Читать книгу: «Мир Сил», страница 7

Глава 2-3

Новый день, похожий как две капли воды на прошедший. Разве что дорога забирает вверх, стремясь к заснеженному перевалу между двух вершин. Идти по обледеневшим камням гораздо сложней, рискуешь в любой момент поскользнуться и полететь вниз. Болит колено, бедро, болят ребра и спина, впрочем, не в первой. С сенсеем приходилось гораздо хуже. Здесь же смотри под ноги, слушай попутчика, да задавай порой наводящие вопросы.

Один раз навстречу попался большой караван из тридцати повозок под командованием аж черно-синего. И он, о чудо, даже ответил кивком на наши поклоны. Наверное, это первый раз, когда монах в черно-синих одеждах как-то на меня отреагировал. Большая часть телег шла полупустыми, а некоторые и вовсе не несли ничего, кроме возниц.

– Этот караван отвозил еду на заставу. Там есть свои поля, но их мало, – пояснил Синх. – Назад часто везут всякую всячину из Предлесья, некоторые растения, куски древесины, туши тварей.

– Тварей?

– Да, на них можно неплохо зарабатывать. С трех-четырех прыгунов можно получить столько золота, что на год хватит. Тени очень хорошо платят за яд, а мягкотелые расхватывают чучела – они там помешались на этих тварях.

«Мягкотелыми» на местном жаргоне называли жителей основной части империи. Той части, что никогда не знала угрозы нашествия исчадий Безумного Леса.

– Всякие торговцы покупают тех же прыгунов и ставят возле двери в дом, чтобы те отпугивали беду, – в голосе Синха сквозило ехидство. – Совсем у себя на равнинах с ума посходили.

Я на ходу кивнул обернувшемуся Синху – дескать, да, на равнинах совсем глупые люди живут.

– И много вы трофеев с Леса получаете?

– Не то, чтобы много, нарочно в Лес никто не суется, разве что близко от Заставы. Ночевать даже в Предлесье – это дурной способ покончить с жизнью. Порой опытные воины делают вылазки, иногда кто-то из Мастеров заказывает редкие ингредиенты, что можно найти только в Лесу. Но чаще убиваем то, что лезет на Заставу. Почти все продаем на равнину.

– А куда потом деньги уходят?

– Оружие, одежда, часть еды, что не растет у нас, лекарства, услуги лекарей. Часть откладывается на будущее. Например, услуги Мастеров Камня очень дорого стоят, – может, мне показалось, но голос моего попутчика слегка напрягся, когда он отвечал на скользкий вопрос.

– А часто твари нападают на Заставу? – я поспешил перевести разговор на другую тему.

– Всякая мелочь лезет постоянно. А крупные когда как, иногда бывают спокойные времена, а порой твари словно с цепи срываются. Обычно зимой спокойней, если что-то происходит – то поздней весной, как сейчас, или уже летом. Ну и осенью шальные волчанки лезут.

– Волчанки?

– Это что-то вроде большой серой собаки, со свалявшейся шерстью, только шесть лап и по скале лазает что паук, обожает прыгать сверху и ломать шею.

От описания очередной твари по коже побежали мурашки. Какие-то выродки из сказок про мутантов, только в разы страшней и опасней.

– Горы для волчанок слабое препятствие, поэтому приходится осенью рассылать патрули. Хорошо еще, что они питаются падалью и на группы людей не нападают, – продолжал вещать Синх. – Но вдвоем мы бы уже на Заставу не пошли – опасно. Разве что только по этому перевалу, тут всегда холодно, а твари этого не любят.

