Читать книгу: «Тапочки для Золушки», страница 4

И чайки. Огромные, толстые, желтоклювые. Я купила турецкий бублик и кидала кусочки чайкам, которые ловили их на лету.

Он смеялся и фотографировал меня, и снова показался мне прежним Алом. Мы говорили о Фрейде и психологии, и я даже расслабилась.

Вечером он пригласил меня в ресторан на телебашню. Заказал такси, я надела шпильки и вечернее платье.

Ехать через город мне не понравилось. Пока мы были на европейском берегу, мы ехали по широким освещенным улицам, а тут, на горе, на азиатской стороне, оказался бесконечный лабиринт узких кривых улочек с одинокими редкими фонарями. В темноте кучками стояли какие-то люди.

Въезд в парк перед телебашней был залит светом. У шлагбаума – очередная кучка мужиков.

Мы вылезли, такси уехало, и тут Ал сказал мне, что сейчас придёт – и ушел в темноту!

Мне что, за ним на каблуках бежать? Я стою в темном парке, рядом какие-то левые мужики, у меня нет турецкой симки, и, если что, я и до отеля-то не доберусь!

Так, стоп. Мужики явно охранники, интереса ко мне не проявляли. Надо мной – телебашня, подсвеченная красным и белым. Поводов паниковать пока не было.

Но ощущение все равно было премерзкое.

Минут через десять он вернулся, что-то пробормотав. Я не стала переспрашивать – мало ли, надо было в туалет сходить. Идти нам пришлось еще прилично, поднимаясь на гору. Наконец, мы оказались в башне, официант провел нас к свободному столику. С башни вид открывался потрясающий. Город внизу переливался разными цветами, как шкатулка с драгоценностями.

Я заказала себе салат и чай, Ал – какие-то намазки в фарфоровых пиалках, и лаваш. Кстати, спиртного в ресторане не предлагали – все-таки мусульманская страна.

Он стал расспрашивать меня про мой брак, но я отвечала сухо – все, что когда-то болело, давно выболело, и говорить об этом мне было скучно. Ну и про Славика я ничего не стала рассказывать, больно много чести этому придурку.

Ал снова завёл разговор о своих подругах. Может, он так ревность мою вызвать хотел? Рассказал, как выписал себе женщину с Украины, они даже прожили вместе пару недель, но она помыла розетку водой – и он отправил ее домой.

– Это сын мне рассказал! Она могла нас всех убить! – возмущался он.

Я не очень поняла, как, но переспрашивать мне не хотелось. Вторая все время тянула из него деньги, и с ней тоже пришлось расстаться. Третья хотела с ним переспать и ходила перед ним полуодетая, но он ложится в постель только с женами.

Меня эти разговоры покоробили, конечно, но глупо думать, что в свои пятьдесят или сколько ему там на самом деле – пятьдесят пять? – он жил схимником и анахоретом. С другой стороны, зачем он мне все это рассказывает?

Под конец он снова переключился на свою жену.

– Я давал ей все, что она просила! Я разрешал ей ходить везде, где она хочет! Но эти ее немецкие подруги… Она поступала, как они! Пошла с дочерью в клуб и там мне изменила!

И тут меня кое-что смутило.

– Я не поняла, если она ходила туда с дочерью, то она переспала с мужчиной прямо при ребёнке, что ли?

Он смешался. Начал что-то мямлить, а потом перевёл разговор на их традиции, что у них не принято даже разговаривать с посторонними мужчинами, и по-настоящему она ему тоже изменила, но уже потом.

– И вообще, моя дочь так ей и сказала – домой можешь не приходить, я все расскажу папе и он тебя зарежет! – оживился он и посмотрел на меня с гордостью за дочь.

Боже мой, ну почему я такая дура. Ведь говорили мне все, включая Юльку – не надо! Так нет ведь! Ну хоть приставать ко мне не будет, и то хлеб. А ведь мне с ним ещё два дня предстоят! Или ну его к черту, поменять билет да и улететь обратно?

Потом он стал поносить турок. Чем ему турки-то не угодили, право слово! Все вроде хорошо, прекрасный сервис. Я не ожидала такого от Стамбула, думала, приеду в дикую страну с осликами на улицах, а тут потрясающий город. Вообще меня его отношение удивило. Мусульманская страна, я думала, они тут одна шайка-лейка. И при чем тут я!

Одной из главных претензий была их манера одеваться.

– Женщина должна одеваться только для своего мужа! – разглагольствовал он.

Выразительно посмотрел на мое платье, в вырезе которого было видно полоску обнаженной кожи. То, что у меня голая спина, видеть он не мог – на мне был бархатный пиджак. И попенял мне, что другие мужчины тоже видят этакую красоту.

Я вспомнила своё любимое платье – черное, с глубоким вырезом, и ехидно улыбнулась.

