Все плохое уже позади. Плохое позади

Барбара так же, как и Тефочка, однажды тоже «сменила имя», когда Майки сделал ошибку в ее имени, и превратилась в Барабару. Она была не против, и только посмеивалась, глядя влюбленными глазами на своих «ангелочков» или «маленьких монстров», как она называла детей в зависимости от их поведения или своего настроения.

После обеда дети помогали Барабаре убирать со стола, а потом троица шла к бассейну. К этому времени вода в бассейне хорошо прогревалась. Наташа учила малышей плавать и нырять. Тефочка обязательно сопровождала их, и пока они резвились в воде, дремала или просто лениво валялась в шезлонге.

Накупавшись и наплескавшись вволю, троица направлялась к Альваро и спрашивала, не надо ли ему помочь в саду. Тот, тихонько ухмыляясь в густые усы, вручал малышам лейки или маленькие лопатки и просил сделать «ну очень ответственное дело, которое он не доверил бы никому, кроме них». Майки с Лизой серьезно кивали и выполняли порученную Альваро работу с огромной ответственностью. При этом они, как и Барбаре, рассказывали ему, чем занимались в первой половине дня.

Иногда вместо Альваро дети избирали объектом своего внимания управляющего Себастьяна или начальника охраны Дэна. Не обращая внимания на его непроницаемое выражение лица, они пересказывали ему последнюю прочитанную сказку и спрашивали, как бы он поступил на месте главного героя. Чаще к Дэну приставал Майки. Вне сомнения, огромный накачанный мужчина был для него олицетворением всех суперменов, вместе взятых.

Наташа приучила детей обязательно здороваться со всеми обитателями дома, вне зависимости от положения и должности человека и, по возможности всем помогать.

«Помните, как все бросились к нам на помощь, когда напали бандиты», привела она пример.

Теперь Майки и Лиза со всеми здоровались и разговаривали. Они выучили наизусть имена всех охранников, водителей и служащих в доме. Те, в свою очередь, привыкли к малышам и сразу же интересовались «где дети», если те не показывались в определенное время в привычном месте.

Вечером, к возвращению Пола и Мэтта с работы Наташа и Карменсита переодевали детей в нарядные одежды. Сначала вся семья ужинала в столовой за красиво сервированным столом, потом перебиралась в малую гостиную. Пол и Мэтт обязательно расспрашивали детей, как прошел их день. Майки и Лиза радовали деда и отца новыми знаниями, рисунками и поделками.

Дети стали центром всеобщего внимания. Если троица играла, сидя на качелях, взрослые перетаскивали свои шезлонги и кресла ближе к ним. Как только Наташа с детьми убегали играть в тень под огромные липы, взрослые перетекали вслед, если игры троицы продолжались у бассейна, взрослые тут же располагались рядом. Если дети валялись на большом пледе, расстеленном прямо на траве, Пол и Тефочка, кряхтя, опускались на него и, подперев щеки кулаками, слушали, как Наташа читает детям книжки.

Взрослые и сами изменились. Пол при появлении детей сразу бросал свои газеты и по малейшей просьбе внуков начинал разными смешными голосами читать им детские сказки. Его с интересом слушали не только Майки и Лиза, но и Тефочка с Мэттом.

Наташа, свободная от чтения, в это время вязала очередную кофту для куклы Лизы или шапочку для самой девочки.

Заинтересовавшись однажды вязанием, Тефочка и сама серьезно увлеклась рукоделием, пока, тренируясь, она вязала в основном шарфики для кукол.

Наташа уже и не пыталась уехать от Престонов, просто каждый день звонила родителям. В постпредстве аккуратно «закрыли» на это глаза. Лариса и Геннадий несколько раз приезжали в гости к Полу и Тефочке, между взрослыми установились дружеские отношения.

В доме воцарились покой и гармония. Когда Тефочка с Барабарой говорили об этом, то благодарили всевышнего и крестились.

Наташа снова расцвела. С лица исчезли бледность и отечность, вернулся здоровый цвет кожи, появился загар, на щеках заиграл румянец.

Каждый день на протяжении двух недель к Наташе приезжала массажистка, и в течение часа делала лечебный массаж ноги. Синяк не исчез, но побледнел, превратившись из иссиня-черного в зелено-желтый. Лодыжка еще немного побаливала.

