Каникулы на Земле. Футурологический роман

Глава 5

Профессор… «Профессор кислых щей».

Что ж, надо признать: я был разбит наголову. Причём, если говорить начистоту, с самого начала я старался выбрать кандидатов себе по силам. Где, в чём я промахнулся? Мне захотелось хорошенькой порки? Я оказался недостаточно подготовленным? Как же так произошло?

Естественно, главной причиной было то, что я не ожидал подобного уровня откровенности при обсуждении затронутых вопросов. Там, где я трусил, не решался использовать свои мысли из «секретной части», мои «добровольцы» резали правду-матку без малейшего стеснения, ни на кого не оглядываясь. И мне не оставалось ничего другого, как только признать, что они во всём правы. Если уж на то пошло, им было что терять (как будто мне самому нечего!).

Что было делать дальше? Запросить консультации у Невермора? Ситуация определённо выходила из-под контроля, а подобная цепная реакция могла привести к самым непредсказуемым последствиям. В частности, вообще разнести вдребезги все наши наработки. Чего мне очень не хотелось бы. Впервые в своей жизни я почувствовал себя личностью, у меня появилось дело по душе, неограниченные возможности для самовыражения.

«Ладно, – подумал я, – что мне без толку себе голову забивать? Ворон сам всё решит».

Что ж, Ворон-Невермор и в самом деле решил многие мои проблемы. Вернувшись домой, я обнаружил его в нашей общей с Аверсой постели в самый разгар сексуальной баталии. Они так увлеклись, что минут пять не обращали на меня никакого внимания, а я просто стоял с разинутым ртом, не в силах вымолвить ни слова. Когда моё присутствие было обнаружено, каюсь, я не стал выяснять отношения, просто развернулся и ушёл. В принципе, я должен был провести на занятиях ещё час или два – они думали, что им вполне хватит времени для начала. Но я оказался прогульщиком, точнее даже злостным нарушителем трудовой дисциплины. И сам в результате пострадал.

Я долго ходил по улицам, пытаясь успокоить в себе разбушевавшиеся чувства, затем поехал к Крымскому мосту. Красивое место: если сложиться «ласточкой», то полёт будет незабываемым для тех, кто его увидит. А ещё лучше, чтобы живот не отбить, нырнуть «солдатиком». Говорят, в былые времена в здешних местах всегда прогуливался кто-нибудь в штатском – «бдил». Потом надежда была только на студентов-добровольцев. Враки, наверное. Я целых полчаса смотрел на воду, мог с тем же успехом и полдня так простоять, но никто мной не заинтересовался.

Что ж, надо отдать ему должное, конкурент мне попался достойный: стройный, высокий, волосы буквально аспидные. Такой цвет в природе редко встречается. Вдобавок взгляд – пронзительный, уверенный. Девушки всегда оборачивались, когда мы шли с ним по улице. Редкая могла устоять. Вот Юля и не устояла.

Ревность – я не знал раньше такого чувства, как не знал когда-то и чувства под названием «любовь». Боль была сродни физической, совершенно невыносимой.

Лишь ближе к ночи я вернулся домой – слов у меня накопилось предостаточно, чтобы высказать их своей любимой. Но Юли не оказалось на месте, её «весчичек» тоже. Как поётся в одной, когда-то очень модной финской песенке: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло». В один и тот же день мне не только изменили, но ещё и бросили меня. Как ни странно, спал я в ту ночь как убитый.

Молодость взяла своё – я выкинул пустые мысли из головы и целиком погрузился в работу, учёбу. У меня не было никакого желания возвращаться в Проект, а повод выйти из фантасмагорической виртуальщины, в которой я невесть как оказался, был отменный.

Но как оказалось, не судьба. Уже через неделю, выйдя из Универа и припустив к метро, я наткнулся на хорошо знакомую, мрачную фигуру.

– Не хочешь поговорить со мной? – спокойно, как ни в чём ни бывало спросил Аспид.

– Никакого желания, – ответил я, не замедляя свой бег.

Невермору с его журавлиными ногами даже не пришлось бежать за мной вприпрыжку, он словно прогуливался.

– Ладно, понимаю, – вздохнул он. – Тебе сейчас некогда, мы к тебе вечером вдвоём придём.

