Читать книгу: «Ледяная крепость», страница 2
– Тогда ладно. Если всё организуешь, то я с вами.
Впереди уже виднелась станция Клостерштрассе, которая была оборудована под продовольственный склад. Там можно было получить по спец карточкам паёк и забрать с собой. Пройдя блокпост и взойдя на перрон, они увидели стеллажи с продовольствием, одеждой, патронами, расходными материалами и другим. Тут постоянно бегали работники и вели нормирование, учёт, раскладывали всё по нужным местам. Ответственный станции Отто был жутким перфекционистом, и раздражал многих работников своим вниманием к каждой мелочи. За его строгость работники жаловались совету и требовали принять меры. Он требовал от них точность и аккуратность во всём. Когда он проверял склад, то ходил с линейкой и с точностью до миллиметра поправлял всё, что не было необходимостью. Совет делал ему замечания вплоть до депортации штрассеристам, где его перфекционизм был бы кстати. После этого предупреждения он сбавил обороты, и всё стало спокойнее и работники перестали бастовать.
– Товарищ Отто, добрый день, – поприветствовал за всех Левитан.
– Сейчас вечер. На часах уже 18 часов 16 минут, – ответил в своей манере Отто, – а так здравствуйте. Чем могу быть полезен?
– Нам по три пайка каждому. Вот талоны, – протянул три карточки ответственному Левитан.
Отто взял их, нацепил очки и внимательно прочитал талоны. Он как будто искал в них какое-то отличие или след подделки. Они не менялись и всегда были одинаковы, но он всё равно их дотошно долго рассматривал.
– Хорошо, берите, – сказал Отто и убрал талоны в коробку на столе.
– А вы можете дать пайки для солдат на посту? Мы им отнесём, – спросила Майнхоф.
– Они получат свои пайки в 18:30. Сами придут и возьмут их в свое время. Через десять минут.
– Да ладно вам. Десять минут так важны для вас? – попыталась уговорить Илона ответственного.
– Правда. Давайте мы им отнесём заодно, – поддержал идею Энигма.
– Но ведь есть распорядок! – возразил Отто.
– У нас свободная республика. В законе нигде не написано, что солдатам нельзя получить еду раньше распорядка, – настаивала Илона.
– Ладно. Отнесите, – сдался Отто.
Взяв пайки солдатам, они отнесли их на блокпост.
– Друзья, это вам! – сказал Энигма бойцам и передал с товарищами еду.
– Отлично! Как вам удалось убедить ответственного дать вам пайки для нас? Садитесь к нам. Пообщаемся.
– Я – за! – присаживаясь, сказал Левитан.
– Я только чаю выпью, – согласилась Майнхоф.
– Хорошо, но недолго. Мне завтра рано утром на станцию Радом ехать, – сказал Энигма и сел с остальными.
Глава 3
Рассказы
– Мы слышали твою новость сегодня о туристах у станции Вибервизер. Есть подробности? Какая награда, сколько нужно человек? – спросил солдат в очках, протягивая чай Энигме.
– Наберётся сколько надо и отправятся. Награду не знаю. Наверно выдадут по 10 талонов каждому и выходной от патрулей, – ответил Энигма.
– А почему не было новости о людях Вицлы? Они вчера приходили к Красной Ратуше с какими-то требованиями. И на посту у музея Боде они федералистам докучают, – спросила девушка с длинной русой косой.
– Не слышал об этом. Но раз никто не пострадал, то новость того не стоит. Да и что они сделают? Если они ещё хоть раз устроят что-то, то их секты не будет.
– Я слышал, эти сектанты позавчера на торговый караван напали. Погибло несколько человек с двух сторон. Что-то забрали. Когда уже этого Вицлу уберут. На станцию Фридрихштрассе в прошлом месяце прибежал один из их секты. Говорил, что он надоел некоторым и его хотят убрать, а на его место поставить послушника Люциуса. Хотя не знаю, кто из них лучше или хуже, – добавил Левитан.
– Эту секту надо уже давно разогнать. Их собор – хорошее место, которое можно использовать для целей республики, – начала Илона. – Они не успокоятся, так и будут доставать нас и торговцев. Вы ведь знаете, как они обращают в свою веру людей против воли.