Регулярно Тефочка затаскивала Наташу в салон красоты, где ей делали маникюр и педикюр. В одно из посещений салона мастер предложил Наташе слегка укоротить волосы, постричь их каскадом и сделать легкую завивку. Та согласилась. После завивки ее накрутили на огромные бигуди, отчего русые, слегка позолоченные солнцем волосы упали на плечи крупными блестящими локонами.

По вечерам Мэтт с Наташей вдвоем гуляли по Нью-Йорку, ужинали в разных ресторанах или кафе, ходили на вечерние сеансы в кино, посмотрели на Бродвее знаменитых «Кошек». Еще они подолгу разговаривали. Все чаще она ловила на себе его внимательный взгляд.

Эдвард жил в своей городской квартире, в доме родителей появлялся пару раз, но с Наташей не пересекался.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, четверг 16 июля 1987 года

Наташу всегда манили книги. Библиотека в доме у Престонов была огромная, высокие стеллажи уходили под потолок. Для того, чтобы достать книгу с верхних полок, приходилось пользоваться специальной лестницей на колесиках. Наташе нравилось перебирать старые издания, гладить рукой кожаные переплеты и вдыхать аромат пожелтевших от времени страниц.

Однажды после обеда, когда уставшие Майки и Лиза заснули, она увлеклась рассматриванием изображений растений в старинной энциклопедии.

Вдруг совсем рядом с открытыми дверями раздались голоса, Себастьян пригласил приехавшего в гости Эдварда к телефону. «Переведи звонок в библиотеку», сказал управляющему «гаденыш». Не желая встречаться с противным типом, Наташа в ужасе заметалась по комнате и в самый последний момент успела спрятаться за диваном. «Если обнаружит, притворюсь, что я в обмороке», решила она и на всякий случай заранее приняла соответствующую позу, повернувшись на бок и нелепо вывернув руку.

Эдвард прошел в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь. Наташа услышала булькающий звук и поняла, что он наливает себе виски. Потом раздался скрип кожаного кресла, и голос Эдварда произнес «привет, старина, как дела».

Первые десять минут он обсуждал работу, разговор шел о пробах грунта на новых участках по добыче ниобия. Наташа, притаившись, лежала за диваном, ни жива, ни мертва от страха.

«Если он меня обнаружит, то решит, что я шпионка, вынюхивающая секреты их фирмы», в ужасе думала она. Ее воображение нарисовало страшные картины наказаний, которые из-за ее глупости может понести вся семья. Она отвлеклась от разговора и вздрогнула, когда внезапно услышала свое имя.

«Да, она русская», рассказывал про нее Эдвард своему приятелю по имени Рони, слегка понизив голос, «моя племянница познакомилась с ней на банкете. Отважная мадам, спасла детей брата от бандитов и раскрыла заговор прислуги в родительском доме. Заслуживает уважения, нет слов. Но ты бы видел, какая она страшная. Серая как мышь, тусклые глаза, бесцветные волосы, бледная кожа. Когда ходит, сильно хромает и сутулится. Почему хромает? Ей поломали в драке ногу. Сутулится? Не знаю, вообще-то она толстая, может поэтому… Да, забыл, у нее еще и губы синие. Сколько ей лет? Не знаю, наверное, тридцать. Не интересовался, она не в моем вкусе. Мэтт ходит за ней, как теленок, и смотрит влюбленными глазами. Нет, меня никто не слышит, я попросил перевести звонок в библиотеку, здесь нет камер. Знаешь, с другой стороны, детей невозможно обмануть, а мои племянники просто без ума от этой Наташша…», как змея, прошипел ее имя Эдвард.

Прикусив губу от злости, Наташа представила, как бьет «гаденыша» по голове чем-то очень тяжелым. Внезапно ее пронзила мысль «что он там сказал про камеры?», она похолодела. Прячась за диван, она совсем упустила из виду, что в комнате могла быть установлена специальная аппаратура.

«Дура», – обругала она себя, – «забыла все, о чем предупреждали дед и родители. Что-то с моей головой не так, пора уезжать домой».

