Читать книгу: «Вспомнить всё», страница 3

Глава 4.

Господи, моя голова… как же она болит. Я обхватила ее руками у висков и пожалела о том, что она у меня вообще есть.

Странно, голова на месте, а мозги точно улетели на другу планету, нет, в другую вселенную… Можно мне врача в номер? Он же сможет дать мне таблеточку от похмелья?

СТОП. СТОП. СТОП.

Как я оказалась в номере? Последнее, что я помню – балкон, кольцо, горячие руки на моей талии, хриплый властный голос у моего уха и… всё.

«И всё?! А дальше, Ника, что было дальше? Как ты могла забыть это? Вспоминай алкоголичка недоделанная. Чертова маразматичка.»

Так, нужно начать откуда-то издалека. Нужно выстроить цепочку вчерашних событий.

Парень в самолете, девушка близняшка, такси, опять близняшка с парнем из самолета (возможно), номер, виски, балкон, кольцо, руки, талия, голос и поход в номер. Точно, он просто отвел меня в номер. Ничего ужасного не произошло, я одета, значит он ко мне даже не прикасался. Отлично, я не переспала с первым встречным в первые сутки пребывания в этом городе.

«Молодец, Ника, эта история обошла тебя стороной. Хотя, было бы потом, что детям рассказывать…»

Говорит мне мой внутренний голос, а я посылаю его далеко и надолго, но он продолжает.

«Ника, там был такой шкаф, как ты могла забыть его?! Он бы стал отличным отцом и мужем»

Знаете, я готова запихать кляп в рот этому демону с милым личиком ангела. Если бы я только могла…

«Пошла ты, извращенка, пихай кляп кому-нибудь другому, меня не трогай!»

Это было слишком просто… Да уж, до чего я докатилась? Сижу тут и разговариваю с внутренним голосом… Пора записаться в больницу на полное обследование. Что-то мне подсказывает, что психиатр отправит меня на лечение в какой-нибудь дурдом.

Хотя, дурдома в моей жизни и так хватает… Вы даже себе не представляете, что будет происходить дальше. Спойлер: чем дальше, тем хуже…

Поварившись пару часов в «ванном котле», я наконец смогла найти в себе силы для сборов к родителям.

Сборы к родителям, казалось бы, что такого, но эта фраза разбивает мне сердце. Ведь я больше не увижу их вместе, не увижу, как они держаться за руки, не увижу, как папа нежно целует маму в щеку… А все, потому что они разводятся! Я занесла это слово в черный список своего сердца.

Сейчас я вызову такси и поеду к маме или может лучше сначала к папе? Маленькая девочка внутри меня, все еще надеется, что родители просто так шутят, но взрослая я понимает, что это вовсе не шутки. Это жизнь, не та которую романтизируют в книгах или фильмах, а та которая есть сейчас, жизнь, которая у каждого своя… Кто-то может прожить всю жизнь так и не познав счастья, а вот с несчастьем, горем, грустью, разочарованием, неоправданными ожиданиями, невыполненными целями сталкивается каждый. Потому что это жизнь, и она просто не может быть идеальной. Во всем должен быть баланс. Если в жизни не было бы несчастья, люди никогда бы не познали счастья.

Поэтому я просто живу сегодняшним днем, кто знает, может завтрашний день будет еще хуже предыдущего, а может он с каждым разом будет становиться все лучше и лучше. Поэтому любите, грустите, веселитесь, плачьте, смейтесь, дружите, развлекайтесь, развивайтесь, отдыхайте, но никогда не оставайтесь на одном месте, находитесь всегда в движении. Без движения – не будет жизни.

Наверное, так и произошло с моими родителями. Они застыли на одной точке, потому что перестали двигаться вперед. Я уехала, забрав с собой их частичку. Человек, которого они любили, с которым смеялись, которого ругали, которого воспитывали, просто взял и сбежал. Забрав с собой не только частичку их жизни, но и все их эмоции…

Мозг это понимает, но сердце отказывается в это верить. Должно же быть что-то еще, чего я не знаю, я уверена, осталось докопаться до правды!

