Читать книгу: «На краю несбывшихся надежд», страница 3

Глава 3

Несмотря на беспокойно проведенную ночь, проснулась я рано, в семь часов. Чувствовала себя ужасно, была усталой и разбитой. Но засыпать опять не хотелось. Нет уж, только не здесь. Лишней минуты не хотелось находиться в этом доме…

Поднявшись, я на цыпочках вернулась в комнату, где остались мои вещи, оделась и так же тихонько заглянула в спальню родителей. Мама уже ушла на работу, а Василий так и валялся на полу. Меня прошиб холодный пот. Вдруг он и впрямь умер?!

Бесшумной тенью скользнув за дверь, я подкралась к распростертому телу «отчима» и прислушалась. Из его груди вырывалось дыхание, на губах играла легкая улыбка.

– Снится что-то, – констатировала я, чувствуя непомерное чувство гадливости, только стоя рядом с ним. И как мама может ложиться с ним в одну постель?!

Передернувшись от одной такой мысли, я поспешила покинуть комнату, а потом и дом. Постояв на крыльце, ежась от холодного ветра, я вдруг вспомнила, что неплохо было бы посетить могилу отца, и, взглянув на часы, припустила к кладбищу.

Кладбище располагалась далеко. Следовало пройти всю деревню, потом небольшой лесок. Время поджимало, я хотела уехать отсюда не позже полудня, поэтому очень спешила.

За несколько минут я пробежала деревню, изрядно запыхавшись. Остановилась, чтобы передохнуть, и побежала дальше. Дорога показалась очень длинной, но вот и знакомая кладбищенская ограда.

Где искать могилу отца, я представляла смутно, поэтому потратила еще минут двадцать, носясь по кладбищу и читая фамилии. Одна могила заставила меня надолго остановиться и даже забыть о времени.

С памятника на меня смотрела моя одноклассница, вертлявая пухленькая Лиза. Судя по дате смерти, умерла она два года назад.

– Лизка, как же так, а? – спросила я, чувствуя, как в глазах защипало. Лиза мне нравилась, мы хорошо общались, а в старших классах даже ходили друг к другу в гости. Правда, у меня подруга была всего один раз, а я бегала к ней довольно часто. Она была очень веселой, заводной, не стеснялась своей полноты и умела придумать развлечение для всех.

С трудом сдержав слезы, я вздохнула и последовала дальше. Вскоре я увидела и могилу папы. Здесь фотографии не было, только деревянный крест. До меня дошло, что я пришла с пустыми руками, и почему-то стало очень стыдно из-за этого.

– Ну здравствуй, папа, – негромко поздоровалась я и присела рядом с могилой на корточки. – Прости, что не принесла тебе цветов. Не подумала, да и взять негде их сейчас. Прости, что не была на похоронах, не знала… Знаешь, я тут подумала, что, каким бы ты ни был, ты, наверное, все же нас любил. И мы тебя любили и… любим. Я сбежала, все бросила и пыталась забыть… Когда-то я гордилась своим поступком, сейчас мне стыдно. Возможно, не вычеркни я всех вас из памяти, ничего бы не случилось. Нет, предотвратить твою гибель и появление Василия я вряд ли смогла бы, но с Викой, может, и не случилось бы этого всего… Эх, папка, дура я… Но, ты знаешь, я обещаю тебе, что постараюсь все исправить. Мы уедем в город, я вылечу Вику, точно вылечу. Теперь все будет иначе… Я простила вас. За все. Простят ли Степка и Вика – другой вопрос. Им на это тоже, наверное, понадобится много времени. Как и мне. Но с возрастом простят и они.

Выговорившись, я неожиданно почувствовала себя лучше. Поднявшись, я вышла с кладбища и что есть духу припустила к деревне. До автобуса оставался один час.

Степку я увидела еще издали, он стоял у калитки и курил. Лицо его было хмурым и каким-то злым. Я испугалась, что за мое отсутствие что-то случилось, и, побежав ещё быстрее, вмиг оказалась рядом с ним.

– Ты чего тут? – с трудом вымолвила я, стараясь отдышаться.

– Ничего. Курю. Ты где была? – брат взглянул на меня из-под бровей, и я внезапно поняла причину его мрачности.

– Ты что, думал, что я уехала? Сбежала?

– Ничего я не думал, – буркнул Степка, но глаза опустил.