– Наш совет это не одобрит. Да и товарищ Хуберт будет против этого. Мы – пацифисты. И войну мы и федералисты не одобряем. И потом у нас хоть и атеизм в республике, они могут верить во что угодно, – постарался успокоить Илону Левитан. – Это их решение.
– Я согласен с ней, – сказал солдат у бруствера. – Если бы они не мешали нам и не вели пропаганду, и нам не было бы смысла к ним лезть. Но ведь они распространяют идеи об «очищении» и несогласных или не желающих либо убивают, либо ещё что они там с ними делают.
– Допустим. Но чем мы лучше их в таком случае? Мы сообщаем всем, чтобы торговцы и искатели обходили их собор стороной. И вылазки они делают всё реже и реже. Народу у них мало. И если это вас успокоит: Вицла болезненный старик и вряд ли долго проживет. А когда это случится, мы что-нибудь придумаем для решения конфликта с ними. «Только дипломатия»! Это один из главных законов нашей республики, – решил уладить конфликт Энигма.
– Будем надеяться. Кстати, народ! Мы с нашей редакцией решили написать книгу о чудищах пустоши и метро, – решила перейти на другую тему Илона. – Кто-нибудь может что рассказать?
– Хульдра! – начал резко солдат у бруствера и пересел к костру – Помню, два месяца назад я был в патруле на поверхности у парка Хазенхайде и повстречал Хульдру. Я проходил через парк с молодыми. Хотя маршрут проходил вокруг него, я решил показать молодым это существо. А это сложно, она всегда осторожна и не показывается на глаза. Но мы спрятались в фургоне и наблюдали. Ждали долго, эти уже начали засыпать, но я наблюдал, и вот она! Идет меж деревьев. Метра 2 ростом, длинная грязно-зеленая шерсть, лапы хоть и коровьи, но с шипами и мощные, будто она на стероидах, а голова как у человека. Будто корова и человек срослись в одно существо. Молодые в шоке. Один взял свой пистолет и говорит, мол, давайте убьём. Дурак, героем себя возомнил. Это чудище раздавит и не заметит. Хотя она никогда сама не нападет, если к ней не подходить и не тревожить. Её не трогают, и она на тебя не обратит внимание. Она ушла, и мы потом вернулись на станцию.
– И зачем о ней писать, если она не опасна? – начала девушка с косой. – Вот от кого действительно неприятности, так это куклы. Я сопровождала торговцев из города, и путь проходил около Тегельского озера, которое теперь болото. Там в озере и его окрестностях обитают эти зараженные. Слепые, но всё слышат и нападают как камикадзе. Бегут на тебя, орут от боли, причем не от пуль, а паразита, что в их голове. И пока голову не отделишь от тела, они будут атаковать. Причем заразиться может любой. И человек, и птица, и животные, и мутанты. И вот. Проходили мы мимо озера. Довольно далеко от него, но вот у машины птица увидела нас и начала кричать. Она приросла к машине и орет и орет. Мы её убили, но поздно. Зараженные уже бежали на нас. Мы спрятались и ни звука. Сидим в укрытиях, оружие в руках, все на нервах, боимся пошевелиться. А они уже у нашего каравана. Стонут, плачут, кричат… До жути страшно. Бедолаги, вот угораздило же заразиться этими паразитами у озера. Откуда они только там? А некоторые уже давно заразились и начали разлагаться. А разлагаются очень быстро, за пару лет от них почти ничего не остаётся. Уже кожа с некоторых слезла или уже глаз нет. Разваливаются на глазах, как будто их разбирают или будто отрывают им конечности, как неаккуратный ребенок у куклы. А живучие какие. Пули в тело не берут. Если только перебить позвоночник или голову попасть.
– Я с ними тоже сталкивался, – начал Левитан, – а сил у них сколько! Их руками еле сдерживаешь. В ближнем бою с ними не справиться. Мне они напоминают чумных со станции Онкель-Томс-Хютте. Но эти хоть и больны и одичавшие, но ещё как-то думают.
– А кто такие камикадзе? – поинтересовался боец в очках.