«Вечером», «вдвоём»! Я буквально кипел от возмущения. «Вечером», «вдвоём» – я даже не заметил, как моё возмущение сменилось ликованием. Впервые я не получал от своей работы на фирме никакого удовольствия, считал оставшиеся часы. А уже перед домом минут пять ходил взад-вперёд, пытаясь успокоиться. Нельзя было являться в квартиру с выражением лица ребёнка, у которого непонятно за что отобрали любимую игрушку, а вот сейчас должны вернуть её обратно. Свет горел во всех окнах, только сейчас я отметил, что Юля, забрав вещи, не оставила в прихожей свои ключи.

В дверях меня ждал Невермор, мы с ним сразу прошли на кухню. Ворон, как у себя дома, налил мне чаю, причём без ошибки, именно в мой бокал, сам взял бокал Юлии.

– Ничего личного, – начал он разговор, видя, что самому-то мне, по сути, сказать нечего. – Мне предложили, что мне оставалось?

– Такие постельные кувыркания тоже входят в программу? – не удержался всё-таки я, чтобы не излить хоть часть своей злости.

– Всех обстоятельств не предусмотришь, – уклончиво ответил Невермор. -Да и вообще, тут не мои заморочки. Сам будешь со своей леди разбираться. У меня к тебе другой, чисто конкретный вопрос: почему ты ушёл из Проекта?

– Ушёл и ушёл, – по-прежнему зло прошипел я. – Моё личное дело.

– Ну, не скажи, – Ворон покачал головой. – У нас не проходной двор. Выгнать – пожалуйста, за малейшую провинность, но самому уйти нельзя. Правила неписаные, но ты же знаешь, о чём я говорю?

Да, конечно, я всё понимал: как только возникли деньги, сразу, в дополнение к ним, появились и всякого рода бумажки с очень мелким шрифтом в самых ответственных местах. При всём желании невозможно было разобраться во всей этой казуистике, но как я мог их не подписывать?

Невермор понял, что я осознал наконец своё положение.

– Хорошо. Будем считать, что мы обо всём договорились. Небольшой психологический срыв, вполне естественный. Теперь всё возвращается на круги своя. Работа прежняя, но у ребят твоих теперь свои ученики, они поднялись на ступеньку выше, так что можешь подобрать взамен, кого хочешь.

Я задумался: на кой чёрт мне было заново всё начинать?

– А нельзя ли вернуть тех, моих?

Теперь задумался Ворон. Затем кивнул:

– Я посмотрю, что можно сделать. Но если они согласятся, то это будет совсем другой уровень. Как, потянешь?

Я пожал плечами.

– Попробую. Не получится – выставишь меня вон. Завтра и выяснится. У меня к тебе ещё только один, последний вопрос: на кого мы работаем?

Ворон задумался, затем ответил со вздохом:

– Скорее всего, на американцев, точнее на международные корпорации, либо на какое-нибудь «всемирное правительство». Не знаю только, есть ли такое. Кому ещё подобная чепуха может быть интересна? Ну а если конкретнее: кто-то нашёл возможность обменять стремительно дешевеющие рублики на столь же быстро набирающие силу доллары. Причём не по курсу. Обыкновенный бизнес. Так что не обольщайся: заказ в любой момент может иссякнуть и закончится наша малина. Но, может, кому-то из нас и в самом деле повезёт и статуя Свободы встретит нас у выхода. Я имею в виду, с трапа самолёта. Немножко не по Пушкину получилось бы («и свобода вас примет радостно у входа»), но какая разница? В России-то нам точно ничего не светит, без дураков. Хочешь ключик? Изволь! «Государство, которое не имеет своей, понятной и привлекательной для остального мира идеологии, – всего лишь стадо добрых людей. Стоит ли удивляться, что перед ним постоянно возникает на горизонте фигура пастуха с кнутом наготове? Идеология зла, в отличие от прочих, универсальна, она базируется на простых человеческих чувствах: страхе, агрессии (ответной или наступательной) и инстинкте самосохранения, поэтому не нуждается в объяснениях». Что, грубо сказано? Да не грубо – горько. А как бы ты хотел? Чтобы я перед тобой сопли жевал или телевизор перепевал? Или ты и в самом деле не осознал ещё, за что нас всем миром так лупят сейчас? За непокорность. Не хотим, видите ли, принимать «новые демократические ценности», вроде как и со старыми неплохо живётся.

