Дочь рыбака, или Бизнес по-деревенски

– Скажи, – обернулась я к отцу, – а можно ли старосте продать излишки?

– Можно, Эми, да только сквалыга он, каких поискать, всё норовит за гроши товар скупить.

– Не переживай, я себя в обиду не дам.

Нагрузив корзину доверху рыбой, отправилась в центр деревни.

Глава 7

Добралась до деревни уже в наступающих сумерках. Как выяснилось, тот самый, богатый дом, который приглянулся мне, когда я в первый раз пришла к колодцу, и был жилищем старосты. Да, на счёт начальских хором интуиция меня не обманула.

Постучав в ворота, услышала глухое ворчание цепного пса, вслед за этим послышались ругательства – староста уже никого не ждал. Вскоре распахнулась калитка и показался дородный мужик, с обрюзгшим, неприятным лицом, с какими-то кошачьими усами и поросячьими глазками, которые смотрели на собеседника колко и холодно.

– Кто тут по ночи шастает? – рявкнул он.

– Здравствуйте, староста Осгод, это Эми, дочь Петера, я принесла вам рыбу.

Староста недовольно хмыкнул.

– Опять карасей тощих, что ваша коза?

– Посмотрите сами, – не стала распинаться я перед этим неприятным человеком, да и интересно было посмотреть на его реакцию.

Ждать долго не пришлось. Увидев упитанных форелей и судаков, староста расплылся в довольной улыбке, его усы встопорщились, чем ещё больше сделали его похожим на кота, обожравшегося сметаны.

– Другое дело, Петер наконец за ум взялся, нормально работать начал, а то всё тощак какой-то таскал, такое и самому есть противно, не то, что барону на стол подавать, – ворчал он, довольно перебирая рыбу в корзине.

– Положенную корзину принесла. Но у нас сегодня вышло больше нужного, можете ли вы купить у меня остальное?

Староста поперхнулся и уставился на меня, как баран на новые ворота.

– Купить? Да на Петере долгов столько, что ещё полжизни рассчитываться придётся, бывало седмицу пустой приходил, прощения просил.

– И всё же, о долгах давайте поговорим потом, сейчас нам очень нужны деньги.

– Деньги всем нужны, – недовольно перебил меня мужик, – а долги они вот, считай, горкой скопились. Но давай так, сейчас заплатить мне тебе нечем, хочешь, оставь лишнюю рыбу, потом я за нее рассчитаюсь.

Ага, держи карман шире, затянул песню – сами мы не местные, кот мордатый. В наших беседах с Мартой она обстоятельно рассказала мне, что представляют из себя жители деревни. Староста Осгод был редким скупердяем, но охотно давал желающим в долг, естественно, под грабительские проценты, были случаи, когда семье приходилось отдать единственную корову, чтобы вернуть этому ростовщику причитающееся. Да к тому же кум его – местный пивовар Туберт, весьма охотно подпаивал мужиков, ссужая выпивку в долг, надо ли говорить, что возвращать пропитое надо было уже старосте. Прекрасный способ отъёма кровно заработанных у местного населения, по методу Остапа Бендера, и жаловаться некому. Пил сам? Сам. Никто насильно в глотку не заливал. К тому же многие наутро не могли вспомнить сумму долга, чем предприимчивые кумовья бессовестно пользовались. Долги крестьян барону тоже были в ведении старосты, никто и не знал, сколько точно задолжал, что действительно причитается к выплате, а что пойдёт в карман к ненасытному Осгоду. Ну, если не возьмём деньгами, возьмём, так сказать, натурпродуктом.

– Староста Осгод, в таком случае, не могли бы вы мне тогда поменять рыбу на овощи? Нам с отцом нужно разнообразнее питаться, чтобы вот такие уловы били каждый день!

Мужчина довольно улыбнулся:

– Конечно, Эми, я завсегда помочь людям рад.

Судя по улыбке, в мыслях он уже сменял всю рыбу на одну репу. И тут я поняла, что так и не поинтересовалась у отца сколько и что стоит, немного о денежной системе мне рассказала словоохотливая Марта, тут всё просто – один золотой равен ста серебряным, одни серебряный – ста медякам. Да вот только цены расспросить я забыла.