– Глупенький! – улыбнулась я и обняла брата. Он смутился и вывернулся из моих рук, щеки его слегка порозовели.

– Чего ты обзываешься?

– Потому что ты глупенький! Ну как ты мог так подумать? Я решила, что побывать здесь и не сходить на могилу к отцу грешно. Вот и бегала на кладбище. Устала, между прочим! Так что не стой столбом!

– А что делать? – разинул рот Степка.

– Собирайся иди! Вика проснулась?

– Нет, спит еще.

– Буди ее, и собирайте вещи. До автобуса меньше часа осталось!

– Ты что, серьезно? – глаза брата заблестели. – Ты серьезно заберешь нас в город?

– Нет, шутки шучу! – рассердилась я. – Я вам со вчерашнего дня об этом толкую!

– А как же мама? А школа?

– Маме все объясню сама, вряд ли она будет против. Ну а школа… Сначала обустроимся в городе, покажем Вику врачу, а потом уже я приеду и заберу ваши документы. Думаю, ничего страшного не случится, если ты пропустишь пару недель.

По тому, как хмыкнул Степка, я поняла, что в школу он вообще ходит раз в месяц, если вообще ходит. А Вика так точно из дома не выбирается, куда ей…

– Ты не думай, что я неуч, – неожиданно затараторил Степан. – Я девять классов хорошо закончил, аттестат получил. Хотел в город махнуть, в техникум поступать, но Вику с кем бы я оставил? Вот и пришлось в школе оставаться…

– Все будет хорошо! – улыбнулась я. – Поступишь ты в свой техникум, разберемся со всем позднее, а теперь иди!

Бросив сигарету, брат помчался в дом. Я осталась стоять у ворот, увидев, что из магазина вышла мама. Дождавшись ее, я быстро сообщила ей, что забираю ребят с собой.

– И этих волочешь за собой, предательница, – пробурчала мама, доставая из кармана початую бутылку. – Ну, забирай, всех забирай! Оставляйте мамку одну, без гроша в кармане!

– Ты не одна, у тебя муж есть! – отрезала я и, вытащив из сумки кошелек, положила на стол несколько купюр. – Это тебе, чтоб не сильно скучала. Надеюсь, все сразу не пропьешь.

– Вот это другое дело! – заулыбалась мама, пряча деньги. – Езжайте с Богом, да навещайте меня хоть иногда! – добавила она, красноречиво покосившись на деньги в буфете.

Ребята собрались за несколько минут – впрочем, вещей у них практически не было. Передав мне большую спортивную сумку, Степка подхватил Вику на руки, и все вместе мы вышли из дома. Прошли к калитке, и тут Вика неожиданно заплакала.

– Что случилось? – испугалась я. – У тебя что-то болит?

– Нет! – мотнула головой сестра. – Нужно забрать Пушка и Рыжика! Они погибнут здесь!

– Кого? – перевела я взгляд на Степку.

– Собаку и кота.

Словно в подтверждение его слов, нам под ноги бросился уже знакомый мне рыжий собачка и весело заскакал рядом.

– А кот где? Я кота не видела вообще.

– Вон сидит, – кивнул в сторону сарая Степан, и я увидела роскошного рыжего кота, который сидел на земле и внимательными зелеными глазами наблюдал за нами.

Я минуту постояла раздумывая. Животные в мои планы не входили, квартира, в конце концов, у меня не своя, и непонятно, как отреагируют хозяева на новых членов семьи, а тут еще и кот с собакой. Но Вика плачет, да и Степка смотрел на меня с затаенной надеждой. Видимо, Пушок и Рыжик были единственными существами, которые скрашивали их нелегкое существование в родительском доме. И я, в общем-то, понимаю их: сама обожаю животных, да и как их не любить!

– А, была не была! – махнула рукой я. – Забираем!

– Степка, отпусти меня, я сама дойду, – попросила обрадованная Вика. – Лучше Рыжика поймай и на Пушка поводок надень.

Поймать кота оказалось дело нелегким, он не шел на руки к Степану. Зато стоило Вике присесть и поманить его, как он тут же вскочил на руки к хозяйке. Степка застегнул поводок на собаке, и мы, наконец, вышли со двора.

– Надо бы тете Свете мой номер оставить, на всякий случай! – вспомнила я и, оставив ребят на дороге, опрометью бросилась к дому соседки. Дома ее не оказалось, и я просто засунула листочек, вырванный из блокнота, в щель между дверью и косяком и вернулась к Степке с Викой.

