Читать книгу: «Я (не) ведьма», страница 2

Во втором туре рыцарям разрешалось самим определять поединщиков. Сэр Лукас смотрел гордо, и его противники вовсе не спешили вызывать его. На въезде были поставлены шесть щитов с гербами победителей, и для вызова полагалось ударить копьем в щит того, кого желаешь видеть своим противником.

Сэр Бертран, сэр Вильяр и сэр Колрим ударили копьями в щиты друг друга, сэр Арнулф вызвал на поединок сэра Эдейла.

– Как они боятся сэра Лукаса, – заметила леди Слим. – Кого же выберет новенький? И сам сэр Лукас?

Толпа предвкушающе загудела, когда рыцарь Сухого Дерева ударил копьем в щит сэра Лукаса.

Мы сидели достаточно далеко, но все равно услышали, как сэр Лукас захохотал. Он взбодрил коня, заставив его прогарцевать напоказ, высоко вскидывая копыта, а потом ударил копьем в щит сэра Эдейла.

– По-моему, он нашел себе равного, – сказала леди Слим. – Скорее бы они сошлись! Так хочется на это посмотреть!

– Старшая принцесса не особенно довольна, – леди Рюген покосилась на меня, но я сидела, как каменная, даже не двинув плечом.

Я – не старшая принцесса. Старшая, по закону – Ольрун.

– Наверное, ей не слишком приятно, что ее рыцаря вызвал тот, кто может его победить, – продолжала леди Рюген.

– Но сэр Лукас все равно победит, – возразила леди Слим.

Леди Лин благоразумно промолчала. На ее сумочке не было второго бубенца.

Бросили жребий, определяя очередность, и первый бой выпал между сэром Лукасом и сэром Эдейлом.

– Есть справедливость на свете! – захлопала в ладоши леди Рюген. – У меня сил не было ждать!

Я не утерпела и оглянулась на королевскую ложу. Отец подался вперед, жадно наблюдая за рыцарями-соперниками, Стелла зевала, прикрыв рот ладонью, а мачеха что-то нашептывала на ухо Ольрун, которая мрачно надула губы. Вот мачеха отстранилась, и Ольрун сразу же изобразила нежную улыбку. Правильно, не дело дочери короля показывать, что кого-то из рыцарей выделяешь особо.

Взмах флага – и кони мчатся друг на друга.

Рыцари прикрылись щитами, выставив копья, латы нестерпимо блестят на солнце!..

Поединщики сшиблись с грохотом, и оба усидели в седлах!

Я облизнула пересохшие губы, не зная, отчего так волнуюсь. Мне-то какая разница – кто победит?

Второй заезд – и снова усидели!

Толпа кричала, не переставая, ожидая, что после третьего заезда будет пешая схватка.

– Господи, он в седле, как влитой, – сказала леди Рюген с улыбкой. – Да у него ноги просто железные. Надеюсь, и кое-что между ними тоже…

Я притворилась, что ничего не услышала, а леди Слим ткнула леди Рюген локтем в бок, поведя глазами в мою сторону, но та только хихикнула.

После третьего заезда, окончившегося ничьей, был объявлен пеший поединок. Рыцари спрыгнули с коней, и оруженосцы поднесли мечи.

– До первого падения! – выкрикнул герольд правила.

Сэр Лукас сделал шаг по направлению к противнику, собираясь нападать сразу и решительно, а в следующее мгновение упал, потому что получил удар по шлему мечом плашмя.

– У-у-у! Как загудело! – воскликнула леди Рюген. – Неужели шлем сэра Лукаса пустой?!

Она могла сколько угодно кричать, не боясь, потому что голос ее никто бы не услышал в море воплей зрителей.

Все повскакивали с мест, потому что никто не ожидал такого молниеносного поединка.

Вскинув меч, сэр Эдейл показал, что поединок закончен его победой, но сэр Лукас поднялся, и бросился к герольду, что-то доказывая и размахивая руками. Щитки на его кольчуге пускали солнечных зайчиков на невозмутимое лицо распорядителя турнира.

Герольд выслушал сэра Лукаса и подошел к сэру Эдейлу. Тот расстегнул ремешок шлема и снял его, внимательно слушая.

– О чем они там? – леди Рюген не могла усидеть на месте и вскакивала посекундно. Она уже сняла один рукав и теперь немилосердно сминала его, даже не замечая этого.