– Что вы мне предложите за рыбу? – будем действовать осторожно, чтобы старый плут не понял о моей полной безграмотности в делах финансовых.

– Репы дам, – пробурчал Осгод.

– Нет уж, этого будет мало, мне нужна морковка, лук, капуста, – признаваться в своём полном незнании местной кухни не хотелось, а показать весь ассортимент того, чем богата эта земля, отец ещё не успел.

Осгуд воззрился на меня, словно внезапно у его собеседницы два лишних глаза появилось.

– Ты в своём уме? За пару костлявых рыбин всё с погреба тебе выгрести?

– Не всё, – упрямо продолжила я, – только ровно столько овощей, сколько стоит эта свежайшая, отличная, жирная рыба.

– Жди здесь, – недовольно проворчал староста и схватился за корзины, собираясь сцапать весь принесённый улов.

– Подождите, – твёрдо сказала я и отдала только одну тару, оставшуюся корзину сгребла в охапку, – идите, уважаемый староста, я вас так подожду.

Не ожидая такой наглости, мужик гневно на меня глянул, однако, увидев мой полный решимости взгляд, махнул рукой и пошёл к дому.

Появился он спустя минут двадцать.

– Вот, держи, – мне протянули мешок, где на дне сиротливо лежали пара чахлых морковок, репка, урожая непонятно какого года, и вялая капуста, годная лишь на корм свиньям.

– Э-м-м, простите, но я это не возьму, всего доброго, лучше мы сами рыбу без ничего съедим, – и с этими слова развернулась было в обратную дорогу.

– Постой, Эми! – староста замялся, чревоугодие явно боролось с его жадностью, причём последняя с треском проигрывала, – погоди, я принесу ещё овощей.

С этими словами он скрылся в доме и появился на удивление быстро, в этот раз продукты были гораздо лучше, да и объём мешка радовал глаз. Я отдала рыбу, поблагодарила противного Осгуда и пошла домой, предвкушая, как наварю рыбное рагу нам на ужин. Погрузившись в гастрономические фантазии, не заметила, как на дороге появилась тёмная фигура, и заступила мне дорогу.

– Уви? – разговоры с ухажёром не входили в мои планы, времени для подготовки к торжищу было мало.

– Эми, душа моя, – голос юноши растекался патокой в вечерних сумерках, – ты совсем забыла меня.

«Как бы намекнуть, что я тебя и не помнила».

– Извини, Уви, меня ждёт отец, дай пройти.

– Ты так изменилась, – он приблизился вплотную ко мне и попытался обнять, – мне всё не дают покоя воспоминания о наших вечерах на берегу реки, пойдём со мной, я провожу тебя до дома.

Вывернувшись из его рук, отступила от назойливого женишка:

– Уви, уже темно, ты, верно, перепутал меня со своей невестой. Я и сама дойду до дома, провожать меня не надо и оставь всё это, готовься лучше к свадьбе.

С этими словами, обойдя незадачливого юношу, пошла к тропинке, ведущей к нашей хижине. Из-за заборов тут и там уже торчали любопытные носы местных кумушек. Как говорится, да здравствует сплетня! То-то завтра мне кости перемоют, если дотерпят до утра.

– Ну что же, иди, красавица, ещё встретимся, – голос Уви не сулил ничего хорошего: это плохо, такой враг был сейчас совсем некстати. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, а сейчас надо готовиться к завтрашнему дню.

Вернувшись домой, с гордостью продемонстрировала отцу свою добычу.

– Эми, не узнаю тебя, в последнее время ты сама на себя непохожа. Такая решительная, смекалистая, – изумлённо качая косматой головой, восхитился старик, но глаза как-то странно блесунли.

– Просто, я многое обдумала пока валялась в горячке, папа – интересно, какой на самом деле была дочка Петера, не хочется сильно шокировать бедного мужчину, для последних дней у него и так много потрясений, – между жизнью и смертью решила, что если Всевышний даст ещё один шанс, то хватит уже нам жить по старинке, надо выбираться из этой нищеты.

– Эх, так и матушка твоя говорила, всё старалась, корзины плела, рубашки расшивала, да только всё одно, ничего у нас не меняется, – папа горько вздохнул, – не тешь себя напрасными надеждами, дочь. Как бы ни пришлось об этом горько пожалеть потом.