– Так называли лётчиков-самоубийц японской армии времён второй мировой войны. «Ветер Бога» вроде как переводится. Такие лётчики направляли свои самолёты во вражеские корабли, когда у них заканчивались боеприпасы. – Пояснила девушка.
– А не опрометчиво ли это? Самолёты же, наверно, сложно делать и они их так спокойно уничтожали?
– Они были тогда фанатиками. Даже какой-то американский политик или кто, не помню, докладывал президенту ситуацию с Японией так: «В Японии мирных жителей нет!», – дополнил солдат. – Для солдат тогда было честью умереть за императора и родину. Они даже делали специальные самолёты для камикадзе. Их спускали с бомбардировщиков, и пилоты направляли тонну с четвертью взрывчатки в этом самолёте в корабль врага. Вам разве в школе или высшей школе не рассказывали?
– Пока нет. Мы сейчас изучаем Франко-Прусскую войну.
– Ещё изучите и это. Образование у нас лучшее во всём метро. У нас даже с пустоши торговцы оставляют своих детей нам на обучение. Ты из истории ещё многое узнаешь.
– Меня интересует другое: что, например, в Испании сейчас? А что там было до апокалипсиса там? Выжили ли люди там? – спросил солдат в очках, уставившись в чашку чая. – Я вообще о жизни до войны ничего не знаю. Я читал об Испании в книгах. Интересно и очень хотелось бы туда попасть.
– Я был в Испании до войны, когда нас туда отправили как студентов по обмену. Очень тепло и солнечно. Город Барселона как будто по линейке строили. Но я думаю, что в Барселоне люди выжили в метро или город, может быть, не бомбили. Метро есть ещё в Валенсии, Мадриде, Севилье, Бильбао, так что испанцы точно выжили. Но как они там живут и что у них там творится, я не знаю. А море и океан… Это вообще непередаваемо. Бескрайний, красивый, теплый океан. Тяжело описать это великолепие.
– А я вспоминаю Швецию, – начала девушка. – Мы с мамой ездили туда к бабушке в Стокгольм. Зелёный город, острова, реки… Было здорово. Природа там очень красивая. У них интересная, но очень необычная для нас кухня. У них есть такое национальное блюдо – квашенная рыба. Я не пробовала, но помню, мама рассказывала про неё. Это очень резкий тошнотворный запах и необычно на вкус. А бабушка говорила, что это прекрасное блюдо. Для нас это необычно, но для них это деликатес. Я уверена, они и сейчас её готовят. А так, было бы очень здорово отправиться куда-нибудь ещё. Я очень хотела бы увидеть Грецию или Египет. Сооружения древности, бронзовый век, море… Или Латинская Америка. Цивилизация ацтеков, инки и другое.
– А я по родине скучаю. – Поддержал разговор Левитан. – Красноярск. Один из крупнейших городов России и центр восточной Сибири. Мой дедушка работал в национальном музее «Красноярские столбы». Какое прекрасное место. Енисей… Там стояла одна из самых мощных ГЭС в России. Гораздо больше, чем наши на Шпрее, вместе взятые. Ещё помню, была купюра с изображением моста и часовни Красноярска. А я тогда коллекционировал монеты и купюры разных стран и времен. У меня несколько купюр купил наш коллекционер Бивер. В Красноярске был один из крупнейших зоопарков России. Я слабо помню те времена. Я был ещё мал. Только здесь из книг я узнал про свой родной город, край, страну. Ещё брат рассказывал, как с дедушкой в сибирские леса ходил. Горы, покрытые непроходимыми, дремучими, бесконечными лесами, полные жизни. Он говорит, что видел лося, лису, сову. Я видел их в зоопарке, но в клетке, а он – вживую на свободе. Он хотел стать лесничим и охранять лес от охотников, пожаров.
– А в Германию ты как попал? – спросил боец в очках.
– Мама и папа отправились сюда в тур. Они были артистами театра и балета имени… Не помню. Мне было 10 лет, когда мы поехали сюда. И через неделю стали падать бомбы. Если бы не брат, что постоянно следил за новостями и был в то время как на иголках, мы бы погибли. Мама с папой были на выступлении в Дрездене, а мы с братом гуляли по городу. Он предложил поездить в метро, а не прогулку по городу. Потом он мне объяснил, что из-за новостей, в которых сказали о приведении войск в полную боевую готовность, он думал, что в метро можно спрятаться от бомбардировок. Он говорил, что в Москве метро строили как бомбоубежище, а потому решил, что мы сможем выжить и здесь. И он не ошибся.