Через несколько минут Эдвард закончил телефонный разговор и вышел. Наташа выждала еще какое-то время, вылезла из-за дивана, подкралась к двери, выглянула, проверяя, нет ли кого-нибудь в коридоре, и выскользнула из библиотеки.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, суббота 18 июля 1987 года

Пол и Тефочка решили организовать в честь Наташи праздничный вечер и пригласили на него своих лучших друзей. Вечер приближался, надо было ехать в салон за платьем.

Утром Наташа вышла из душа, кутаясь в свой любимый махровый халат, подарок Барбары. Она надела кружевное белье, белоснежную блузку заправила в светло-кремовые брюки свободного покроя, затянула кожаный ремень на тонкой талии и подошла к зеркалу. Отражение ей понравилось, – девочка превратилась в эффектную молодую женщину.

Высокая, стройная, загорелая, она была неотразима. Светлые оттенки одежды подчеркивали загар, шелк блузы мягко облегал грудь, брюки идеально сидели на фигуре. Наташа слегка провела блеском по губам, надела изящные лодочки из светлой кожи, схватила сумочку и вышла из комнаты. Все уже были внизу. Майки с Лизой носились по холлу между колоннами, то и дело выбегая на залитую солнцем площадку перед домом, где уже ждали автомобили. Мэтт что-то увлеченно говорил Полу, Дженни наблюдала за детьми.

Мэтт увидел Наташу и замолк на полуслове, «как она красива», подумал он.

Дети подбежали к ней и с обеих сторон схватили за руки. Мэтт подхватил Лизу на руки и подал Наташе руку. Пол и Дженнифер обменялись многозначительными взглядами. Все подошли к автомобилям, шофер Пола Стив услужливо распахнул дверь темного представительского лимузина, из охлажденного кондиционером салона пахнуло кожей. Еще пара минут ушла на то, чтобы рассесться, дети не хотели ехать с дедушкой и бабушкой, оба рвались в яркое спортивное авто отца.

Убедившись, что детей не уговорить, Мэтт сдался, – хорошо, но будете сидеть спокойно и тихо, – разрешил он, малыши радостно закивали и залезли на заднее сиденье.

– Мне сесть с ними? – Наташа стояла около машины.

– Нет, ты сядешь рядом со мной, – Мэтт обошел автомобиль и распахнул перед ней дверцу.

США, Нью-Йорк, по дороге в салон, суббота 18 июля 1987 года

Тишина в машине продолжалась недолго. Сначала Майки увидел на обочине дороги собаку.

– Смотри, какая классная, – дернул он Лизу.

Девочка посмотрела в окно.

– Фу, она грязная, наверное, бездомная, – поморщилась она.

– Такая породистая собака не может быть бездомной, – горячо заспорил Майки.

– Почему ты решил, что собака породистая? – спросила Наташа.

– Потому что она… она… – Майки насупился, не зная что сказать. – Она мне понравилась, – наконец выдал он главный аргумент.

– Но это не значит, что она породистая, – многозначительно изрекла Лиза.

Майки приготовился спорить дальше, но Наташа вовремя вмешалась.

– А какие вы знаете породы собак? – спросила она детей.

– Мы смотрели кино про Лэсси, это порода называется колли, я знаю, – громко закричал Майки.

– Майки, не кричи, – произнесла Наташа. – Колли – это раз. Лиза, считай. Еще какие?

– Я не буду считать, пока он кричит, – Лиза надулась.

Майки грустно сказал, – никаких, то есть я знаю, как они выглядят, но не знаю, как они называются.

– Давайте играть, – произнесла Наташа магические слова, – все вместе мы будем вспоминать всех собак, которых видели в жизни или в кино. Кто-то из нас будет говорить, как порода называется, а Лиза будет считать.

Дети заинтересованно закивали головами.

– Я видел мультик про Плутто, что это за порода? – Майки снова закричал.

– Тсс, Майки, не мешай папе вести машину. Плутто – это пойнтер. Лиза, повторяй и считай.

Лиза послушно повторила – колли один, пойнтер два.

– Молодец, – похвалила ее Наташа.