Теперь сам поразмысли, нужны ли здесь хоть кому-нибудь наши усилия, исследования? Скажи спасибо, что нас пока вообще ещё терпят: присматриваются, не давят, как клопов.

Он поднялся:

– Ладно, всех благ!

Наверное, вы так ничего и не поняли, потому что я забыл сказать о глазах Невермора. Они были большие, красиво выписанные, как в японских мультиках аниме. Трудно было что-то возразить, глядя в них, уж очень они были выразительные.

Собственно, не менее выразительны были глаза у Юлии, когда я вошёл в комнату. Мы даже ни единого слова не успели произнести, просто, как в прошлый, первый, раз набросились друг на друга, а одежда полетела на пол вместе с оторванными пуговицами.

Часть вторая. «Чёрные лебеди» моей судьбы

Augenblick

Там в капельках роса

И серебристый ключ,

Открой на мир глаза —

Мгновенье не вернуть.

Глава 1

Ну что ж, Свобода так Свобода. Все трое были на месте и даже встретили мой приход рукоплесканиями.

– Давненько не виделись, – с добродушной иронией констатировал Космо.

– Ничего не поделаешь, личные обстоятельства, – сокрушённо вздохнул я.

По ухмылкам на лицах ребят я догадался, что все они уже в курсе сердечных дел своего преподавателя и, как видно, успели основательно перемыть мне косточки, пока я отсутствовал.

Тут я наконец заметил пополнение: невзрачную девчонку, худосочную, со светло-русыми волосами-висюльками.

– Сребра, – ответила она на мой безмолвный вопрос. – Преподаю курс «Любовь, секс, семья». Большая просьба к вам: может, позволите мне сегодня в порядке исключения немного нарушить расписание и прочитать свою лекцию первой?

Что я мог ответить? Всё-таки дама. А дам принято пропускать вперёд.

Господи, какую ахинею она несла! Тема «любовь», как видно, была исчерпана на предыдущих занятиях, теперь нас учили, как этой «любовью» правильно заниматься. «Серебрянка» была просто неподражаема: читала заготовленный текст как пономарь, стараясь не встречаться со своими слушателями взглядом. В основном запугивала, к чему приводят распущенность, беспорядочная половая жизнь, подробно описывала сопутствующие им заболевания. Наконец она справилась с темой, и ребята, терпеливо слушавшие несусветную чушь о нравственности и безнравственности, разврате и половых излишествах (только Невермор, как я понял, своим авторитетом мог заставить более или менее сносно относиться к подобному уникуму), вздохнули с облегчением. Но возможность тихо поиздеваться над своим «преподом» (в рамках правил, разумеется) они никак не могли упустить.

Первым поднял руку Космо:

– Сребра, как вы объясните нам выражение графа Филипа Честерфильда: «Значение любовных утех сильно переоценено: поза нелепая, удовольствие минутное, а расходы огромные».

Ступи не упустил возможность вклиниться в разговор:

– Слушай, я понимаю, этот английский старпёр (старый пердун. Прим. автора) мог, конечно, в своё время так рассуждать, но тебе, Космик, должно быть стыдно. Поза нелепая? Так смени, почитай «Камасутру». Удовольствие минутное? Да его можно растянуть до бесконечности. Расходы? Что, так не дают? Займись как следует своим внешним видом. Хотя бы космами на голове. Внутри наверняка такой же бедлам. Зачем девчонку смущаешь? Она наверняка ещё девственница.

– Я отвечу. Сама, – с яростью в голосе поспешила вмешаться Сребра. – Я, к сожалению, ничего не знаю об этом графе, но считаю – цинизм его отвратителен. Думаю, если люди любят друг друга, они уж сами разберутся, как им строить свои отношения. Ну а если по публичным домам постоянно шляться, как наверняка практиковал этот английский джентльмен, то и сейчас никаких денег не хватит.

Все взгляды устремились почему-то на меня, однако я уже вошёл в игру, понял, что главное здесь – не расхохотаться. Рассуждать с важным видом, как за обеденным столом.

– Сребра права, я отвечу словами Мишеля Монтеня, если не возражаете. «Всякое побуждение в нашем мире направлено только к спариванию и только в нём находит себе оправдание: этим влечением пронизано решительно всё, это средоточие, вокруг которого всё вращается». Как можно жить в такой грязи? Нужно избавиться от животного, зверя в себе. И сделать это возможно только благодаря нашему Проекту. Так что на всех нас лежит великая миссия.