Кстати, о холоде, мы уже довольно высоко забрались. Мой попутчик давно кутается в шерстяной плащ, я же продолжаю щеголять в плотном синем кимоно, что мне выдали в монастыре. Дует сильный, пронизывающий ветер, под ногами похрустывает ледяная корка. Разумом я понимаю – мне должно быть холодно. Даже ощущаю кожей этот холод, но не мерзну. Должно быть, очередной выверт изменившегося тела. Я тоже меняюсь, становлюсь похожим на местных адептов… Глядишь, как-нибудь проснусь – а глаза закрыты коркой льда или покроюсь дымкой на манер Мрака…

Я остановился на краю дороги. Впереди что-то вещает Синх, но я его не слушаю – хочется несколько мгновений просто постоять и ни о чем не думать. Тихо шелестит ветер, перекатывает между камней редкие снежинки, срывает с губ пар и уносит куда-то вдаль. Уходит вниз каменистый покатый склон. Голые коричневые камни, с редкими вкраплениями белого. Вдалеке маячат редкие, обрывистые пятна зелени. И воздух, кристально чистый морозный воздух. Кажется, если напрячься, то можно разглядеть в деталях камень на противоположном склоне – каждую его выщербинку, каждую прожилку…

– С’е-е-еро! Чего встал? – недовольный окрик разорвал накатившее состояние транса.

Я молча поспешил на зов. Когда-нибудь я вернусь, когда буду свободен и смогу идти куда захочу. Тогда я буду просто ходить и смотреть на горы, на деревья, на колышущуюся под ветром траву, и не думать о том, что мне надо куда-то бежать, что-то делать. Когда-нибудь…

Нога цепляется за какой-то булыжник, другая скользит по обледенелой дороге. Взмах руками – я каким-то чудом удерживаюсь, чтобы не покатиться по склону, которым несколько мгновений назад любовался…

«Да, вернусь. Если не расшибусь насмерть в этих горах, и если меня не укусит спрятавшаяся в отхожем месте какая-нибудь смертельно ядовитая тварь», – мрачная усмешка сама собой растянула губы.

Синх, наблюдавший за моими пируэтами, лишь недовольно покачал головой да махнул рукой, чтобы я шел за ним.

Приятно смотреть на огонь. Есть в нем что-то завораживающее. Наверное, когда-то мои предки так же любовались огнем костра, как я сейчас смотрю на языки пламени в небольшом очаге. Правда, этот очаг в другом мире, в небольшой избушке на забытом богами горном перевале. Но это не мешает смотреть… смотреть на танец желтых искр, ощущать жар огня, слышать потрескивание поленьев и вой холодного ветра за окном. От этого воя хочется прижаться поближе к очагу, впитать побольше тепла. Странно… вроде холода я уже не боюсь, а старые страхи остались.

– Ну как, С’еро, тебе сегодняшние тренировочные бои? – Синх мимоходом хлопнул меня по плечу и устроился рядом.

Меня перекосило от вспышки боли. Сегодня в спарринге Синх чуть было не сломал мне ключицу, только в последний момент я извернулся и смягчил удар.

– Нормально, – ответил я спокойным голосом. Волна холода уже заглушила боль.

– Да? Ты быстро восстанавливаешься, от последнего удара старший ученик отходил бы два-три дня, – в голосе Синха проскользнули ехидные нотки.

Я не обычный человек. Уже… Монахи тоже далеки от обычных людей. Отрадно слышать, что я их хоть в чем-то перегнал. Стоп. Он мне что, специально по плечу двинул?!

– Не обижайся, должен же я проверить, насколько мой спутник боеспособен, – Синх абсолютно правильно истолковал мой взгляд. – Да и боль ты переносишь прекрасно. Словно можешь ее почти сразу глушить по собственному желанию.

Кто же мой спутник? Весельчак-балагур или шпион, приставленный руководством монастыря? А может так и есть – шпион, играющий роль весельчака? Отрытому дружелюбному человеку проще втереться в доверие и узнать что-то нужное. Да и в обычной, праздной болтовне, можно услышать пару случайно оброненных слов и сделать правильные выводы. И это объясняет, откуда такая дружелюбность и стремление общаться.

Я подавил желание всмотреться в своего спутника, уж больно он хорошо читает взгляды. Но что же делать? А ничего… Кто бы он ни был – все, что я могу, это лишь следить за языком, да выуживать ценную информацию об этом мире.

Жить в постоянном страхе то ли раскрытия, то ли смерти. Хотя не сказать, что я сильно боюсь. Уже надоело бояться, и все чаще страх встречает лишь безразличное равнодушие. Интересно, а что сделает сенсей, если я откажусь выполнять его приказы? Убьет меня сразу или утопит в океане боли?