– Вообще почему это случилось? – задал вопрос Энигма вслух, но как будто себе, – смотря на постройки, изучая историю, слушая вас о том, как был прекрасен мир, как мы допустили его уничтожение?
– Мы ничего не решали, – начал боец у бруствера, отставив от себя тарелку с едой. – Я тогда учился на экономиста, и политика не обходила нас стороной. Я помню, были столкновения и конфликты на Ближнем востоке. США были в натянутых отношениях с Россией и Китаем. В Европе неопределенность. Индия, Пакистан, борьба с терроризмом, наркоторговлей… Кто начал этот ужас, неизвестно, но и не важно. Виноваты мы все. Власти делали, что хотели под наше молчаливое согласие. Политики объединились вокруг идеи превосходства, доминирования и когда дело зашло в тупик, кто-то начал этот…
– Вина исключительно на политиках! – перебила Майнхоф. – Я помню нашла как-то раз газету тех времен. Там статья «Нет ядерному разоружению! Наши враги не пройдут!». Или статьи из религиозных газет. Читала как-то статью в мусульманской газете под заголовком «Сионисты уничтожают мир! Их надо остановить!». Эти концессии искали врагов вокруг себя, забывая, что они люди, но с другим мнением. Но они подавляли мнение людей и делали врагами окружающих.
– Но люди им верили, – продолжил тот солдат, – вина людей в их доверии этим политикам, главам концессий, пропаганде телевидения.
– В том то и дело! Власти одобряли это, ведь такие статьи выходили, по телевидению людям врали, а политики договаривались и нарушали договоры на следующий день, – продолжила Илона.
– Да, ведь я сказал ранее, что от нас это не зависело. За нас все решали. Власть ищет выгоду себе, а мы лишь инструменты для их обогащения. Нам внушали, что без власти нам не выжить, а с властью другой страны нам вообще не жить. А такая власть, как у нас в те времена, была страхом всех политиков. Таких людей как из нашего совета, до войны либо арестовывали, либо максимально ограничивали. Идею безвластия тогда показывали или невозможной, или нежизнеспособной. Однако получилось! Хотя после апокалипсиса в мире с ограниченными ресурсами подойдет идея тоталитаризма. И хоть у нас своего рода безвластие, оно не получилось бы без власти. Хубер и его люди сплотили нас вокруг себя и хоть в личной жизни и частично в политической у нас свобода, оружие у каждого, выборы, свобода мнения, выбора работы, нас на это подтолкнул совет. Атеизм у нас, чтобы у религии не было власти и возможности для контроля. У нас нет возможности для управления в своих целях.
– Здесь да, но в федерации, штрассеристы, акселерационисты4, кемалисты5 из турецкой общины, нацисты всё ещё распространяют идеи власти, религиозный бред предназначения, строгость в традициях. Я не желаю, чтобы их идеи доминировали.
– Так, достаточно, – вступила в диалог девушка с косой, – вы оба правы, но ссориться не надо. Мы берём примеры прошлого, но не повторяем те ошибки. Так давайте и вы не будете их повторять. Как говорил один человек: «Если хотите ссоры, поговорите о политике, о религии и о войне». Что случилось, то случилось. Мы не вернём тот мир, который потеряли. По крайней мере, не сейчас.
– А кто это сказал? Откуда эта цитата? – поинтересовался солдат в очках.
– Не знаю. Я слышала её от кого-то, а он из фильма, или книги.
– Это философия?
– Нет, скорее горькая правда. В философии нам в высшей школе сейчас преподают Гоббса. Маркса и Энгельса мы уже прошли.
– Это же философы-материалисты?
– Верно.
– Ты сказала, не сейчас. Думаешь, мы сможем вернуться на поверхность и восстановить всё? – спросил Левитан.
