Читать книгу: «Рубежи», страница 2

– Жителей тоже нет. В селе я никого не встретила.

– Надо отдохнуть, уже поздно, а дел завтра много.

Разместив мальчиков на лежанках из веток, она подождала, когда они закрыли глаза, и сама забылась в тревожном сне.

Кольке не спалось, он открыл глаза. Стояла зловещая тишина. Видя, что Серёга тоже ворочается, он его тронул на плечо. Они отошли к кромке леса, откуда был виден край деревни, где местами тлел огонь, освещая пожарище.

– Может, сходить? – предложил Колька.

– Наверное, не стоит!

– Что будем делать?

– Нужно идти на заимку. Те, кто ушёл в лес, скорей всего, там.

Тут Серёга вспомнил притчу, рассказанную дедом Петро о человеке.

– Слушай, Коль, а помнишь, как твой дед рассказывал, откуда появился человек? Что он там в конце про войну говорил?

Это было на посиделках, где взрослые рассказывали, а дети задавали им вопросы, причём с каждым разом всё более мудрёные. Один из мальчишек, обращаясь к деду Петро, спросил:

– Деда, а откуда взялся человек, почему он всё знает? Вот, например, хлеб: человек знает, как посадить, собрать зерно, смолоть муку и испечь хлеб. А лошадь этого не знает, а хлеб-то ест с удовольствием!

– Да даже воробей – и тот пытается корочку унести, значит, человек-то главный на земле? – загалдели ребята. Деда вопрос поставил в тупик, но десятки горящих глаз и открытых ртов заставили его поднапрячься, чтобы найти ответ.

– Было это давно. Бог сотворил землю, наделил её воздухом и водой. Подумав, удивился своей мудрёной присказке, но начал излагать дальше:

– Так вот, начал он заселять землю растениями, а тут прям беда: какое растение ни посади, оно начинает захватывать чужую территорию, как сорняк. Ведь ежели с сорняком не бороться, он все посевы уничтожит. Стал населять землю животными – и тут попал впросак: каждый новый зверь пытался покорить другого зверя. Бог тогда подумал и создал человека, чтобы через него создать на земле благодать. Другими словами, равенство, чтобы все жили в мире и согласии. Назвал он тогда это правилами, обязал человека самого их соблюдать и следить, чтобы все остальные их тоже соблюдали.

– Деда, а как же война? Она же без правил?

– Это случается, если кто-то нарушает порядок! Для этого Бог создал много людей! Чтобы другие, собравшись вместе, остановили одного!

Колька, вспоминая притчу, уже серьёзно сказал:

– А ведь дед был прав, любой ценой надо восстанавливать порядок! Давай поклянёмся, как пионеры и рыцари!

– Клянусь отомстить, не бояться и не трусить, даже когда будет страшно! Смерть фашистам!

Произнеся эти слова, они почувствовали себя сильнее, слёзы высохли, впервые появилась злость.

Утренняя роса с восходом солнца принесла прохладу, поэтому учительница с Олей проснулись. Перекусив остатками еды, они отправились в лес, в сторону болота. Долго петляли, старательно обходя дороги, чтобы не наткнуться на фашистов. Колька вспоминал, где безопасней в это время пройти на заимку. «Летом используй кабанью тропу!» – вспомнил он наставления деда: «Где кабан прошёл, там и человеку просто. Кабан-то весит поболее нас! А направление, сам помнишь, к дубовой роще!»

– Спасибо, – сказал вслух Колька и вдруг заметил, что на него с интересом смотрят другие, – не обращайте внимания, я знаю, куда идти!

Для начала сломали каждому по длинной жердине, чтобы проверять глубину болота. Первым шёл Колька, затем учительница, посадившая Олю на плечи, а замыкал группу Серёга. Ноги проваливались в болотную жижу, но они шли всё уверенней. Когда начало смеркаться, они почувствовали, наконец, твёрдую землю.

– А вот и дубовник, теперь осталось недолго! Но почему-то никого не видно? – сказал Колька, а про себя подумал: «Неужели ошибся и сельчане находятся в другом месте?» Напряжение нарастало, но тут они уловили запах дыма, только не дыма с пожарища, а запах домашнего очага. А затем услышали приглушённый шум, обычный шум голосов! Они вышли на заимку неожиданно. Дед Максим, стоявший в карауле, чуть не выронил берданку из рук.