– С’еро, не переживай, – голос Синха звучит отстранено и глухо, как будто из другой реальности. – Ты очень быстро учишься и когда-нибудь сможешь победить меня. Я видел тебя год назад – ты был похож на обожравшегося крестьянина, что в первый раз попал в монастырь. А сейчас на тебя хоть можно смотреть без отвращения.

Надо же, меня утешают, правда, от этих утешений хочется заехать Синху промеж глаз чем-нибудь увесистым. Тай’да прекрасно подойдет.

– Давай спать, утром снова в дорогу, – сказал я и поразился своему глухому, безжизненному голосу.

Синх в ответ лишь пожал плечами и как-то плавно перетек к своей лежанке. Странно… восприятие снова играет с моим сознанием? Я посмотрел на языки огня. Они пульсировали в странном рваном ритме, то ускоряясь, то замирая на несколько мгновений. Похоже, от переполняющих меня эмоций что-то внутри начинает сбоить, и мои чувства начинают играть самым причудливым образом. Надо успокоиться… Дышать глубже… Да и отдохнуть и подлечиться тоже нужно…

С некоторым трудом я добрался до лежанки. Но ни уснуть, ни провалиться в лечебный транс не получается. Мысли скачут, как перепуганные зайцы, перед глазами суматошно мелькают образы прошедшего дня.

Кадр – перевал, ярко синее небо, маленькие снежинки кружатся над россыпью камней… Кадр – утро, горячая похлебка, легкая тошнота, последствие от вчерашнего тычка в солнечное сплетение. Кадр – снова небо, уже темное, и небольшое плато на вершине перевала – несколько длинных бараков и дюжина небольших избушек. А вот уже момент из спарринга, в замедленном кино.

Белая черта перед глазами, копье от сильного удара улетает куда-то в сторону. Моя рука самостоятельно хватается за рукоятку меча.

Меч медленно поднимается, его блокирует посох. Дуговое движение белого наконечника – я еле успеваю разорвать дистанцию. Синх помогает мне, удаляется от меня, и сразу, снизу, второй наконечник маятником приближается к моей руке. Я слишком увлечен отступлением, чтобы отреагировать – белый маятник подбивает мне руку, выбивает меч. Не будь смягчающего наконечника – раздробило бы кисть.

Другой момент – я уже с мечом в левой руке, правая онемела после удара, проваливаюсь в безнадежном выпаде. Синх легко, танцуя, уходит вправо. Белый маятник неотвратимо падает сверху вниз. Только в последний момент я успеваю дернуться назад, принимая удар по скользящей. Боль в пострадавшей ключице, в пересчитанных ребрах.

Я чувствую, как саркастическая усмешка кривит мои губы. Это ведь так просто – достать Синха. Он меня делает, как маленького ребенка, играет, как кошка с мышкой. Захочет – ударит снизу, захочет – прихлопнет сверху.

Отсвет заходящего солнца на отполированной голове и веселая усмешка, белоснежные зубы сверкают в сумраке. Синх смотрит, как я оседаю, перекосившись от боли. Буря злобы поднимается внутри. Идет из груди вверх, ударяет в голову, затуманивает глаза оранжевой пеленой. Спокойно… Надо успокоиться. Местные прекрасно чувствуют эмоции. Синх уже заворочался на своей лежанке. Надо успокоиться.

Хлад накатил и объял меня спокойной прохладой. Исчезла оранжевая взвесь, смытая холодной волной. Перед очистившимся внутренним взором снова скалится Синх, но гнева больше нет. Злоба ушла… Хотя нет, что-то осталось. Ледяная решимость где-то глубоко внутри. Достать, достать его любой ценой…

Успокоиться. Дышать глубже… Я спокоен, эмоции погашены, ушли глубоко внутрь, тело расслабленно разлеглось на примитивной кровати. Мой сосед тоже успокоено замер, только слышно, как потрескивают в очаге остатки поленьев. Надо спать… Залечить новые травмы и спать. Завтра наступит новый день, надо быть готовым. Так, сам себя уговаривая, я провалился в спасительную тьму.