– Успокойтесь же, дорогая, – посоветовала ей леди Слим. – Наверняка, сэр Лукас жаждет реванша.

– Если сэр Эдейл победил сэра Лукаса, – сказала вдруг молчавшая до сих пор леди Альва, – он победил и в турнире. Вряд ли кто-то осмелится вызвать его, если побоялся вызвать сэра Лукаса.

– Сэр Арнулф уже вызвал Эдейла! – хихикнула леди Слим. – Бедняга не упал в обморок?

– Нет, – леди Рюган, прищурившись, посмотрела на участников. – Но, по-моему, у него внезапно порвалась подпруга, и он выбывает из турнира.

И в самом деле – оруженосец сэра Арнулфа уже уводил коня своего господина, а сам господин огорченно разводил руками, показывая, что весьма опечален, что не может продолжить бой.

– Они решили биться до трех падений! – угадала исход турнира леди Слим на полминуты раньше, чем об этом объявил Герольд.

По моему мнению, это было нечестно, но протестовать никто не стал. Зрители пребывали в диком восторге, что поединок продолжится, и он продолжился.

Сэр Эдейл снова надел шлем, и рыцари закружили вокруг друг друга, рассыпая солнечные сполохи клинками мечей.

Второе падение сэр Лукас допустил так же позорно – даже не успев нанести ответного удара. Меч противника пришелся снова в то же самое место, что и в первый раз, только поднялся благородный рыцарь уже не так быстро. Оруженосец рванулся помочь, но сэр Лукас остановил его жестом, показывая, что справится сам.

По знаку герольда, рыцари сошлись в третий раз, и толпа зашлась диким хохотом и улюлюканьем, когда сэр Лукас снова повалился на землю, пропустив удар по шлему.

– Победа!! – леди Рюген замахала рукавом так неистово, что мазнула меня по лицу, оцарапав щеку золотым шитьем на манжете.

Теперь никто не сомневался в исходе поединка, хотя сэр Лукас поднялся и яростно заспорил с герольдом.

– Все не угомонится! – воскликнула леди Рюген. – Но это понятно – кому охота позорно проиграть на глазах у принцессы.

Меня так и подмывало посмотреть на Ольрун, но в этот момент сэр Эдейл снял шлем, передавая его оруженосцу, и посмотрел в нашу сторону.

Не знаю, что привлекло его – обилие хорошеньких, нарядных женщин, или неприкрытый восторг леди Рюген, но он посмотрел именно на нас. И взгляды наши встретились.

Его взгляд пронзил меня, как молния. Пока все вокруг меня хлопали в ладоши, смеялись и кричали, я не могла даже поднять рук, ощутив странное оцепенение во всем теле. А ведь умнее было бы прикрыть лицо, чтобы он меня не узнал. Я даже забыла, что изрезанные осокой ноги немилосердно чешутся и горят. В этот момент я ощутила совсем другой огонь – в груди, слева, там, где сердце. И испугалась этого огня.

– Он смотрит на меня! – сказала леди Рюген с придыханием, тяжело падая на скамейку рядом со мной. – Так смотреть могут только настоящие мужчины. Взглянул – и ты уже готова упасть в его объятия.

Я промолчала, потому что в тот момент совсем не могла говорить – словно и язык мой сковала неведомая сила.

Но рыцарь смотрел на меня.

Что бы там ни стрекотала леди Рюген.

– Победил сэр Рэндел Эдейл! – объявил герольд, несмотря на протесты сэра Лукаса.

Победитель вскинул меч, приветствуя зрителей, и взгляд мой зацепился за рыцарскую перчатку – из кожи тонкой выделки, сшитую на заказ. Но не ее качество привлекло меня. К запястью, крепилась брошка – медная, гладкая, без гравировок и чеканки. И в этой брошке я безошибочно узнала свою пряжку – такие пряжки были на туфлях, которые я забыла на берегу ручья Феи, и которые исчезли поутру.

Мне стало жарко уже от макушки до пяток, будто вместо крови от сердца по жилам разлилось жидкое пламя.

Сэр Лукас, неуклюже волоча меч, побежал к королевской ложе. Он промчался мимо, и я услышала, как тяжело он дышит. Терзая ремешок шлема, он расстегнул его, наконец, и снял шлем. Лицо у рыцаря было злым и красным. Потные волосы прилипли к вискам и лбу.

