Читать книгу: «Королева Депрессия», страница 4

Вдруг на телефоне действительно раздался звонок.

– Анна, привет. Что случилось? … Да, конечно! … Все так серьезно?

Где-то в раю.

В один из очередных рабочих дней, мне всучили длинную узкую палку с острым наконечником и отправили на Луг Вечной Жизни собирать улетевшие бумажки с просьбами к Богу. Я ходила по лугу, натыкая эти кусочки бумаги на острый штык палки. Чего там только не было: «Боже, сделай так, чтобы он ничего не узнал», «О, Бог, если ты существуешь, пусть мне поставят зачет», «Боже, я должна успеть на этот автобус»… Я стала немного понимать того мужика в очках. Наколов очередное: «Пусть моя дочь выйдет из комы», я заметила на другом конце луга паренька. Он был с точно такой же палкой, как и у меня. И был обычным парнем. Только синий. В целом, приемлемо. После кучи говорящих камней в научном отделе или курящих деревьев в отделе экологии и глобального потепления, в которых я работала последнее время, обычный человек воспринимался как нечто сверхъестественное. Пусть даже и синего цвета.

Наши глаза встретились. Вот только после этого он продолжил невозмутимо накалывать бумажки.

Ну уж нет, ты от меня так легко не отделаешься. Я подбежала к нему. Наверно со стороны это выглядело смешно: размашистый бег, с одной стороны – в руках палка, с другой – пакет с просьбами. Ну да ладно.

– Привет, – сказала я, – я Крис, но здесь меня называют Два, – и протянула руку в желтой перчатке.

Парень еще раз посмотрел на меня, потом на свою палку, потом снова на меня. Видимо решал, кто из нас интереснее. Я победила.

– Привет. Я…, – он немного помедлил, – я Фрэнки, но здесь меня называют: «эй, парень», – сказал он. После чего добавил:

– Пожалуй, пришло время отдохнуть, – и лег прямо на траву, закинув руки под голову.

Я решила, что это хорошая идея и тоже легла рядом.

Какое-то время мы лежали молча, глядя в небо.

Интересно, если здесь есть небо, то может тоже есть и космос, и свои планеты?

– А ты здесь за что? – вдруг спросил Фрэнки.

– Что значит за что? Я тут работаю, – сказала я, не понимая, о чем он. И вдруг меня осенило:

– Ты имеешь ввиду – за какие грехи? – спросила я. Ведь тетка-сигара говорила, что сначала надо «отработать». И вместо сотен плетей, я делаю всякую мелкую работенку. Отрабатываю свои богохульства.

Фрэнки приподнялся и странно посмотрел на меня.

– О чем ты? Какие грехи? Я думал, что ты, как и я, отрабатываешь общественно-исправительные работы. Ладно, – он встал и разогнул спину, – я, пожалуй, пойду, – и с этими словами поплелся от меня, как от прокаженной. Но именно этот факт сделал Фрэнки, в моих глазах, самым адекватным созданием в этом мире.

– Постой…, – я догнала его. К счастью, он не стал убегать. – Меня немного занесло. Я работаю тут. А ты получается, в чем-то провинился? Ты здешний сотрудник?

Фрэнки остановился и огляделся:

– Здешний сотрудник? Боже упаси! Нет!

Эй, парень, полегче с такими словами, подумала я. Но, пожалуй, оставлю свои мысли при себе.

– Они тут все двинутые, – продолжал он, и немного подумав, добавил, – и ты тому пример.

Было даже обидно.

– Я вообще-то стажер. Недавно здесь. Пока без должности, так, везде понемногу.

– Тогда мой тебе совет, вали отсюда, а то не пройдет и месяца, как сама будешь носить маскарадные костюмы и делать вид, что это норма.

Хорошо. Я сейчас напрягусь, и воскресну. Я вздохнула.

– Ну а ты здесь какими судьбами, точно не по своей воли?

–Да, – согласился он, – я проиграл судебное разбирательство и теперь вынужден отработать одну вечность общественно-исправительных работ.

– Ого, и что же ты натворил?

– Решил поиграть в детектива и забрел туда, куда не следовало, – сказал он и замолчал. Видимо, больше он и не хотел рассказывать. Я не стала настаивать, боясь, что снова спугну его. Остаток времени мы убирали луг вместе, показывая друг другу нелепые или абсурдные просьбы, и размышляли об их авторах.