Следующий день запомнился смутно. Мы спускались с другой стороны перевала. Она ничем не отличалась от подъема. Все было как в тумане. Я односложно отвечал Синху, поддакивал ему и краем уха слушал его разглагольствования. Отдельные моменты запоминал на будущее, но не разбирался в них. Я не мог ни на чем сосредоточиться – мысли витали где-то далеко.

Нескончаемые камни, дорога, сначала обледенелая, потом обычная. Хорошо, что хоть тварей не попадалось, не знаю, как бы я на них реагировал. Но все кончается, кончился и этот день. Очередной привал, небольшое плато, расчищенное от камней, несколько бараков и стойла для лошадей. Синх уже проверяет место для ночлега, достает из мешка белые насадки. Скоро будут поединки…

Тут как будто кто-то щелкнул выключателем. Мир внезапно стал ясным и четким, исчез туман, окружавший меня весь день. Шелест ветра резанул по ушам. Я стал слышать свое дыхание, бренчание, доносящееся из разбираемого Синхом мешка. Бой, грядет бой…

И вот мы уже стоим на расстоянии десяти метров друг от друга. У Синха неизменный Тай’да с насадками у меня уже обнаженные Ксан’ра и К'тха, мой меч и кинжал. Копье остается с остальными вещами, хотя может и зря. Синх начинает сближаться танцующим шагом, белые насадки выписывают круги.

Подшаг, намек на удар, уход, снова шаг, снова уход от возможного удара. Так мы танцуем минуты полторы, пока я не проваливаюсь в выпаде чуть сильней чем следовало. Синх тут же наказывает меня сильным ударом справа, я пытаюсь уйти, но не успеваю…

Внезапно время замедлилось. Вот ко мне летит тяжелый белый набалдашник, вот моя рука медленно ползет назад… Она явно не успевает, еще чуть-чуть и тяжеленный посох впечатается в нее, сомнет мышцы и пойдет дальше, к груди, и там он остановится, полностью передав энергию удара. Без наконечника, в полную силу, меня можно было бы уже хоронить. Да и тут приятного мало – в самом начале серии поединков выходит из строя рука. Мышцы просто не успеют оправиться после такого.

Но мое тело движется само. Я отстранено наблюдаю, как чуть поворачиваются плечи, чуть смещается вперед рука – так основная нагрузка придется на спину и ребра. Часть разума окунается в синий Поток. Маленькие частицы Хлада стремительно собираются в мышцах, что сейчас примут тяжесть тай’да.

Удар! Время стремительно понеслось вскачь. Меня подбрасывает и валит на землю, правая сторона груди и правая рука заморожены и ничего не ощущают, только перед глазами сжатый добела кулак с рукоятью меча.

Я силюсь вздохнуть, получается, но с трудом. Чьи-то ноги удаляются от меня… Ну да, это был «смертельный удар». А может просто Синх пожалел меня. Впереди еще четыре схватки, если меня сейчас добить, то я даже стоять нормально не смогу.

Подняться, проверить оружие – правая рука двигается с трудом. Даже не разобрать, она онемела от удара, или сказывается эффект заморозки. Поменять оружие местами, от меча в левой руке сейчас гораздо больше пользы. Пару раз вздохнуть, сосредотачиваясь, и кивнуть Синху – отмашка на начало боя.

Синх вновь идет танцующим шагом. Белые наконечники вновь описывают круги в такт его поступи. Интересно, когда левая нога отрывается от земли левая часть посоха идет вниз, компенсируя смещение центра тяжести, с правой ногой тот же принцип. И это правильно – сам посох слишком тяжел, для того чтобы им эффективно управлять, движения всего тела должны быть скоординированы. Тогда, получается, по положению посоха можно предсказать движения его ног и рук…

Легкий выпад прервал мои размышления. Лучше отсечь лишние мысли, иначе эта схватка закончится очень быстро и болезненно. Впрочем, Синх и так ведет себя гораздо наглей, чувствует мою слабость.