– Ваше величество! – орал сэр Лукас, пытаясь перекричать толпу. – Требую реванша! Я поскользнулся!

Герольд прорысил до королевской ложи, пытаясь успокоить сэра Лукаса, пока все с интересом смотрели, как он беснуется. Я с усилием отвела взгляд от сэра Эдейла, и увидела, что отец хмурится. Споры на турнире случались и раньше, но никогда – так явно, и никогда в этом не был замешан первый рыцарь нашего королевства.

– Вам и так пошли навстречу, добрый сэр, – говорил ледяным тоном герольд, – не устраивайте скандала перед их величествами!

– Всего лишь досадная случайность! – вспылил сэр Лукас.

– Три раза, – напомнил герольд.

– Значит, отказываетесь? – сэр Лукас оттолкнул герольда и бросился на колено перед королевской ложей. – Сир! Прошу о милости!

– Правила едины для всех, – примирительно сказал отец. – Смиритесь, сэр Лукас. В конце концов, это всего лишь потешный бой, а не настоящее сражение…

Еще за секунду до того, как он это произнес, я ощутила странный укол в сердце. Я уже знала, что сейчас произойдет. Перед мысленным взором возник сэр Лукас, который колотил острием копья в черно-желтый щит с изображением сухого дерева.

– Да! Это был потешный бой! – сэр Лукас взвился на ноги. – А я желаю вызвать этого деревенщину на настоящий бой!

Прежде, чем кто-то успел его остановить, он промчался по ристалищу, выхватил копье у оруженосца сэра Вильяра и трижды ударил в черно-желтый щит острием. Это был вызов на смертельный поединок.

– Бог мой, какие страсти, – протянула леди Слим.

Сэр Эдейл, оруженосец которого как раз пытался увести законный трофей – коня сэра Лукаса, махнул рукой, и оруженосец отпустил поводья.

Герольд проворно выхватил у помощника трубу и трижды протрубил, привлекая внимание.

– Сэр Лукас вызвал сэра Эдейла на смертельный поединок! – провозгласил он. – Но нынешний турнир – свадебный, и сэр Эдейл может отказаться без ущерба для собственной чести…

– Какой умница, – прошептала леди Рюген, следившая за происходящим с особым вниманием. – Не надо смертельных поединков. По крайней мере… пока.

Отец перестал хмуриться и благодушно кивнул – такой исход был ему по душе. Не хватало еще смертельных поединков перед свадьбами дочерей. Кровь во время праздника – всегда дурной знак, тем более что ожидается главный праздник жизни.

Сэр Лукас, весь багровый от ярости, еще раз ткнул острием копья в щит, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в серьезности намерений.

– Он точно сошел с ума, – хихикнула леди Слим. – Сейчас будет говорить всем, что Эдейл отказался, потому что испугался выходить на честный бой.

– Я принимаю вызов, – раздался вдруг голос сэра Эдейла, и ряды зрителей снова всколыхнуло.

Несколько минут невозможно было ничего расслышать, герольд перебегал от одного рыцаря до другого, пытаясь уговорить их не совершать необдуманных поступков, но, судя по лицам соперников, уступать никто не хотел. Тогда герольд поднялся в королевскую ложу и долго шептался с моим отцом и первым советником.

– Решение принято! – объявил герольд, наконец, и все примолкли, ожидая, что произойдет дальше. – Поединок между сэром Лукасом и сэром Эдейлом состоится! Он будет до первой крови, и произойдет это… завтра!

Разочарованные возгласы полетели отовсюду, но отец прихлопнул ладонью по подлокотнику, поддерживая решение, и недовольным пришлось замолчать.

– Если сэр Бертран, сэр Вильяр, сэр Колрим и сэр Арнулф желают продолжения сегодняшнего поединка, – крикнул герольд, – они вправе выйти на поле!

Но рыцари не пожелали участвовать. У каждого нашлась отговорка, и турнир был завершен без победителя.

– Давно у нас не было таких потрясений, – сказала леди Рюген, вставая и потягиваясь. – А завтра – продолжение! Мне надо спешить, – и она обратилась ко мне, поддерживая меня под локоть, чтобы помочь встать со скамьи. – Как вы считаете, леди Кирия, кто победит завтра?