– Как вы прошли, ведь с той стороны прохода нет! Мы и дозор туда не выставляем, там же болото!

– Я тут все дороги знаю, дядя Максим. Мы тут всё болото с дедом Петро облазили! – ответил Колька.

– Вот кто нам нужен, – сказал дед Максим, – Прохор Петрович обрадуется!

На следующий день вернувшийся с задания дозор подтвердил сведения о карательной операции немцев и доставил в отряд чудом сохранившиеся иконы. Партизаны рассказали: фашисты в живых никого не оставили. Да и от домов остались только печные трубы. Устояла только церковь. Из-за всеобщего хаоса они сразу не вспомнили об отце Якове. Но войдя в церковь, были ошарашены. Священник так и лежал на полу, обнимая замоленное место. Стены обгорели, а отца Якова огонь не тронул! Поднимая священника, заметили, что рясой он зацепился за небольшой крючок, который находился на еле заметной крышке подпола. Открыв её, партизаны нашли аккуратно сложенные иконы, заботливо обмотанные тряпицей.

Ребят мучил вопрос: «Почему же они сами остались живы?» Сопоставляя всё, что случилось в тот страшный день, мальчики вдруг осознали: полчаса, подаренные мамой Кольки, когда они ожидали её у школы, спасли им жизнь. Услышав их разговор, Лидия Борисовна добавила:

– Несомненно, помогла мама, и ещё нательная иконка, – и показала им маленький Образок, уместившийся на ладони.

– Да она же такая маленькая, – неуверенно сказал Колька.

– Вы не смотрите, что маленькая, она замолена. И помогает в трудную минуту, в ней заложена большая сила! В тот день я нашла её на развалинах школы и просила у Образа помощи!

Ребята согласились, хотя у них была ещё одна версия: может, и действительно началась та игра, в которую ребята начали играть накануне войны? Не думая, пообещав победу, до которой ещё было очень далеко, но этот раунд они у судьбы выиграли!

Заимка изменилась: территория разделилась на жилую и охраняемую зоны. Каждый в отряде имел свои обязанности и подчинялся единым правилам. Кольку назначали проводником, Серёгу определили ему в пару. Лидия Борисовна находилась при штабе, так как знала немецкий язык.

На днях в отряд прибыл связной с приказом из штаба сопротивления «Об объединении стихийно созданных отрядов». В нём говорилось о назначении бойцов, ответственных за это мероприятие.

Рано утром Лидия Борисовна потихоньку зашла в блиндаж, села на небольшой табурет и осмотрелась. Рассвет уже начал своё действо, и в блиндаже было не так темно, стоял полумрак. «Смотри-ка, как всё здесь добротно устроено, молодцы, ребята!» – учительница оглядела новое жилище, где расположилась детвора. Те же, кутаясь, сопели, досматривая последние сны. Лидия Борисовна погладила по голове Сергея: как он подрос, а волосы-то наполовину поседели! Перевела взгляд на Кольку: тот улыбался во сне, наверное, что-то интересное снится! Кольке снилась мама, которая строго смотрела на него, одетого в новый костюм, и говорила:

– Ну, прям как жених, – и тут выскочила откуда-то Оля и спросила:

– Где, где жених?

От этого вопроса Колька проснулся, открыл глаза. Лидия Борисовна поднесла палец ко рту и тихо сказала:

– Тс-с-с! Я зашла попрощаться, так надо, хотя командир и запретил. Как вы похожи с Олей, она так же, как и ты, улыбается во сне!

«Ещё бы! – подумал Колька. – Даже во сне пристаёт с вопросами!»

– В общем, береги её. Наверное, то же тебе сказала бы и мама. Погладив мальчишечью взъерошенную шевелюру, Лидия Борисовна выскочила из блиндажа.

Колька ничего не понял, находясь между сном и реальностью, а Серёга, уже полностью проснувшись, догадался: «Значит, вот кого выбрали для выполнения приказа из Штаба сопротивления!»

Глава 2. Аня

Беременная женщина сидела на кушетке в больнице. Несколько минут назад, на обследовании перед родами, врач сказал: ребёнок может родиться со смертельной патологией, и сердце женщины может не перенести роды.

