Читать книгу: «Казачья месть», страница 5

Клинок в очередной раз рассек ночной воздух в особенно хитром приеме, и старый казак почувствовал словно ожог на правом плече, оно онемело, тело качнуло в сторону. Поляк впервые отступил на шаг.

– Первая кровь, – презрительно усмехнулся он. Теперь у него преимущество, рана и утекающая кровь с каждой секундой уменьшает шансы старого врага.

Казак почувствовал струйку чего-то горячего, текущую по телу вниз, кожа знакомо зазудела.

– Не поможет это тебе, – громко воскликнул полковник, перекинув саблю в левую руку, – я одинаково хорошо рублюсь обеими руками!

«Думаешь, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся казак? Нет такого!»

В мертвой тишине шагнул вперед, сабля пронзительно рассекла воздух и тут-же отлетела назад, отбитая поляком.

Звонко и жалобно заржал жеребенок, чужие руки выволакивали его из примыкавшей к дому конюшни, но пан Михась даже взгляда не кинул на разоряемое хозяйство. Он нападал. Клинок бился о клинок, повороты и финты, уколы и удары следовали один за другим. Сабля поляка мелькал с потрясающей скоростью и казалась продолжением руки. И каждый раз казак парировал самые замысловатые атаки.

Человеческие чувства старого полковника обострились до чрезвычайности. Он слышал шорох одежды, легкую поступь врага, тихий шепот казаков, порыв ветра от устремленного на него удара. Бился самозабвенно, не замечая ни боли, ни назойливого зуда от струящейся по дубленой коже крови. Поединок – это божий суд, победит тот, кто прав и значит нужно положиться на его волю, но и самому не плошать.

Казак продолжал отступать, но нанести решающий удар пану Михасю все никак не удавалось. Борьба в конце концов вывела его из терпения. Разъяренный тем, что ему никак не удается справится с песьим сыном – казаком, оказавшимся более умелым фехтовальщиком, чем он предполагал, поляк позабыл о благоразумном решении дождаться, когда противник окончательно выбьется из сил и самонадеянно сделал ставку на один удар. В резком выпаде попытался вонзить клинок в живот казака, но тот ловко парировал и пока пан Михась выпрямлялся, казак скользнул из-под руки. Короткий, страшный свист, острие ударило в лоб. Жалобный вскрик разорвал ночную тишину. Сабля выпала из обессиливших рук поляка. Словно подкошенный рухнул поляк рядом с телами защитников.