– Думаю, тот, кто и сегодня, – ответила я преувеличенно любезно, освобождаясь от ее поддержки. – Только если вы, леди, не доберетесь до сэра Эдейла этой ночью. Иначе я опасаюсь, что завтра он вывалится из седла еще до начала поединка. От усталости.

У леди Рюген хватило ума не отвечать, но леди Слим, давясь от смеха, переспросила:

– От усталости?

– Это ведь так утомительно, – кивнула я очень серьезно, – всю ночь звенеть бубенцами. Что кобылке, что всаднику…

Фрейлины расхохотались совершенно неподобающе этикету, и леди Рюген помедлив, улыбнулась, притворившись, что оценила шутку.

Я мило улыбнулась ей и пошла вслед за отцом, мачехой и сестрами, которые уже выходили их ложи, обсуждая сегодняшние события.

– А он не промах, этот Эдейл! – восторгался отец, помогая сесть в коляску мачехе, а потом Ольрун и Стелле.

Мне подобной чести не полагалось, и я забралась в коляску сама, усевшись спиной к кучеру, в то время как мачеха и сестры расположились напротив.

– Завтра нас ждет кое-что интересное! – отцу подвели коня, и грум придержал стремя.

– Как вы можете говорить такое, папа?! – со слезами в голосе возмутилась Ольрун.

– Ладно, не хнычь, – добродушно одернул ее отец. – До завтра Лукас перебесится, может и отменит вызов.

– А если не отменит? – поджала губы леди Готшем.

– Положимся на волю небес, Гого, – философски заметил отец и подхлестнул коня, прекращая разговор.

После окончания турнира полагался пир в королевском замке, и туда были приглашены все важные гости. Сестры и мачеха были там, а мне присутствовать на пиру не полагалось. Обычно меня никогда не тянуло на эти сборища, но в этот раз большой зал, откуда слышались веселые голоса, смех, и звуки лютни, притягивал меня, как заколдованный.

Улучив минутку, я приникла к щелке между косяком и дверью, когда слуги вносили через черный ход блюдо с оленьей тушей.

Гостей было много, но все – джентри из числа вассалов отца. Ни одного бородатого или незнакомого я не приметила. Значит, сэр Эдейл не пришел на пир, хотя отец звал его. Леди Рюген тоже не было, и ее отсутствие не добавило мне хорошего настроения.

Боясь, что мачеха увидит, как я болтаюсь возле большого зала, куда вход мне был запрещен строго-настрого, я отправилась в королевский сад, побродить в гордом одиночестве.

Но до сада я не добралась, потому что встретила леди Слим и фрейлину из свиты мачехи – они прыскали в платочки, что-то с жаром обсуждая. Заметив меня, леди Слим приветливо помахала рукой. Я кивнула, но даже не замедлила шага.

– Не желаете переброситься парой словечек, леди Кирия? – окликнула меня леди Слим. – Уверена, вас это очень заинтересует.

– Сомневаюсь, – бросила я на ходу, но она уже догнала меня и преградила дорогу.

– Можете не волноваться, дорогая леди Кирия, – произнесла она таинственно, – завтрашний поединок будет честным, и сэр Эдейл не упадет из седла от усталости.

– Очень рада, – проворчала я, но уже остановилась, и леди Слим довольно захихикала.

– Леди Рюген ходила сегодня в палаточный городок, – рассказала она, – нашла палатку сэра Эдейла, но пробыла там не дольше минуты, после чего была выставлена вон весьма нелюбезным образом…

– Какой удар по ее самолюбию, – равнодушно передернула я плечами, хотя испытала в это мгновение самое замечательное злорадство, которое только можно было вообразить. – Значит, бубенцы не пожелали звенеть в унисон?

– Леди Рюген вернулась вне себя от ярости и даже не пошла на пир – сказала, что больна, – зашептала леди Слим. – Скажу вам, что сэр Эдейл выставил ее самолично…

– И что-то говорит мне, – подхватила я, – что вы стояли там, в темноте и смотрели на все это.

– Что вы, леди Кирия, – завозмущалась она, – я бы никогда не осмелилась…

– Пройти до его синего шатра, – закончила я, усмехнувшись.