Я вела под руку сестру и крепко держала за поводок Пушка. Степка тащил сумку и придерживал Вику за другой локоть. Кот уютно улегся на руках у хозяйки и не проявлял ни малейших признаков беспокойства.

Добрались до остановки мы как раз вовремя: через несколько минут рядом с нами притормозил автобус. Погрузившись в него, я наконец-то перевела дыхание. Все, скоро мы будем дома.

На подъезде к городу я позвонила в службу такси и вызвала машину к вокзалу. Дороговато, конечно, но тащиться через весь город с животными и падающей от усталости Викой на общественном транспорте? Нет, этот подвиг не по мне!

Примерно через час мы все вместе стояли на площадке перед моей квартирой и я шарила в сумке, ища ключи. Руки Вики, вцепившейся в кота как в спасательный круг, подрагивали, голову она примостила на плечо брата. Ее лицо из бледного приобрело синеватый оттенок, и я очень торопилась – не хватало еще, чтоб она грохнулась в обморок.

Но, наконец, и последнее препятствие было преодолено. Я открыла дверь и выдохнула. Все. Добрались.

– Степ, сумку бросай в прихожей, потом разберем, – командовала я. – Пушка надо отпустить, пусть бегает. Вик, идем, я уложу тебя.

– Мне бы умыться, – попросила сестра, и я потащила ее в ванную. Помогла ей умыться и повела в свою спальню.

– Вот, ложись. Это теперь твоя комната.

– Спасибо… – прошептала Вика, закрывая глаза. Едва ее голова коснулась подушки, она тут же уснула. Рыжик выбрался из-под ее руки и, спрыгнув с кровати, тут же забился под нее.

Я вышла к Степке, по-прежнему топтавшемуся в прихожей.

– А ты чего тут застыл? Проходи давай.

– Мир, это твоя квартира?

– Я ее снимаю.

– Где ты работаешь? – не отставал брат.

– Я бухгалтер в одной фирме.

– И получаешь столько, что можешь позволить себе такую хату? – недоверчиво протянул Степка.

– Да, получаю. Живу впритык, но справляюсь. Не думай, у меня нет богатого любовника, который меня обеспечивает.

– А не богатый есть? – неожиданно осведомился брат.

– А любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – засмеялась я и щелкнула его по носу. – Иди мой руки, надо приготовить что-нибудь поесть. Я голодная как волк.

Степка долго торчал в ванной, а я в это время делала яичницу с ветчиной. Брат появился на кухне с мокрой головой и плюхнулся на диванчик.

– Кайф! Просто кайф!

– Ты о чем? – удивилась я.

– О горячей воде и теплой ванной. Это… Это… Это кайф!

– Других слов не находится? – засмеялась я и поставила перед ним тарелку с яичницей. – Ешь и иди отдыхай.

– А где я буду спать? – прошамкал с набитым ртом Степан.

– В моей спальне есть еще диван, я могу лечь там, вместе с Викой, а ты будешь спать в гостиной.

– Не, давай лучше я с Викой, мы привычные. А ты в гостиной. Не будем тебя стеснять.

– Степ, вы меня не стесняете, – серьезно глядя на брата, сказала я. – Теперь это и ваш дом тоже.

– Слушай, Мира, а ведь я могу спать здесь! – Степка откинулся на спинку диванчика. – Смотри, как классно! И холодильник рядом!

– Ты не будешь спать на кухне, – отрезала я. – Ты же не собака!

– Почему собака? – поразился Степка. – Здесь хорошо! Батарея рядом, тепло, диван мягкий! Нет, решено, сплю я здесь!

– Ой, как хочешь, – махнула я рукой, не найдя в себе сил спорить с братом. Мне внезапно очень захотелось спать: видимо, сказывалась бессонная ночь.

– А чем кормить животных? – опомнилась я. – Может, за кормом сбегать?

– Ага, за кормом! – захохотал Степан. – Да они жрут что приходится, какой корм?

С этими словами он бросил кусок хлеба сидевшему у стола Пушку. Песик поймал хлеб в воздухе и мгновенно проглотил его. Только сейчас я заметила, как из-под роскошной шерсти торчат кости. Собачка была изголодавшаяся и худая.