Ах уж это сердце! Сколько раз приходилось откладывать беременность из-за болезни! Время шло, и когда женщина забеременела, ей было за тридцать. Теперь она думала, что делать. Она встала и направилась в кабинет врача.

– Даже если есть один шанс из тысячи, буду рожать, а потом посмотрим, ведь медицина тоже может ошибаться!

– Да! Но в вашем случае мы уверены на восемьдесят процентов.

– Ну, вот видите! Только у меня просьба: мужу не говорите.

Роды проходили сложно, но ребёнок родился живым, на вид здоровым. Два года пролетели быстро. Малышка была окружена любовью и лаской. Первое слово и самостоятельный шаг дочки проходили под радостное улюлюканье счастливых родителей. Как было здорово взлетать на руках папы к самому потолку, становиться даже выше мамы, весело кричать и размахивать руками!

Вдруг женщина стала замечать: девочка быстро уставала без видимых причин.

– Мама, я утром проснулась, а голова очень болела, и ножки сначала не слушались.

Женщина поняла, что что-то случилось, и всё рассказала мужу.

– Ты всё сделала правильно. Мы должны бороться за ребёнка.

На следующее утро мама с дочкой пришли в больницу. Для Ани, впервые увидевшей помещение, где шкафы, одежды врачей и медсестёр были белыми, блестели медицинские инструменты и таинственные приборы, всё было в диковинку. Хотя мама уверяла, что Анечка здесь уже была, только очень маленькой. Анюта морщила лобик, но не могла вспомнить.

Диагноз врачей подтвердился, но не полностью. Девочке нужно было пройти обследование. Её определили в палату, где лежали ещё два мальчика. Впервые остаться одной в незнакомом месте! Надо как-то подготовить ребёнка – и женщина придумала:

– Аня, ты остаёшься здесь; доктор будет тебя лечить – его нужно слушаться, чтобы поправиться!

– Почему?! – никогда Анюта не оставалась одна, да и сейчас не хотела.

– Так надо – это будет наша с тобой игра в прятки. Я буду часто приезжать сюда; ты утром откроешь глазки, а мама рядом! А как голова перестанет болеть и доктор скажет, что ты здорова, папа нас отвезёт домой.

Делать было нечего, и Аня согласилась. Первые дни женщина каждое утро приезжала в больницу, и дочка, просыпаясь, видела маму рядом. Голова у Ани болела всё больше, тело совсем не хотело слушаться; ей было страшно, но она не подавала вида и очень хотела поправиться. Она принимала все горькие лекарства, не боялась уколов и капельниц – в общем, как могла, боролась с болезнью. Аню готовили к операции, – это была последняя надежда на выздоровление.

Анюта давно привыкла, что от мамы шёл приятный яблочный аромат. От врачей исходил запах чистоты и лекарств: они приходили и уходили. Медсёстры, кроме лекарств, пахли ещё и обедом!

Операция прошла успешно, но девочка потеряла много сил, поэтому большую часть времени спала. Женщина даже ночевала в палате, но если бы это могло помочь!

– Мы сделали всё, что могли; теперь дело за самой девочкой: если она переживёт кризис, то пойдёт на поправку, – сказал доктор.

В палате было тихо; мальчики отдыхали, возле кровати девочки сидела медсестра; увидев вошедшую женщину, уступила ей место.

– Пока всё хорошо, сейчас набирается сил после операции. Недавно вас звала во сне.

Женщина смотрела на маленькое личико, и слёзы текли из её глаз. Как много уже пришлось пережить её маленькой дочурке!

Все детишки были пострижены наголо, поэтому выглядели по-особенному. Доктор предупреждал, что после процедур волосы будут расти очень плохо, а в некоторых случаях может быть облысение, но это было такой ерундой, по сравнению с возможностью жить! Женщине казалась, что вот-вот девочка откроет глазки и улыбнётся, но она спала. Один из мальчиков встал и подошёл к женщине.

– Она молодец: вела себя как мальчишка, но сейчас она ещё там; а вот когда начнут расти волосы, она вернётся!

Женщина переспросила:

– Где «там»?

– Я не знаю, – ответил мальчик, – там хорошо: мы все там были; некоторые остаются, но большинство возвращается!

Женщина погладила его по голове, почувствовав упругость прорастающих волос, дала ему большое красное яблоко. Мальчик сказал: «Спасибо!» – и вышел из палаты.