– У него черный шатер, с красной полосой, – наивно поправила меня вторая фрейлина.

Леди Слим выразительно взглянула на нее, но было поздно.

– Надеюсь, вы-то там были за компанию с леди Рюген? – вежливо спросила я. – А не пытали счастья?

Леди Слим быстро поклонилась, схватила под руку свою незадачливую подругу и повлекла ее в сторону большого зала.

Я осталась в полутемном коридоре одна, переплетя за спиной пальцы и покачиваясь с каблука на носок. Сегодня на мне были праздничные туфли. Я надену их и завтра. А послезавтра мне придется объяснять, куда делись мои повседневные туфли, с медными пряжками.

Глава 3. Чёрный шатёр с красной полосой

Мне не составило большого труда покинуть замок. Праздничная суета предполагала, что туда-сюда бегали десятки людей – служанки, грумы, оруженосцы, да и благородные господа и дамы не отставали. Я накинула плащ с капюшоном, который позаимствовала у кухарки, пока она была занята приготовлением фаршированной рыбы, и преспокойно вышла через черные ворота, где гоняли на выпас свиней. В руках у меня была корзина, в которую я сложила плащ с черно-желтым гербом, и я намеревалась получить в обмен на него свои туфли. И пряжки разумеется.

Посылать для такого деликатного дела служанку было опасно, и я решила, что справлюсь сама. Потому что если хочешь, чтобы тайну узнали – доверься третьим лицам.

В палаточном городке было тихо – многие рыцари были приглашены на королевский пир, остальные расположились у костров поодаль, где жарились бычьи туши и благоухали бочонки с вином из королевских погребов.

Я пробежала вокруг палаточного городка, прячась в темноте, чтобы не наткнуться на подгулявших рыцарей, которые в пьяном виде могли и не проявить хваленого рыцарского благородства, встретив ночью одинокую женщину.

Шатер сэра Эдейла я нашла почти сразу. Мне повезло, что он стоял с краю палаточного городка, и возле него мальчик-паж чистил скребком коня – конечно же, гнедого!

Я подошла ближе, убедившись, что никого из рыцарей поблизости нет, и окликнула пажа. Неподалеку пылал костер, и над ним вкусно побулькивала ароматная похлебка с копченостями.

– Где твой хозяин? – строго спросила я у пажа. – Он дал мне починить свой плащ, работа закончена, хочу получить плату.

Мальчишка уставился на меня – круглолицый, белобрысый, с курносым облупленным от загара носом.

– Побыстрее! – прикрикнула я на него. – Мне до утра здесь стоять? Где хозяин?

Было бы хуже, вздумай сэр Эдейл отправиться к товарищам, чтобы поесть жареного мяса и выпить вина, но паж кивнул и сунул голову в шатер.

Я услышала его тонкий голосок, что-то лепетавший, а потом другой голос – от которого по моим жилам снова потек огонь.

– Гони всех шлюх вон, – велел благородный рыцарь Эдейл, и я покраснела до ушей. – Плащ? Она принесла плащ?..

Я вздрогнула и подумала, что сейчас самое время спастись бегством. Так ли нужны мне были эти туфли? Или я здесь совсем по другой причине?.. И если по другой, то чем я лучше леди Рюген…

Но мальчишка уже приподнимал полог, приглашая меня пройти внутрь, и я вошла – медленно, еле переставляя ноги.

Рэндел Эдейл сидел на разостланной на ковре постели, одетый лишь в рубашку и холщевые штаны. Он был босой, а вязки на рубашке были распущены, открывая мощную шею и часть широкой груди с темной порослью волос. Ворох заготовок для стрел лежал на ковре, и было похоже, что рыцарь только что шлифовал древки для стрел при помощи костяного кольца.

В шатре горели два масляных светильника, и курилась жаровня, распространяя приятный, терпкий запах. Наверное, от этого запаха голова у меня закружилась, и я сильнее вцепилась в корзину, как будто она единственная могла удержать меня в реальности этого мира.

Рыцарь медленно поднялся мне навстречу, откладывая стрелу и кольцо, и подошел совсем близко, не спеша заговаривать. Я тоже молчала, держа перед собой корзину, как щит.

– Выйди, Эдвин, – велел рыцарь мальчишке. – И проследи, чтобы не беспокоили.