– Сейчас я тебя покормлю, – пообещала я и, отрезав от батона белого хлеба большой кусок, протянула его Пушку. Песик посмотрел на меня настороженными глазками, аккуратно взяв хлеб, улегся и, зажав его в лапах, принялся аккуратно есть.

– А кот? Он спрятался под кровать!

– Пусть посидит! – махнул рукой Степка, расправившись с едой и отодвинув от себя тарелку. – Успокоится – сам вылезет. Он просто ошалел от города.

Я промолчала. Брату, наверное, виднее, я никогда не имела дела с животными.

Степка положил голову на спинку дивана, глаза его закрылись.

– Сейчас принесу тебе подушку. – Я бросилась в спальню и, пошарив в шкафу, притащила брату подушку и плед. Он сонно пробормотал слова благодарности и затих.

Я вышла в гостиную и повалилась на диван. Но, вопреки ожиданию, сон не шел, в голове крутились тяжелые мысли. Моя налаженная жизнь трещала по швам, и я не знала, какой шаг предпринять первым, куда идти, к каким врачам обращаться и чем помочь Вике…

Вытащив телефон, я набрала номер Сони. Подруга молча выслушала мой рассказ и заявила:

– Мирка, ты герой! Вот серьезно! Герой нашего времени!

– Да ладно тебе, что ты глупости говоришь, – отмахнулась я. – Степка и Вика – мои единственные родственники…

– Не спорь даже. Вот я бы так не смогла! Ты же взвалила на свои плечи непомерную ношу!

– Вот это точно, – вздохнула я и села на диване, скрестив ноги. – Вику нужно срочно показать врачу, чем скорее, тем лучше. Сонь, может, ты у родителей спросишь, они могут посоветовать хорошего врача? Ну должны же быть у них знакомые в медицине!

– Мира, не тарахти, – попросила Соня, и я словно воочию увидела, как она недовольно морщится. – Какой врач-то хоть нужен? Что лечить ей?

– Думаешь, я знаю? – чуть не заплакала я. – Думаю, что психотерапевт или психиатр… Вика ведь есть перестала в результате стресса. И не ест не потому, что не хочет, а потому, что не может! Ее тошнит, едва она что-то проглатывает!

– Я попробую поговорить с отцом, – протянула подруга. – Мы с ним вчера серьезно поскандалили, но я попробую.

– Из-за чего на этот раз? – хмыкнула я. – Папенька спалил очередного твоего кавалера?

– Угу, – мне показалось, что Сонька всхлипнула.

– Что, того самого соседкиного красавчика?

– Его. С дачи вернулись с матерью среди дня неожиданно и… В общем, об этом лучше не вспоминать.

– М-да… – крякнула я. – Сонь, ты б угомонилась, что ли, уже. А то папаша тебя из дома выгонит, чего доброго.

– Не выгонит, отойдет и простит, – вздохнула подруга. – Ладно, хватит об этом. Тут тебя твой Антон искал, ко мне приходил.

– Антон? – удивилась я. – Зачем?!

– За шкафом! – огрызнулась Соня. – Вообще-то, он твой парень, что удивительного, что, не застав тебя дома и не дозвонившись, он стал тебя искать?

– А, ну да, ну да… – рассеянно ответила я и поспешила попрощаться.

Да, Антон действительно был моим парнем, но мы друг друга не любили и хорошо знали об этом. Мы встречались только чтобы хорошо провести время вместе и никогда не лезли друг другу в душу. Он думал, что я сирота, я знала о нем только то, что у него есть мать и сестра и он работает курьером. Представить, что Антону вдруг пришло в голову меня искать, я не могла, но факт оставался фактом.

Словно в подтверждение слов подруги раздался звонок в дверь. Я соскочила с дивана и бросилась в прихожую – звонок мог разбудить Степку и Вику.

За дверью стоял Антон. На нем была короткая белая куртка, в карманы которой он засунул руки. Голова низко опущена, и вид враждебный, что в очередной раз заставило меня удивиться.

– Привет, – улыбнулась я, пропуская его в квартиру. – А ты чего такой мрачный?

– Ты где была? – вместо приветствия спросил Антон, хмуро глядя на меня. Брови сведены у переносицы, глаза метают молнии.