Я вроде бы хотел поддержать девчонку, но эффект оказался прямо противоположным: она, наоборот, буквально взорвалась. Как видно, подобные стычки возникали на её лекциях постоянно.

– Проект! Какое высокопарное название вы подобрали! Сказали бы проще – стерилизация. Да, я понимаю, тут, наверное, собрались люди, глубоко разочарованные в своей судьбе, вам всё кажется грязью, даже самые нормальные человеческие отношения. Но зачем такие крайние меры? Лишить себя добровольно самого дорогого в жизни! Что, не повезло? Вас предали, растоптали ваши чувства? Да, гадко, больно, конечно. Но не беда! Надо просто научиться ждать, и ваше терпение непременно вознаградится. Есть же Бог, в конце концов.

– Да, да, помолимся Господу, – охотно отозвался Ступи. Он сплёл пальцы в замок и уткнулся в них лицом, с трудом переводя смех в рыдание.

Оставался Торнадо, как я понял, ему была отведена роль тяжёлой артиллерии.

– Сребра права, ребята. Нам действительно надо десять раз отмерить, прежде чем принять окончательное решение. Я вот тут недавно перечитывал Платона. Всем вам знакомо, надеюсь, такое выражение: «платоническая любовь»? Читайте сего знаменитого грека, заучивайте его наизусть! Не могу удержаться, чтобы не поделиться с вами, какие прекрасные строки я у него откопал!

Он выдержал безукоризненную актёрскую паузу, затем продолжил:

– «Боги снабдили нас членом непокорным и самовластным, который, подобно дикому зверю, норовит, побуждаемый ненасытною жадностью, подмять под себя всё и вся. Точно так же одарили они и женщин животным прожорливым и вечно голодным, которое, если ему не дать в положенный срок потребной для него пищи, приходит в ярость и, сгорая от нетерпения, а также заражая своим бешенством их тела, препятствует правильному движению соков, приостанавливает дыхание и вызывает тысячи всевозможных недугов, пока не проглотит плод, являющийся предметом общего им всем вожделения, и он, обильно оросив дно их матки, не оставит в ней семени».

Ну, тут уж никто не удержался от хохота. Ребята выскочили из комнаты, вроде как перекурить.

– И вот так всегда, – тихо пожаловалась Сребра, когда мы остались с ней наедине.

– Потому вы и попросили, чтобы ваша лекция была первой? – спросил я.

– А что делать? – Она не возражала. – Иначе потом приходится сотрясать воздух в пустой аудитории. У вас лучше?

Я пожал плечами.

– Признаюсь, я очень нервничал на первом занятии. Но сейчас, думаю, дело должно наладиться. И мне во всём удастся найти с ребятами общий язык.

– Ну да, конечно, у вас, наверное, не только талант, опыт, но и соответствующее образование? А вы не позволите мне хотя бы пять-десять минут на вашей лекции посидеть?

– Почему бы и нет? – Радости особой от подобной просьбы я, разумеется, не испытывал, но и отказать было неэтично. В конце концов, одним человеком больше, одним меньше – какая разница?

Ребята удивились, увидев, что Сребра осталась, но им явно было не до неё: все изголодались по моей едкой иронии и сейчас буквально рвались в бой.

– Ну как вы тут без меня, много нового узнали? – спросил я добродушно.

– Да уж времени даром не теряли, – ответил Космо, – теперь у нас самих ученики.

– Ого! Поздравляю! – продолжал шутить я. – Зачем же, интересно, я вам понадобился?

– Ты самый лучший, – подстроился под мой тон Торнадо. – Надеемся получить от тебя сегодня хорошую запитку для наших собственных занятий. Кстати, а где твоя ассистентка?

– Да вот она, – отшутился я, показав на Сребру.

Обстановка быстро нормализовалась, разрядилась.

– Между прочим, – вступил в разговор Ступи, – мы не забыли задание, которое ты нам в прошлый раз дал. Все готовы к семинару.

– Очень хорошо, – похвалил я, – тогда поехали.

Глава 2

Я, как и Торнадо, выдержал «актёрскую» паузу, затем начал тихо, постепенно наращивая мощь своего голоса.