– У подружки Тефочки миссис Моррис есть маленькая белая пушистая собачка, миссис Моррис всегда носит ее с собой. Это что за порода? – вспомнила Лиза.

– Скорее всего, это болонка, а может и карликовый шпиц, точно не знаю, я ее не видела, – Наташа достала из сумочки заранее приготовленный альбом и фломастеры. – У шпица мордочка остренькая, носик торчит, шпиц похож на лисичку, а у болонки глазки и носик как пуговки, шерсть длинная и висит, закрывая мордочку, поэтому многие хозяева делают им прическу, зачесывают шерсть на макушке и закрепляют заколкой, чаще в виде бантика – объясняла Наташа, делая наброски в блокноте, – вот так примерно, – она показала рисунки детям.

– О, точно, это прямо копия Терри, – закричал Майки, тыча пальцем в изображение болонки с бантиком на макушке.

– Майки, ты обещал вести себя тихо. Лиза, считай.

– Колли один, пойнтер два, болонка три, шпиц четыре, – перечислила девочка.

– Элизабет, ты такая умница, – начал Мэтт, но Майки перебил его, – а почему все собаки такие разные?

Мэтт нахмурился и уже хотел сделать сыну замечание, но Наташа мягко тронула его за руку.

– В природе все разное: деревья, растения, рыбы, птицы, животные, потому что у каждого свое предназначение, – спокойно объяснила она Майки:

– Но люди ведь одинаковые, – не успокаивался тот.

– Люди тоже все разные, по цвету кожи, по росту, по строению тела, по разрезу глаз, а еще по темпераменту. Есть тихие и послушные, как Лиза, а есть беспокойные и неусидчивые, как ты, – продолжала Наташа, – ты умный и способный, но все время торопишься, перебиваешь других, и ладно, если бы это считалось плохим поведением или нетактичным отношением к другим. Беда в том, что твое поведение в итоге очень повредит тебе самому, потому что, не узнав ничего про одно, ты сразу же перескакиваешь на другое. За те пятнадцать минут, что мы едем, ты несколько раз перебил папу, меня и Лизу. А что ты узнал про породы собак?

Майки надулся.

– Малыш, ты должен понять, что никто не ругает тебя. Люди, которые тебя любят, – дедушка, бабушка, папа, – все желают тебе добра и хотят научить тебя правильно себя вести, в этом нет ничего обидного.

– Все меня все время ругают, – Майки продолжал дуться.

– Тебя ругают потому, что ты не вдумываешься в то, что тебе говорят, и продолжаешь некрасиво себя вести. Представь, что сейчас мы все начнем кричать, Лиза, начинай.

– Может не надо? – Мэтт покосился на Наташу.

– Надо, – ответила она, – Лиза, давай.

– А-а-а-а-а, – Лиза прикрыла уши ручками и завизжала диким голосом.

– А я буду громко рассказывать тебе про остальные породы собак, – закричала Наташа, пытаясь перекричать Лизу, – а папа будет рассказывать нам, как классно вести машину в таком шуме, папа, давай, начинай.

Когда начала визжать Лиза, Мэтт от неожиданности вздрогнул, и машина вильнула на дороге.

– Тихо, – спокойно сказала Наташа и посмотрела на Майки, тот сидел окаменевший, – ну как, понравилось?

– Это было ужасно, – признался он.

– А представь всю семью. Бабушка, дедушка, папа и все ваши родственники и друзья сидят за столом и громко кричат каждый о своем, тебе понравится?

– Нет, не понравится, – Майки замотал головой.

– Почему? Ты же сам все время кричишь! Все будут вести себя так, как обычно делаешь ты, это же здорово, правда?

– Нет, не понравится, – повторил Майки тихо, но отчетливо.

– Майки, твои крики тоже никому не нравятся. А в машине вообще нельзя громко разговаривать и, тем более кричать, это мешает человеку за рулем, а может создать аварийную ситуацию, как это было минуту назад. Папа молодец, что справился с управлением, а вот мы виноваты в том, что так себя вели. Давайте извинимся. Папа, извини меня, пожалуйста, я больше не буду так себя вести, – очень серьезно произнесла Наташа, развернувшись к Мэтту.

Мэтт еле сдержал улыбку и так, чтобы не видели дети, шутливо погрозил Наташе пальцем.