– Да, сэр! – бодро пискнул паж, а потом я услышала шорох падающего полога, и мы с Рэнделом Эдейлом остались одни.

– Какой волшебный подарок этой ночью, – сказал он, протянул руку и откинул капюшон с моей головы.

Я не стала прятаться, хватаясь за капюшон, а посмотрела рыцарю прямо в глаза.

– Возвращаю ваш плащ, – сказала я, стараясь говорить твердо, – и прошу вернуть мои туфли.

Он смотрел на меня долго, словно лаская взглядом. Как будто запоминал каждую черточку моего лица. И я ощущала его взгляд на своих щеках и губах, как прикосновение.

Потом он отошел к сундуку, что стоял у опорного столба, открыл крышку и вынул оттуда мои туфли. Признаться, туфли были достаточно потрепанными, и набойки на каблуках сточились, но рыцарь держал их на ладони, как самое настоящее сокровище.

Я поставила корзину с плащом на ковер, толкнув ее ногой в сторону, и забрала туфли.

– Одной пряжки не хватает, – сказала я, держа туфли за каблуки. – Потрудитесь вернуть.

Он снова вернулся к сундуку и что-то достал оттуда. Сердце мое забилось – сейчас я получу пряжку и… и уйду. И всё, вряд ли нам придется еще хоть раз заговорить.

– Считай, что пряжку я потерял, – сказал сэр Эдейл и положил в каждый мой туфель по неограненному рубину, величиной с голубиное яйцо.

– Что это? – спросила я оторопело, глядя на великолепные камни.

В короне мачехи были южные рубины, но размером с ноготь большого пальца, и они не шли ни в какое сравнение с этими.

– Плата за потерянную пряжку, – объяснил он.

– Моя пряжка была медной, – сказала я угрюмо, – она не стоит так дорого. И я не стою, добрый сэр. Я вообще не продаюсь и не покупаюсь. Вы не потеряли пряжку, вы нацепили ее на перчатку, чтобы похвастаться трофеем.

– Не похвастаться, – возразил он. – Это знак служения моей прекрасной даме.

– Ха! – презрительно скривила я губы, хотя щеки предательски запылали. – Не желаете отдавать по-хорошему, заберу сама.

Его перчатки лежали на лавке, возле тканевой стены, и я, вытряхнув из туфель драгоценные камни, решительно шагнула к лавке и схватила перчатку – ту, на которую была пришита моя пряжка. Сунув туфли под мышку, я попыталась оторвать пряжку, но она были прихвачена намертво вощеными нитками.

– Дайте нож, – потребовала я, но в следующее мгновение рыцарь взял меня за плечо, развернул к себе лицом и крепко поцеловал в губы.

Перчатка сама собой выпала из моих пальцев, а следом упали туфли.

Мы целовались, и мне казалось, что пламя в крови уже захватило меня всю – и я сгораю, таю, как воск в сильных объятиях.

Наконец, он оторвался от меня, но не отпустил, а сказал:

– Я хотел найти тебя после турнира, но раз ты пришла сама… Поедем со мной, и у тебя будут сто рубинов и тысяча золотых пряжек.

«Нет!», – хотела ответить я, но не успела, потому что он опять поцеловал меня – жарко, страстно, и мне пришлось собрать всю волю, чтобы не забыть, что я – девица королевской крови, и не должна идти по стопам своей матери.

Но как помнить о чем-то, если я сгорала в его объятиях вернее, чем на костре. Я совсем задохнулась, когда он прервал поцелуй и коснулся своим лбом моего.

– Когда тебя увидел, – заговорил сэр Эдейл вполголоса, – сначала думал, что это фея появилась из ручья…

Он принялся целовать меня снова – легко касаясь губами моих щек, век, лба. Глаза у него горели, и этот огонь показался мне дьявольски пугающим и… привлекательным. Я уперлась ладонями в широкую мужскую грудь и только и смогла, что выдохнуть:

– Я не фея!

– Конечно, – ответил он и коснулся ладонью моей щеки – лаская, проводя большим пальцем по моим губам, – у фей не бывает таких стоптанных туфель. У тебя будут новые туфли, и самое красивое платье…

– Мне не нужны ни платье, ни новые туфли! – я снова попыталась его оттолкнуть, но он поцеловал меня в шею, оттягивая ворот моего платья.