– Конечно, – продолжила девушка и отпила чаю. – Человек – существо живучее. Гибли империи, цивилизации, народы истребляли, но человек как вид остался. На месте Рима появились другие империи, потом республики, евреев, славян, народы латинской Америки истребляли столетиями, но они сохранились. И мы тоже возродимся, даже после такого. Главное, чтобы мы стали умнее, прекратили распри, и больше такое не повторяли. Я оптимистка. Будет сложно, но мы вернемся к жизни на поверхности.
– Очень хороший настрой. Даже под сомнение не хочется ставить, – подытожил боец.
– Ладно, мне надо идти, – решил Энигма, посмотрев на часы. – Мне завтра рано на станцию Рудов. Пойду посплю немного.
– Удачи! Мы здесь ещё посидим и побеседуем.
– Договорились. Хорошего вечера!
Глава 4
Гость
Адлер уже был на дрезине и ждал Энигму.
– Привет, Адлер.
– Поехали. Всё загрузили. – Поторопил Адлер.
Бойзен завел мотор, и дрезина с шумом поехала. До конечной на ней они доедут за полчаса. Туннели на этой ветки были безопасны, но Адлер всё равно держал наготове свой AUG6.
– Зачем ты взял AUG? С кем ты решил там воевать? – решил начать беседу Энигма.
– Надеюсь, ни с кем. Я слышал, разведчики там видели толпу чумных или зараженных.
– Ладно. Как думаешь, что нас там ждёт?
– Думаю, ничего серьёзного. Ты ремонтируешь, я наблюдаю за территорией. Если будет время, осмотрим территорию, чтобы выяснить причину поломки. На обратном пути мы сделаем остановку на станции Гренцалле. Там заберём ящики с патронами и оружие.
– Понял. Пойдёшь добровольцем на Вибервизер?
– Да, если других задач не будет.
Адлер сегодня более общительный, чем вчера. До конечной они ехали в тишине. Сама станция считается одной из самых тихих. За последние 2 года на ней не произошло никаких серьёзных происшествий. Однако сегодня на станции Рудов была совсем уж непривычная тишина. Не играла музыка, из радио у блокпоста были слышны помехи. На перроне их уже ждали рабочие и ответственный.
– Добрый день. Рад вас видеть, – начал ответственный. – Мы сами разгрузим дрезину. Вам нужны дополнительные люди на поверхности?
– Да. Троих бойцов для наблюдения за территорией хватит. – Кратко ответил Адлер.
– Три добровольца на поверхность! – крикнул на всю станцию ответственный.
Желающих было 8 человек. Из них выбрали 3 молодых для подготовки. Через 10 минут все были уже готовы к выходу.
– Слушаем меня, – начал инструктаж Адлер. – Каждый контролирует свои 90 градусов. Пока будет идти ремонт, смотрим по сторонам. Если что-то увидите – сообщайте. Если вам не здоровится – сообщайте. Не геройствуйте. Если успеем засветло, можем осмотреть территорию. Никто не ходит поодиночке! Вопросы?
– Нет! – все в один голос ответили.
– Тогда выходим. Надеть противогазы!
Железные двери со скрипом начали подниматься, солдаты зарядили пулемет, все были наготове. Все шли медленно, контролируя каждый свою сторону. На улице было пасмурно и холодно. Они вышли на перекресток, где была одна из камер наблюдения. Она была на карнизе дома. Энигма залез на фургон и начал осматривать её.
– Командир, уровень радиации низкий и ветра нет. Разрешите снять противогаз или респиратор надеть? – спросил один из бойцов.
Адлер промолчал, но потом посмотрел на свой счётчик.
– Ладно. По первой команде наденьте, – дал добро Бойзен.
– Готово. Идём дальше, – констатировал Энигма, закончив ремонт этой камеры.
Все сняли противогазы и пошли по улице вниз. На повороте была ещё камера, но она работала. На главной улице был затор из остовов машин. Левая часть дороги была свободнее, поскольку её использовали торговцы для проезда. Следующая камера находилась выше по улице. Эта не работала. Её пришлось снять и разобрать.
– Эта сломана. Её надо менять. Кто-нибудь проверьте, провод цел, нигде не перебит?
Один из бойцов отправился осматривать линию. Энигма сел на землю и начал разбирать камеру.
– Ты надолго?
– Нет. Адлер, ты говорил, что жил здесь?