–Папочка, извини, я больше не буду, это был эксперимент, – поддержала Наташу Лиза, затем они обе выразительно уставились на Майки.

Майки глубоко вздохнул и выдавил, – я обещаю, что больше не буду кричать и плохо себя вести, извините меня, пожалуйста.

– Принимается, – Мэтт кивнул и посмотрел на Майки в зеркало заднего вида, – молодой человек, ты дал слово. Уясни для себя, настоящие мужчины никогда не нарушают свои обещания, запомнишь?

– Угу, запомню, – буркнул Майки, глядя на затылок отца, потом он перевел взгляд на Наташу, – расскажи еще про собак, – и добавил, – пожалуйста.

К концу пути обсудили пуделей, спаниелей, сенбернаров и многие другие породы. Наташа старательно рисовала в альбоме всех упоминаемых собак. Время в дороге пролетело незаметно.

– Ну, вот и приехали, – сказал Мэтт и свернул на автомобильную стоянку у начала Green Street. Рядом припарковался лимузин Пола.

– Майки, помни про обещание, – погладил Мэтт сына по голове.

Майки кивнул и направился к Полу и Тефочке, которые уже внимательно слушали загибавшую пальцы Лизу.

Мэтт открыл дверцу Наташе и подал ей руку. Та изящно вложила в нее свою.

– Ты волшебница, – кивнул Мэтт в сторону спокойно стоявшего Майки.

– Нас ждут, пойдем, – тихо сказала она.

Мэтт пристально посмотрел Наташе прямо в глаза, – да, пойдем, – прошептал он внезапно охрипшим голосом.

Пол с Тефочкой, держа за руки детей, уже шли по знаменитой улице.

– Мы с Наташей идем к Энцо, – Тефочка взяла инициативу в свои руки, – вы можете походить по другим магазинам или подождать нас в ресторане.

– Нет, не будем разделяться, все вместе идем выбирать платье, тем более, что я уже сказал Эдварду, где нас искать, – возразил Пол.

При упоминании об Эдварде Наташа внутренне поморщилась, тот категорически ей не нравился. Похожие как две капли воды братья были полной противоположностью друг друга. «Мэтт – аккуратный, благородный, возвышенный, высоконравственный, деликатный, мудрый, надежный, очаровательный, позитивный, притягательный, спокойный», – Наташа задумалась, – «какие определения на «р» можно ему придумать», – но в голову лезло слово «распущенный», это больше подходило Эду, – «а еще самоуверенный, наглый и циничный», – подумала Наташа о брате Мэтта и снова поморщилась, – «гаденыш».

США, Нью-Йорк, салон модной одежды, суббота 18 июля 1987 года

– О, Дженни, дорогая, Пол, Мэтт, как давно вы не заходили, – из глубины модного салона, широко раскинув руки, к ним навстречу странной виляющей походкой приближался худенький подросток.

– Энцо, дорогой, – Тефочка пошла ему навстречу.

– Чмоки-чмоки, – манерно расцеловались они, не прикасаясь к щекам друг друга.

– Энцо – итальянец. Он болтун, сплетник, к тому же еще и гомик, но модельер от бога, – прошептал на ухо Наташе стоящий рядом Мэтт.

Она с интересом рассматривала Энцо. Тощий, подвижный, ростом чуть повыше Тефочки, одетый в черный ушитый по фигуре пиджачок, ярко-желтые узенькие брючки, с кокетливо повязанным на шее пестрым шарфиком, Энцо умудрялся общаться одновременно со всеми.

Продолжая рассказывать Тефочке про последние коллекции, фасоны и ткани, он пожал руку Полу, смешно протянув для этого тощенькую лапку с наманикюренными пальчиками, тут же одобрительно причмокнул, погладив трикотажный джемпер, ревниво поинтересовался у Мэтта какой фирмы рубашка, а услышав ответ, обиженно поджал губки. Энцо ласково взъерошил волосы Майки, затем наклонился к Лизе, – бамбина, у тебя очаровательное платье, а ты – самая красивая девочка.

– Спасибо, – Лиза довольно заулыбалась.