Я смотрела, как он рассказывает мне о прошлом и грустно улыбается, вспоминая о жене. И попыталась поставить себя на его место. Если бы у меня была дочь, которая чуть не погибла и совершенно чудесным образом пошла на поправку, а итогом болезни стала потеря памяти, разве я не была бы столь же терпеливой и любящей, как этот седой мужичок, который вкладывает столько заботы и нежности, даже не зная, вернётся ли к дочке память о нём. Без сомнения – да, я проявлю максимальное внимание и сочувствие. И выберусь из этой нищеты, не только ради себя, но и ради него, того, кто дарит мне столько душевного тепла и доброты. Именно в этот момент я решила стать ему дочерью, в которой он так нуждался, которой он так дорожил. Я вольюсь, обрету новые воспоминания, буду заботиться о нём и о себе.

– Папочка, – я обняла старика, – не грусти и не переживай, на этот раз всё получится. Пусть мы и не заработаем гор златых, но жить достойно точно будем. Это не просто обещания, я твёрдо в это верю и не отступлюсь.

– Будь по-твоему, дочка, – старик смахнул скупую слезу, – будь по-твоему. Пусть всё сбудется. Он устало опустился на свою лавку, я подала ему горячего взвара и принялась готовить ужин.

Пища богов! Меня переполнял восторг, рыбное рагу с овощами получилось великолепным, папа доедал уже вторую тарелку, какая похвала для повара может быть лучше? Несмотря на отсутствие специй и приправ ужин удался на славу. После постной каши рыба казалась верхом блаженства.

– Спасибо, дочка, за ужин, давно я такого не ел! – отдуваясь, Петер поднялся из-за стола и направился к выходу.

– Ты куда собрался на ночь глядя? – вскинула брови я.

– Так надо рыбу засолить, да сушить развесить, портится она быстро, нельзя время терять.

Вот так-так… я не учла того, что холодильников здесь не было как таковых. Как же быть, жарить рыбу сейчас, а вдруг к утру она начнёт портиться? Задумав просто нажарить рыбы к завтрашнему дню, я и не подумала о том, что её просто негде хранить.

Срочно переходим к плану «Б», у-у, как не хотелось мне полночи возиться с тестом, а всё-таки придётся.

Пока отец разбирался с остатками нашего улова, я быстро нарезала рыбу, добавила в неё овощей и принялась за тесто. Жарка пирогов заняла почти полночи, да, Лариса Михайловна, это вам не ресторанная кухня, где половину работы выполняют блендеры, мясорубки, миксеры и другие незаменимые помощники современных поваров. Управившись с делами, устало повалилась на скамью и забылась сном.

Утром меня разбудил отец:

– Вставай, Эми, уже светает, так весь торг проспишь.

Глаза отказывались открываться, всё тело ломило от долгого стояния у очага, готовить на нём надо было, низко склонившись к сковороде, иначе можно сжечь пироги, спина мне этого не простила и ныла тупой болью в пояснице. Кое-как сползла с лавки, массируя на каждом шагу ноющую спину, пошла приводить себя в порядок.

Собирая пироги в корзину, продумывала свой бизнес-план, надо сначала отнести товар к колодцу, деревенские женщины уже подле него, попробую продать хоть пару пирогов и занесу к старосте, может, купит немного сдобы, покушать, да повкусней, как я заметила, он любит. А потом уж попытаю удачу у обоза.

Наскоро распрощалась с отцом и пошла воплощать в жизнь свои мечты.

Глава 8

Как и думала, возле колодца собрались почти все окрестные кумушки. При виде меня они притихли, разговоры прекратились. Так-так обсуждают нашу вчерашнюю встречу с Уви, не иначе.

Поздоровавшись, предложила им пирожков, но все отказались, и тут до меня дошло: всяк здесь старался всё делать самостоятельно, экономя каждую копеечку. Жизнь, даже зажиточных, по деревенским меркам, крестьян, лёгкой не назовёшь. Баронские поборы едва ли оставляли хоть половину от заработанного. Детей, как правило, рождалось много, а прокормить, одеть, обуть, надо каждого, да ещё и женить повыгодней, а для всего этого тоже нужны деньги.

Я сглупила, торопилась и не продумала всё наперёд.