– У нас тоже есть ручей феи, – зашептал он мне на ухо, и от его голоса у меня предательски-сладко задрожало в груди, – только нашу зовут Флёр-де Фарин, а вашу – Кандида… Там бьют горячие источники, и вода не замерзает даже зимой. Мы можем купаться там вдвоем…

– Остановитесь! – я пыталась отвернуться от его жадных губ, борясь не только с его напором, но и со своим желанием – больше всего мне сейчас захотелось остаться здесь, в черном шатре с красной полосой, где курились душистые благовония, и где мужчина, которого пожелали многие женщины, возжелал меня.

– Разве ты хочешь, чтобы я остановился? – грудь его тяжело вздымалась и опускалась, и он пытливо взглянул мне в лицо, словно не веря, что я прошу всерьез.

Я задрожала от сладкого волнения, слыша тяжелое мужское дыхание, и поняла, что надо спасаться бегством, пока разум не совсем меня покинул. Позабыв про туфли и пряжки, я бросилась вон из шатра, но рыцарь поймал меня за запястье и притянул к себе.

– Почему убегаешь? – спросил он. – Разве ты не видишь, что я весь горю, и это твоя вина.

– Ничуть! – воспротивилась я.

– И только ты можешь погасить этот огонь.

– С чего бы?!

Он засмеялся и погладил меня по голове, играя прядями моих волос.

– Ты воспламенила меня с первого взгляда – рыжая, как солнце, – сказал он. – И кудри мягкие… Мягче шелка.

– Мне нужны только туфли и моя пряжка, – напомнила я, отводя его руку. – Верните моё, и я уйду.

– Я приехал сюда с важным поручением, – продолжал он, словно не слыша, – завтра всё должно разрешиться, и мы возвращаемся. Я хочу жениться на тебе до отъезда, чтобы привезти тебя домой уже моей супругой. У тебя есть родители? Опекуны? Я хочу поговорить с ними.

– Жениться?! – я подскочила, как ужаленная, но он обхватил меня за талию, притягивая к себе. – Да я вас совсем не знаю! И вы меня не знаете!

– Я видел тебя, я говорил с тобой, – сказал он невозмутимо, – этого достаточно. А ты… Ну, вот он я. Могу раздеться, чтобы ты на меня посмотрела.

– Благодарю, не надо, – язвительно ответила я, пытаясь освободиться. – Людей я оцениваю не как молочных поросят – не по упругости их хвостиков. Меня больше привлекает душа.

– Наши души связаны, – просто сказал он, и я потеряла дар речи от таких небесных откровений. – Мне было предсказано, что я встречу свою судьбу у ручья Кандиды, и я встретил тебя.

– Предсказано? – уточнила я, когда смогла говорить.

– Да, – подтвердил он.

– А кем?

– Это сказала фея источника. Флёр-де-Фарин.

– Что ж, тысячу приветов и поцелуев вашей милой фее, – сказала я. – Но я как-нибудь найду мужа без помощи высших сил. Отпустите уже меня!

– Зови меня по имени, – попросил он, – и говори мне «ты». У нас муж и жена не разговаривают друг с другом, как вельможи на приеме.

– По-моему, я еще не дала вам согласия стать вашей женой, – напомнила я. – Просчиталась ваша фея.

– Разве? – усмехнулся он углом рта и поцеловал меня опять, положив руку мне на затылок и зарываясь пальцами в мои волосы.

Когда он меня отпустил, я только и могла, что судорожно дышать, и старалась унять бешеный стук сердца.

Это было безумием, чистейшей воды безумием!..

– Это судьба, – сказал Рэндел Эдейл. – Так у кого мне тебя попросить?

– У феи Кандиды! – выпалила я, схватила туфли и бросилась вон из шатра.

Рыцарь бросился за мной сразу же, но я оказалась проворней – промчалась мимо перепуганного пажа, уронившего скребок, юркнула в просвет между соседними шатрами, а потом запетляла, как заяц, пробегая среди коновязей, переносных наковален и брошенных седел.

Оказавшись в темноте, за кустами боярышника, я отдышалась и осмелилась выглянуть из своего убежища. На фоне костров мне была видна долговязая фигура сэра Рэндела Эдейла – он бродил среди шатров, высматривая меня, а потом побежал по главной дороге к городу. Наверное, думал перехватить меня там.