Затем Энцо распрямился и устремил взгляд на Наташу. Она с удивлением увидела, что он далеко не подросток и совсем не молодой человек, ему было лет за сорок. Молодым его делала одежда, модная стрижка с выкрашенной ассиметрично подстриженной челкой, закрывающей пол-лица, и, конечно же, поведение. Но лицо, хоть и ухоженное, было в морщинках, возраст также выдавали проницательные глаза.

– Энцо, познакомься, – Тефочка приобняла Наташу, – это наша Нати, друг нашей семьи.

– Знаю, я слышал историю про отважную малышку не только от тебя, причем с каждым рассказом история обрастает новыми подробностями, – Энцо протянул лапку Наташе, она пожала ее и улыбнулась, – добрый день.

Энцо обошел Наташу со всех сторон, внимательно оглядывая ее с головы до ног, – какая ты красавица, все при тебе: рост, фигура, грудь, – восхищенно причмокивал он. – Ты работаешь в модельном бизнесе? Нет? Тогда я приглашаю тебя работать у меня.

Наташа немного смутилась, но кивнула, – спасибо, я обязательно подумаю над вашим предложением.

– Ну, не стойте, не стойте, проходите, присаживайтесь, располагайтесь удобнее. Чай, кофе, коньяк, виски… Посмотрите новые коллекции одежды, кстати, там есть очень красивые мужские рубашки, – Энцо кинул в сторону Мэтта выразительный взгляд.

– Энцо, мы знаем, что у тебя самые лучшие вещи, мы обязательно все посмотрим, – Тефочка крепко ухватила его под руку и повела вглубь салона, – мне очень нужна твоя помощь, пойдем, пошепчемся.

Тот понимающе кивнул и снова что-то затараторил про коллекции.

– Ну, а мы вас подождем здесь, – пробормотал Пол, усаживаясь в глубокое кожаное кресло. – Ты как? – спросил он Мэтта, кивнув на бутылку виски.

Мэтт отрицательно покачал головой и направился к Наташе, которая разглядывала женскую одежду на манекенах.

– Нравится?

– Нет слов, – прошептала она, – какая ткань, какой простой, но изысканный фасон, ничего лишнего, – она кивнула в сторону брючного костюма оливкового цвета.

Мэтт утвердительно кивнул.

В это время Тефочка быстро говорила нежно державшему ее под локоток Энцо, – нам нужно не только праздничное платье, нам нужен для девочки целый гардероб нарядной одежды, именно нарядной: платья, юбки, брюки, костюмы, шляпы, туфли, аксессуары и все-все остальное. Но она стесняется, она не хочет принимать от нас подарки. Она не будет ничего мерять, если поймет, что мы собираемся это купить. Пожалуйста, сделай так, чтобы в поисках подходящего платья она примерила несколько вещей, а остальное мы подберем на глаз.

– О, не волнуйся, дорогая, я одену вашу малышку как настоящую принцессу. О деньгах не думай, я все сделаю, как надо. Ты знаешь мое особое отношение к вашей семье. А цены будут не просто смешными. У меня есть много вещей, которые я просто подарю этой девочке. Она достойна того, чтобы их носить.

В это время Наташа подошла к ним и взяла Тефочку за руку, – Дженнифер, мы не будем здесь ничего покупать, мне ничего не нравится.

Энцо театрально вскинул руки, выражая возмущение, и цокнул языком, – белиссима, да ты еще не видела мои коллекции.

Наташа виновато улыбнулась Энцо и, повернувшись к Тефочке, взмолилась, – ты обещала, что одежда будет недорогая, но я вижу, что это очень дорогой салон, мне неудобно принимать такие подарки.

– Где ты видела цены? – напрягшийся поначалу Энцо заметно оживился.

– Там, на золотых табличках около манекенов, – Наташа кивнула в сторону роскошно оформленной витрины.

– Детка, – Энцо снисходительно улыбнулся, – я не только известный модельер, я еще и хороший коммерсант. Богатые люди не покупают дешевые вещи. Люди хвастаются своими яхтами, домами, автомобилями, то же самое относится к одежде. Я просто даю людям возможность лишний раз продемонстрировать свое благополучие. Они гордо говорят знакомым, что купили вещь у Энцо Паоли за тысячи долларов, и те жалеют, что не успели сделать это сами, ведь я выпускаю одежду в одном – двух экземплярах, – Энцо гордо вскинул голову и многозначительно поднял вверх указательный палец.

