Вероника любила возвращаться домой. Квартира в элитном жилом комплексе в самом что ни на есть центре Москвы была ее мечтой с детства. Въезжая в подземный гараж на своем любимом красном «мерседесе» класса «Coupe», она даже улыбнулась – а вот то, что она будет водить машину, да еще такую шикарную, ей даже не снилось!

Бабушка Вероника, в чью честь она и получила имя, говорила: «Лучшее авто – две свои здоровые ноги!» Бабуля была та еще оригиналка. Она знала три языка, но ненавидела ездить за границу, любила готовить, но только не для себя. А еще она прожила непростую жизнь: выросла сиротой, прошла всю войну с сумкой медсестры, рано овдовела, потом потеряла дочь – маму Вероники. И все равно обожаемую внучку воспитала несгибаемой оптимисткой.

Может быть именно поэтому сейчас Вероника, оставив очаровашку-мерсика на своем парковочном месте, поднималась на лифте в просторную квартиру с высоченными потолками, где ее ждали муж и двое самых милых на свете детей. Снова улыбнувшись, она переложила тяжеленную сумку с продуктами из одной руки в другую, чтобы нашарить в кармане жакета своего элегантного костюма ключ.

Переступив порог квартиры, Вероника едва не оглохла от визга:

– Севка-а-а-а! Ты банди-ит! – вопила, переходя на ультразвук, четырехлетняя Маша.

– Да я твоей кукле башку откручу! – отзывался одиннадцатилетний брат.

По его тону было понятно – мальчишка пребывает в ярости, а ссора – не случайная.

Вообще-то часы показывали половину двенадцатого, вроде как дети должны уже спать, но последние полгода отбой случался все позже. Дело в том, что Валера, Вероникин сорокалетний муж, потерял свой бизнес и решил временно стать домохозяином, чтобы осмыслить перспективы возвращения в деловой мир. Веронике пришлось работать больше, чтобы поддержать бюджет семьи. Отказ от услуг нянечки иллюстрировал временные финансовые трудности и усугублял бытовые. Маша с Севой вили из папы веревки, веселье детей по вечерам продлевалось чуть ли не до полуночи.

Мощный фон детским воплям составляли звуки разгоняющихся, тормозящих, переворачивающихся, врезающихся и, наверное, даже взлетающих с первой космической скоростью автомобилей. Не требовалось заглядывать в гостиную, чтобы понять – Валера, наслаждается передачей о спорткарах. Или об автогонках. Или о том и другом. Во всяком случае, детские разборки его не волновали.

– Сева, Маша, что там у вас случилось?

Маша, блондинистый кудрявый концентрат чистейшего детского очарования, тут же вбежала в коридор и запрыгала вокруг матери:

– Мама, Севка мою куклу об стенку шаданул!

– Мам, привет! – в коридор вышел преисполненный собственного достоинства, но взлохмаченный старший брат. Вероника заметила, что оба чада были перемазаны шоколадом. – Ты, Машка, радуйся, что я тебя не саданул!

– Сева, ты что, – осадила его мама, – зачем так грубо?..

– Она размалевала каракулями мои тетради по математике! Меня училка просто слопает, когда увидит!

– А мой альбом весь расписался!

– Но почему не купили новый? Валера, – Вероника направилась в комнату, – почему в канцтовары…

Фразу она не закончила, споткнувшись о сваленную комом одежду прямо на входе в комнату.

– Что это?..

– Это мы утром выбирали, в чем Машенька пойдет на день рождения к подружке, – спокойно объяснил муж, едва оторвав взгляд от экрана.

– А убрать на место?..

Валера сделал глоток пива из банки, которую держал в руке, и ахнул, увидев на экране телевизора новую машину арабского шейха.

Все последовавшие за этим вопросы жены зависли в воздухе. Вздохнув, Вероника принялась собирать и раскладывать вещи, попутно замечая, что их красивая квартира все более напоминает… хлев. Липкие пятна от соков на полу, забытые детьми и Валерой вещи – документы из банка, обертки от сладостей, разодранные тетради, Машины игрушки, мячи, гантели и кеды Севы… а также циркуль, чьи острые ножки опасно торчали из пушистого ковра.

– Да как вы еще не поранились? – пробормотала Вероника и вздохнула, – да что же это такое…

Попутно разгребая завалы барахла, Вероника добралась до кухни и обнаружила, что приготовленная на обед и ужин еда не съедена.