Мой меч проваливается в пустоту, Синх неожиданно резко смещается влево, одновременно закручивая посох. Я понимаю – меня опять поймали. Поймали легко и непринужденно. Белый наконечник приближается слева. Он летит к моей голове. Время опять замедляется, я пытаюсь пригнуться и наклонить голову, принять удар по касательной… почти успеваю…

Земля плывет куда-то в сторону, пытается вырваться из-под опирающихся на нее рук. Рядом валяется кинжал. Что-то гудит в левой части головы. Ага… Синх меня опять достал… И правильно, в бою надо быть сосредоточенным только на бое…

Меня мутит, все вокруг расплывается, только вижу, как Синх встает на исходную, на его губах та же издевающаяся усмешка. Он смеется надо мной, над моей неуклюжестью, радуется той легкости, с которой меня разделывает. Волна гнева заставляет подхватить клинки и подняться. В голове проясняется, боль уходит куда-то вглубь, земля больше не пытается вырваться из-под ног.

Так… Он меня один раз ударил справа, потом слева, значит, сейчас будет бить в центр. Голова, грудь или живот… В голову он бить не будет – он хочет еще со мной проиграть, значит грудь или живот. Скорее всего живот, но не сильно, чтобы я смог оправиться после удара…

Гнев исчезает. Остается холод. Мир вокруг цепенеет, покрывается корочкой льда… Снова приходит решимость… Достать, достать его любой ценой. Это чувство пульсирует и расширяется, заполоняет все… Но надо успокоиться, нельзя выдать своих чувств. Иначе он меня и близко не подпустит. Лучше всего изобразить гнев. Изобразить что я ослеплен им, бездумно бросаюсь вперед. Тогда он прикончит меня одним красивым ударом, и у меня будет шанс…

Я поднимаю из глубины гнев, даю ему заполнить меня, выпускаю его наружу. Сознание разделилось, одна часть гневно сжимает рукояти, испепеляет взглядом скалящегося Синха, другая спокойно за этим наблюдает, рассчитывает расстояние, прикидывает – как бы его достать.

Долго тянуть нельзя. Кивок. Синх снова, ухмыляясь, начинает приближаться ко мне. Шаг другой – я бросаюсь к нему на встречу. Расстояние стремительно сокращается, еще немного и… Синх чуть-чуть меняет ритм, наконечник, ускоряясь, идет ко мне на встречу. Снизу-вверх в живот, но слишком далеко… я не могу его достать.

Время снова замедляется. Я изгибаюсь, ухожу в сторону. Сознание, помимо моей воли накачивает пресс силой Хлада. Я успеваю… почти… Опять не хватает… чуть-чуть…

В живот словно заехали тараном. Я лежу и глотаю воздух, перед глазами оранжевые круги. Несмотря на все ухищрения, он меня снова достал. Сквозь хрипы слышно, как шуршат камешки под обувью Синха – он снова возвращается на свое место. Три – ноль. Осталось две попытки.

Гнев. Холод. Снова гнев… Я встаю. Перед глазами круги, они посветлели, но никуда не исчезли. Опять вернулась боль в левой части головы. Но это все не важно. Я должен его достать. Мир сузился до каменной площадки. Есть только он и я. Остальное – пустота.

Кивок. Он снова улыбается, он снова идет ко мне. Посох выписывает круги. Вверх, вниз, снова вверх. Он приближается. Меня шатает – влево, вправо, вперед. Я подстраиваюсь под его ритм. Я шагаю вперед. Он не сдерживается – бьет. Снизу-вверх по дуге справа.

Оковы Хлада слетают с правой руки. Ненужный нож летит на землю. Я шагаю вперед, ладонь мягко встречает летящее ко мне древко. Обнимает, тянет на себя. Ритм искажается, вытягивается ко мне. Меч идет на встречу. Он тоже в этом потоке. Он часть его. Он рассекает реку и идет на встречу. И слишком поздно чтобы кто-то его остановил.

Стоп. Время стоит. Ксан’ра замер у горла Синха, один сантиметр до кожи. Его глаза рассеяны, он не понимает, что произошло. Издевательская усмешка медленно умирает на его губах.

Волшебное зрелище…

Время начинает свой бег. Жаль… Легкая грусть, дымкой растворяется в нарастающем гуле секунд.