Дни полетели дальше. Ну как дни. Тут не было понятия дня и ночи. Это был один большой вечный день. Спать не хотелось, усталости не было, в животе не урчало. Но как же было скучно! Время от времени, мы пересекались с Фрэнки. Он был, словно из другого мира. На фоне нервных, вечно орущих, уставших (как можно быть уставшими в мире, где нет усталости?) сотрудников, он казался спокойным и уравновешенным. Мне даже становилось страшно, неужели и я, как и завещал Фрэнки, скоро стану такой же, как здешние сотрудники. Буду сидеть, курить по пять сигар одновременно, и глухим, осипшим голосом кричать в телефонную трубку всякие гадости. Даже Цере часто хмурилась и старалась избавиться от меня как только увидит, отправляя на всякие бессмысленные дела. Еще больше она хмурилась, когда видела нас с Фрэнки, приговаривая, чтобы я держалась подальше от этого уголовника. Но в те часы, когда мы пересекались с Фрэнки и делали общую работу, будь то чистка комнат для курения, стрижка деревьев или сбор яблок (зачем?), мне удавалось прогонять мою гигантскую скуку.

– Ты видела этого Коняшку из Отдела совпадений? – хихикал Фрэнки, – я как-то приносил ему отчеты

– Да, да, – смеялась я, – что вообще за бред? Кому вообще нужен Отдел совпадений?

– Ну как, чтобы издеваться над людьми, – отвечал мой новый друг, – ты вспомни, какие он там схемы проворачивал, сводя этих конспирологов с ума. Понатыкал своих треугольников по всему земному шару, а люди теперь и гадают, что это значит.

Так мы сидели и сплетничали на лугу, перед Яблоневым садом и грызли яблоки. Есть не хотелось, но это не мешало получать удовольствие от вкуса.

Вдруг, как эхо, раздался голос:

– Крис… моя Крис…, – и послышались всхлипы.

– Ты это слышал, – я быстро встала, отбросив яблоко.

– Слышал что? – не понял Фрэнки.

– Голос… как будто… ото всюду…

– Нет, только тебя, – он тоже встал, – А что? Ты что-то слышала?

– Да, мне показалось, что я слышала голос мамы.

– Голос мамы? Хм…, – Фрэнки задумался и впервые поинтересовался моим прошлым, – как ты вообще здесь оказалась… Откуда ты?

– Вот ты где, я тебе везде ищу! – появилась Цере, голос ее был немного встревоженный. – Пошли, есть срочная работенка для тебя в Отделе срочных сведений! – сказала она, схватив меня за рукав.

– Кто позволил тебе есть эти яблоки? – строго сказала она моему синему другу, – я добавлю тебе еще несколько дней к вечности за порчу имущества!

– Да вы все равно их выкидываете, – крикнул он ей вслед.

Уводимая Цере, я оглянулась и виновато улыбнулась. Неловко получилось, если вспомнить, что это я предложила грызть яблоки. В итоге влетело только ему.

Тем временем, Цере привела меня в комнату, где я никогда ранее не была. Это было больше похоже на большую серверную комнату: вокруг блоки питания, старые компьютеры, телефонные трубки. И все в таком слое пыли, словно сюда давным-давно не ступала ничья нога. В одном из углов сидел козлочел. Во всяком случае, так я его называла про себя. А как еще назвать смесь козла и человека, только с четырьмя руками? Монстр? Мутант? Здесь это было не приемлемо. Во всяком случае, в этическом кодексе, который я успела изучить, за это полагались штрафы. Звали его Козео (да-да!) и был он что-то вроде электрика, сантехника и мастера на все четыре руки (две из которых были копытами).

– Как дела Козео? – спросила его Цере.

– Почти закончил, – ответил он, копаясь в блоке питания.

– Козео скажет тебе, что делать, – сказала она, и уже выходя в дверь, тихо процедила:

– И еще… я просила тебя не общаться с этим уголовником. Такие связи здесь не приветствуются! – вновь напомнила она о моей дружбе с Фрэнки.

Козео встал и отряхнулся.

– Один из аппаратов вышел из строя.

– Что за аппарат? – безучастно спросила я, внутри горя от злости. Еще будут мне тут указывать, с кем дружить, а с кем нет.