– Валера, вы в кафе ездили? – крикнула она, пытаясь прорваться сквозь рев мотора, несущегося из мощных динамиков их супербольшого и супергромкого телевизора.

Муж не отвечал, но она уже догадывалась, что ни в каком кафе дети не ели, а целый день наслаждались шоколадками – вон, сколько оберток пришлось собрать! Причем сам-то «домохозяин» слопал приготовленный ею с вечера плов – на столе осталась грязная посуда, крошки и размазанный соус.

Уже основательно раздраженная, Вероника прошла к дивану, на котором восседал Валера, нашла в складках скомканного покрывала дистанционник и отключила звук.

– Ты чего делаешь? – спросил он, поворачивая к ней слегка осоловевшее от пива лицо.

– Почему ты детей не покормил?

– Сева в школе ел, а Машенька на дне рождения подружки!

– Но вечером…

– Они не хотели!

– Если кормить детей, когда они хотят, то они с голоду пухнуть начнут!

Валера хотел отпить глоток пива, но оно кончилось.

– Слушай, – муж глянул на нее, вдруг насупившись, – каждый раз, когда ты приходишь с работы, начинаешь ко мне придираться! Но ты ни разу не поинтересовалась – как мои дела?

Это была истинная правда, поэтому Вероника, вдруг остыв, сказала:

– Прости, а как твои дела?

Он махнул рукой.

– Никак! Кредит мне опять не дали – как начать новый бизнес? Сомов – помнишь его? – вроде сказал, что может устроить в одну компанийку с годовыми бонусами, но соврал. Все плохо, понимаешь?!.. А ты все пилишь! Тебе хорошо – ты же ничего не делаешь в своей турфирме! Ну, заказала билеты в какую-нибудь Ниццу, с отельчиком и экскурсиями подсуетилась – и гребешь бабло! Знаешь, как сложно сейчас в автомобильном бизнесе! Вон, – Валера взял дистанционник и усилил звук ТВ, – видишь, какой кошмар в отрасли творится?..

Он снова погрузился в передачу. Вероника глянула на экран, не понимая, как кризис в автопромышленности позволяет ей ежегодно выпускать все более навороченные и дорогие машины.

– Валер, но ведь детей-то покормить можно! – произнесла она, уже понимая, что ее голос утонул в звуках автошоу.

Вероника вернулась на кухню, чтобы разогреть ужин для детей.

Любить мужа было для нее столь же естественно, как просыпаться утром. Они познакомились пятнадцать лет назад, случайно попав в одну туристическую группу во время поездки в Германию. И там, во время экскурсии на завод «Даймлер» в Бремене, Вероника в него и влюбилась.

Не то чтобы Валера был красавчиком – в донжуанском списке Вероники, девушки, которой в свое время поклонники прохода не давали, были имена парней и посимпатичнее. У него было крепкое, но ловкое тело борца, слегка хищный прищур карих глаз, темный ёжик волос над чуть выпирающим лбом. Этот крепыш притягивал внимание женщин своей раскованной уверенностью в себе и неожиданно мягким юмором.

А там, среди блестящего металла, в гуле конвейеров, в этом технологическом раю Валера словно бы засветился изнутри. Едва зная несколько слов на немецком, он ухитрялся разговориться с операторами и инженерами, всем интересуясь, заглядывая в каждый узел, чуть ли не бросаясь помогать рабочим. Этот парень выглядел таким классным и счастливым на том заводе, что сердце Вероники, наглухо равнодушное к железякам с колесиками, вдруг открылось и для машин, и для этого парня. С тех пор «Мерседес» стал их брендом, будто бы связавшим Валеру и Веронику в пару.

Они встречались почти два года, пока Вероника получала образование, одно за другим, и искала свое место в жизни, а он развивал бизнес – сеть СТО. Потом была свадьба, покупка этой прекрасной квартиры-мечты, рождение Севы и Маши. А на десятую годовщину их брака Валера подарил жене тот самый, ныне обожаемый ею мерсик.

И сейчас, после его банкротства в прошлом году, когда он словно бы потерял свою юмор, стал невыносимо капризным, прибавил пяток килограммов и растратил все свое самоуверенное обаяние, она все равно ощущала счастье оттого, что Валера здесь, рядом. Она считала, что муж – вовсе не плохой отец, не размазня, не пьяница. Просто так сложились обстоятельства.