– Вот тут нас только что стыдили за высокопарность, разочарованность, предательство. Однако кто, если не мы? Есть проблема – демографический детонатор, о котором в прошлый раз упоминала моя ассистентка и подруга Аверса, – и есть пути её решения, каждый из которых мы с вами будем сейчас тщательно обсуждать и решать, насколько он приемлем и эффективен. Попробуем предложить и свои инициативы. То есть в ожидании того, удостоится или не удостоится кто-нибудь из нас Перехода, мы уже сейчас, заранее, начнём решать проблему, ради которой мы его для себя выбрали. Согласны ли вы с тем, что если мы пустим дело на самотёк, гибель не просто цивилизации, а всего человечества планеты Земля неизбежна?

– Суесловие, чистейшей воды, – мгновенно отозвался Космо, – я лично полагаю, что такой вариант возможен лишь теоретически, но нереален по сути. Погибнет существующая цивилизация, исторические и культурные памятники тех или иных других стадий развития человеческого общества, предшествовавших ей, но однажды начавшийся процесс неизбежно возобновится, и через тысячи, десятки тысяч лет мы всё равно восстановимся до современного уровня и начнём двигаться дальше. Что касается «демографического алармизма» – беспокойства о том, что Земля может допустить существование на ней только определённого количества людей, а любой «довесок» может привести её к гибели, то отсчёт тут идёт уже на тысячелетия. Со второго века нашей эры, когда древний римлянин Квинт Септилий Тертуллиан впервые высказал эту мысль: «Мы отягощаем собой мир; его богатств едва хватает, чтобы поддержать наше существование. По мере того, как возрастают наши потребности, нарастает и ропот, что природа уже не в силах обеспечить нам пропитание». А мир как стоял, так и стоит всё это время. Теперь вот Мальтус с его идеей «несущей способности Земли». Не слишком ли много внимания в последнее время уделяется его концепциям?

– А значит, «профессор», не надо нас пугать, – расхохотался Торнадо.

– Значит, согласны, – подвёл итог я. За мной не заржавело.

– Интересно, а вообще, если без хохм, хоть кто-нибудь из нас всё-таки допускает возможность оскопления лично для себя? По-моему, таких кретинусов-идиотусов среди присутствующих здесь нет. Все мы пришли в Проект чисто из любопытства, – решил высказаться и Ступи. – Думаю, что тут очередная ловушка для дураков. Все понимают, что мы летим в тартарары, вот и изобретаются различного рода тормоза, чтобы максимально «продлить удовольствие». Однако вернёмся к Мальтусу – основной теме нашего сегодняшнего семинара. Поскольку мы усиленно готовились, не пропадать же наработанным заготовкам? Итак, всё началось с того, что английский священник и учёный Томас Роберт Мальтус в конце XVIII века опубликовал статью «Опыт о законе народонаселения в связи с будущим совершенствованием общества», в которой вывел знаменитую формулу о том, что численность населения возрастает и будет возрастать в обозримом будущем в геометрической прогрессии, в то время как необходимые пищевые ресурсы – в арифметической. Несмотря на весьма смехотворную «актуальность» как статьи, так и формулы для того времени (население Земли выросло с тех пор в 7 раз), они произвели огромное впечатление на современников знаменитого алармиста и продолжают тревожить воображение самых разных групп населения до сих пор. Ничего удивительного: сей парадокс рано или поздно неизбежно должен привести к тому, что придётся либо начать как-то регулировать «процесс», либо смириться с гибелью цивилизации и всего человечества. В качестве средств, которые могут затормозить проблему, автор предполагал (именно предполагал, а не предлагал) войны, голод, болезни, пороки. Предлагал он как раз искусственные методы её решения: воздержание, регулирование рождаемости и тому подобное. То есть священник пошёл против Бога и его знаменитого напутствия: «плодитесь и размножайтесь». Очень революционно!

Что ж, мне ничего не оставалось, как только признать, что ребята здорово продвинулись вперёд за столь короткий срок. Даже внешне их было не узнать. Модные тряпки, особый стиль – осовремененный унисекс, предложенный в прошлый раз Юлией-Аверсой, отход от сленга в разговоре, подтянутость – как видно, и бассейны, и тренажёрные залы активно посещались. Мне становилось всё сложнее им соответствовать.

– Ясно, кто следующий? – бодро отозвался я.

Торнадо поднял вверх руку:

– Я полагаю, что лекции приелись уже, как насчёт сказочки?

– Вообще-то, таким добром мы сыты по горло, – сделал характерный жест большим пальцем Космо. – Как начали в детстве, так до сих пор нас ими, как манной кашей, кормят.