– Аппарат по отправке сигналов душам, – сказал Козео, – а теперь возьми вон ту тряпочку и протри все здесь от пыли, а то, как бы еще что не вышло из строя.

Какая-то работа ради работы, – подумала я, беря тряпку.

И вновь понеслись обычные рабочие будни. Скука, скука, скука. Фрэнки постоянно где-то пропадал, вне моей видимости. Лишь один раз я увидела его за прозрачной стенкой: он помогал в Отделе Богохульств, принимая звонки.

Вот так всегда в моей жизни. Только я начинаю к чему-то или кому-то проявлять симпатию, как сразу создаются препятствия и меня разлучают с объектом моего интереса. И даже после смерти этот злой рок продолжает меня преследовать.

Город М.

Расплатившись за большую чашку кофе, Алекс устало взглянул на нее.

Живительный напиток был не в силах вдохнуть в него жизнь, подарить дополнительные часы сна и убрать мешки под глазами. Остановившись, он думал, что лучше – сразу пойти на работу или сделать пару глотков.

– Веселая ночка? – Алекс поднял голову – прямо перед ним стоял мужчина из отдела тунеядцев, который постоянно таскал разнообразную еду к себе в кабинет.

Алекс кивнул. Мужчина встал рядом и закурил. Ему было на вид лет сорок, не больше. Но при этом на лбу у него прорезались глубокие морщины, а на висках уже виднелась седина.

«Он тоже блатной?», – Алексу стало смешно от мысли, что этот мужчина может быть сыном авторитетного дедка. Или, наоборот, может он папаша молодого депутата? Очень молодого депутата. Или генерал в отставке? Нет, таких сразу узнаешь по их выправке.

– Что-то не видел тебя в пятницу, – вдруг сказал мужчина.

Алекс удивленно посмотрел на него. Мало того, что он остановился и поздоровался, что никогда не наблюдалось в Управлении, так он еще и заметил его, Алекса, отсутствие на рабочем месте в пятницу.

– Да, мне срочно пришлось вернуться домой. Еле отпросился. Моей подруге стало плохо. Она сейчас в больнице, – сказал он отчужденно, с грустью в голосе. Совсем недавно он говорил с Анной по телефону. Она жаловалась ему на кашель и небольшую температуру. Но голос был бодрым. Все изменилось буквально за ночь. Ему позвонили рано утром как контактному номеру, указанному Анной.

– Мм, понимаю, понимаю. У меня у самого дочь сейчас в коме лежит. Прескверно это, когда врачи не дают никаких прогнозов.

– Это точно, – согласился Алекс.

– Георгий, – мужчина протянул руку.

– Алекс, – он протянул руку в ответ.

Георгий докурил сигарету и взглянул на свои толстенные часы в позолоченной оправе.

– Ладно, мне еще пора за кофе и утренними булками, – и выбросив сигарету в урну, он уверенно прошел в кафе.

Алекс недолго смотрел ему в след. Он вспомнил, что опаздывает на утреннюю планерку и посмотрел по сторонам в поисках Энти, но та уже канула в тень. Лишь легкая тревога витала в воздухе – по телу Алекса пробежала дрожь, как при легком ознобе, а внутри слегка подташнивало.

«Переживаю из-за Анны», – решил он и двинулся на работу.

За пару минут до начала недельной планерки, Алекс успел вбежать в конференц-зал. Все козырные места были заняты и ему пришлось сесть за первый стол, прямо напротив стола начальства. Заняв это место, он обратил внимание, что слева от него, через стол, сидела та самая черноволосая девушка из отдела тунеядцев, которую он видел в свой первый рабочий день.

«Значит, они все-таки ходят на собрания», – подумал он. Девушка кривила носиком. «Наверно, ее эмоция – это отвращение, или высокомерие», – подумал Алекс. Но подтверждение своих слов не увидел. В прочем, эмоциям свойственно пропадать.

Вошел начальник, закрыв за собой дверь.

– Здравствуйте, здравствуйте, коллеги…, – начал он свою повестку.

Слушая гневные тирады начальства о низких показателях по всем направлениям, Алекс не мог не отметить, что эта черноволосая девушка время от времени бросает на него изучающие взгляды. Даже рассматривает.