«А как бы я повела себя, потеряв работу? – думала она. – Да я бы с ума сошла, совсем бы озверела и истерила круглые сутки. Ничего, все будет хорошо!»

Вымыв оставленную Валерой посуду, она разогрела ужин, с невероятным трудом загнала за стол Машу и Севу, к счастью, уже помирившихся, и села рядом с ними, вспомнив, что за день едва успела выпить кофе. Валера уже дремал на диване.

– Сева, как дела в школе? – вопрос Вероники прозвучал, мягко говоря, некстати – мальчик чуть не подавился кусочком куриной отбивной и закашлялся. – Что случилось? Ты банан принес? Неси дневник, я посмотрю!

Вероника давненько не видела оценок сына, рассчитывая, что школьными делами занимается муж.

– Не… – промямлил Сева.

Тут Маша сорвалась с места и через пару секунда вприпрыжку вернулась с дневником брата в руке. Лицо мальчика вытянулось.

– Что это, Сева?!.. – почти шепотом произнесла Вероника, открыв его «отчетную бухгалтерию». В дневнике цвели алые двойки и ржаво краснели отзывы учителей о поведении Севы на уроках и переменах.

Видя мамину реакцию, Сева сначала поёжился, но вдруг выпрямился и принял независимый вид.

– Мне учеба плохо дается! – заявил он.

– Она всем плохо дается, – строго ответила Вероника. – Здесь чуть не каждой стоке: «Не сделал домашнее задание!» Это еще почему?

– Я ничего не понимаю в этой математике! А русский – вообще тупое зубрилово! Не хочу ничего делать!

– Но так нельзя! Надо учиться, чтобы стать кем-то. У меня три высших образования – педагогика, экономика и МВА, то есть я могу…

– Мама, да образование – это же фигня! В бизнесе главное – быстро соображать и уметь продавать.

– Нет, мне мои корочки очень помогают. А еще больше – знания, которые я получила. Уже поздно, некогда долго говорить, но ты имей в виду, что двойки тебе придется исправить. Иначе запрещу ходить на футбол и отберу компьютер!

Маша, успевшая доесть ужин, вскочила с места и рванула в свою комнату, выкрикивая дразнилку:

– А Севу поругали! А Севу поругали! Ха-ха-ха!

Сердито глянув вслед сестре, мальчик вдруг совсем по-отцовски прищурился и сказал:

– А то, что ты зарабатываешь хорошо, так это потому, что тебе везет!

Вероника просто не нашла слов, чтобы ответить. Сын встал из-за стола, бросив половину ужина в тарелке, и направился в свою комнату.

Следовало остановить его, но Вероника вдруг почувствовала себя такой уставшей, что лишь горько вздохнула и закрыла глаза.

Как можно говорить о везении, если ты выросла сиротой?..

Бабушка была переводчиком в издательстве, ее зарплаты хватало ровно на то, чтобы не голодать и платить за коммунальные услуги. С третьего курса иняза Вероника работала репетитором английского и снова получала образование, пожертвовав возможностью выучить еще пару языков. Сейчас бы они пригодились в ее туристическом агентстве «Перекати поле», которым она владела совместно с партнером, Лешей Озеровым. Агентство специализировалось на индивидуальных путешествиях для очень обеспеченных людей.

«Любая прихоть за ваши деньги!» – говорил Леша, но Вероника думала, что, слава богу, не любая. Она сразу отказалась от организации сафари для охоты на редких животных и секс-туров. Все остальное, не вредящее здоровью, жизни или чувству собственного достоинства, как туриста, так и туземцев, Вероника могла предложить – и с большим удовольствием.

Она обожала прокладывать маршруты, стыковать пересадки самолетов, поездов, пароходов, находить какие-то особенно очаровательные уголки в давно изъезженных занудными визитерами местах. Для этого Вероника объехала полмира, а также научилась разбираться в отельных звездах, шоппинге и экзотике в целом. В ее голове были собраны гигабайты информации о таможнях, правилах пребывания там и тут, о ценах, особенностях меню.

– Не забудьте попробовать сыр Реблушон, когда отправитесь кататься на лыжах в Ла Клюз!