Или может это все моя вина? Что же я наделала…

Начав затягивать корсет на своей талии, я вдруг резко ощутила покалывание, потому что снова вспомнила руки того парня. Как же он бережно и нежно касался меня. Как будто я была самым дорогим сокровищем во всем мире… Если он так ведет со всеми, то нужно гнать его поганой метлой из моих мыслей. Бабник мне точно не нужен. Я хочу быть единственной и неповторимой для своего будущего парня.

«Если сверху для тебя кто-то предусмотрел парня, то мне уже жаль этого смертника. Кто пойдет на казнь по собственной воле? Ха-ха-ха»

Эй, какая казнь. Я вообще то самая хорошая и очаровательная из всех девушек в мире!

«Бери выше, детка, во вселенной.»

Да пошел ты! Ты вообще просто мое больное воображение, почему это я должна тебя слушать? А ну ка брысь отсюда, давай-давай, катись на все четыре стороны. Издеваться он надо мной вздумал, продам тебя в дурдоме такому же сумасшедшему, как и я, как только появится возможность.

«Не посмеешь! Все, надоело, разбирайся со своими проблемами сама! Но сопли свои потом об меня вытирать не надо.»

Нужно уже скорее уезжать из этого отеля, иначе я скоро начну просить прощение у своего внутреннего голоса…

На мой телефон пришло уведомление о том, что такси уже ждет меня у главного входа. Отлично, пора окунуться во взрослую жизнь, взрослая девочка Ника.

Я вышла из номера и огляделась по сторонам, в надежде, на то, что мне снова попадется этот незнакомец. Интересно, как бы я его узнала, если я даже лица его не помню, хотя он стоят ко мне неприлично близко… Но я хорошо запомнила его аромат… На пару секунд я прикрыла глаза и мне действительно показалось, что вокруг витает аромат горького шоколада с нотками цитруса. Ладно, у меня сейчас есть проблемы посерьезней, если судьба, то он обязательно еще раз отнесет меня пьяную в номер…

«И в этот раз ты уже точно не проснешься одетой, крошка…»

Со злой улыбочкой проговорил этот наполовину ангел, наполовину демон. Я только лишь отмахнулась от вымышленного существа и побежала по лестнице вниз, все-таки таксист не будет бесплатно ждать какую-то городскую сумасшедшую.

– Добрый день, вы сегодня выглядите невероятно очаровательно, – улыбнулся молодой человек, неужели он на что-то надеется или это обычная вежливость?

– Спасибо, – кивнув головой, поблагодарила я. Он же, уловив мое ужасное настроение решил больше не лезть ко мне.

В любой другой день я бы расплылась в блаженной улыбке, ведь получать комплименты так приятно, но не сегодня. Сегодня я бы, с радостью, стала амбассадором молчания, тишины и грусти.

Подъезжая к загородному коттеджному поселку «Солнечный» мое сердцебиение участилось. Как же давно я здесь не была, два года, прошло уже два года… Сейчас я снова смогу обнять маму, как же я скучала по ней… Мамочка, надеюсь ты сможешь простить свою нерадивую дочь, так было нужно… да, так было правильно.

Тогда я сбежала из дома, даже не сказав родителям… Тогда моя сумасшедшая любовь зашла слишком далеко. Мы с Денисом подали документы в один университет. Я ни в коем случае не заставляла его, это было его взрослым обдуманным решением… Ну или это было решение его сердца, ведь именно из-за меня он захотел учиться на преподавателя математики…

Это даже звучит смешно, Денис Громов – парень, которого знала каждая шайка в Питере, которого боялись и уважали, будет преподавать математику. Я тогда чуть не умерла со смеху. Честно, я думала он прикалывается, но, как оказалось, это было вовсе не шуткой.

В последний день подачи документов я случайно услышала разговор Дениса и Ефима. Это стало последней каплей. Никто из них никогда в открытую не признавался мне в чувствах, если же Дениса я читала, как открытую книгу и его чувства для меня никогда не были секретом, то чувства второго стали для меня настоящим потрясением.