«Сначала этот мужик, Георгий. Теперь она. Что им от меня надо. Может, думают, что раз меня перевели из небольшого провинциального городка, то я тоже блатной?», – думал он.

– А теперь по вашему направлению, – начальник посмотрел на девушку из отдела тунеядцев, – хотел бы я вас похвалить, но тоже не за что.

– Мы работаем на износ, – отстраненно сказала девушка, – и делаем все, что в наших силах.

– Пытаются делать видимость, что они тоже работают, – хмыкнул кто-то позади Алекса.

– Вам просили передать, – начальник подошел к столу и протянул девушке тонкую папку.

– Спорим, там флешка с новыми фильмами, которые срочно надо проверить на предмет интересности, – шепнули с другого бока.

«Никто не любит этих тунеядцев», – подумал Алекс и увидел, как из-за небольшой тени вылезла Энти и направилась к нему. Его взгляд на эмоцию тут же перехватила девушка-тунеядец, принимающая из рук начальника папку. Алекс открыл свой блокнот и написал для Энти небольшое послание: «Эта девушка постоянно пялится на меня. Может, она тоже, центрил?»

Энти не ответила, молча сев рядом. Алекс почувствовал сильную сухость во рту и стеснение в горле. По телу вновь пробежала дрожь.

– Нам не хватает сотрудников, – сказала девушка-тунеядец.

– Не вам одним! – сухо ответил шеф, – не вам одним. Жду ваших отчетов. А теперь все за работу! Алекс, да, ты, со мной в кабинет! – гаркнул он Алексу и тот сразу бросился вслед уходящему начальнику, по пути нелепо споткнувшись об собственную ногу.

«Надо взять себя в руки», – думал он, догоняя начальника, – «все буквально валится из рук». И вдруг его осенило: «Энти? С ней все в порядке?». Но эмоция вновь исчезла, отправившись по своим эмоциональным делам. «Наверно, ей здесь тоже не нравится», – подумал он, заходя в кабинет начальника.

Планерка была окончена и все стали быстро расходиться по кабинетам. Но девушка из отдела тунеядцев не спешила. Она открыла папку, переложила бумажки, а затем сложила все обратно. Когда из кабинета вышел последний сотрудник, она не спеша подошла к столу, где сидел Алекс и заглянула в блокнот, оставленный им в спешке.

«Эта девушка постоянно пялится на меня. Может она тоже, центрил?», – прочла она.

Где -то в Раю.

В один из дней я писала устав Отдела кадров на древнем ЭВМ, под причитания сиплого голоса тетки-сигары. Я уже знала, что работаю в одном из филиалов Отдела Отделов, которых раскидано ведомо-неведомо по всей небесной канцелярии. Сюда соединили в кучу все «Отделы всякой ерунды», как я их называю, которые слишком малы, чтобы получить свое Управление. И для каждого из них требовался свой собственный устав.

– Ну ты посмотри, новый указ свыше, – ругалась тетка-сигара с листком бумаги, – они снова решили объединить все Отделы Отделов в одну структуру! За последние сто лет они уже три раза меняли нашу организацию … Пусть тогда выращивают больше бумаги! Никакой автономии!

В дверь вбежал запыхавшийся Козео. Обычно он был спокойный, чем выделялся на фоне остальных. Но видимо это заразно.

– Ты, – сказал он мне, – быстро за мной!

– Эй, она пишет устав, – попыталась противиться курящая тетка.

– От твоего устава не зависит судьба нашего Отдела! Так что сама напишешь, Мэне, чай пальцы еще не атрофировались, ну ка, Два, быстро сюда!

На самом деле, я была рада вырваться от этой курящей тетки. Терпеть не могу запах сигарет.

Козео так быстро семенил своими копытами, что я еле успевала за ним. Мы петляли в бесконечных коридорах: входили и выходили в бесчисленное число дверей. На нашем пути даже перестали попадаться сотрудники. И никаких кабинетов больше не было, лишь пустынные помещения или запертые двери. В одном из таких безлюдных коридоров я встретила Фрэнки. Он оттирал стену.

– Эй, парень, – сказал Козео, – ты тоже за мной.

Фрэнки посмотрел на козлочела, потом на меня, потом на свою тряпку и быстро встал, отряхнулся и поспешил вслед за нами.