– Лучше не ездить в Патагонию в июле – там зима!

– В метро города Токио есть вагоны только для женщин, так что имейте это в виду!

«Все должно быть организовано по высшему разряду», – считала она.

Самой большой проблемой в ее работе всегда были клиенты, в основном, люди уже немало повидавшие мир и ищущие чего-то особенного. Приходилось прилагать немало усилий, чтобы клиенты возвращались из туров довольными.

В ее работе не было везения, а только труд. Сложный, беспокойный, ответственный, ведь в дороге мало ли что может случиться! Если в чем-то и повезло, то только в том, что Вероника любила свой бизнес.

Словно от толчка Вероника открыла глаза. Скоро час ночи, а дети еще не уложены!

По дороге в комнату дочери она заметила, что Валера все еще спит на диване. Он часто так засыпал, а когда приходил в постель, Веронике уже приходилось вставать.

Неожиданно кольнула мысль: «Вот так и уходит близость…» И ведь, правда, они не занимались любовью уже несколько месяцев!

Пока встречались и в первые годы брака их было не оторвать друг от друга. Вероника скучала по тем временам, по горячему телу мужа, по его страсти.

«Это все из-за его проблем, если бы он снова занялся бизнесом, то наши отношения стали бы прежними», – подумала она перед тем, как открыть дверь в комнату дочки.

– Маша, идем мыться на ночь, пора в постельку!

Севе она тоже дала распоряжение чистить зубы и спать. В ответ мальчишка недовольно пробормотал: «Ну, ладно!» Следовало бы поговорить с ним по душам, но часы показывали без пяти час…

Глава 2
Сон

Вероника с Валерой, обнявшись, бродят по руинам какого-то старинного европейского замка, а может древнего камбоджийского дворца. Вероника рассматривает замшелые камни со странными рунами, но не может понять, кто и когда построил эти сооружения, превратившиеся ныне в заброшенные развалины. Она видела сотни таких мест, но это не похоже ни на одно из них.

Валере не слишком интересны ее размышления, он обнимает ее все крепче, скользя губами по шее Вероники. Но она еще думает о разваленных стенах, о том, кто жил там, когда они были еще могучими и прекрасными, уже чувствуя прилив острого желания. Она привстает на носочки, чтобы ответить на поцелуи и вдруг… оскальзывается на камне и летит в пропасть!

– Ой! – вскрикнула Вероника, подскакивая на кровати.

Сон неохотно отпускал ее, освобождая место для реальности. А небо за окном уже светлело.

Вероника посмотрела на Валерину сторону постели. Он лежал там, похрапывая, в воздухе ощущался запашок пивного перегара. Повинуясь неосознанному порыву, Вероника нырнула к нему под одеяло, прижалась всем телом и коснулась губами его щеки. Он забормотал что-то сердитое и обиженное одновременно, резко отвернулся и снова захрапел. В два раза громче.

Вздохнув, Вероника выбралась из постели и направилась в ванную.

Сон оставил настолько сильное послевкусие, что, дойдя до панорамного окна гостиной, она остановилась, словно ожидая увидеть за стеклом продолжение сюжета. Но в сером мартовском рассвете ничего особенного не происходило. Просто наступал новый день…

Неожиданно Веронике стало грустно. Это было непривычное для нее чувство, как-то связанное с ночным видением. «Что это были за руины? – думала она. – Почему они приснились, и почему я падала в пропасть? А Валера остался бы там, на развалинах или упал со мной?»

За окном проступали силуэты зданий…

– Семь утра! – опомнилась Вероника. – Да я же так опоздаю!

Она побежала в душ.

– А я еще ничего! – сказала Вероника, разглядывая собственное отражение в зеркале ванной комнаты.

Несмотря на невысокий рост, её фигура была почти идеальной, учитывая, что Вероника была обычной женщиной, родившей двоих детей, а не фитоняшкой, помешанной на фитнесе и ЗОЖ. Любая женщина продала бы душу за такие ноги с изящными щиколотками, за стройные, но женственные бедра, довольно плоский живот, пусть небольшую, но высокую грудь, узкие прямые плечи, горделивую посадку головы. А добавьте к этому пушистые светлые волосы, гладкое, несмотря на 36-летний возраст, лицо, широко поставленные, миндалевидной формы глаза с ясным взглядом, и станет понятно, что утреннее поведение мужа трудно назвать нормальным.