Наташа подозрительно на него косилась, но слушала.

– На самом деле ни одна шмотка в мире не стоит больших денег, дорого стоит имя модельера, а своим именем я обязан этой семье и особенно Дженни, которая в трудную минуту очень меня поддержала, – он нежно посмотрел на Тефочку, та улыбнулась в ответ.

– Пойдем в примерочную комнату, cara mia, ты увидишь мое настоящее искусство, а не то, что выставлено на продажу, и поверь, для тебя оно будет стоить в десятки раз дешевле.

Наташа недоверчиво посмотрела на Тефочку, потом на Энцо, – это правда?

– Конечно, правда, – он вцепился в Наташу и потянул ее в сторону массивной деревянной двери.

Тефочка облегченно вздохнула и направилась к своим. Семья уже расположилась на мягких диванах напротив небольшого подиума. Два услужливых помощника расставляли на низком столике напитки и фрукты для детей. Пол рассматривал этикетку на бутылке виски, Мэтт с интересом наблюдал, как Майки и Лиза старательно копируют нарисованных Наташей собак.

– Ну как? – Пол поднял глаза на Тефочку.

– Все в порядке, Энцо принял удар на себя, – она села на диван и кивнула в сторону детей, – чем это они заняты?

Мэтт вкратце рассказал историю в машине.

– Какая молодец, – искренне высказался Пол в адрес Наташи, глаза Тефочки увлажнились, она вздохнула.

– Какая она умница. Никогда еще в нашей семье не было столько любви и гармонии, господи, я благодарю тебя, – Дженнифер перекрестилась.

– Да, красавица, умница, хорошо воспитана, не алчная, такие женщины редко встречаются в наше время, – поддакнул Пол, – еще и к детям хорошо относится, а они в ней вообще души не чают, – как бы невзначай добавил он, продолжая рассматривать этикетку на бутылке.

В это время в примерочной разыгрывалось целое представление. Энцо полностью перешел на итальянский язык и отдавал многочисленные приказания помощникам и помощницам, снующим вокруг.

Сидящая посреди этого действа Наташа улавливала отдельные слова «прическа… макияж… туфли…». Два помощника прикатили напольные вешалки с платьями в прозрачных чехлах, еще один вкатил тележку, на которой громоздилось множество обувных коробок. Молоденькая изящная девушка выкладывала на длинном столе коробки с украшениями, вторая что-то доставала из шуршащих пакетов.

Энцо подошел к Наташе, держа в руке сантиметр, – встань, bella mia, и подними, пожалуйста, руки.

Она послушно поднялась с пуфа и грациозно вскинула руки за голову. Энцо быстро сделал все обмеры, при этом Наташа ни разу не почувствовала прикосновения его рук к своему телу.

– Не типичная модель, но пропорции хорошие. Высокая, стройная, тонкая талия, длинные ноги, высокая грудь, круглая попка, – бормотал Энцо, когда ассистентка записывала данные в блокнот, – раздевайся, бюстгальтер тоже снимай, – велел он и кивнул на стоящую чуть поодаль ширму.

– Сначала я выберу платье, – запротестовала Наташа.

– Нет, cara mia, сначала ты снимешь всю одежду, можешь накинуть вот это, – Энцо передал ей маленький кусочек ткани, – потом тебе сделают прическу и соответствующий макияж, а уж платья я тебе обеспечу. Да не стесняйся ты, – досадливо поморщился он, – из мужчин в примерочной остались мы с Альберто, но нас женщины не интересуют давным-давно, поэтому можешь не стесняться.

Наташа оглянулась, мужчины действительно испарились. Альберто, красивый мужчина лет сорока, с огромными черными глазами, короткой стрижкой, испанскими усиками и аккуратной бородкой, молча стоял около стола с разложенной косметикой, девушки ассистентки застыли рядом с вешалками.

– За ширму, – скомандовал Энцо, Наташа повиновалась. Из-за ширмы она вышла в крохотном халатике, который слегка прикрывал ее кружевные трусики.