Раскрученный посох сносит меня. Я вновь лечу к земле. Но это не важно, я достиг цели. Жесткая земля выбивает воздух из груди. Каменный выступ неотвратимо приближается к голове. Боль… Темнота…

Глава 2-4

Холод… холод и тьма. Маленькие синие искры кружат вокруг. Одни тают, медленно исчезая, на их место приходят новые. Искры пляшут, несутся в сложном танце, рисуя странные вычурные кружева, одновременно красивые и чуждые. Только холод мешает, отвлекает от них, рассеивает внимание… холод и тьма.

Искры кружатся вокруг, их все больше. Тьма отступает, но холод остается, проникает все глубже, сливается со мной… Свет… Свет и тепло… Где? Откуда?

– Ну и напугал же ты меня, – странные слова пришли с края сознания. – Сначала я подумал, что мне горло вскроешь, а потом, что ты сам уйдешь к Солнцу.

Свет шел откуда-то справа. А перед глазами маячило посеревшее от времени дерево потолка. Дерево – что это? Потолок?

– Меня, знаешь ли, не похвалят, если ты умрешь, тем более от моей руки, – голос смутно знаком, где-то я его слышал раньше.

Потом накатила тупая боль, и я все вспомнил. Бой, удары, гнев и холод, горькую сладость победы и камни, летящие навстречу.

Где я? Впрочем, очевидно, в бараке, что рядом с местом поединка. Куда еще Синх мог меня притащить? Только это не важно – гораздо важней, сколько я пролежал без сознания…

– Время, – только и смог я выдавить через пересохшее горло.

– Два часа прошло, – ответил Синх.

Он продолжал говорить что-то еще, но меня это уже не интересовало. Два часа я провалялся без сознания. Могло быть и хуже… Мозг не мускулы. Если я его сломаю, назад мне его никто не соберет…

– Пить, – меня хватило на еще одно слово.

Синх, что необычно, просто заткнулся и поднес к моим губам пиалу с водой. Вода… такая вкусная, а пить так приятно… Я задержал последний глоток… Чуть солоноватый привкус. Странно, но я не ощущаю температуру воды… совсем.

Мой спутник сидит рядом. Кажется, он серьезно обеспокоен, или это игра отблесков пламени искажает его черты. Вместо обычной полуулыбки-полуухмылки губы сурово поджаты, между бровей пролегла тяжелая складка.

– Лежи, – наконец говорит он. – Если захочешь поесть – я принесу еду. С кровати тебе лучше не вставать.

Синх не отпускает шуточки, даже ухаживать готов – все так серьезно? У меня хоть руки-ноги не отказали? Нет… вроде все на месте и шевелится. Только тупая головная боль… но это ерунда, бывало гораздо хуже.

– И спасибо, что не прирезал меня, – сверкнули в улыбке белоснежные зубы.

Уф… даже от сердца отлегло, Синх вернулся к своему нормальному состоянию. И что-то я чувствую еще… Странное чувство… Тепло… Я чему-то рад? Я рад, что Синх признал мою победу? Что это? Гордость? Тепло… Холод… Свет… Все смешивается в светящейся карусели и уносится куда-то вдаль. Сон… Спать.

Утром голова практически не болела. Если, конечно, резко не дергаться. Синх, выслушав меня, только поцокал языком.

– Идти можешь – и отлично, – оптимистично заявил он. – От тварей я тебя прикрою. И можешь не кивать, я тебя и так пойму.

Перед отправкой Синх сжег в очаге бинты и тряпицы со следами крови. Хоть я не помнил, как он меня перевязывал, но вылилось ее из моей головы порядочно. Пятна на улице были залиты какой-то мерзко пахнущей дрянью еще вчера. У меня даже не возникло вопросов «Зачем?» – слишком хорошо я помнил мимолетное замечание про нюх тварей и их упорство в преследовании добычи.

К счастью, по пути никого не попадалось, да и солнце начало пригревать. Легкий ветерок с чуть уловимым запахом цветов унес последние остатки боли и тошноты. Ноги сами собой несли меня по теплому склону. Начали попадаться кустарники и низкие деревца. Опять стало слышно щебетание птиц. Как-то незаметно, рядом с дорогой появился ручей.

– Ну как, С’еро, хочешь еще поединок сегодня вечером? – голос Синха отвлек меня от созерцательного настроения.

– Нет, спасибо, пока хватит, – ответил я, прежде чем осознал вопрос.