«Вообще-то, – присматривалась к себе Вероника, поворачиваясь к зеркалу то спиной, то боком, – пора бы уже подкачать и тут, и там, а еще – побаловать себя массажиками!»

Скорее бы уже Валера выплыл из своего застоя и начал зарабатывать! Тогда Вероника смогла бы работать чуть меньше и находить пару часов в день для спортзала и обожаемого ею массажа.

В прежние времена, когда возможность ездить в ознакомительные туры выпадала достаточно часто, она перепробовала все виды этого наслаждения, в каждом облюбованном тревел-фанатами уголке мира. Куда ее только не заносило!..

Забравшись под теплые струи душа, Вероника вспоминала самые лучшие из испытанных ею процедур: аюрведический массаж с разогретым маслом в Индии, балийский – с теплыми и холодными камешками и, пожалуй, надо вспомнить антицеллюлитный с перцовым кремом. Ох, и здорово ей тогда досталось! Даже пятки щипало. Но последующие полгода Вероника с удивлением трогала свою кожу, не веря, что она может быть такой нежной и бархатистой.

«Ничего, – убеждала себя Вероника, одеваясь, – как только смогу вырваться с работы, сразу же приведу себя в порядок, накуплю шикарного белья, и тогда уж Валера не захрапит!»

Маша просыпалась, как и обычно, с боем, но Вероника знала – это только начало. И не ошиблась.

– Не хочу кашу, не буду грызть морковку, этот сок – кислый! – хныкала за завтраком дочь. – Не расчесывай волосы, не заплетай косы!.. Не буду носить это платье!

Зато Сева уже не дулся после вчерашнего и на разговор об отметках отреагировал куда более разумно:

– Да, мам, надо лучше учиться. Я буду.

Вероника тут же обняла его и расцеловала – боже, как повезло с эти мальчиком!

Уходя с детьми из дома, она заглянула в спальню.

– Валера, милый, пора вставать! Я тебе завтрак в микроволновке оставила, слышишь?

Он приоткрыл опухшие веки:

– Лучше бы пива…

– Лучше бы поесть нормально! Слушай, свози Машку к логопеду – она опять шепелявит. Слышал вчера это – «Сева куклу об стену шаданул»?

– Ладно, – сказал Валера, переворачиваясь на другой бок. – Иди уже.

Доставив детей по назначению, Вероника вспомнила обо всем остальном мире, а конкретно – о своей младшей двоюродной сестре и лучшей подруге Нике. Дорога до офиса занимала почти двадцать минут, можно бы и поговорить.

Несмотря на разницу в десять лет и то, что в детстве сестры почти не виделись, две Вероники ощущали какую-то удивительно прочную и сильную связь, иной раз поражавшую окружающих. Как и то, что сестры носили одно имя, бабушкино.

Сама бабуля рассказывала, что ее дочери – Елизавета, мама старшей Вероники, и Елена, мама младшей Вероники – в детстве яростно соперничали, борясь за ее любовь.

– Как-то не так я их вырастила, – с сожалением вспоминала бабушка. – Думала, что девочки будут соревноваться между собой, чтобы лучше учиться, добиваться своих целей, а они просто ссорились и ябедничали друг на друга. Их нельзя было вдвоем дома оставить – обязательно дрались, обзывались. Я не сразу поняла, что чем-то поощряю такое поведение. Моя педагогическая ошибка! А ведь что может быть лучше сестры?..

Еще будучи детьми, и Лиза, и Лена поклялись, что у них будут дочки, и каждая назовет свою девочку в мамину честь. Лиза родила ребенка довольно рано, без мужа, и первой выполнила свое обещание. Но Лена сдаваться не собиралась, пусть даже пришлось ждать исполнения мечты десять лет. Когда родилась ее малышка, она дала ей то же самое имя. Она не могла уступить ни при каких обстоятельствах.

Спустя еще десять лет Лиза умерла от пневмонии, а Лена вышла замуж во второй раз и укатила на ПМЖ в Финляндию, оставив Нику с бабушкой и старшей двоюродной сестрой. Так все три Вероники собрались вместе.

На этот раз бабушка приложила все силы, чтобы девочки дружили. И теперь, когда ее уже не было рядом, Вероника и Ника хранили нежную благодарность к той, что подарила им это чудо – дружбу на всю жизнь! Да и общее имя нравилось им обеим.