Ну, что ж, надеюсь, купцы будут более сговорчивы. Тут среди толпы женщин заметила, направлявшуюся ко мне Хелену, а этой, что от меня надо?

– Здравствуй, Эми, как твоё здоровье? – голос девушки был непривычно ласков. С чего бы это?

– Спасибо, Хелена, всё хорошо, извини, мне надо идти, – тратить время на пустую болтовню мне не хотелось.

– Я тоже собираюсь на торжище, говорят, купцы везут дорогие ткани, ленты и много всего, что надобно девушке для приданого, – Хелена кокетливо склонила голову, – вот папенька и дал мне денег, всё же свадьба скоро, готовиться надо. А купцам я подскажу, что пироги твои хороши, помогу тебе.

– Спасибо, Хелена, буду благодарна, – кивнула девушке и поспешила прочь. С чем связана столь разительная перемена в её настроении, гадала я. Или задумала пакость какую-то. Ждать добрых дел от таких двуличных особ я не привыкла и готовилась к худшему.

С этими мыслями пошла дальше, и как раз проходила мимо ворот старосты. Тут калитка отворилась и наружу вышла жена Осгода – Дорота. Склочная, вздорная тётка, под стать своему мужу. Заслышав её голос, резкий как визг бензопилы, жители деревни старались слиться с окружающим ландшафтом: Дорота цеплялась к каждому, норовя поскандалить с любым встречным. Сварливую женщину не любили, но боялись, статус жены старосты надёжно защищал её от народного гнева.

– Здравствуй, Дорота, – вежливо поздоровалась я и хотела поспешить дальше, но тётка резко меня окликнула:

– Чего у тебя там в корзине?

– Пирожки с рыбой, хочешь купить? – ну а что? Вдруг выгорит?

– Ха! Пирожки! – зашипела склочница, – вчера мужа моего облапошила, подсунула тухлую рыбёшку в обмен на целый мешок овощей! Сегодня пирожки притащила, поди с той же тухлятины!

– Так ты попробуй сначала, – миролюбиво предложила я, скандала с утра мне совсем не хотелось.

– Пошла прочь, прохиндейка! Только и шастаете тут, выискиваете как добрых людей обмануть, – завелась скандалистка, её голос, казалось, был слышен на другом конце деревни. Да, такая «реклама» мне совсем ни к чему, не ровен час, ещё кто из обоза в деревне окажется, плакала тогда моя торговля.

– Тише, Дорота, не шуми, – старалась я утихомирить склочную бабу.

– Ты ещё затыкать меня будешь?! Посмотрите на неё, люди добрые, нищета подзаборная, а всё туда же, мне – жене старосте, рот затыкает, мужа обманула, теперь и мне свои пирожки гнилые подсовывает, поди, вы туда лягушек напихали, все знают, что Петер – неудачник, ни одного доброго улова от него не дождёшься. Убирайся и уноси свои гнилушки. Прочь отсюда, голытьба!

А вот это уже слишком, гнев закипал во мне, обидно было слышать о простодушном Петере такие слова!

– Ты, Дорота, сильно не распаляйся, а то от твоих визгов точно вся еда в округе протухнет! – рявкнула я, как полковой генерал. Глаза мои зло сощурились, если она продолжит вякать, точно пару оплеух от меня получит!

От неожиданности баба вздрогнула и поперхнулась воздухом, лицо её побагровело. Я на секунду испугалась, как бы её удар не хватил ненароком, тем временем женщина мучительно хрипела, стараясь продышаться. Я не стала ждать, пока разразится фонтан её красноречия и поспешно ретировалась. Кумушки, одобрительно глядя мне вслед, откровенно смеялись над Доротой. Вот вам и враг номер два, такими темпами, Лариса Михайловна, вам скоро опасно на улице появляться будет. Всё-таки надо быть осторожней. И не поддаваться на провокации.

С этими невесёлыми мыслями вышла на окраину селения, где меня поджидала Марта.

– Эми, долго же ты собираешься. Купцы приехали ещё ночью, день отдохнут, да завтра с рассветом в Мэрсбург отправятся, времени мало, сейчас набегут селянки, не до твоих пирогов тогда будет.

– Что же, скупят все они, что ли?