Я улыбнулась ему. Он сделал вопросительное лицо, но я лишь пожала плечами. Что задумал этот козлишка? Судьба Отдела? Будет, что обсудить с Фрэнки. Мы шли по длинному коридору, с плохо мерцающей лампочкой, затем спустились на технический этаж, с многочисленными трубами и нескончаемым гулом неизвестного происхождения. Оттуда, по железной лестнице, мы отправились еще ниже. Козео, не без труда, открыл толстую железную дверь в конце лестницы и вошел в нее, поманив нас. Было жутко, но рядом был Фрэнки. Мы вместе зашли в это темное помещение. Вдруг что-то щелкнуло и включился свет – две бледно-желтые лампочки. Перед нами предстало помещение полукруглой цилиндрической формы, со старыми, изъеденными ржавчиной, трубами, пролегающими вдоль всего потолка. Идеально для фильма ужасов. Но ужаснее было то, что посреди комнаты стоял потертый деревянный стул, а на нем два комбинезона по типу униформы. А рядом одно ведро с мутной водой и пару ведер с белой краской.

– Как можно быстрее покрасьте все в белый цвет! – Козео немного нервничал, – они могут прибыть в любую секунду. Прямо сейчас! – он почти визжал и в этом крике явно проблескивало «Мее».

– Что это? – спросила я, продолжая осматриваться.

– Этот коридор идеально подходит для места, куда люди будут попадать во время клинической смерти, – сказал Козео, раскидывая руки и копыта во все стороны, – к сожаленью, бумаги подписали гораздо быстрее, чем мы привели его в нормальный вид. Скоро открытие! Поэтому, поживее! В любой момент может приехать проверка из комиссии! А я пока пойду принесу большую лампу. Поставлю ее там, в конце коридора. Будет такой «вау эффект» яркого света, – сказал он, поднимая руки с копытами над собой и очерчивая ими полукруг, – так что скорее, скорее! – и Козео вышел в ту дверь, из которой мы пришли.

– «Мы привели его в нормальный вид», ну ты слышала? Мы? – возмутился Фрэнки, – это я тут все чистил, мыл. Ты бы видела, какой бардак здесь был, когда я впервые сюда пришел. Это место служило давно забытым складом. Сколько хлама я выкинул, сколько грязи вытер.

Теперь понятно, где он пропадал.

Мы накинули комбинезоны и принялись за работу. Нам самим спешить было некуда. Впереди вечность.

Мы докрашивали одну из труб, рассуждая как быстро сойдет с ума Козео, которого собирались перевести в Отдел Богохульств («У него же четыре руки, а значит в четыре раза больше эффективности»), как я почувствовала легкое дуновение ветра. Фрэнки тоже его почувствовал. Мы отложили кисти и стали высматривать, откуда шел сквозняк. Оказалось, что в метре от нас закручивалась вихревая воронка и неожиданно раздался хлопок. Я вздрогнула. На месте воронки появилась девушка. Обычная девушка с короткими черными волосами.

Она уставилась на нас.

– Ая? – с подозрением произнес Фрэнки.

– Фрэнки? – сказала она, вытаращив глаза.

– Почему ты здесь? Что случилось? – Фрэнки направился к ней, но тут раздался новый хлопок, и она исчезла.

– Ты знаешь ее? Куда она подевалась? Что это вообще было? – меня душило сразу несколько вопросов.

– Ты что, забыла, где мы? – Фрэнки продолжал смотреть на пустое пространство рядом с нами, – она только что испытала клиническую смерть. И значит, либо с ней все хорошо, либо она…

– Умерла? – осторожно спросила я, – но это значит, она должна оказаться здесь, разве нет?

Сначала Фрэнки бросил на меня вопрошающий взгляд, но затем его осенила мысль:

– Ты права, есть еще один вариант. Маловероятно, но все же, пошли! – он быстрым шагом пошел в конец туннеля, прямо туда, где Козео планировал установить яркую лампочку. Оказалось, в конце туннеля была дверь. Не удивительно.

– Все то ты знаешь, – сказала я.

– Я уже десятки лет брожу туда-сюда, то тут, то там… все эти здания Отделов, различные Управления… все они похожи между собой…

– Ого, и во многих Отделах ты успел поработать?

– В десятках! Если не сотнях! И все они идентичны! Стандартные коробки! – ответил он, силясь открыть дверь.