– А в чем дело? Ты соскучился? – попробовала я все перевести в шутку, но парень перебил меня:

– Ты не ответила! Я звонил тебе вчера целый день, потом приехал сюда. Сонька ничего вразумительного мне не сказала, бормотала только то, что ты сама мне все должна рассказать. И что ты мне расскажешь?

– Тош, а что случилось? – спросила я. – Ты что, ревнуешь?

– А ты как думаешь? Ты моя девушка, вообще-то!

– Если еще скажешь, что любишь меня, я упаду в обморок, – хмыкнула я.

– При чем здесь любовь? Я в нее вообще не верю!

– Ясно, значит, чувство собственничества, – констатировала я. – «Ты моя девушка», – передразнила его. – В первую очередь я свободный человек, и не надо со мной говорить в таком тоне, усек?

– Мирослава, последний раз спрашиваю: где тебя носило? – повысил голос Антон.

Я только открыла рот, чтобы ответить ему, как в прихожую выглянул зевающий Степка.

– Мир, у тебя все хорошо? – спросил он и взглянул на Антона. – Это кто?

– Я кто? – набычился Тоша. – Это ты кто, индюк? И какого фига делаешь в квартире моей девушки?

– Это твой парень? – поразился Степан. – Да, Мира, я думал, у тебя лучше вкус.

– Что? – заорал Антон. – Лучше вкус? Это ты типа о себе?

– Прекратите немедленно! – я с легкостью перекричала их обоих. – Степан, вернись в комнату, я разберусь сама!

– Как скажешь, – брат пожал плечами и вышел из прихожей, демонстративно оставив дверь приоткрытой.

– Изменяешь мне? – глаза Антона потемнели. – И с кем? Что за пацан? Ему же лет семнадцать. На малолеток потянуло?

– Это мой брат, – глядя в его искаженное яростью лицо, спокойно ответила я.

– Кто? – осекся Антоша. – Какой брат, что ты мне заливаешь? Ты же сирота!

– Я не сирота. У меня есть мать, до недавнего времени был еще и отец, Степка – мой брат, есть еще сестра Вика.

– Ни фига себе! – разинул рот Антон. – Зачем врала?

– Думаю, нам есть о чем поговорить, – я открыла шкаф, вытащила из него куртку, вытолкала парня за дверь и вышла вместе с ним сама. – Давай поднимемся выше, – попросила я.

В полном молчании мы преодолели один пролет и уселись на подоконник. Антон вытащил сигареты и закурил.

– Дай и мне одну, пожалуйста, – попросила я.

– Ты куришь? – изумился Антоша.

– Иногда, – коротко ответила я, не считая нужным вдаваться в подробности.

Запахнув куртку поплотнее, я затянулась сигаретой и завела рассказ.

Глава 4

Антону я не стала рассказывать о своем тяжелом детстве и юности, это было ни к чему. Просто сообщила о том, что узнала о болезни сестры и забрала их с братом в город. Впрочем, этого хватило – Антон впечатлился.

– Мира, ну скажи, зачем было врать, что ты сирота? – выдавил он из себя. – У тебя такая большая семья…

– Это мое дело! – отрезала я. – У меня были на то причины, только не спрашивай какие, все равно не скажу. Да и неважно это. Сейчас самое главное – найти врача для Вики. Я бы, конечно, могла сводить ее в местную больничку к местному психиатру, но от этого вряд ли будет толк. Нам нужен хороший врач. Соня пообещала поговорить с отцом, но у них сейчас контра, так что я не уверена в ее обещании…

– Хороший врач стоит хороших денег, – справедливо заметил Антон.

– Знаю. Я найду денег, не впервой.

– Где ты их найдешь? С твоей бухгалтерской зарплатой…

– Как-нибудь выкручусь, – упрямо мотнула головой я, чувствуя, как душу заполняет тоска. Антоша прав: с моей зарплатой оплатить услуги врача нереально. Можно было бы попросить денег у Сони, но я ведь ей и так уже должна… И что делать?

– Я найду тебе врача, – неожиданно пообещал Антон.

– Что? – вздрогнула я. – Что ты сказал?

– Я найду врача, – повторил парень.

– Каким образом? – усмехнулась я.

– У меня мама врач. Терапевт в районной поликлинике. Наверняка она может кого-то посоветовать.

– Мама врач? Серьезно?