Энцо внимательно оглядел ее, – пройдись, – он подал ей руку, – голову вверх, грудь вперед, живот втянуть, попой не вилять, плавно двигать бедрами. – С этими словами он повел ее по примерочной.

– И походка то, что надо, – подытожил он, – ты точно не хочешь стать моделью? Жаль, сделала бы неплохую карьеру. Плечи красивые, загар ровный, платье нужно открытое без бретелей, с чего начнем? – вопросительно посмотрел он.

Она нерешительно смотрела на десятки висящих перед ней платьев.

Энцо что-то сказал по-итальянски и ткнул пальцем в середину одной из вешалок. Мгновенно помощница извлекла на свет элегантное корсетное платье из ярко-голубого шифона с пышной, словно взбитой в пену, юбкой.

– Прикинь, – распорядился Энцо.

Помощница ловко расстегнула корсет платья, и приложила его к Наташиной груди.

– Угу, подойдет, – уверенно изрек Энцо, – Аль, нужно открыть шею и распахнуть глаза, подними волосы в высокую прическу и сделай легкий макияж, туши для глаз и нежного блеска для губ будет достаточно, приступай.

Альберто кивнул и почтительно указал Наташе на кресло у туалетного столика.

Пока он колдовал над прической, Энцо бегал вокруг и громко кудахтал по-итальянски, размахивая руками над головой Наташи, видимо объясняя, что именно надо сотворить. Альберто раздраженно огрызался и отмахивался, когда руки Энцо слишком близко пролетали рядом с его носом, но при этом он ни разу не дернул Наташу за волосы и не задел ее.

Та завороженно следила за работой мастера, который по очереди отделял пряди ее волос, и слегка скручивая их в небрежные локоны, закреплял тонкими невидимыми шпильками. Прическа получилась очень простая и элегантная.

– Теперь закрой свои прекрасные глазки, малышка, – бархатным голосом произнес Альберто.

Наташа почувствовала легкое прикосновение к лицу чего-то пушистого и мягкого, наверное, кисти или пуховки.

– А теперь открой, посмотри вверх, замри так, хорошо, а теперь опусти глаза, теперь посмотри влево, теперь вправо, снова закрой, – орудуя макияжными кисточками, обволакивал Альберто своим голосом, и его хотелось слушаться.

«Хорошо, что дед меня сейчас не видит. Почти голая, в обществе двух итальянцев гомосексуалистов, собираюсь принять дорогие подарки от американцев», – Наташа растянула губы в улыбке.

– Да, cara mia, ты очень хороша, есть повод для радости, еще немного перламутрового блеска, все, готово, открывай глаза.

Наташа открыла глаза, Альберто оценивающе смотрел на нее, а Энцо уже отдавал указания помощницам. Наташа прошла к дивану, на котором было разложено платье. Одна из девушек помогла надеть ей тонкие чулки.

Вторая уже держала наготове расстегнутое платье.

– Снимай халат… шагай в юбку… руки вверх… надевай… приподними грудь… – командовал Энцо и поморщился, когда Наташа стыдливо пыталась прикрыться.

Потом снова перешел на итальянский, – Тереза, крючки, застежка, туфли, Моник, украшения…

Платье село идеально. Наташа сунула ножки в поданные голубые туфельки на шпильках. Шею украсило колье из светло-желтого металла с голубыми камнями, запястье и уши – такие же браслет и серьги.

– Смотрись, – Энцо развернул ее к огромному зеркалу.

– Секси, – кратко изрек Альберто, девушки, которых по всей вероятности звали Тереза и Моник, улыбались.

– Пора показаться, прошу на подиум, – Энцо подал Наташе руку.

– Может, я просто выйду через дверь, – робко предложила она.

– Слушай меня внимательно, – начал поучительно Энцо, – во-первых, не обижай меня, потому что я известный модельер и не привык, чтобы мои наряды демонстрировали, робко выходя через боковую дверь. Во-вторых, не обижай людей, что привели тебя сюда, доставь им удовольствие, покажи им как ты рада и благодарна. В-третьих, насладись своей красотой, пока молодая, пройдись по подиуму, покажи себя во всей красе, – улыбнулся он.