Наконец, дверь поддалась, и мы оказались, кто бы мог подумать, в очередном коридоре. Просторном и светлом. Так, стоп. Это же тот самый коридор, где я оказалась в начале этой истории. В конце коридора по-прежнему стояла коричневая парта, за которой было две двери: «Ад», с неработающей гирляндой и «Рай». К счастью, сейчас там никого не было.

Фрэнки посмотрел из стороны в сторону. Как будто, если бы та девушка была здесь, мы могли ее не заметить.

– Я подумал, что она могла попасть сюда. Такое бывает. Во всяком случае, лучше уж тут, чем умереть.

– Ты что-то путаешь, – сказала я, – если бы она умерла, она попала бы сюда.

Но Фрэнки был иного мнения:

– Нет, – сказал он, – это коридор коматозников.

И вдруг снова раздался хлопок, и эта девушка материализовалась прямо перед нами.

Она сразу же бросилась к моему другу и даже приобняла его. Хм.

– Фрэнки, это правда ты? – удивилась она.

Он сразу отодвинул ее от себя (ха-ха).

– Ая, что с тобой случилось, почему ты здесь?

– Не знаю, а где мы? – она осмотрелась. Впрочем, в тот момент, меня совсем не интересовал их разговор. В моей голове засел совсем другой вопрос:

Коридор коматозников?!

Город М.

За окном уже смеркалось, а Алекс все продолжал корпеть над длинными отчетами по заданию начальника. Оказалось, что Алекс относится к редкому виду сотрудников, в совершенстве умеющих пользоваться офисными программами. И теперь он аккуратно подбивал данные, вырисовывая их в красивые столбцы. «Наверное, ради этого меня и перевели сюда!», – думал он. Рядом на столе лежало новое дело о мертвом бомже, найденном в чужой квартире и к которому он еще даже не успел приступить.

«Твой бомж уже никуда не денется, а вот отчеты надо сдавать уже вчера», – сказал ему начальник на его возражения. И теперь, когда рабочий день давно закончился, Алекс уверенно шел в кабинет начальника, неся очень важные бумажки, пока где-то его ждал разлагающийся труп. «Наконец, приступлю к своей работе», – думал он.

Но вместо начальника там стояла та девушка из отдела тунеядцев. К этому моменту он уже выяснил, что ее звали Мара и удивлялся столь позднему ее присутствию на рабочем месте.

– Здрасте, – сказал он.

Она кивнула и продолжила не принужденно прохаживаться мимо полок с многочисленными папками.

И как бы между делом спросила:

– Значит, ты из того городка, который прогремел на всю страну серией самоубийств? – спросила она самым будничным тоном.

– Да, увы. Хотелось бы мне, чтобы он отгремел чем-нибудь более хорошим.

– И ты лично занимался этим делом? – она даже не смотрела на него, упорно делая вид, что рассматривает верхнюю полку.

– Да, – ответил он, аккуратно выложив отчеты на стол начальника.

– И ты считаешь, что Лонг Лонг сам себя убил?

– Что? Я такого не говорил.

Мара протянула ему блокнот.

– Ты забыл его на планерке.

– А, точно! Спасибо, а я думал, что потерял его.

– Что такое центрилы? – спросила она вдруг так неожиданно, что Алекс замер, – я поискала это слово в интернет-словарях, но нигде не нашла его упоминание.

– Ээ, – он пытался вспомнить, в каком контексте употребил данное слово, чтобы выдумать правдоподобный ответ.

– Не припоминаю такого, – произнес он после небольшой паузы.

Она помолчала.

– Ты знаешь, из какого я отдела? – спросила она.

Алекс чуть не выпалил про отдел тунеядцев, но вовремя остановился, вспомнив, что у них есть и официальное название. Вот только какое?

– Что-то там отдел по связям с… особо важными персонами?

– Да, ты почти прав, – она сделала паузу, – это официальное название для прикрытия. На самом деле, наш отдел называется «Отдел по связям с особо важными персонами, их взаимодействием в структуре миров, нарушением границ, противоправных действий и других преступлений». И под особо важными персонами мы подразумеваем всех тех, кто случайно или преднамеренно пересек Грань своего мира или пытается это сделать без особой на то причины.

Она замолчала, словно давая Алексу обдумать эту мысль.

– Грань своего мира… вы про кого, инопланетян?