А еще Вероника страшно гордилась сестричкой – в свои двадцать шесть она уже стала писательницей! Недавно вышел в свет первый роман Ники Кольцовой «Заграничная мама» о жизни иммигрантов в Финляндии, о семьях, разорванных на две страны, и о детях, растущих без матерей. Может быть потому, что Ника писала о том, через что прошла, книга получилась очень искренней, глубокой и трогательной. Ее активно раскупали, читатели оставляли восторженные отзывы и, наконец, начинающая писательница получила приглашение принять участие в престижном конкурсе для дебютантов-прозаиков.

Как только книга сестры появилась на прилавках книжных магазинов, Вероника скупила кучу экземпляров, взахлеб прочла и почти выучила наизусть весь роман, раздаривая книги всем своим знакомым и клиентам.

Ни у кого нет такой подруги и сестры, как Ника. Ни у кого!

Лишь стоило подумать о Нике, как она тут же позвонила!

– Ты как там? – родной голос с легкой хрипотцой звучал, пожалуй, мрачно. Вероника уловила в нем и знакомую интонацию – как будто сестра, задавая вопрос, уже знала ответ.

Всегда удивляло – почему эта малявка со своих десяти лет судила о жизни как взрослая, в отличие самой Вероники, во многих своих проявлениях оставшейся вечной девчонкой? Ника словно бы всегда находилась над ситуацией, наблюдая и прогнозируя продолжение. Она редко ошибалась в своих ожиданиях и неплохо разбиралась в людях.

Хотя, если такое происходило, то по полной программе!

Как с этим Альбертом, редким мерзавцем. Они встречались около года, и дело шло к свадьбе, когда вдруг выяснилось, что милый друг балуется наркотиками и имеет привычку таскать деньги из кошелька Ники. Лечиться от зависимости он не собирался, а уже пойманный с поличным стал врать, выдумывая разные истории о вороватых друзьях и родственниках. Недолго думая, Ника указала ему на дверь. Но что-то подсказывало – на этом их история не завершится.

Еще одним особенным качеством Ники была ее нетерпимость ко лжи, подлости и злу в целом. Бабушка считала, что так проявился генотип ее мужа, деда обеих Вероник – героя войны и неутомимого рыцаря справедливости.

«Вечно сражался с мельницами! – смеялась бабушка. – Как-то на его глазах мужик ударил собственную жену, так дед его посереди рынка отмутузил!.. И попал в милицию. Простили его тогда – все же Герой Советского Союза!»

Бабушка рассказала эту семейную историю после первого «подвига» Ники, совершенного ею в четвертом классе. Она заперла на целый час в туалете, выключив внутри свет, не очень хорошую девчонку, которая дразнила одноклассницу с небольшим отставанием в развитии.

Такая уж эта Ника, что тут поделать?..

– Все в порядке, Жорж Санд ты моя, – отозвалась на вопрос сестры Вероника. – Когда объявят победителей конкурса?

– Неважно.

– Но ты обязательно победишь!

– Я больше не участвую.

– Чего?..

– Как раз и хочу рассказать – чего. Альбертик, сволочь, постарался. Нацарапал в своей газетке, а у них же и электронная версия есть, что сюжет моего романа похож на сериал. Забыла, как называется.

– Есть сериал про то, как мать уехала в Финляндию, оставив дочь бабушке?

– Нет, конечно… Тот сериал – я посмотрела аннотацию – он про то, как отец остался после Афганской войны где-то там в кишлаках, и через много лет его нашел сын, а отец отказался возвращаться в Россию. Кажется, что ничего общего с моей книгой, но Альбертик, во-первых, все выкрутил таким образом, будто сюжеты имеют сходство. Ты знаешь, он хитроумный, вполне на такое способен! А во-вторых, у меня слишком много конкурентов и злопыхателей, понимаешь? Они тут же вцепились в идею выставить меня воровкой чужих идей, чтобы добиться исключения из списка конкурсантов. И им удалось!

– Что же ты будешь делать?

– Ничего, – равнодушно ответила сестра, – но Альбертику этого не спущу!

Веронику переполнили эмоции:

– Ника, не волнуйся, я сейчас же поеду и укокошу этого придурка, а потом – всех твоих злопыхателей!