– Ну да, – кивнул Антон. – Не беспокойся, все будет хорошо.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Я не особо поверила Антоше, он отличался способностью забывать данные обещания сразу же. Так что я была почти уверена, что, выйдя из подъезда, парень тут же выкинет мои проблемы из головы, а зря…

Я доделывала очередной отчет, когда зазвонил мобильный. Не взглянув на экран, я прижала трубку к уху плечом и, не отрывая взгляда от компьютера, буркнула:

– Слушаю.

– Записывай адрес и фамилию врача, – раздался голос Антона.

– О чем ты? – не поняла я.

– Твоей сестре нужен психотерапевт? – слегка раздраженно спросил парень.

– Да, конечно.

– Ну так чего тормозишь? Записывай!

– Ты что, действительно нашел врача? – поразилась я, сразу же забыв об отчете.

– А ты сомневалась? – хмыкнул Антон.

– Э-э… Не то чтобы… Но не думала, что так быстро! – выкрутилась я.

– Ладно, проехали. Пиши. Андрюшенко Валерий Павлович. Улица Комсомольская, восемьдесят два. Там находится клиника.

– Это что, психиатрия? – быстро строча ручкой по бумаге, спросила я.

– Нет, это общая клиника, – пояснил Антон. – Но этот Андрюшенко действительно классный врач. Он ждет вас сегодня в восемнадцать ноль-ноль.

– Сколько стоят его услуги?

– Он вас примет бесплатно. Потом будете разбираться сами.

Меня затопило горячее чувство благодарности:

– Огромное тебе спасибо! – поблагодарила я.

– Всегда пожалуйста! – отсалютовал Антон и отключился.

От охватившей меня радости я за час доделала отчет и бросилась домой. Ровно в шесть часов мы входили в кабинет Валерия Павловича Андрюшенко.

Врач оказался еще достаточно молодым представительным мужчиной, с легкой тенью седины на висках.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, первой входя в кабинет. – Можно? Нам назначено…

– Мирослава Савина? – взглянул в свой ежедневник доктор.

– Да.

– Проходите.

Я подвела Вику к кушетке и усадила ее, сама села напротив врача. Степа остался ждать в коридоре.

– Ну и что у нас? – взглянул поверх очков на Вику Валерий Павлович. – Диету держите? Доконать себя решили?

– Не в этом дело, – перебила я его, решив сразу расставить все точки над і. – Вика не на диете, она просто не может есть.

– Значит, была на диете? – настаивал на своем доктор.

– Да нет же, – поморщилась я и оглянулась на сестру, решая, можно ли при ней посвящать постороннего в столь интимные подробности. Но делать было нечего, пришлось говорить правду. Вика во время моего рассказа вся сжалась, побледнела, но стойко молчала.

Доктор выслушал меня и задумчиво постучал карандашом по столу, разглядывая Вику.

– Вот что, голубушки, – наконец заговорил он. – Девушку я оставляю в больнице. Прежде чем начать лечение, нужно сделать ряд анализов.

– Каких анализов? – удивилась я. – Зачем? Вы же психотерапевт, какие могут быть анализы в вашей работе? Или вы имеете в виду тесты?

– Девушка, не нужно так тарахтеть! – возмутился Валерий Павлович. – Какие тесты? Зачем вашей сестре тесты? Я имею в виду обычные анализы!

– Но зачем они ей? У нее проблема в голове!

– Вы у нас кто? Врач? – ехидно прищурившись, спросил доктор. – Нет? Тогда не спорьте со мной! Вы что думали, я сейчас с ней побеседую, она придет домой и будет лопать блинчики с котлетами? Я думаю – нет, я практически уверен, что у вашей сестры анорексия! А она лечится не только словом!

– Но я думала, анорексия – это болезнь диетиков… – пробормотала я. Мне внезапно стало жарко, и, схватив со стола листок, я принялась обмахиваться им.

– Всякое бывает. Ну так что, будем оформлять вашу сестру в стационар?

– Будем, – со вздохом ответила я. Оставлять Вику одну категорически не хотелось, но что я могла?

– Я не хочу в больницу! – подала голос сестра.

– А жить хочешь? – жестко спросил Валерий Павлович.

К моему ужасу, Вика задумалась над вопросом, в то время как любой нормальный человек сразу бы ответил «да»!

– Ну так что? – настаивал доктор, требуя немедленного ответа.

– Наверное, да… – выдавила из себя Вика.

– Господи, ну что ты несешь! – не выдержала я. – Что значит – наверное?!