– Купить, может, и не купят, а глазеть на товары полдня точно будут, поторопись, – Марта схватила меня за руку и потащила к видневшемуся неподалёку торговому каравану.

– Послушай, что со мной приключилось, – я подробно описала нашу встречу с Хеленой. Добрая тётушка, была отнюдь не глупа и чужие интриги чуяла за версту.

– Ах, это, – Марта рассмеялась, – так о том, как ты вчера Уви прогнала, разве что глухой с утра не услышал. Сменила Хеленка гнев на милость, да ты только сильно не обольщайся, у неё настроение, что погода весной.

– Надо же, быстро у вас слухи разлетаются.

Да, думала я, им и всесильный Гугл неровня, ночью-то все по домам сидят, мало кто по улицам шастает, выходит, что за полчаса успели языкатые сороки все новости порассказать. Ох, ошеломительная скорость!

Когда мы подошли, купцы лениво прохаживались вдоль обоза, впереди шёл крупный, высокого роста мужчина с красным испитым лицом и окладистой бородой, что закрывала его лицо почти до самых глаз.

– Да такому на большой дороге в самый раз людей грабить, а не на базаре торговать, – поделилась я с Мартой своими мыслями.

– Так, он этим и занимается, – усмехнулась та, – не сильно их промысел от разбоя отличается, берут товар за гроши, продают за золото.

– Ну, возможно, и нам, что от их прибыли перепадёт, авось раскупят мою сдобу.

– Будем надеяться, милая, – с этими словами Марта подошла к одному из слуг, которые были заняты приготовлением завтрака, разжигали костры позади от стоянки, тащили к ним большие котлы и припасы, носили воду.

– Скажи мне, как найти управляющего господина купца, что у вас заведует всем обозом?

Молодой служка оторвался от дела, с любопытством оглядел обеих женщин и указал в самое начало стоянки:

– Там спроси, среди солдат, наш управляющий также и начальник охраны, сейчас скорей, всего вместе с ними.

И Марта, которая так и не выпустила моей руки, потопала с усердием танка к месту, что нам указал юноша.

Управляющего мы заметили сразу, сложно было не разглядеть эдакую махину. Добрых два метра роста, с горой мускул, однако в его глазах светилась несвойственная воякам смекалка настоящего поверенного в торговых делах. Смуглая кожа делала его похожим на знойного мачо с берегов Южной Америки, жгуче-чёрные глаза и волосы им под стать, спадавшие мягкими волнами до плеч, завершали образ.

Мужчина раздавал указания слугам и солдатам, на ходу перебирая какие-то бумаги.

– Здравствуйте, господин, уделите, пожалуйста, немного своего времени для разговора с нами, – начала Марта.

Он неохотно оторвался от бумаг:

– Прости, добрая женщина, мне некогда, торг начнётся чуть позже, тогда и приходи, – показав, что разговор окончен, мужчина повернулся к нам спиной.

– Мы не на торг, господин, – не сдалась моя попутчица, – мы сами хотели предложить вам товар.

– Вот как? – управляющий обернулся к нам со всё разгорающимся любопытством, разглядывая обеих.

– И что же вы мне хотите предложить?

Тут Марта пихнула меня в бок и поспешно отступила, мол, дальше выкручивайся сама.

– Добрый день, – я подняла глаза на высокого красавца, для этого мне пришлось запрокинуть голову, всё-таки роста рыбацкая дочка была небольшого, едва дотягивала до груди управляющего, – я напекла пирогов с рыбой и овощами, они вам пригодятся в дороге, до Мэрсбурга путь ещё неблизкий.

– Интересно, – мужчина подошёл к корзине, откинул прикрывавшую снедь тряпицу и, взяв один в руки с удовольствием, принюхался, – а пахнут аппетитно!

С явным наслаждением незнакомец откусил сразу полпирога и довольно замычал с набитым ртом:

– Вкуффно! Очень!

Я зарделась от заслуженной похвалы, вот вам и реклама подоспела, кто посмеет перечить этому человеку? Как оказалось, радость моя была преждевременной.

Сзади послышались голоса и к нам подошли купцы, бородатый торговец, что мы заметили в начале, приблизился к нам и брезгливо оглядел меня с ног до головы.