– Премного благодарна, – отозвалась сестра. – Тебя в тюрьму упекут, а я буду твоих отпрысков растить? Тоже мне – подарочки!.. Кстати, как они?

Ника обожала племянников, но никогда бы в этом не призналась.

– Маша чуть что – капризничает, а Сева забил на учебу. Мол, образование ему ни к чему, «…в бизнесе главное – быстро соображать».

– Ох, узнаю я чьё-то компетентное мнение! – фыркнула младшая сестра. – Вот прямо будто вижу его перед своими глазами!

Под личным местоимением «его» подразумевался Валера, которого Ника всегда недолюбливала, что старшей сестре сначала казалось обидным: любишь меня, считала она, люби и моего мужа! Но Ника в своей неприязни оставалась крайне корректной, позволяя себе лишь редкие ехидные выпады в сторону зятя. Да и то, когда это слышала только Вероника.

И, если честно, Валера тоже недолюбливал сестру жены. «Что она из себя корчит?» – говорил он после семейных вечеринок, но ради Вероники старался держаться с родственницей, по крайней мере, нейтрально.

Как ни пыталась Вероника наладить родственные отношения, и муж, и сестра оставались при своем мнении. В конце концов, Вероника махнула рукой, оставив все как есть.

Вот и сейчас она только рассмеялась:

– Ладно тебе! У него сложный период. Он работает над новым бизнес-проектом, пытается найти партнеров, создать клиентскую базу. И….

– Видела я твоё божество недавно в городской кофейне с какими-то мотоциклистами – он растолстел, и пивком от него несло. Пожалуйста, сними уже розовые очки, пока они в глаза тебе не треснули! Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты страдала от разочарования.

– Ника, ты утрируешь! Мы все имеем право на моменты слабости, верно? А ты после разрыва с Альбертом неделю висела в соцсетях, ела мороженое и из дома не выходила.

– Неделю, дорогая моя! – подчеркнула сестра. – А муж твой полгода в неадеквате…

– Ладно, я уже приехала, поэтому поговорим позже.

Вероника прервала разговор. На самом деле, она была только на полпути к офису, но продолжать обсуждение проблем своего мужа больше не хотела. Во-первых, как бы они ни были близки с сестрой, подразумевалось в таких разговорах нечто нечестное по отношению к Валере. Вероника так мало видит его сейчас, так мало разговаривает, что, наверное, просто не осознает, как ему тяжело и плохо. Понятно, почему мужа тянет выпить. И то, что он до сих пор не смог ничего изменить, говорит не о том, что Валера плохой бизнесмен, а об уровне критичности всей ситуации.

Нике этого не понять – сидит себе дома и строчит свою талантливую прозу, а вот Вероника переживала трудные моменты. Да хотя бы с этим пресловутым вирусом, чтоб его…

Нет, осуждать Валеру она не будет.

В офисе уже царила суета, Леша метался по кабинету в ожидании крутого клиента:

– Они хотят на Борнео, а я ничего не знаю об этом острове, кроме того, что там растет какой-то вонючий цветок, который пахнет как труп!

– Не мельтеши, – остановила его Вероника, – забудь о трупах. Я все знаю о Борнео…

И день покатился от утра – к обеду, от обеда – к вечеру, через встречи, звонки, переписки, отложенные рейсы и перепутанные брони номеров в отелях таких далеких стран, что и представить трудно.

Лишь переступив порог квартиры, Вероника вспомнила о домашних делах. Валера уже спал на диване, пустые бутылки из-под пива заполнили мусорное ведро. Маша сказала, что к доктору папа ее не возил, а вечером они ели печеньки, которые купили по дороге домой, когда папа заезжал в магазин за пивом.

Сева снова не сделал домашку, заявив, что ему ничего не задали, а когда Вероника нашла задание в дневнике, напомнил, что у него нет тетрадей, ведь вчера их размалевала Маша. А в канцтовары они не попали…

Накормив детей ужином, разобрав разбросанные по квартире вещи, перемыв посуду и заправив стиральную машину, Вероника вдруг вспомнила о сне, который привиделся ей этой ночью. Неужели он о ее жизни?..

«Нет! – она решительно встала, – я не позволю, чтобы от моего брака остались руины! Я не упаду в пропасть!»