– Успокойтесь, Мирослава! – повысил голос Валерий Павлович. – Поверьте, это не самый худший ответ на вопрос, в своей практике я слышал и категоричное «нет».

– И как? Это «нет» превращалось в «да»? – жалобно спросила я. Почему-то резко захотелось плакать. Даже не просто плакать, а реветь навзрыд.

– Превращалось. Вы не переживайте, – неожиданно улыбнулся врач. – Мы сделаем все, чтобы к Виктории вернулась любовь к жизни.

– Спасибо. – Я поерзала на стуле и задала вопрос, который мучил меня больше всего: – Скажите, сколько будет стоить лечение Вики?

– Поговорим об этом позднее. Приходите ко мне завтра, в такое же время. Все анализы будут готовы, мы будем знать, как выстроить лечение, тогда и обсудим оплату.

– Хорошо, – кивнула я и встала. – Вика, ты ничего не бойся, – я села рядом с сестрой и обняла ее за плечи. – Здесь тебе ничего не грозит. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

– Верю, – кивнула Вика, но в глазах ее стояли слезы.

– Я пойду?

– Да идите уже! – поторопил меня Валерий Павлович.

С тяжелым сердцем я покинула его кабинет. Вика оставалась одна, и мне было безумно страшно за нее.

У Степки тоже не вызвало восторга то, что сестренка осталась в больнице. Всю дорогу домой он ворчал и угомонился только дома, свернувшись калачиком под одеялом.

Я же за ночь не сомкнула глаз. Так и просидела до рассвета на кухне, думая, как нам быть дальше. На время отсутствия Вики Степка перебрался в ее кровать, так что я могла сидеть на любимом диванчике, никому не мешая. У моих ног лежал Пушок, то и дело поднимая лохматую голову и смотря на меня внимательными блестящими глазами.

– Что, милый, сочувствуешь, да? – я нагнулась и погладила пса по голове. Он в ответ лизнул мне руку теплым языком.

В бок что-то ткнулось, и я вздрогнула, но, обернувшись, увидела лишь кота Рыжика. Гордый неприступный котяра тоже явился пожалеть меня. Уютно урча, он свернулся клубком у меня на коленях.

Даже животные понимали, насколько мне сейчас тяжело, и старались приободрить как могли… От осознания этого у меня из глаз полились слезы. Еще ни разу в жизни меня никто не пожалел! И пусть это были всего лишь животные, от их присутствия у меня вдруг появилось желание бороться. Да что я, в самом деле? Я со всем справлюсь! Я найду деньги и вылечу Вику! Чего я раскисла? Прорвемся, бывало и похуже!

На следующий день я сидела в кабинете Валерия Павловича. Врач встретил меня приветливо и даже, заметив, что я дрожу от холода, предложил чая. От чая я отказалась и попросила скорее рассказать про Вику.

– Сейчас принесут результаты анализов, и я вам подробно все расскажу, – пообещал доктор.

Результаты принесли только спустя пятнадцать минут, и я уже вся извелась от ожидания и успела накрутить себе много лишнего.

– Спасибо, Мариночка, – поблагодарил медсестру Валерий Павлович и уткнулся в принесенные бумажки.

– Неужели вы их до сих пор не изучили! – не выдержала я. – Ведь наверняка уже знаете, что грозит Вике, но для чего-то тянете время!

– Какая вы нетерпеливая, – покачал головой доктор и отложил бумаги в сторону. – Ну, слушайте. Как я и говорил, у вашей сестры истощение организма. Из-за сильного, я бы сказал, сильнейшего, просто непереносимого для ее психики стресса ее организм перестал принимать пищу. Я вчера поговорил с Викторией и пришел к выводу, что ее состояние напоминает анорексию, с тем лишь отличием, что до анорексии человек доводит себя сам бесконечными диетами, а состояние Вики от нее самой не зависит. При любом попадании еды в желудок у нее начинается рвота, болит живот. У нее выпадают волосы и сильно повреждены зубы. У нее перебои в ритме сердца, так называемая аритмия. У нее, молодой девушки, уже несколько месяцев не было менструаций. Ей постоянно холодно, хотя это-то как раз неудивительно, у нее наблюдается полное отсутствие жировой ткани. Скажите, как давно она не ест? Когда это все произошло? Сама Вика путается в датах.