– Про души… если точнее. Души, и все те существа, что их имеют, и которые, как ты знаешь, не ограничены только людьми.

Алекс задумался на мгновение.

– Значит, вы все-таки центрил? – спросил он.

– Понятия не имею, что это значит, но видимо, ты один из них, – сказала девушка из отдела тунеядцев.

Алекс покачал головой.

– Слушайте, мне бы не хотелось…

– У них заложники. У них твоя Анна.

– Что? Анна? Откуда вы про нее знаете? – он сразу же вспомнил мужчину с сединой, с которым утром поделился своими переживаниями. «Ах ты старый пес», – подумал он.

– Я видел Анну. Да, она сейчас не в лучшем виде, но она в больнице и с ней все хорошо. Будет хорошо.

– Ты говоришь о ее теле. Оно действительно в больнице. Но ее душа не здесь, а там, – она посмотрела глазами в потолок, – ее похитили. Вместе с душой Кристины, дочерью моего коллеги. И нашим… гм… можно так сказать, бывшим сотрудником, Энией.

Ни Эния, ни какая-то там Кристина Алекса не интересовали.

– Эния – это Фрэнки, Равнодушие Анны. Так его звали, когда он был… человеком, – раздался голос Энти.

Глаза Алекса расширились.

– Что? Фрэнки был человеком? – сказал он вслух и сразу понял, что вырванная из контекста, эта фраза звучит странно.

Но Мара лишь кивнула, что означало, что она тоже слышала слова его эмоции.

За дверью послышались приближающиеся шаги начальника.

– Тебе пора, – сказала Мара, – я не буду тебе предлагать перейти в наш отдел. У тебя просто нет выбора. О переводе не беспокойся. Я все улажу. Завтра утром жду тебя у нас.

Алекс обеспокоенно взглянул на документы по новому делу в своей руке.

– Теперь этот бомж не твоя проблема, – хладнокровно сказала Мара, – твоя проблема, что я люблю кофе с безлактозным молоком: его сложно найти. До завтра, – она открыла дверь и знаками показала ему на выход.

В дверях он встретился с начальником.

– О, Алекс.

– Он уходит, – сказала Мара и Алекс удивился, какую власть имела эта девушка.

Где-то в Раю.

– Ты в коме, – сказал Фрэнки этой девушке.

Я влезла между ними.

– Что значит в коме? Что значит коридор коматозников? Разве это не то место, куда попадают умершие души?

Ая испуганно взглянула на меня, а Фрэнки снова посмотрел на меня, как на сумасшедшую:

– Какие еще умершие души, ты о чем? Нет, конечно. Умершие души попадают в настоящее Озеро Душ, а не в ту лужу, что на нашем лугу, но зовется также. Это совсем другое измерение, на более высоком уровне!

И вдруг его осенило:

– Подожди, то есть ты все это время думала, что ты умерла? – мне казалось, что он сейчас заржет, как тот коняшка из отдела совпадений. Но к его чести, он сдержался.

– Да! А разве не так? – но, конечно, я уже знала ответ.

– Это коридор коматозников, – еще раз повторил он, – вы обе сейчас находитесь в коме. И ваши души сейчас находятся в подвешенном состоянии. Они не могут отправиться туда, – он указал наверх, – в Озеро душ, но бесхозно шляться по Земле не безопасно. Поэтому, такие души часто ловят и перенаправляют сюда, в это измерение. Это все один большой зал ожидания!

– Так значит, я в коме? – удивленно сказала Ая.

– Как и я… но … Они сказали мне, что я умерла! Они даже заставляли меня выбирать между раем и адом!

Я была просто в бешенстве!

– Тогда почему ты работаешь здесь? Тебя должны были отправить в зал ожидания…, – подлил масла в огонь Фрэнки. В этот момент двери напротив открылись и из них вышли ангелоподобный мужик в очках, Цере из Отдела кадров и парень с накладными рогами. Они прервали свой активный разговор, уставившись на нашу троицу. Но прежде, чем они среагировали, я двинулась вперед:

– Вы сказали, что я умерла! Но я не умерла! Я в коме!

Мужичок в очках кинул злобный взгляд на Фрэнки:

– Зачем ты ей сказал, – прошипел он.

– Откуда мне было знать, что вы ей врете! Я даже не знал, что она коматозная душа! Я думал, она ваш сотрудник!