2 года назад…

Я стояла за дверью, ведущей в комнату к Дэну. Посмотрев списки подавших документы и просчитав все наши шансы на поступление, я решила пойти к Денису и поздравить его с поступлением. Я тогда до сих пор прибывала в шоке оттого, что он сдал все экзамены на 80+. Но рассказать ему это я так и не смогла, потому что стала свидетельницей разговора, который уж точно не предназначался для моих ушей.

– Ты серьезно будешь поступать в этот университет? – с какой-то странной интонацией спросил Ефим.

– Ты не рад? – ответил на вопрос вопросом Денис.

– Это из-за нее, да?

– Да, а тебе то до этого какое дело? – с той же интонацией спросил Дэн.

– Когда ты ей уже наконец расскажешь о своих чувствах?

– Это уж точно тебя не касается! – прикрикнул Денис.

– А что, если я тоже ее люблю? – кажется, я готова была упасть в обморок.

– Что? Что ты только что сказал? – ошарашенно спросил Дэн.

– Я устал ждать, я завтра же признаюсь ей в чувствах. У тебя было столько времени, но ты так и не использовал его с умом. Сколько еще ты собирался быть просто другом?

– Нет, нет, нет. Этого не может быть, – как в бреду повторял тот, – ты никогда не говорил мне об этом! Не смей, слышишь, не смей этого делать! – перешел он на крик, – она моя, моя!

– Нет, братец, она так и не стала твоей и все это только твоя вина! Слышишь меня? Твоя и ничья больше. Теперь в игру вступаю я. Обещаю, что играть будем честно, ну по крайней мере я.

– Хорошо, но с моей стороны можешь не ждать честной игры.

– А я ничего другого и не ожидал. Удачи, Дэн, – кажется, он похлопал его по плечу.

Денис вылетел из комнаты, в его душе сейчас точно бушевал ураган, а следом за ним вышел Ефим, спокойный как океан в самый прекрасный летний день, я же осталась незамеченной.

Отлично, попасться сейчас было бы просто провалом. Дверь хлопнула первый раз, а через пару минут последовал и второй хлопок. Ушли. Я скатилась вниз по стенке и закрыла лицо руками. Минута, вторая и я не сдержалась… По щекам потекли предательские слезы. Не знаю сколько я просидела за этой проклятой дверью, но прошло точно чуть больше двух часов. О том, что из домашних может кто-то вернуться, я даже не думала. Но мне все же повезло, и я спокойно покинула этот дом, запасные ключи всегда валялись в моей сумочке. Потому что, когда Денис напивался мне приходилось притаскивать его домой. А искать ключи в его карманах всегда было проблемой, поэтому он дал мне один комплект.

За два месяца до этого…

Я сидела за письменным столом и разбиралась с домашним заданием, которое нам задали сделать в парах и моим напарником был конечно же Денис. Только вот этот шалопай отрывался сейчас на вечеринке у своего друга, а я делала все это одна. Бесит. Я тоже хочу на тусовку, но и не сделать эту домашку я тоже не могу. Спустя два часа я уже разглядывала почти готовую работу, как на мой телефон пришло сообщение:

Дениска-Сосика: Ник забери, меняя я у Сена адремс знаежь тат столко алккголя жду тебч.

Перевожу на трезвый русский язык: Ника, забери меня, я у Сани, (слышал бы этот самый Саня, что он стал сеном…) адрес знаешь. Тут столько алкоголя и красивых девочек, (это он просто не дописал) жду тебя.

Опять нахрюкался, а Ника разбирайся. Как что, так сразу Ника помоги, а как помочь Нике сделать домашку, которую задали НАМ, так он на вечеринке. Бесит.

Я нашла спортивки, которые носила только на физкультуре, потому что с самых школьных времен предпочитала только классику, и его бордовую толстовку, не думаю, что одна из моих блузок подошла бы под эти спортивки и вызвала такси.

Через двадцать минут я уже стояла перед домом этого самого Сена. Мой любимый друг сидел на скамейке около дома рядом с какой-то блондинкой. Только ее волосы точно были покрашены, причем не самым лучшим образом. Отвратительно.

– Пошла вон, ты больше не нужна, – она выглядела как настоящая шлюха: пирсинг в носу, правой брови, и в нижней губе, короткая юбка, которая почти ничего не прикрывала, а топик даже топиком назвать сложно, он был выполнен из какой-то мега прозрачной черной ткани, предполагаю, что его нужно было носить не как отдельный комплект одежды. Где они их только находят? В нашей элитной школе таких точно нет.

– Ты вообще кто такая? Уродина? – ооо, да эта девочка даже не знает с кем связывается.

– Слушай сюда, тряпка для таких мальчиков, как он, – я указала в сторону полуживого Дэна, – хотя, думаю, даже такой как он, в трезвом состоянии бы даже не взглянул на тебя, а на меня он смотрит каждый день и отвешивает комплименты, примерно по 20 раз на дню. Так что милая, уродка из нас двоих только ты.

Она посмотрела на меня глазами полными ненависти, кажется, она хотела пойти в мою сторону, но пошатнулась, после ее ноги запутались и она повалилась на землю. Карма, не иначе, а ну да и большая доза алкоголя.

– Даже не думай, – предупредила я ее.

Она кое как поднялась, пару раз все же снова упав, но поднялась и ушла, напоследок обозвав меня еще парой тройкой непристойных слов. Пускай идет, она мне сейчас не противник, не люблю играть со слабыми.

– Нажрался? И почему она? – я не ждала внятного ответа, скорее спросила у себя.

– Никуси ик, я, она, не помню, не ик, прости, я не целовал, ой, ик, честно.

– Знаю я, пошли уже, – я положила его руку к себе на плечо, и мы пошли к такси, которое ждало меня и моего верного раба на следующую неделю. За каждый косяк, Денис сдавался ко мне в рабство на целую неделю, сам, спешу заметить.

В этот раз мы доехали за 15 минут, видимо таксист совершенно не хотел вдыхать запах, который исходил от Дэна. Не поверите, но мне нравилось, как он него пахло алкоголем, по-своему сексуально. Странно, да, очень странно. А я никогда и не была нормальной.

– Спасибо и извините за это, я оставлю вам чаевые, – таксист лишь кивнул и уехал.

– Туша, ты не мог бы хотя бы чуть-чуть перебирать ногами? Они вон у тебя какие огромные, – в ответ он что то промямлил, но ногами зашевелил быстрее.

– Так, сядь вот сюда, – я посадила его в кресло, которое стояла на веранде их прекрасного особняка, надо, наверное, было его в клумбе оставить, вот его мама посмеялась бы.

Разобравшись с замком, я снова подхватила Дэна под плечо и повела в комнату, как назло, он жил на втором этаже. С задачей пройти незамеченными мы справились отлично, годы тренировок и никакого мошенничества.

Наконец дотащив эту тушу до места жительства, я присела на кровать, не легкое это дело, таскать восьмидесяти пятикилограммового шкафа до дома.

В этот момент Денис нащупал мою руку и сказал:

– Ник, не уходи, уже поздно, – даже ни разу не запнувшись проговорил Дэн.

– По тебе и не скажешь, что ты пьян, – сказала я в пустоту, потому что он уже отключился.

Но уйти я все же не решилась, уже было действительно поздно. Я написала родителям, что ушла к Громовым, они всегда разрешали ночевать у них, все-таки я был Громовым почти дочерью, поэтому мои родители никогда не были против.

Уснула я сидя в кресле Дениса, проснулась с ним в одной кровати, он всегда так делал, а я не была против.

– Очухался, – спросила я у протирающего глаза Дэна, выглядел он очень не очень.

– Нет, моя госпожа простит меня?

– Госпожа всегда прощает своего раба, собирайся в школу, надеюсь ты сегодня не сдохнешь, я не собираюсь защищать доклад одна.

– Ты, как всегда, добра ко мне, – он улыбнулся и отправился в ванную.

Спустя 2 месяца…

Я шла домой и не знала, что мне делать…

«Как что? Сделать выбор, принять чувства одно из них и жить счастливо.»

Но я не могу выбрать, я ведь люблю их обоих… И то, что меня любит Ефим, стало для меня настоящим шоком, ведь я думала, что он видит во мне только подругу.

«Ну конечно ты так думала, он ведь давал шанс Денису, поэтому не проявлял своих чувств»

Иногда даже у тебя бывают умные мысли, но от этого мне не легче. Я не смогу выбрать, а даже, если и выберу, то для них это станет катастрофой. Они поссорятся и причиной буду я, а я не хочу допускать этого, поэтому я уеду. Далеко, к тете, там они меня точно не достанут со своими чувствами, а я смогу спрятать там свои. Они не узнают, они не поссорятся, точно нет, только не из-за меня.

***

Дом, какой же ты большой, по сравнению с квартирой, в которой я прожила два года. И как же я, черт побери, по тебе скучала. Как бы хорошо я не скрывала свои чувства, но я однозначно скучала по дому, по родителям, по Вике и даже по этой семейке Громовых, но надеюсь, с последними я не встречусь никогда.

Охрана сразу открыла мне дверь, как только я позвонила в домофон. Меня ждут… какое же это приятное чувство. Тетя, конечно, тоже окружала меня теплотой и заботой, но маму она никогда бы мне не заменила. И кстати, тетя была вторым человеком, который узнал правду моего отъезда, именно она смогла пристроить меня в университет, потому что была там на хорошем счету, именно она вытащила меня из депрессии, именно она успокоила родителей, за что я ей безумно благодарна.

На пороге меня уже ждала мама. На ней был теплый свитер, цвета вина, он определённо подчеркивал ее зеленые глаза, также на ней была черная юбка, подол которой так и пытался подхватить ветер, но он был намного слабее, и не только слабее юбки, он был слабее мамы. Эта женщина, чьи счастливые глаза сейчас смотрели на меня, пережила многое, и я готова сделать все, чтобы ее глаза всегда светились только от счастья. Я готова упасть на колени, лишь бы она простила меня, но она уже простила меня, еще тогда простила, в тот самый день, когда я сбежала ото всех. Она же мама, а мамы не умеют обижаться на своих детей.

– Привет, мам, – я подошла к ней и смахнула слезы с ее щек.

– Привет, милая, – она обняла меня в ответ и не отпускала, пока я сама не отстранилась. Я слышала, как она хлюпала своим маленьким аккуратненьким носиком, который, кстати, достался и мне, хорошо, что не от папы, у него то нос картошкой.

– Пойдем, нам нужно о многом поговорить.

– Конечно, ты стала такой красивой, – она снова поцеловала меня в щеку.

– Все благодаря тебе, – и мы наконец направились в сторону гостиной.

Глава 5.

Дома ничего не изменилось, кроме одного… В нем больше нет любви и счастья, которые всегда летали между стен, нет больше улыбок, которые излучали мои родители. Осталась только мама, которую, кажется, сломали… Я думала, что эту женщину невозможно сломать, но она тоже человек и ее сломала любовь, которая когда-то казалась ей спасением и оберегом ото всех проблем.

Просторная гостиная, с многочисленными когда-то рамками с фотографиями, стала тусклой и невзрачной. На стене висят только наши с мамой общие фото… Наши несносные и шебутные коты, устроились в ногах своей хозяйки, как бы выражая свою поддержку.

Казалось, что на улице шел дождь, но дождь шел только в ее душе…

Повисло неловкое молчание. Я смотрела на маму и находила множество новых морщинок, которые появились за то время, пока меня не было дома. Я смотрела в ее глаза и видела грусть вперемешку с радостью. Грустила из-за отца, радовалась из-за меня. Мам, ты справишься, обязательно справишься, я буду рядом – говорили мои глаза. Ее хотели верить и соглашались.

– Мам, прости меня. Я такая дура, – я не выдержала первая и по моим щекам потекли слезы, – я не должна была так поступать с вами, – хлюпнув носом, я продолжила, – мам, я отвратительна, – закрыв лицо руками я разревелась еще больше.

– Милая, я никогда не держала обиды на тебя, – мама улыбнулась, но я видела, что ее глаза блестели, – иди ко мне, я так скучала, солнышко, – она раскинула руки в стороны, приглашая в свои объятия.

Я попыталась улыбнуться в ответ, но вышло не очень. Какое самое лучшее место для раскаяния? В маминых руках, около ее сердца. Мама всегда выслушает и никогда не осудит. Она может поругать тебя, но всегда будет оставаться на твоей стороне. Моя мама была именно такой.

– Ты же знаешь, как я люблю тебя? – она убрала прядь моих волос с лица и заглянула прямо в глаза, в этот момент я чувствовала себя маленькой девочкой, – знаешь, конечно, знаешь, – она снова улыбнулась и поцеловала меня в щеку, – милая, я знаю почему ты сбежала, – я подняла на нее удивленный взгляд, – я же твоя мама, глупышка.

– Мам, ты, ты, что правда знаешь почему я тогда сбежала? – я все еще не могла в это поверить.

– Любовь, милая, все из-за нее. Она делает нас счастливыми и несчастными. Она делает нас уязвимыми и осторожными. Она всегда разная, но по-своему прекрасная.

– Мамуль, ты правда не обижаешься на меня?

– Правда, – она вытерла мою последнюю сбежавшую слезинку.

– Я тоже люблю тебя, больше жизни.

– Эй, я подарила тебе жизнь, чтобы ты любила ее, а не меня больше жизни, – ее улыбка стала только теплее, и мы невольно рассмеялись.

– Да, ты, как всегда, права, – я погладила ее по волосам, – мам, расскажи мне, что случилось?

– Любовь, – было мне ответом.

– Мам, что это значит?

– Твой отец влюбился в другую, и я не имею права осуждать его. В жизни так бывает. Люди влюбляются друг в друга, потом влюбляются в других, – она все еще сдерживала себя.

– ЧТО?!

Что значит влюбился в другую? Как такое возможно? Как человек после 27 лет смог влюбиться в другую. Невозможно. Не верю. Такое только в фильмах бывает. А в жизни… в жизни такого точно не бывает. Как он мог оставить маму одну? В голове не укладывается. Где найти человека, который сможет залатать мое, в который раз разбитое сердце?

– Мам, такого не может же быть, да? – я посмотрела ей в глаза.

– Может, милая, может. Жизнь вообще штука интересная. Твой отец честно мне в этом признался, и я ему благодарна за это. Согласись, это же лучше, чем изменять за спиной.

– Мам, как он мог?

– Ника, мы взрослые люди, и никто от этого не застрахован. Не вини его. Я тебя умоляю, – она коснулась моего подбородка и заставила посмотреть на нее, – поговори с ним, но не вини. Он все еще твой отец и всегда им будет, от того, что мы разводимся он не перестанет любить тебя.

– Мам, он должен любить нас, а не меня, – не собиралась я сдаваться.

– Не должен милая. Каждый человек любит, не за что-то, а потому что он хочет этого и никто не сможет переубедить его. Ты навсегда останешься в его сердце, ведь ты его частичка, а я всего лишь останусь добрым воспоминанием и жизненным этапом, – наконец по ее щеке скатилась соленая капелька.

– Мам, я буду рядом, слышишь, я больше не сбегу, обещаю.

– Я знаю, милая, знаю, тебе было нужно немного времени.

– Поговорим, о чем-нибудь другом, ладно? Хочешь расскажу тебе о том, что происходило со мной за все это время?

– Конечно, солнышко, пойдем, напою тебя чаем.

Сказать ей, что от чая меня просто тошнит я не смогла. В данный момент мне хотелось только холодной газировки и парочку успокоительных. Но сидящая передо мной мама, наверное, была лучше любого успокоительного.

Отец, я разнесу твой новый дом в пух и прах. Я не такая взрослая и мудрая как мама, я все еще твоя глупая дочка, которая не собирается принимать твой выбор!

Я провела остаток времени с мамой, рассказывая ей свои смешные истории из Нью-Йорка. Она смеялась, а я радовалась. Мамочка, ты самая сильная из всех, кого я знаю. Я обязательно стану такой же сильной, как ты. Ближе к ночи я уснула за совместным просмотром фильма. Проснувшись, я решила, что в срочном порядке поеду к отцу. Откладывать этот разговор я не собиралась, я же должна быть сильной и взрослой.

– Мам, я поеду, – я поцеловала ее в щеку.

– Хорошо, буду ждать тебя вечером, – она поцеловала в ответ.

Я решила, что буду жить у мамы, столько сколько захочу. У меня есть своя квартира в центре города, которую мне подарил отец, после окончания школы. Тогда он же не знал, что его дочь сбежит.

Дорога до нового дома отца казалась вечностью, еще и все красные светофоры собрала. Как будто мне не стоит туда ехать, но я не остановлюсь. Я должна посмотреть ему в глаза и услышать, что он действительно разлюбил маму. Он может сказать, что полюбил другую, но сможет ли он сказать, что разлюбил женщину, которую любил 27 лет?

Его новый адрес мне дала мама, теперь он живет почти в центре города. Мой отец покупал дом в коттеджном поселке, потому что очень любил гулять в лесу и ему никогда не нравилось жить в самом сердце города. Так что же изменилось теперь?

Я не звонила и не писала ему, не хотела разговаривать по телефону. Но он знал, когда я возвращаюсь, поэтому ждал меня.

Передо мной возвышалась высокая новостройка, которая была такой же темной, как и небо над Питером. Ужасно, отец, на что ты променял любимый тобою дом?

В домофон звонить не пришлось, из парадной вышла невысокая женщина со шпицем и придержала для меня дверь. Отлично, появлюсь неожиданно. Только вот перед дверью его новой квартиры я застыла. Что я ему скажу? Выслушать или сразу обвинить? Отец, ну что же ты, черт подери, наделал?!

Стук, еще один, и еще. За дверью послышались шаги и наконец дверь распахнулась. Передо мной стояла высокая женщина с копной рыжих волос, ее взгляд был точно устремлен в мою сторону и не предвещал ничего хорошего. Она оценивала меня, изучала и то, что она видела перед собой ей явно не нравилось. Я отплатила ей той же монетой, посмотрела на нее прямо, не скрывая отвращения. Отвратительная, надеюсь, я ошиблась дверью. Она была похожа на маму, тот же разрез глаз, та же едва заметная ямочка на правой стороне, пухлые большие губы. Но она не мама, а ее подделка. У мамы глаза были добрыми, а у нее злыми и страшными, полными ненависти.

– Ты Ника? – она поморщилась, произнося мое имя.

– В точку, могу войти? – не дожидаясь ответа, я убрала ее руку с дверного проема и прошла внутрь.

От белых стен я непроизвольно поморщилась, как и моя новоиспеченная мачеха. Эта квартира выполненная исключительно в белом цвете, казалась мне отвратительной, как и хранительница этого дома. Все стены были увешаны непонятными картинами, выполненными в красных и черных тонах. Казалось, на этих холстах художник рисовал кровью. Отвратительно. Отвратительно. Ужасно отвратительно.

– Софа, кто пришел? – послышался до боли знакомый голос папы.

– Это к тебе, – она фыркнула.

– Вы бы пыл свой остудили, а то как и паровоза скоро пар пойдет – с ехидной улыбочкой сказала я.

Она явно хотела что-то ответить мне, но вошедший мужчина не дал ей сказать и слова, зато как она изменилась в лице. Вышло комично. Лицо красное, улыбка натянутая, а взгляд убивающий. Я не смогла сдержать улыбку.

– Ника… – папа застыл в дверном проеме, но лишь на пару секунд, – Дорогая, это Ника – моя дочь, Ника, это София Викторовна, – он приобнял ее. Отвратительно.

– Ой, что ты, дорогой, просто Софа, – она улыбнулась, как будто бы была смущена. Ведьма.

– А можно просто мамочка? – я посмотрела прямо на нее.

– Как тебе будет угодно, доченька, – она действительно так хотела надо мной поиздеваться?

– Ника, пойдет поговорим, – вмешался отец.

– С радостью, папочка.

Я последовала за ним. Мы оказались в его кабинете. Квартира у них была большая, четыре комнаты я насчитала точно, но я могла что-то упустить.

– Присаживайся, – он указал на кресло, стоящее напротив его.

– Я слушаю тебя, – скрестив руки на груди, я не сдвинулась с места.

– Будешь стоять? В ногах правды нет, – задумчиво проговорил он.

– А тебе и не нужно узнавать от меня никакую правду, так что садись сам. Иначе мне придется расценивать каждое твое слово, как ложь, ведь в ногах правды нет.

– Пожалуй, – он кивнул и расположился напротив меня.

– Я все еще жду объяснений, – одна моя бровь выгнулась.

– Ника, давай не будет устраивать тут подростковых сцен. Ты уже взрослый человек. И должна понять меня, – я промолчала, – я действительно влюбился в Сонечку, – да, для тебя сейчас это кажется трагедией, но это не так. В жизни так бывает… – я оборвала его.

– Люди влюбляются, потом любят других, бла-бла-бла. Дальше.

– Да, именно так. Я не мог обманывать твою мать. Я не хотел ей изменять, поэтому все рассказал и предложил развестись, она согласилась. Она взрослая и точно с этим справиться, ты же знаешь, что она сильная, – в его глазах проскользнула тоска?

– Ты разлюбил ее?

– Я полюбил другую, пойми меня.

– Ты разлюбил ее? Отвечай.

– Я же тебе уже сказал, что полюбил Сонечку. Ты не слышишь меня?

– Ты разлюбил ее? – я оставалась непреклонной, спасибо отец, ты сам наделил меня этим качеством. Попробуй победить самого себя.

– Да, – он замолчал, – я разлюбил твою мать, – он опустил взгляд. Стыд? Грусть? Страдание?

– Даже имя ее произносить не хочешь? Разве она заслужила этого?

– Нет, не заслужила. Я не заслужил ее, – тут он замолчал, будто сказал, что-то не то. Как же все странно. Ничего не понимаю. Он ведь все еще любит ее.

– Ясно, я больше не намерена продолжать этот разговор. Ты врешь, поэтому наберись смелости рассказать мне правду, иначе я больше не вернусь. Даю тебе время, но не затягивай. И сними этот отвратительный белый свитер, он тебе не идет, не твой стиль, отец. А новая мамочка ничего такая, похожа на маму, ты так не считаешь? – он посмотрел на меня большими глазами, – только вот она не мама и никогда ей не будет. Пока.

– Стоять! – рявкнул он, – мы не договорили!

– Извини, я больше не слушаюсь тебя. Я все еще твой ребенок, непослушный ребенок, который делает все, что ему вздумается. Командуй своей новой любовью, но мной помыкать не вздумай.

Я всегда оставляю последнее слово за собой, поэтому быстро разворачиваюсь и шагаю в сторону выхода, но то, что я там застала повергло меня в шок.

Варя. Передо мной стояла Варя и стягивала ботинок со своей ноги. Она не замечала меня, а вот ее мать не сводила с меня испепеляющего взгляда.

– Наговорились?

– Да, назвала вас подделкой, но я не думала, что все так запущено. Оказывается, в этом доме целых две подделки.

Наконец и Варя посмотрела на меня и знаете от той дружелюбной девушки в аэропорту не осталось и следа.

– Так это ты моя новая сестренка? – она также поморщилась, как и ее мать пять минут назад.

– Согласно, неожиданно.

– Это еще кто из нас подделка. – не скрывая раздражения, спросила она.

– Когда ты родилась?

– 1 сентября, – на автомате ответила она.

– Я родилась 31 августа, а выводы надеюсь ты сделаешь сама, пока, мамочка и сестренка, – надо же, даже родились почти в один день.

Их лица нужно было видеть, наверно, нужно было их сфотографировать. Обе красные, как помидоры, ноздри раздуваются, а губы сложились в тонкую полоску. Вика бы посмеялась. Мне нужно срочно к ней, но пока что я этого сделать не смогу. Ведь для нее я приготовила сюрприз, она же их так любит.

Выбежав из этого проклятого дома, я наконец смогла вдохнуть полной грудью. Я продержалась достойно, мамы будет мной гордиться, хотя может ей и не стоит знать всех подробностей. Я устала, хочу к маме и спать.

Мама уже ждала меня в прихожей.

– Мам, они отвратительные, но я справилась.

– Милая, не говори так, – она покачала головой.

– Нет, мам, это правда.

– Ладно, ты всегда была с ужасным характером, – это не было упреком, она говорила это с улыбкой, это был неоспоримый факт, который я и сама знала.

– Я пойду спать, пару минут в этой квартире оказались слишком утомительными.