– Я тоже точно не знаю, – призналась я. – Я долгое время не жила вместе с сестрой и даже не знала о произошедшем. Где-то примерно месяцев девять-десять назад. Степа, наш брат, говорит, что первое время Вика еще могла хоть чуть-чуть что-то съесть, а в последнее время она живет сугубо за счет молока. Просто выпивает пару стаканов молока в день и все, да и то с боем. Но говорит, что и от молока ее тошнит.

– Все правильно, – кивнул Валерий Павлович, выслушав меня. – Очень скоро ее организм перестанет принимать и молоко.

– Ее что, нельзя вылечить? – похолодела я, чувствуя, что пол подо мной закачался.

– Не скрою, состояние вашей сестры критическое. Шанс на выздоровление маленький, но он есть. Мы сделаем все, что в наших силах.

– Сколько? – спросила я, ощущая, как на меня накатывает усталость. – Сколько мне нужно заплатить за лечение?

– Вам придется оплатить все анализы, которые были сделаны. Это биохимический анализ крови, анализ мочи, анализ на гормоны щитовидной железы, УЗИ органов брюшной полости…

– Хватит, – перебила я врача. – Не надо перечислять, просто скажите сумму.

От названной суммы мне стало не по себе. Это был тупик, просто безвыходная ситуация. У меня не было таких денег, и я не знала, где их взять.

– Денег нет? – понял мое молчание Валерий Павлович.

Я не ответила, горло сжал спазм. Я кивнула и вдруг почувствовала, как из глаз полились слезы. Я никогда не плакала при посторонних, а тут… Слезы текли и текли, и я не могла остановиться. Жизнь Вики зависела от меня, и все упиралось в проклятые деньги!

– Ну все, все, успокойтесь! – доктор подсунул мне стаканчик с чем-то прозрачным, и я безропотно проглотила его. В желудке вдруг стало тепло, и слезы разом высохли.

– Я найду деньги, – пообещала я скорее себе, чем врачу. – Скажите, вы можете дать мне отсрочку? Я… Я… Я устроюсь на еще одну работу, я обойду всех знакомых, я… Я… Я на панель пойду, но Вику вылечу!

– А вот этого не надо, – усмехнулся Валерий Павлович. – Это уже лишнее. Я попробую добиться того, чтобы сумму уменьшили, ведь Виктория несовершеннолетняя и из неблагополучной семьи.

– Спасибо! – подскочила я. – Спасибо вам большое!

– А вам я могу дать совет. Если совсем уж негде взять деньги, возьмите кредит. Это может быть неплохим выходом из ситуации.

– Да? – задумалась я. Признаться, мысль о кредите не приходила мне в голову.

– Да, – кивнул доктор. – Странно, что вместо простого решения вам в голову пришла такая безумная идея. Вряд ли ваша сестра была бы в восторге, узнав, что вы пошли на панель, чтобы расплатиться за ее лечение.

Кровь прилила к щекам, мне стало жарко и ужасно стыдно.

– Извините, я пойду… – пробормотала я и задом выскользнула из отделения.

Идти в банк я решила на следующий день, но все оказалось по-другому. Сонька, узнав о моем решении, стала ругаться, кричать и доказывать, что с моей зарплатой я никогда не расплачусь с банком. Да и не факт, что кредит мне дадут. Забыв о ссоре с отцом, она попросила денег у него.

– Сонька, – расчувствовалась я, узнав об этом. – Ты самая лучшая! Спасибо тебе!

Подруга лишь отмахнулась в ответ.

Следующие два месяца мы со Степкой буквально жили в больнице. Брат днем, а я вечером, но Вика ни на минуту не оставалась одна. И только поздно ночью мы возвращались домой.

Врачи боролись за жизнь Вики. Боролись в прямом смысле этого слова. У меня голова шла кругом от названий различных лекарств. Сначала я пыталась уловить, в чем заключается действие тех или иных таблеток, потом махнула рукой, доверившись врачам. В ход шли гормональные таблетки, антидепрессанты, седативные, противорвотные. Валерий Павлович, будучи в курсе лечения, сообщал мне все подробности. Вике разрешалось есть только жидкую пищу, поэтому я добросовестно варила бульоны и сладкие компоты и сама кормила ее, заставляла есть. Через месяц ей разрешили употреблять пюреобразную еду, и мне стало легче. Легче морально – дело шло к выздоровлению.