Синх ехидно усмехнулся. Хоть он шел впереди, и я не мог разглядеть его лица, но я ощутил эту уже осточертевшую усмешку.

– Если надумаешь – обращайся, – сказал он. – Всегда интересно тренироваться с тем, кто способен на ки’ина’ри.

Ки’ина’ри? Мой переводчик сработал с опозданием, но все же донес смысл этого словосочетания – бой с использованием силы мысли или ведение боя согласно стратегии… Ерунда какая-то… Может, Синх так объяснил для себя мою победу? Только сомневаюсь, что он угадал, я ведь сам не понял, что делал… Какая-то невероятная смесь транса, наития и удачи. Причем последнего больше всего, если бы Синх не был настолько самоуверен, у меня бы не было и тени шанса.

Что касается спаррингов – с ними на самом деле лучше пока завязать. С одной стороны, тяжело себя чувствовать полностью беспомощным. Да и бессмысленно биться головой об стену, наверх надо подниматься постепенно, маленькими шагами. А с другой стороны, это может плохо закончиться. Твари не будут ждать, пока у меня перестанет кружиться голова.

– К вечеру мы должны быть на Заставе, – «вовремя» напомнил Синх. – Так что давай прибавим шагу.

– А что на Заставе обычно делают новички? – вопрос сам собой соскочил с языка.

– Тренируются, учатся убивать тварей, стоят вахты на стенах, ходят в патрули – все как обычно.

Вроде ничего страшного, хотя для меня наверняка придумают какую-нибудь гадость.

– Тебе, как Обладающему Силой, могут определить что-нибудь другое, – Синх словно услышал мои мысли. – Но это уже не нам решать.

Где-то в глубине опять заворочались тусклые мысли и страх. Боязнь перед неизвестностью, перед тварями, перед новыми испытаниями. Потом накатило безразличие. Сколько можно бояться? Самое худшее, что может случиться – это смерть. Стоит ли ее бояться, когда моя жизнь и так зачастую напоминает агонию? Стоит ли портить себе столь редкие мгновения спокойствия, когда можно просто идти куда-то и слушать пение птиц? Наслаждаться шепотом ветра и любоваться небом?

Я постарался отбросить подальше черные мысли и насладиться минутами спокойствия. И у меня получилось, ушел страх, ушла ненависть к своим мучителям, осталось только спокойствие и тишина. Та тишина, что внутри, которая не мешает слушать мир, а напротив, помогает наслаждаться им…

– С’еро, не расслабляйся, тут под каждым кустом может быть прыгун, или что похуже, – диссонансом проскрежетал голос идущего впереди.

Умеет же Синх испортить настроение. Впрочем, у него не получилось нарушить спокойствие, сбить меня с настроя. Но он прав. Нужно быть настороже… И тишина изменилась, подобралась, собралась в тугой комок, готовая к резкому прыжку.

Ближе к вечеру нас встретили. Сначала на дорогу вышел монах в синем кимоно и жестом приказал следовать за ним. Я не сразу понял, откуда взялось ощущение неправильности. Только через дюжину шагов до меня дошло, что вместо неизменного тай’да у него в руках копье, сильно похожее на мое.

За поворотом нас ждали остальные – еще трое синих, один черно-синий и двое в необычных серебряных одеждах. Серебряные сразу привлекли внимание. Их одежды – сложное сочетание белого и серебра, гораздо вычурней и красивей аскетичных кимоно Идущих… Высокие наплечники, черные шапки, разноцветное оперенье стрел над плечом, и большие, странной формы луки… Я заставил себя отвести взгляд – мало ли как они истолкуют мое любопытство…

«Так вот кто подстрелил того прыгуна возле стены», – промелькнула несколько неуместная мысль.

Краем глаза я заметил, как черно-синий разглядывает бумажку, поданную Синхом. Причем рассматривает гораздо внимательней, чем черно-синий, который стерег выход из долины. Пара синих с копьями как-то незаметно сместилась в стороны, беря нас в клещи. Третий маячил за рядом с серебряными, стоящими в отдалении.

«Взяли в коробочку… Лучники наготове, и еще один синий остался у нас за спиной», – мурашки побежали по спине, ладонь, сжимающая копье, сама собой вспотела.

