

– К примеру, – подтвердил охранник. – На твой счет у меня несколько приказов. И все они… не приходи сюда больше. Не пытайся найти Алексея. Его отец уничтожит тебя и не заметит. Ну не стоит разбитое сердце целой жизни. Ты молодая, красивая. Переживешь. Забудешь его, пусть и со временем.

– А я всегда считала, что за любовь нужно бороться, – прошептала я, стараясь сдержать слезы.

– Алексей бороться не стал, – напомнил мне мужчина, и замер возле машины, к которой мы подошли. – Зная отношение своего отца к тебе, зная про попытку дать тебе денег. И зная возможности, которые открывают эти самые деньги. Не стал, Александра, слышишь? Может и тебе не стоит рисковать собой?

– Простите, как вас?.. – спросила, стерев катящиеся по щекам слезы.

– Константин, – представился он.

– Послушайте, Константин, а может вы это все специально говорите мне…

– У меня две дочери, – не дал он мне закончить фразу, покачав головой. – Близняшки, ненамного старше тебя. Одна умничка, замуж вышла, работает, кстати, на Снежинских… а вот вторая – беда, а не девчонка. Как ты, все приключения ищет. Любви. Справедливости какой-то. Просто… я бы хотел, чтобы если моя дочь оказалась в подобной передряге, рядом с ней нашелся хоть один… такой вот Константин и дал дельный совет.

– Будем считать, что совет я услышала, – из последних сил произнесла я, понимая, что сдерживать и дальше рыдания не получается.

Я заплакала, садясь в машину. С трудом произнесла адрес Лешиной квартиры. Всю дорогу я только и делала, что всхлипывала, стирая с лица нескончаемый поток слез.

Меня не пугали угрозы Стужева. Все о чем я могла думать, это про Лешу. Про то, что он так просто поверил не мне. Не попытался разобраться.

Смутно помню, как оказалась в квартире. Я никогда не чувствовала себя настолько опустошенной. В груди словно дыра зияла и как уменьшить эту боль, я просто не знала.

Мне было здесь плохо. В этой квартире, где все напоминало о Нас. В этом городе, в котором мы умудрились встретиться.

Приняв решение, я достала телефон и набрала номер отца. Несмотря на позднее время, он почти сразу взял трубку:

– Саша, что-то случилось?

– Нет, – удивительно, но мой голос звучал абсолютно спокойно. – Я просто согласна уехать в Новосибирск. Тебе ведь все еще нужен руководитель отдела маркетинга?

Вторая книга серии называется: «Только он!»

Два года прошло, как я уехала в другой город, пытаясь убежать от себя и собственных чувств. А стоило вернуться, как в первый же день наткнулась на него!

На того, кто разбил моё сердце.

Того, кто не поверил мне и предал. Того, кто отказался от нашего сына.