– А традиции у нас… – продолжал он, – нельзя лечь с женщиной в постель, не заключив брак. Должны прийти два свидетеля… – кажется, я что-то упустила в разговоре. Где одежда и где брак?

Пожалуй, два дня с ним я не переживу. Как бы от него так ненавязчиво отделаться? Хорошо, что я сама себе билеты купила, хороша бы я была сейчас.

Он нёс что-то ещё, но я уже не слушала. Завтра надо обязательно попасть в тот самый Бахчисарай, и то место найти с Медузой Горгоной…

– Ага… – я лишь машинально поддакивала, улыбаясь.

Наши тарелки давно опустели, чай был выпит, а он все рассуждал и рассуждал о своей значимости.

– Она так и ходила передо мной полуобнаженной… Но я ни за что не лягу в постель с женщиной, не ставшей моей женой!

Так. Кажется, он опять о каких-то бабах. Не надо мне отвлекаться, а то соглашусь, на что не надо!

Свой салат я так и не доела. Обидно. Столько мечтала о турецкой кухне, но с этаким кавалером кусок в горло не лезет, только и тяну огненный турецкий чай.

Оказавшись, наконец, в своём номере, я первым делом плеснула себе вина. Мне нужно было противоядие после сегодняшнего вечера.

Я долго плескалась под очень горячим душем, и меня, наконец, начало отпускать.

Нет, ну надо! Куски его рассказов всплывали у меня в голове. Он все жене разрешал. Разрешал. Разрешал!! То есть, я должна буду ещё и разрешение спрашивать? И дочь эта… Что это вообще за тварь такая? Сдала мать, зная, что сломает ей жизнь! Темка никогда бы так не поступил. Хороший у меня сын все-таки!

Телефон пиликнул, когда я уже засыпала. Сердце испуганно заколотилось. На часах – половина третьего. На экране светилось сообщение от Ала.

Господи, ты что, до утра не можешь подождать? Зачем меня будить-то? Сообщение было коротким. «Будь моей женой».

Идиот. Я отбросила телефон и снова улеглась в постель. Хорошо ещё, в номер не вломился! Я бы его с дуру впустила!

Под мягким одеялом я пригрелась и даже задремала, но проспала недолго – часа два. И проснулась, как ужаленная.

Все его приемы и приёмчики словно складывались в один большой пазл. Простить меня за мой якобы обман с возрастом – вызвать чувство вины. Оставить одну в темноте в незнакомом месте – выбить из колеи. И вот это ещё – прислать что-то важное посреди ночи, чтобы я не могла заснуть. Рассказать о куче молодых и красивых женщин – почувствуй себя старой и толстой. Комплименты странные, всегда с подтекстом. И он, как спаситель, весь в белом.

Мерзкие, отвратительные манипуляции.

Он ведь не знал, что я стреляный воробей. Почему я все время влетаю в одно и то же дерьмо? Все это уже было в моей жизни!

«Дорогая, тебе показалось. Это был не я!» – и честные Гошкины глаза. «Я ничего такого ввиду не имел, это была шутка…» И прочая, и прочая.

И снова здорово. Я даже знаю, какое будет у него выражение на лице, если дойдет до постели.

Я представила себе руки Ала на себе, и меня затошнило. Он обнимает меня, прижимая к себе, запускает руку в волосы, наклоняется, чтобы поцеловать… Я бросилась в туалет, и меня вырвало.

Черт, с одним он справился – я снова оказалась в том чёрном для меня времени, когда меня бросил Гошка. Подло, неожиданно. Я просыпалась ночами от того, что меня рвало. Перестала доверять своим чувствам и ощущениям, постоянно слыша это самое «Ты все не так поняла!» Покрылась с ног до головы коростой, а Тема все спрашивал, когда вернётся папа.

Стоп. Это давнее прошлое. Ал меня с сыном не бросал. Дышать. Вооот так, ровно и неглубоко. Теперь душ. Непрошеная картинка – он меня целует, его волосатая борода на моем лице… Рука скользит по обнаженной спине… Стооп. Этого не будет!

Я схватила телефон и даже набрала что-то оскорбительное ему в ответ, но вовремя опомнилась и удалила сообщение. Это контрпродуктивно.

Он ничего не может мне сделать. Билет можно и поменять. Но для начала мне надо, чтобы он от меня отстал. Значит… Да, вот так будет хорошо.

«Дорогой Ал. Я глубоко признательна тебе за оказанную мне честь. Это взволновало меня, (что правда, то правда!) но я не могу принять твоё предложение. Я поняла, что поспешила, я не готова к серьезным отношениям, да и переезд для меня в ближайшие годы невозможен. Желаю в дальнейшем встретить подходящую именно тебе женщину. Таня.»