– Видели ли вы тварей или их следы? – задал вопрос черно-синий.

– Нет, саех, – с поклоном ответил Синх.

– Идите. Дорога чиста. И пусть Солнце осветит ваш Путь, – с этими словами черно-синий вернул бумагу Синху.

Наблюдая краем глаза за проходящими мимо монахами, я думал о том, как все-таки мало знаю об этом мире. И совершенно ничего не знаю о людях вокруг, об их обычаях, нормах общения.

– А кто это был в серебряных одеждах с луками? – спросил я, когда место встречи скрылось за очередной извилиной склона.

– Серебряные одежды? Это ученики Дома Молчаливых Стрел, – ответил Синх. – Они любят красивые наряды, но с луком обращаются действительно хорошо. Их Дом младший домио этой земли и помогает нам в защите Заставы и долины. Сидят на башнях, ходят в патрули, отстреливают всякую мелочь… или ранят крупных тварей, если могут, а мы добиваем.

Логично… Всегда лучше подстрелить дичь издалека, чем лезть в рукопашную, тем более к ядовитым тварям… И понятно почему у Идущих нет луков, за них этим занимаются профессиональные стрелки. Хотя, стоп… на стенах монастыря и близко не было никаких лучников в расписных одеждах, да и платформ для них, как на выходе из долины, не наблюдалось…

– А почему их не было на стенах монастыря?

Синх от такого вопроса даже запнулся, потом уставился на меня, словно в первый раз увидел – похоже я опять что-то сморозил…

– Территория монастыря – это священная земля Дома, и твои слова, что нам нужны воины других Домов для ее защиты – оскорбление, – сказал Синх мрачным тоном, и продолжил после секундной паузы. – Я понимаю, ты издалека и не хотел сказать ничего плохого, но тебе лучше следить за своей речью, потому что другие братья по Пути могут оказаться гораздо менее… терпеливы.

С этими словами Синх развернулся и продолжил свой путь, а я остался стоять… Да, так можно договориться – пришибут тай’да с разворота… за оскорбление Дома.

К счастью, обошлось. Повисшее между нами напряжение скоро развеялось, Синх даже ответил на пару моих очень осторожных вопросов. Про себя же я решил поменьше спрашивать и больше слушать. Это своего рода тоже экзамен – как я смогу вписаться в общество чуждого мира. Мрак или Хранитель наверняка все просчитали… Мой путь уже расписан, и мне надо по нему пройти… Дожить до того момента, пока я не смогу с него свернуть. И тогда… «И что тогда?» – ехидным эхом отозвался внутренний голос. «Что будешь делать ты? Вернешься домой? Отомстишь сенсею? Или сразу Мраку? А может Хранителю?» – продолжил он.

Не знаю… Пока не знаю… Но когда наступит время, я выберу путь, и он не понравится моим кукловодам – в ответ голос лишь красноречиво промолчал. Да… все это звучит глупо и как-то по-детски. Но что мне остается? Что я могу? Выживать и идти по дорожке? Становясь кем-то, кто нужен Хранителю? Почему-то меня этот путь не прельщает. Освободиться, отомстить… и вернуться домой…

– С'еро, смотри! – возглас Синха вмешался во внутренний диалог.

Увлеченный спором с самим собой, я пропустил последний поворот. Синх стоял с протянутой рукой, на что-то указывая, а посмотреть там было на что. За поворотом открывалась долина, меньше долины монастыря, но гораздо живописней. Зажатая между трех гор, напоминающая неправильный треугольник с озером причудливой формы в центре. Вокруг озера пестрит множество крестьянских полей, копошатся маленькие фигурки. Несколько деревянных вышек и деревянный форт, стоящий на берегу, отражаются в кристально чистом зеркале озерной глади.

Но главное находилось на дальнем перевале, выход из долины преграждала мешанина стен, башен, частоколов – издалека не разглядеть. Справа от нас, где более отвесный склон, эта мешанина упиралась в настоящий каменный замок, похоже, целиком вырубленный из скалы. От замка по горному склону располагалось несколько террас с многочисленными квадратиками домов.

– Это Застава? – только и смог спросить я.