– Привет Флёр-де-Фарин, – попрощалась я с ним шепотом и побежала в сторону замка, а вовсе не в город.

Но встречи этого вечера еще не закончились. Взбегая по лестнице к замку отца, я столкнулась с мужчиной, который вдруг бросился мне наперерез. Я упала бы, но он успел подхватить меня и вскрикнул, когда я со всей силы ударила его своими туфлями по голове.

– Кирия! – воскликнул он, закрываясь рукой.

– Вильям… – только тут я узнала его. – Чего это ты вздумал бросаться на меня из темноты?

– Искал тебя, но никто не знал, где ты, – сказал он, потирая лоб. – Почему ты здесь? И одна? А почему несешь туфли в руках?

– Сколько вопросов! – отрезала я, сердясь и на него, и на себя, за то, что все получилось так глупо. – А почему ты не участвовал в сегодняшнем турнире? Мы же решили…

– Мунремур захромал, – развел он виновато руками.

– Досадно, – пробормотала я, ожидая чего-то подобного.

– Но где ты была? – Вильям оглянулся на огни палаточного городка. – Ты ходила… туда?!

– Не говори ерунды! – взорвалась я, хотя он-то ни в чем не был виноват. Особенно в том, что захромал его конь.

– Кирия… – он хотел взять меня за плечо, но я вывернулась. – Кирия! Что с тобой?

Я остановилась, на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула. Неужели общение с рыцарем, верящим в предсказания фей, и меня сделало безумной?

– Прости, Вильям, – сказала я уже спокойнее. – Ужасно устала сегодня. Мечтаю добраться до постели и уснуть.

– Я провожу тебя? До ворот? – голос его звучал просительно, и я сдалась, хотя нас могли увидеть.

Мы прошли черным ходом и остановились во внутреннем дворе, где горели факелы.

– Всё, дальше не надо, – быстро сказала я, боясь посмотреть Вильяму в глаза. Мне казалось, что лишь взглянув на него, я выдам себя с головой – где была и… с кем целовалась. Я вдруг вспомнила, что Вильям страдал год, прежде, чем осмелился подойти ко мне – бродил рядом, смотрел больными глазами, но не сказал ни слова, пока я сама не обратилась к нему. А Эдейл… Похоже, он привык побеждать женщин с таким же напором, с каким побеждает соперников на турнире.

И это мне не понравилось. Он выгнал леди Рюген, но тут же сообщил, что решил жениться на мне. Кто знает – не это ли обещал мой отец моей матери, когда сделал ей ребенка?

Вильям не торопился прощаться, переминаясь с ноги на ногу, и это меня разозлило.

– Доброй ночи, Вильям, – напомнила я.

– Почему ты такая… такая… – он искал подходящие слова и не находил.

– Какая? – спросила я с вызовом, испытывая непонятное раздражение.

– У тебя все волосы перепутаны, ты лохматая… – он хотел пригладить мне волосы, но я отшатнулась.

– С ума сошел? – напустилась я на него. – Мачеха увидит нас! Или мои дорогие сестрички! Кстати, не приходи больше в замок! Они видели нас вместе… в прошлый раз… – я замолчала, а мысленно добавила: «И заставили меня нырнуть в ручей Феи, сделав судьбой сэра Рэндела Эдейла».

– Я буду скучать, – он понурился. – После турнира снова схожу к твоему отцу, может он…

– Мне пора, – сказала я, повернулась к нему спиной и бросилась бежать, не остановившись, пока не оказалась в спальне.

Ольрун и Стеллы еще не было, и я рухнула на постель, прижимая туфли с одной пряжкой к груди.

Мысли мои летели и летели в сторону черного шатра с красной полосой.

Что бы случилось, задержись я там? Наверное, к утру я была бы уже вовсе не девушкой. И кто знает, сдержал бы благородный рыцарь свои любовные клятвы, если бы узнал, что я – незаконнорожденная дочь? А он не знал, что я – дочь короля. Притворяться ему не было смысла, не такая уж я завидная добыча. Всем в Санлисе известно, что мачеха позаботится, чтобы не тратиться на мое приданое из казны, да и ленных деревень мне не полагалось. Нет, корысти у рыцаря Эдейла быть не могло. Тогда… остается страсть? Или любовь?