Подошедшая медсестра сказала:

– Вы идите, мы следим за ней, но пока всё в руках Господа!

В голове женщины крутились слова мальчика и фраза медсестры о Боге. Она вдруг остановилась; за всей этой кутерьмой она забыла главное: сходить в храм и попросить Господа о выздоровлении дочки!

– Что же я? Давно надо было сходить в церковь!

У ворот церкви стояла бабушка (ключница); она уже закрыла входную дверь и хотела идти домой. Тут увидела женщину, которая подошла и, глядя на вход, что-то зашептала.

– Матушка, что ты? – спросила ключница.

– Мне надо, очень надо.

– Да уже почти стемнело; приходи завтра с утра.

– Утром может быть поздно! – и рассказала ключнице о дочке.

– Это тебе надо к Иоанну Предтече, он защитник детей и может от головной боли избавить. Да только вот свечерело, да и темно внутри.

– А где его Образ находится?

– Как и положено: слева от Спасителя. Может, всё же завтра, с рассветом? – ключница вертела в руках ключи.

Вдруг появился священник. Он был худой и высокий, длинные одежды свисали с его плеч. Женщины перекрестились и наклонили головы в почтении.

– Что случилось? – произнёс он нараспев.

Женщины рассказали.

– Если надо, двери в храм должны быть всегда открыты!

Взяв из рук ключницы ключи и чуть коснувшись дверей, открыл вход в храм. Внутри действительно стоял полумрак; женщина, перекрестившись, подошла к образу Спасителя, поклонилась и посмотрела налево. Икона Предтечи выделялась мерцанием; женщина преклонила колени. Ключница подала ей свечу, женщина подожгла фитиль и поставила её к Образу. Вспомнила, что толком не знает молитвы, но слова сами стали появляться в голове из ниоткуда! Закончив молиться, она перевела взгляд и, осмотрев помещение, не увидела священника.

– А где батюшка? – спросила женщина.

– А был ли он? – вдруг ответила бабушка. – Ключи вот лежат на тумбе, да и нет вроде у нас таких священников!

Выходя из храма, они повернулись, перекрестились и заметили, что в помещении стало темнее. Закрыли двери и удалились, каждая думая о своём. Только одна мысль крутилась в головах у обеих: что это было: видение или же явь?

У мальчика Паши, Аниного соседа по палате, был видавший виды плюшевый мишка коричневого цвета с оторванной лапой и пуговицами вместо глаз. Одна пуговица оторвалась, и её потеряли. Этот мишка был любимцем всей палаты: он помогал маленьким пациентам переносить лечение, перекочёвывая с кровати на кровать. На этот раз мишка находился рядом с Анютой. Мама зашла в палату, когда дочка ещё спала; увидев одноглазого мишку, оторвала от своей кофточки нижнюю пуговицу и пришила ему глаз. Девочка открыла глаза и увидела маму.

– Видишь, как хорошо играть в прятки: ты открыла глаза, а я рядом!

Девочка согласилась, хотя за проведённое в больнице время она давно узнала, как играть в настоящие прятки. Ей очень хотелось научить маму, как правильно играть! Она даже выучила считалку: раз, два, три, четыре, пять, я иду сейчас искать! Но тут увидела мишку с двумя глазами и забыла, что хотела рассказать маме, да и играть в мамины прятки тоже было здорово!

– Мам, а сегодня ко мне приходил в гости дедушка. Он был в золотистых одеждах, с длиннющей бородой и очень добрый!

– Что за дедушка?

– Я не знаю, но он спросил меня, люблю ли я маму. Я ответила, что очень тебя люблю и очень хочу к тебе.

– А почему же ты не с мамой? – переспросил он.

– У меня очень болит голова, и нужно лечиться.

– Этому мы поможем, – с улыбкой произнёс он, – а где же твои волосы?

– Да вот никак не растут! Тогда он погладил меня по голове. Его прикосновение было мягким и немножко покалывающим; а потом я как будто провалилась куда-то, и мне стало так спокойно… Голова совсем перестала болеть, и я уснула.

Мама тихонечко прижала девочку, погладив её по голове, и вдруг ладонью ощутила отрастающие волосики, упруго ласкающие руку!

– Это был ангел, он и помог. А так как ты вела себя хорошо, дядя доктор сказал, что скоро выпишет нас домой!