– Да. Выше по улице, по которой торговцы передвигаются.
– Ты давно был здесь? Ты вообще посещал свой дом?
– Ага. После катастрофы я выбирался со станции и ходил в дом. Забрал некоторые вещи и больше не возвращался.
– Тяжело вспоминать?
– Нет. Да и вспоминать нечего. Эта квартира была не моя, а моих родных. Они жили за городом. А я тогда только устроился на работу в отделение полиции и дома почти не появлялся. Я всё время уделял работе.
– Здесь здорово было, наверное.
– Я не обращал внимания. Просто делал свою работу. Я до войны почти нигде не был. И хоть, когда началась война, мне было 25, я смутно помню тот мир. Было детство, юность, но у меня была мечта стать полицейским и быть на страже порядка и народа. И я делал всё, чтобы исполнить её. Мой отец служил в Штази, он обучал меня многому, а я брал с него пример. Я столько сил отдавал тому, чтобы добиться цели, что не смотрел на окружающий мир. И вот теперь мир уничтожен, а мне нечего о нём рассказать.
– Как думаешь, сейчас нужно ли изучать иностранные языки? Ты знаешь итальянский, но как думаешь, он пригодится?
– Я ещё немного знал английский, но да, выучил ещё до войны итальянский, владею им как немецким. Мама знала его и меня обучила. Но думаю знать нужно. Ведь …
Внезапно прозвучали выстрелы. Все сразу насторожились. Бойца, что проверял линию, видно не было.
– Это наш? – спросил Энигма.
– Нет. Это вообще не наш. Это… – Адлер не мог понять, что происходит. Он вслушивался в выстрелы.
– Может, это торговцы? – спросил один из бойцов.
– Я слышу выстрелы только одного оружия. Это BAR! Этого оружия во всём метро нет! У нас не делают такой патрон. И если бы это были торговцы, была бы канонада. Надо проверить.
Прибежал боец, что проверял линию.
– Выстрелы на главной улице. Не знаю, кто там, но видел бегущих заражённых.
– Выдвигаемся! Смотрите по сторонам и будьте внимательны!
Все выдвинулись по главной улице. Выстрелы были слышны всё отчётливее и чаще. Несколько заражённых лежали убитые или в предсмертных конвульсиях.
– Вон! На 11 часов! – сообщил один из бойцов, увидев на крыше автобуса человека, который отстреливался от зараженных.
– Рассредоточиться! Отсекайте больных! Энигма, за мной, вытащим этого бедолагу! – скомандовал Адлер.
Спрятавшись за машиной, Адлер попытался предупредить неизвестного. Тот заметил Адлера и Энигму и показал жестом «На помощь!». Адлер кивнул и дал очередь по заражённым, остальные тоже открыли огонь. Неизвестный спустился и тяжело побежал к спасителям. Добежав до Адлера, человек упал и стал тяжело дышать.
– Надо добежать до станции! Ты сам добежишь? – Крикнул Адлер.
Тот не ответил и продолжил бежать дальше за бойцами. Все побежали со всех ног к станции, прикрывая друг друга. Неизвестный бежал еле-еле, постоянно спотыкаясь и облокачиваясь о машины. Вход на станцию был уже совсем близко, зараженные догоняли, но они добежали.
– В сторону!
Все прижались к стене или легли на пол, и пулемёт, который стоял у входа на станцию, стал отсекать преследуемых. Как только все забежали на станцию, ворота закрыли. Заражённые стали бить и царапать ворота, но вскоре перестали и были слышны только их стоны или плач.
– Фух, успели… Откуда их там столько? – спросил вслух один из бойцов.
И тут удар об пол. Неизвестный упал как подкошенный. Санитар, стоявший у входа, подбежал к бедолаге и стал снимать с него костюм защиты.
Этот человек был явно не отсюда. Он был в брезентовой плащ-палатке, противогазе, советской, поношенной форме. Через плечо был перекинут ремень с карманами для магазинов к винтовке и магазинов к пистолету. На спине походный рюкзак, тубус. На бедре – пистолет-пулемёт «скорпион» и нож. Адлер начал осматривать оружие гостя.