– За выдачу гос. тайны вас следует арестовать! – продолжал он.

– Я уже арестован! И это не государственная тайна. Наоборот, это вы использовали коматозную душу как бесплатную рабочую силу! Вы были обязаны рассказать ей. Это она может накатать на вас жалобу в трудовую инспекцию…

– Но мы оформили ее как стажера, с предоставлением всех привилегий! В конце концов, это был ее выбор! Она сама выбрала эту дверь! – отмахнулась Цере.

– Ничего я не выбирала! – возмутилась я. И вообще, если это не мир мертвых, то что тогда?

Ох, как мне хотелось ломать и крушить.

Город М.

Алекс собирал свои небольшие пожитки: выданный блокнот, цветные стикеры, один степлер и другую мелкую канцелярию. А также личную кружку и упаковку с кофе. Он провел за этим рабочим местом так мало времени, что не успел еще толком обжиться.

Коробка была слишком большая и кучка мелких вещиц в ней смотрелась нелепо.

– Я думала ты из наших, простых работяг, а ты… Зато теперь понятно, как ты попал к нам. А мы еще гадали, с чего вдруг обычного паренька перевели к нам из захолустного городишки, – ворчала Алекс-девушка.

– Да хороший-то городок у нас, – сказал Алекс. И посмотрел на пустое пространство рядом с девушкой. Вернее, пустое оно было для всех, но он, Алекс, видел там слегка расстроенную Радость. Алекс – девушка хоть и пыталась выражать свое недовольство и презрение, но ее эмоция передавала всю грусть прощания с коллегой.

– Вот документы по последним делам, – сказал он виновато, протягивая ей бумаги, – и еще там было новое дело с бомжом, как оно?

– Теперь это мой бомж, – сказала она, прервав его, – мы уже там побывали. Не беспокойся. Справлюсь сама. Иди…, слушай музыку, ешь пиццу, в общем усиленно работай на благо общества.

По управлению быстро распространился слушок, что Алекс изначально был переведен в отдел тунеядцев. Но по ошибке начал работу в Отделе раскрытий преступлений.

Терпеть эти укоризненные взгляды было сложно.

– Я там тоже буду работать, – сказал он вместо прощания.

– Да да… челюстью, – Алекс-девушка отвернулась и крикнула стоящему недалеко коллеге:

– Поспорим, сколько килограммов он наберет за следующий месяц от постоянного поедания пиццы?

Алекс неодобрительно покивал головой и пошел в сторону длинного пустынного коридора, в то крыло, где шел вечный ремонт. А вслед ему прилетали голоса, делающие ставки на его будущие кило.

Филиал Небесного Отдела Отделов №23675 категории А (с залом ожидания) Управления Земли Верхнего Уровня.

Так называлось то место, где я оказалась. Но от этого мне не стало легче красить эту цилиндрическую комнату. В целом, название это было мне знакомо. Я встречала его в уставах, отчетах и других бумагах. Вот только я думала, что это и есть загробная жизнь, а не пристройка к Верхнему уровню, находящаяся где-то между Гранями (что бы это ни было).

Теперь мы красили втроем: я, Фрэнки и эта девушка Ая.

– И быстрее, а то, как видите, – Цере покосилась на Аю, – люди уже появляются. А туннель еще не готов. Вы представляете, что они потом будут рассказывать? Мы видели троих человекоподобных существ, красящих туннель…, – сказала она уходя.

А врать то нехорошо!

Все это был просто спектакль с их стороны, с дешевыми декорациями. Как я могла на это купиться? На их накладные рога и искусственные крылышки? Я чувствовала себя ребенком из детского сада. Ладно, расскажу и вам, чтобы в случае чего, им не удалось и вас обмануть. Зал ожидания находится за той второй дверью, с надписью «Ад». И вовсе нет там никаких плетей. Наоборот, бассейны, парки развлечений, фильмы без тупой рекламы и прочие плюшки. Но так как отделу нужны рабочие руки, они такими фокусами заманивают к себе новых работников. Фишка в том, что я должна была сама, по доброй воле, зайти с ними в белую дверь и дать себя оформить на работу. В вечное рабство. Ну, пока не выйду из комы (вот только будьте внимательны, если вы на самом деле умрете, то постарайтесь не попадать в настоящий Ад).