– Ну, у меня сказка другая. Не исключено, что она вам понравится. О золоте, миллиарде. Точнее, золотом миллиарде. Что-нибудь слышали?

Моя команда наконец вышла из спячки, оживилась.

– А нам с этого что-нибудь перепадёт? – с усмешкой поинтересовался Ступи.

– Перепадёт, ещё как перепадёт, – поспешил успокоить его Торнадо. Он собрался с духом и начал своё повествование:

– В прошлый раз мы высказывали много разных аргументов в пользу Проекта, но, на мой взгляд, забыли главный из них: Переход (Transition). И в этом смысле Переход от обычного человека к гендерлессу не самоцель. Transition имеет и широкое значение – то есть переход человека из одного тела в другое, более прочное, надёжное, устойчивое к окружающей среде, что позволило бы увеличить продолжительность его жизни вдвое и даже втрое, а в дальнейшем и вообще завести речь об относительном бессмертии. Только такие люди смогут обеспечить выживание человечества в любых условиях, решить любые препятствующие этому проблемы. Но здесь только один из вариантов, наверняка можно найти и другие. Лично я считаю главным препятствием обретения нового качества то, что в течение срока жизни, который отведён ему сейчас, человек не может набрать достаточно знаний, опыта, чтобы разобраться в своём предназначении, и поколение, которое приходит ему на смену, вынуждено начинать весь путь заново. То есть в данном случае речь идёт о существующей, буксующей, цивилизации и параллельной ей скоростной (а со временем, возможно, даже и сверхскоростной), как раз и призванной решать самые актуальные задачи любой сложности. Собственно, ничего нового, просто мне показались заслуживающими особого внимания некоторые идеи, высказанные нашим преподавателем Реверсом, и я пытаюсь по мере сил и возможностей адаптировать их, то есть сделать более приемлемыми, понятными и даже развить их дальше.

Он прервался на какое-то время, чтобы услышать вопросы и ответить на них, но вопросов не последовало: ответом Торнадо было полное молчание. Тогда Шустрик продолжил:

– Кого-то это не устраивает уже сейчас, кого-то не устроит никогда. Какая нам разница? Рассмотрим альтернативные модели. Одна из них так и называется: «Золотой (сытый) миллиард». Считается, что озвучил это название наш русский учёный академик Никита Моисеев. Определены избранные страны (избрали они себя сами себя, естественно), которые имеют право на достойную жизнь. Не буду перечислять их здесь (кому интересно, может найти список в любом поисковике), суть же в том, что они, и только они вписываются в «несущую способность Земли». Да, понимаю, звучит цинично, но с любой точки зрения гибель не только земной цивилизации, а всего человечества как альтернатива выглядит гораздо страшней.

Однако продолжим тему. В последнее время, в связи с резким скачком вперёд Китая, выведено ещё понятие «серебряный миллиард», но Россия и в него не входит. И вот тут поневоле напрашивается вопрос: что делать с оставшимися странами, оставшимися людьми? Даже на роль рабов они не подходят, ибо всё равно будут потреблять и потреблять. А потреблять-то скоро станет нечего. Причём потребность в рабочих руках с каждым годом будет становиться всё меньше, ставка в «сытых» странах всё больше делается на робототехнику, автоматизированное управление. Каково ваше мнение?

Я поспешил поддержать Шустрика:

– Полагаю, вам теперь становится ясно, почему эти страны так активно порой, да что порой – сплошь и рядом насаждают и поддерживают определённый курс, кажущийся со стороны совершенно бессмысленным? Их «пропаганда и агитация» лишь поначалу вызывали шок: теперь уже смело можно утверждать, что произошедшие буквально на наших глазах в рекордно короткий срок перемены необратимы, и именно в таких условиях нам предстоит дальше жить.

– Огульно, слишком огульно, – скептически возразил Ступи. – Не кажется ли тебе, Реверс, что мы услышали только что из твоих уст ту же «пропаганду и агитацию», только наоборот?

– Очень хорошо, – кивнул я. – Значит, будем разбираться не спеша, от начала и до конца. Я уже чувствую, что внимание ваше начинает притупляться, а потому приготовил для вас сюрприз: пригласил специалиста по первой теме, в которую нам предстоит с максимально возможной тщательностью вникнуть, – войны.