– Откуда он? Винтовка американская времён второй мировой, ПП чешский, форма советская, камуфляжная накидка нацистов времён той же второй мировой … Это не торговец и не из ближайших поселений, – заключил Адлер.
Санитар снял с гостя плащ и противогаз. Это была девушка. Впалые щёки, мешки под глазами, повязка вокруг головы закрывала левый глаз. И самое примечательное: неестественно рыжие волосы. Они будто красные и грубо подстрижены.
– Жива, но она очень истощена. Она заснула. Отнесите её в лазарет, – попросил санитар.
Солдаты взяли девушку и понесли в лазарет. Туда пришел ответственный и те, кто её нашел. Через десять минут санитар вышел.
– Жить будет. Пока она спит. Она очень сильно истощена. Будто не ела, не пила, не спала, а целую неделю бежала. Повязку я ей поменял. Хотя какая это повязка? Это наспех сшитые тряпки. У неё ожог, но не опасный. Глаз не пострадал, пройдёт со временем. Проснётся, я её осмотрю подробнее. Но её надо отвезти в госпиталь. Кто-нибудь пусть посидит с ней. Вдруг проснётся, – заключил санитар.
– Энигма, будешь с гостем. Я ответственному доложу о случившемся, – сказал Адлер, и, не дожидаясь ответа, вышел из лазарета.
Глава 5
Из-за гор
– Воды… – простонала девушка.
– Что? – Не понял вопроса Энигма. Она сказала не по-немецки.
– Пить… – повторила она уже на немецком.
Он налил из фляжки воды в стакан и поднёс его к губам девушки. Она еле-еле пила.
– Ещё… Пожалуйста… – попросила девушка еле слышно.
Энигма дал ей ещё воды.
– Вы как? Как самочуствие? – спросил Энигма.
– Ту… Тубус… Он цел?
– Да он в порядке. Вы как?
Девушка снова отключилась. Как будто новость, что с тубусом всё в порядке, её успокоила, и она снова решила поспать. Её тубус и рюкзак были у кровати, но их не осматривали.
Энигму сменил один из солдат, и он пошёл к ответственному. Адлер собирался с новой группой зачистить местность на поверхности и доделать поломку. Пока Энигма отдыхал, команда зачистила улицу у входа в метро и нашли перебитые провода. Теперь туда надо было отправиться ему и заняться ремонтом.
На поверхность отправились двое. Энигма спаял провода, замотал их изолентой и получше укрыл. Они были перебиты от непогоды, что-то острое их перерезало.
Вернувшись на станцию, они проверили камеры и связь. Всё работало исправно. Адлер в этот момент сообщил совету и ответственному станции Гренцалле о непредвиденных трудностях и о том, что им придётся задержаться.
Прошло ещё часов 10. Гостья снова проснулась.
– Где я? – спросила более внятно девушка, но на другом языке.
– Что? – переспросил Энигма.
– А чёрт… Где я? – сказала она уже на немецком.
– Вы в Германии, на станции Берлинского метрополитена Рудов. Вы как? Как вы себя чувствуете?
– Тише, пожалуйста… Голова… Плохо я. Тело ломит. Пошевелить не могу… Воды, пожалуйста…
Энигма дал ей ещё воды и позвал санитара.
– Что у вас? – начал санитар.
– Всё болит… не могу пошевелиться.
– У вас очень забились мышцы. Вы сильно истощены. Вам нужен отдых. Я вам дам лекарства и чаю.
Девушка выпила лекарство и снова заснула часа на 3. Адлер и Энигма тоже решили отдохнуть после этого сложного и трудного дня. В этот раз она уже более ясно понимала и говорила.
– Мои очки… – сказала она уже более чётко, но опять на другом языке. Однако на половине предложения она запнулась и сказала уже на немецком. – Пожалуйста. Мои очки. В кителе.
– Сейчас… Вот! – нашёл в нагрудном кармане очки девушки Энигма. Очки были с одной треснутой линзой и перемотанными дужками. Надев их, девушка продолжила.
– Так. Ещё раз. Где я?
– Вы в Берлине. На станции Рудов, – повторил Энигма. – Как ваше самочувствие?
– Чуть лучше. Есть очень сильно хочу. Пожалуйста, у вас есть еда?