Днём в больницу во время обеда приехали мама с папой.

– Это не по правилам, в обед посещения не разрешают! – сказала девочка.

Тогда папа взял её на руки, прижал к себе, а затем поднял; она стала сразу выше всех!

– Я на некоторое время уеду, а когда вернусь, то опять подброшу тебя даже выше тех самых подсолнухов в поле, где мы с тобой гуляли; но теперь ты должна во всём слушаться маму!

Немного побыв с дочкой, родители ушли. Мальчишки, которые всегда узнают всё первыми, сказали девочке:

– Началась война, и, скорее всего, твоего папу забрали на фронт!

В день выписки мама приехала рано и долго находилась в кабинете у доктора. Аня за это время успела попрощаться со всеми медсёстрами и друзьями. Оказавшись дома, девочка заметила, что вокруг многое изменилось: детей на улице было мало, да и взрослые, если и появлялись, то всё время спешили. Мама уходила рано утром на работу и возвращалась поздно, поэтому Ане никак не удавалось с ней поиграть в прятки; она даже рассказывала маме о настоящих прятках и читала считалку, но мама была всегда очень уставшая.

Однажды мама прибежала домой рано; Аня обрадовалась: вот сейчас и поиграем, – но мама быстро стала собираться. Тут дверь неожиданно открылась, и на пороге появились чужие люди; они громко и зло кричали на маму. Мама схватила девочку на руки, их вытолкнули на улицу. Там творилось непонятное: все кричали, плакали, горели дома. Аня что-то говорила маме, но та её не слышала. Всех жителей выгнали на площадь и прижали к стене кирпичного дома. Солдаты, державшие на поводках собак, окружили их. Аня пыталась у мамы узнать, что случилось, но та ответила:

– Молчи, – и прижала её к себе.

Девочка не могла знать, что это были фашисты; в руках у них были автоматы, и согнали они всех сюда, чтобы убить. В толпе стояли женщины и старики; все уже понимали, к чему идёт дело: кто плакал, кто молился, мама прижалась к уху Анюты и стала быстро говорить:

– Дочка, вот сейчас мы с тобой поиграем в прятки: я скажу: «Ложись», и ты ляжешь на землю, закроешь глазки, а руками ушки, замрёшь и начнёшь считалку. Помнишь, ты мне рассказывала? Только изменённую! Раз, два, три, четыре, пять, мама идёт меня искать! Считать ты должна про себя, чтобы никто тебя не слышал.

– А как же ты меня найдёшь?

– Мама свою дочку всегда найдёт. Ты поняла?

– Да, мама!

– И, главное, запомни: не двигайся!

Стоявший сбоку старичок всё слышал и понял, что хочет сделать женщина. Он вышел немного вперёд, прикрыв собой женщину. Немецкий офицер что-то пытался сказать на ломаном русском языке, но единственное слово, которое могла понять женщина: «Партизаны!» Поняв, что у него ничего не получается, офицер махнул рукой. Фашисты начали стрельбу. Мама шепнула дочке:

– Ложись, – и толкнула девочку на землю.

Девочка легла. Сделала всё, что говорила мама, и начала отсчёт; вокруг стояли шум, крики, плач; и даже когда её не очень сильно прижали сверху, она не обращала внимания. Анюта продолжала про себя считать и знала, что мама её скоро найдёт и всё закончится.

Пули нашли своих жертв; некоторое время женщина ещё пыталась понять: жива ли дочка? Опускаясь на колени, она не теряла взглядом Аню и накрыла её своим телом, но так, чтобы не сильно её прижать. Потом всё стихло; боли не было. За несколько секунд у женщины в голове пролетела вся её жизнь, и вдруг она услышала:

– Ты всё правильно сделала, но не дави на Анюту. Ты молодец!

Она поняла, что это муж; он появился перед ней, улыбнулся и сказал:

– Я тебя жду!

Женщина осознала: он погиб, раз ждёт её. Хотела что-то спросить, но не успела. Сердце, которое её подводило всю короткую жизнь, в последний момент отработало так, как было нужно, и остановилось.

Люди попадали, скошенные выстрелами; фашисты добивали отдельно лежащих людей. Офицер скомандовал:

– Хватит!

Подозвал к себе одного из солдат (это был не немец, а полицай). Он недавно окончил диверсионную школу и был назначен старостой в этом районе. Нравился он офицеру тем, что у холуя, как у выдрессированной собаки, всегда был преданный взгляд и готовность беспрекословно выполнить любой приказ хозяина.

– Сделай сюрприз для партизан! Шнурок привяжи к ребёнку. Сам знаешь: эти русские очень любят детей!

Исполнительный солдат кивнул; увидев торчащую детскую ножку, привязал к ней шнурок, а на другом конце, через растяжку, подвесил взведённый заряд. Замаскировал и доложил офицеру. Офицер скомандовал: «По машинам!» – и фашисты удалились.

Ане было ужасно неудобно! Но она делала так, как говорила мама, и вела про себя отсчёт: «Раз, два, три, четыре, пять, мама идёт меня искать». Сколько она лежала, не знала, но упорно продолжала считалку. Со временем из-за усталости она уснула.

Ей приснился удивительный сон: она бегала по полю, покрытому подсолнухами. Они были высокими, с ярко-жёлтыми лепестками, обрамлявшими их высоко поднятые к солнцу головы. Среди подсолнухов Анюты не было видно. Мама ходила и говорила:

– Дочка, я скоро тебя найду! – и звонко смеялась.

Вдруг появился папа, девочка потянула к нему руки, но папа сказал:

– Тс-с-с, ты обещала не двигаться, пусть мама тебя ещё поищет, я не скажу, где ты спряталась!

В следующий момент она увидела, как мама и папа вместе смеются и ищут её. Подумала: «Раз они вместе, значит, папа приехал и скоро будет меня подбрасывать высоко-высоко! Эх, быстрей бы они меня нашли!» И тут она проснулась; открыв глаза, Аня ничего не увидела. И, вспомнив, что нельзя их открывать, быстро зажмурилась: «Ну вот, теперь они будут меня дольше искать, ведь нельзя было открывать глаза», – и тут услышала голос папы, многократным эхом повторивший:

– Главное, не двигайся и не шевели ножками.

– Я помню, папа, – ответила она.

Поняв, что от вечернего холода она стала говорить вслух, Аня прикрыла рот и постаралась опять всё делать про себя, но от усталости и страха всё равно потихоньку переходила на голос.

– Петро, вот они, гляди! Какой там Гёте? Звери они, смотри, никого не пожалели: одни старики и женщины. Надо утром прислать людей, чтоб похоронили. Жалко, что офицера упустили!

– Мы ещё с ним поквитаемся, но всё равно две машины фашистов уничтожили! Ну что, пошли?

– Подожди, по-моему, кто-то говорит или плачет.

– Да ладно. Хотя…

И вдруг ясно услышали:

– Раз, два, три, четыре, пять, мама идёт меня искать.

– Дочка, ты где? Подай знак: пошевели ножкой или ручкой, если можешь, чтобы мы тебя увидели.

Аня, услышав речь, сквозь слёзы ответила:

– Мне папа сказал не шевелиться! – и продолжала считалку.

– Вот она! Осторожно, может быть ранена – сверху, видать, мать. Вот как: сама погибла, а ребёнка собой накрыла!

Убрав сверху тело женщины, мужчины увидели девочку. Петро протянул руки, как вдруг второй мужчина сказал:

– Стой, смотри: вот почему ей папа велел не двигаться! Дочка, делай так, как велел папа.

Увидев привязанный к ножке шнурок, партизаны по нему нашли подвешенный заряд и обезвредили. Взяли девочку на руки, она сразу успокоилась и заснула. Они направились в лес, в отряд, только по одним им знакомым лесным тропам.

Когда девочка появилась в отряде, все удивлялись, почему она постоянно закрывает глаза и читает считалку. Но потом поняли, что, открыв их, она не видела мамы, поэтому закрывала и снова считала, надеясь, что в следующий раз мама её найдёт и прижмёт крепко к себе.

– Чудно, Петро!

– Ты про что?

– Да я всё про девочку; ведь она ясно тогда сказала, помнишь? Что папа ей приказал не двигать ножкой. А когда хоронили расстрелянных, там не было мужчин: старики и дети, да мамка её, с которой она до сих пор играет в прятки.

– А может, это её и спасло? Она сумела спрятаться от судьбы?

– А я скажу тебе: вот вычислить бы для начала этого минёра да и подвесить его на своей растяжке – вот уж весело ему будет!