– Мартин, – обратился он к управляющему, – что здесь происходит? Что нужно этим селянкам? – Он ткнул в нас пальцем с таким видом, словно мы были парой грязных животин, случайно забредших в покои герцога.

– Господин Гослин, – управляющий сглотнул солидный кусок толком непрожёванной сдобы и невольно закашлялся, – эти женщины напекли пирогов и принесли на продажу. Очень вкусные, я сам пробовал.

– Ты, – он брезгливо сморщился, – вечно тянешь в рот всё, что можно переварить. Мы не будем ничего у них брать, не хватало ещё какую-нибудь заразу подцепить в этой убогой деревушке.

С этими словами хам развернулся и зашагал прочь. Вот тебе и торговля. Накрылась медным тазом. Я опустила голову, в глазах стояли слёзы обиды, слушать подобные оскорбления было невыносимо, словно мы мусор под ногами!

Мартин с сочувствием посмотрел на меня:

– Не переживай красавица, купцы, конечно, твой товар не возьмут, а вот солдаты и слуги – с охотой. Денег у них, конечно, не так много, но с пустыми карманами ты не уйдёшь. Отойди пока на полянку, что неподалёку от обоза, чтобы этот напыщенный индюк Гослин тебя не видел, я сейчас.

И с этими словами он быстро зашагал вдоль телег, подходя, то к одному, то к другому слуге или солдату.

Мы с Мартой послушно добрели до полянки и устроились на мягкой траве, весна с каждым днём всё громче заявляла о своих правах: зелёными брызгами свежей травы, молодыми изумрудными листочками на деревьях, щебетом птиц, приветствовавших наступившее тепло.

Я устроилась поудобней и залюбовалась щедрыми красками природы.

Тут к нам подбежал молодой служка:

– Добрые селянки, Мартин сказал у вас пироги – чудо как хороши, продайте нам на обед, только больше одного медяка за пирог мы заплатить не сможем, – он смущённо пожал плечами.

Я оглянулась на Марту, всё-таки надо, наконец, разобраться с ценами, женщина тихо кивнула мне, мол, всё в порядке.

– Забирай, – я протянула юноше корзину.

– Тут очень много, – смутился он ещё больше, щёки залил румянец.

– Бери сколько тебе надо, – ласково улыбнулась ему.

Служка выбрал шесть пухлых пирожков и, на ходу жуя один из них, вернулся к обозу.

За ним потянулись и другие покупатели. Солдаты и слуги по очереди, осторожно оглядываясь, чтоб не попасться на глаза суровому купцу, разбирали пироги, пока корзина не опустела.

Мы с Мартой тронулись в обратный путь, на дне теперь уже порожней корзины, в узелке приятно позвякивали монеты.

По дороге домой нам встретились сельские женщины, гурьбой спешащие на торг среди них и Хелена была, не успела она мне «рекламу» сделать, ха! Марта жестом остановила их.

– Ой, бабоньки, а товары-то совсем плохи. И ткани молью побитые, смотрите, разлезутся все, когда шить начнёте. И посуда вся кособокая, на что уж мы народ непривередливый, а и то, стыдно такое даже собакам вместо миски поставить, – на этих словах Марта с наигранной печалью вздохнула, и мы пошли дальше.

Женщины озадаченно переглянулись, зашептались между собой, но путь свой продолжили.

– Марта! Это что сейчас было? – я с недоумением уставилась на неё.

– Это называется, каков привет – таков и ответ, нечего было этому борову грязью нас поливать. Ишь ты, заразу он подхватит, сам пострашнее всякой заразы. Но теперь слава об этом обозе вперёд них полетит, вот посмотришь, не расторгуются они по деревням, хорошо, если в Мэрсбурге за полцены отдадут, – селянка злорадно ухмыльнулась.

– Марта! Да ты коварная женщина! Я тобой восхищаюсь! – округлила глаза я, вот надо же, какая у меня подруга! Ох, и не ожидала я такой мести от простодушной селянки, вот уж точно, в тихом омуте…

Марта состроила плутовскую, словно у лисы, мордашку и весело подмигнула:

– У нас без этого нельзя. Вмиг растащат на лоскуты.

Обратная дорога пролетела незаметно, возле ворот подруги мы с ней тепло попрощались, и я пошла домой, обрадовать отца своими первыми успехами на поприще торговли.