– Конечно! Минуту! – Энигма вылетел из лазарета и побежал на кухню. Взяв еды, он вместе с Адлером, санитаром и ответственным вернулся к гостье. Она жадно принялась за еду, однако старалась есть не спеша.
– Кто вы? Откуда? Как сюда попали? – начал с простых вопросов Адлер.
– Меня зовут Ева. Я из Чехии, Праги.
– Откуда?! Торговцы говорили, что за Судетскими горами жизни нет. От Судет до Эльзаса южнее никого. – Заключил ответственный.
– А я как раз из Судет. Наши общины выживают и прячутся в старых укреплениях в тех горах.
– Прячетесь? От кого? Можно подробнее, – поинтересовался Адлер.
– Долгая история.
– А что за тубус? И ваш рюкзак? Вы, когда первый раз пришли в себя, спрашивали про них, – напомнил Энигма.
– Это очень ценные вещи для меня. Мне надо их спасти, – строго сказала Ева.
– Как вы себя чувствуете? Может вас отвезти в госпиталь? – добавил ответственный.
– Нет. Мне уже лучше…
– Давайте проверим! – начал санитар. – Во-первых: что с вашим глазом? Во-вторых: ваши волосы. Цвет очень необычный. В-третьих: как вы довели себя до такого состояния. И в-четвёртых: у вас сейчас что-нибудь болит? Только честно.
– Ожог? Грех выжигали, так сказать. И ударилась сильно, когда с гор спускалась. А волосы – причина ожога. Не очень понимаю, как, но вроде облучение изменило их цвет. Состояние… Я была почти всегда в пути. В общем, долгая история. А так чувствую себя лучше. Обойдусь без госпиталя.
– Но зачем так изводить себя? – не унимался санитар.
– Зараженных было много. Боялась останавливаться на отдых надолго. Пожалуйста, можно поинтересоваться? Вы кто?
– Вы сейчас в Союзе Свободных Станций Восточного Берлина. Мы либеральные коммунисты. Можете не переживать. Здесь вам ничто не угрожает, – объявил ответственный заученную речь.
– Не угрожает… Пожалуйста, не обижайтесь, но слабо верится. Безопасность в этом мире? – с насмешкой ответила Ева. Она явно жила там, где о безопасности не думали.
– Ладно, я вам по пути в центр всё расскажу. Через 2 часа мы поедем в столицу, и там вы расскажете всё совету, – подытожил Адлер. – Если вам что-то нужно, то обращайтесь к нам. Я Адлер Бойзен, а это Энигма.
– Dobrе. Вы можете вернуть мне мои вещи? И оружие, пожалуйста.
– Без обид, но не сейчас. После собрания в совете вам его вернут.
– Dobrе, – коротко ответила Ева на чешском.
Все, кроме санитара вышли из лазарета. Адлер пошел к ответственному, а Энигма – к дрезине. Сев за стол у блокпоста, он продолжил ремонтировать камеру с поверхности. Разбирая и меняя детали, он думал о девушке. Она одна прошла путь от Судетских гор до Берлина? Исследователи с трудом дошли и еле вернулись из Котбуса и Франкфурта-на-Одере. Также по взгляду Адлера было понятно, что он ей не полностью верит. Она будто пыталась что-то скрыть от него. Возможно что-то личное, а может, есть какая-то тайна у неё. Что-то подсказывало, она не просто так переживала за свой рюкзак и тубус. Хотя на ощупь в рюкзаке либо тетради, либо книги. И про ожог тоже интересно. Обожгли намеренно и повредили глаз. Она могла пострадать в пожаре, как сказал санитар. Её слова «выжигали грех» были очень пугающими. Энигма слышал о пытках людей в соборе Вицлы, но, чтобы настолько дико…
Конечно, её можно понять. Она проявляет осторожность и сразу первым попавшемся людям всё не говорит. Возможно, там, откуда она пришла, всё сложнее и доверия у неё вообще нет ни к кому. Но может на совете или со временем она всё объяснит подробнее. Интересно, что там она пережила. Были интересны её слова о заражённых. Они не встречаются на пустоши, они в основном обитают в городах или у водоёмов. И сейчас осень, а они в это время оседают где-либо, потому что холодает.
Начислим
+7
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе