Когда виноваты звезды

ГЛАВА 14

Подобрав ее разбитый смартфон, спустился на кухню, давая ей время прийти в себя. Да и сам я, честно говоря, пребывал в некотором раздрае. Сколько лет я не приглашал девушек на завтрак? Шесть, семь или восемь? Еще и готовил сам. Да уж…

Поедая завтрак, наблюдал понемногу за Мариной. Несмотря на всю ситуацию и утренний звонок, цвет ее лица заметно улучшился. Это, несомненно, радует.

– Виктор Геннадиевич, спасибо вам, – смущенно произнесла Марина, отрывая, наконец, свой взгляд от тарелки.

– За что спасибо? За то, что материалы показал на благоверного, из-за которых ты с температурой, слезами и соплями свалилась? За такое не благодарят.

– Нет. За то, что позаботились вчера обо мне. Спасибо. И за завтрак тоже. Вкусно. Что приготовить на обед?

– Ничего, Марин. Сегодня у вас выходной, отдыхайте. Закажу еду из ресторана.

– Виктор…

Я не дал договорить:

– Вы еще не настолько поправились, чтобы со мной спорить. Сегодня у вас выходной. Все, я на работу. Ведите себя хорошо и не смейте сегодня стоять у плиты.

Сидя в офисе, никак не мог сосредоточиться на работе, мысли отчего-то все время возвращались к Марине.

***

День прошел, как в тумане. Никак не могла настроиться на рабочий лад. После завтрака перемыла посуду, и на этом вся моя бурная деятельность прекратилась. Была еще попытка вымыть окна в комнате с домашним кинотеатром. Но закончилась она тем, что, включив телевизор для фона, я подвисла на какой-то романтической комедии и не заметила, как устроилась на диване, досматривая фильм. До прихода Виктора хотела закончить уборку и подняться к себе в комнату. Усталость и нервозность последних суток все-таки сказались, и я не заметила, как заснула. Возле дивана так и осталось стоять ведро с водой и тряпкой и средство для мытья окон.

Проснулась от ощущения кого-то рядом с собой. Я оказалась укрыта пледом. Ведро с тряпкой исчезло, а Виктор сидел в углу дивана уже без пиджака, рубашка была до половины расстегнула, рукава закатаны до локтя. Он расслабленно переключал пультом список фильмов на экране.

– Простите, – пробормотала от смущения, собираясь как можно быстрее исчезнуть.

Я уже спустила ноги с дивана, как Виктор окликнул меня:

– Не хотите досмотреть фильм? Или можете выбрать любой другой.

Я немного опешила от такого предложения:

– Не думаю, что это удобно.

– Что вас смущает? Мое общество или совместный просмотр фильма? – никаких лишних движений, расслабленная поза, лишь небольшой наклон головы и взгляд, пробирающий меня насквозь. Сегодня он выглядел уставшим. Наверное, от этого и излишняя плавность движений, завораживающая и пугающая. Увидев, что я не могу решить уйти или остаться. Виктор все решил за меня, протянув мне пульт:

–Выбирайте фильм, а я пойду и принесу нам поесть, заехал в ресторан по дороге домой.

Этот мужчина меня все больше удивлял. Я уставилась на него, как будто у него выросла вторая голова. Лоск и сила никуда не делись, но появилось что-то еще. Какая-то грань, которая была не менее пугающей для меня, но какой-то теплой и человечной.

Пока Виктор ходил на кухню за едой, я нашла хороший фильм. Конечно же, по девчачьи про любовь, но с элементами боевика, стрельбы, убийствами, взрывами и прочими спецэффектами, которые так любят мужчины.

Виктор

Домой вернулся злой и уставший. Свет, как и вчера, был выключен во всех комнатах, что добавило к моему вымотанному состоянию еще и волнение. Заглянул в комнату Марины, но ее там не оказалась. Бл*ть, неужели убежала? Изрядно поволновавшись и обыскав весь дом, нашел ее в одной из комнат первого этажа спящей на диване напротив телевизора. Маленькая, почти неприметная она лежала, подтянув к себе колени, так что ее и не сразу заметишь. Маленький мышонок, красивый, хрупкий и пугливый.

Накрыл ее пледом, унес оставленные ею ведро с тряпкой на кухню и, сбросив в сторону пиджак, присел на другой край дивана, избавляясь от остатков волнения и накопившейся усталости. Мышка пошевелилась, а потом и вовсе, распахнув свои заспанные глазки, вся подобралась, явно собираясь сбежать.

Ее неуверенная попытка отказаться от совместного просмотра фильма потерпела неудачу и я, впихнув ей в руки пульт, пошел за пакетом с едой из ресторана. Может совместно проведенное время заставит ее хоть немного довериться, а то при каждой встрече дрожит от испуга. Нет у меня желания делать ей больно или будить в ней животный страх. Мой внутренний зверь хоть и истекает слюной при виде ее ножек, но ведет себя в последнее время на удивление смиренно.

Марина.

Спустя десять минут мы уже сидели на полу возле дивана и смотрели фильм, поглощая ужин прямо из контейнеров. Постепенно перебрались на диван. Я совсем не заметила, как на одном из напряженных моментов фильма я инстинктивно прижалась к Виктору.

– Ой, простите, – сделала попытку отодвинуться, но рука Виктора легла мне на плечо и вернула в исходное положение. Пугающе, непривычно и по странному уютно.

Когда-то мы так же сидели с Андреем вечерами, смотрели какой-нибудь фильм. Он обнимал меня, и мы целовались, как подростки. Иногда это перерастало в секс прямо на полу в гостиной. В такие моменты нашей семейной жизни я чувствовала к нему безграничное доверие и безоговорочную любовь. Жаль, что это было лишь в начале наших отношений. И, возможно, все эти вечера были лишь уступкой с его стороны его глупой жене. На смену нашим теплым посиделкам у телевизора довольно быстро пришли ссоры, скандалы из-за долгов Андрея, и я уже переставала верить и его словам, и его поступкам. Сейчас, когда Виктор обнимал меня, мне впервые за столь долгое время было по-домашнему тепло и хорошо. Да, это всего лишь момент, возможно, это будет наш единственный вечер, когда я не испытываю страха перед ним, когда он всего лишь мужчина, а я женщина.

Когда на экране прозвучал очередной взрыв, я вздрогнула и прижалась еще сильней к Виктору, положив свою руку ему на грудь. Не специально, просто так получилось. Он почти никак не отреагировал, только выдохнул чуть громче обычного. Убрала ладонь, но он неожиданно взял меня за руку, сжав мои холодные пальцы. Повернув голову, увидела, как еле заметная улыбка коснулась его губ. Все-таки даже этому пугающему меня мужчине не чужды человеческие эмоции.

ГЛАВА 15

На экране сменяются кадры, а я, скользнув взглядом по профилю Виктора, впервые позволила себе так пристально его рассмотреть. Небольшой поворот головы и – глаза в глаза. Мой взгляд открытый и осторожный, его с полыхнувшей тьмой в глубине серо-зеленых глаз.

– Не усложняй, – произнес негромко, но четко, заставляя меня смутится и перевести взгляд на экран телевизора.

Ирония жизни порой беспощадна. Те, кого я считала близкими и родными, предали, не моргнув глазом. А абсолютно чужой человек, несмотря на всю свою жестокость к другим, сейчас неожиданно оказался рядом и вот так по-простому дарит поддержку и тепло, которые мне сейчас необходимы. Глаза предательски защипало, захотелось по-глупому расплакаться. Вдох – выдох, подобие контроля. Повинуясь проснувшейся во мне смелости, положила свою голову на плечо Виктору. Только бы не оттолкнул. Замерла, ожидая его реакции, но он даже не пошевелился. Хорошо. Закрыла глаза. Фильм уже не имел смысла, было единственное желание, чтобы он не заканчивался.

Виктор.

С середины фильма меня стало отчаянно клонить ко сну, сказывались усталость и бешеный режим последних дней. Марина уже спала, использовав мое плечо в качестве подушки. Не хотелось ее будить, но спать сидя не было особого желания. Поэтому, оторвав девушку от своего плеча, аккуратно положил ее голову на диванную подушку, укрыл пледом, заправил за ушко выбившуюся прядь волос и, не удержавшись, провел пальцами по ее щеке. Марина не проснулась, лишь смешно причмокнула губами. Знала бы она, какие желания будили во мне ее губы… Блин. Наверное, я окончательно сошел с ума. То непонятная тоска по прошлому браку, то играю роль сиделки. Теперь еще, как идиот сижу и смотрю, как она спит. К чему это все идет, я понимаю, не зеленый пацан все-таки. Но я не имею на это права. Жизнь Оле я уже сломал. Марина не должна становиться следующей. Она слабая домашняя девочка, таких нельзя гнуть, легко ломаются. Но ее искренность, ее неосознанный поиск защиты, тепло, что от нее исходит, все это подкупает меня. Мои инстинкты брали верх, я начинал помогать и оберегать ее быстрее, чем сам осознавал это.

После этих мыслей подниматься к себе совсем расхотелось. Понимая, что иду на поводу собственной слабости, я все же снял с себя неудобную рубашку и брюки, надел домашнее трикотажные штаны и лег рядом с Мариной. Глупо, нелогично и опасно. Оправдания я давно себе не ищу и сейчас этим заниматься не собираюсь.

Марина.

Пробуждение было слегка странным. Первое, что я почувствовала, это чье-то тело под своей рукой и чью-то руку на своем теле. Открыв глаза и обнаружив себя почти лежащей на Викторе, я готова была провалиться сквозь землю. Наверное, не только щеки, но и все мое лицо от корней волос пылало от смущения и стыда. Во сне я просто обернулась вокруг его тела. К слову сказать, последний продолжал крепко спать. Освободив свои ноги, я аккуратно вылезла из-под пледа и, пытаясь не создавать лишнего шума, почти бегом направилась прочь из комнаты.

Приготовив завтрак, оставила его на столе и мышкой прошмыгнула в свою комнату не желая пересекаться с Виктором.

Когда, наконец, его машина скрылась за воротами, я спустилась вниз, позавтракала и решила устроить полномасштабную уборку, дабы в голову не закрадывались ненужные мысли. Вечером, оставив приготовленный ужин на плите, я приняла душ и забралась в постель. Часы показывали одиннадцать часов, а Виктора все не было дома. Вот какого черта я об этом думаю? Меня это даже волновать не должно. Мысленно себя ругая, заснула. Разбудил меня шум доносившейся с первого этажа.

– Только не опять… – простонала, подтянув одеяло, накрывшись с головой.

Как бы я не хотела обманываться, но внизу раздавался голос женщины. Ни криков, ни стонов… Откинув одеяло, прислушалась. Смех, еле слышный звон бокалов. Хм…

Любовница? Сестра? Подруга? Так мило общаться с проституткой он бы не стал. Встала с кровати и, приоткрыв свою дверь, прислушалась к голосам. Все то же самое, спокойный разговор, смех… Блин, теперь не усну, сон прошел, а любопытство проснулось. И вот какого черта, спрашивается! Я всего лишь домработница, а Виктор мой работодатель. Его личная жизнь меня не должна в принципе касаться. Даже если это его любовница, мне нет до этого дела. Я вернулась в кровать. Блин, а если найти предлог, чтобы спуститься вниз, посмотреть? Нет, бред. Ну, бред же….

ГЛАВА 16

– Ну, рассказывай, Карский, с чего это у тебя такой довольный вид? – произнесла Ольга, принимая из моих рук стакан с соком.

– Не понимаю, о чем ты.

– В зеркало себя видел? И такое непривычное спокойствие в тебе, что просто поразительно. В клубах своих извращенных зависаешь?

– Оль, – усмехнулся, – в клубах я редкий гость. Ты же знаешь, я давно переступил за край, которым ограничена тема. Как ты тогда сказала? Больной на голову садист? Ты была права. Я болен, и это не лечится.

– Тогда что? Или кто? Неужели кто-то воспылал пламенной любовью к твоим ремням и хлыстам?

– Тебе напомнить, чем закончился наш брак? Повторять свои ошибки я не намерен, поэтому у меня никого нет и не появится. Не хочу ломать жизнь нормальным, адекватным женщинам.

– Поэтому развлекаешься с неадекватными.

– Все верно, и чаще всего за деньги. Они не в обиде, и мне хорошо.

– И все-таки, что-то поменялось в тебе.

– Ты просто меня давно не видела.

– Ну, не настолько же, чтобы ты стал трансвеститом? – Оля кивнула в сторону заколки для волос и дамского зеркальца, оставленного Мариной на журнальном столике.

– Это домработницы.

– Она здесь живет? С тобой?

– Ольга Андреевна, вы стали очень назойливой и любопытной!

– Это все беременность сказывается! – она рассмеялась, и гостиную наполнил такой искрений родной голос, что на душе потеплело.

– Да, она живет здесь.

– О, как! И в курсе твоих особенностей?

– Оль, к чему ты клонишь? Да, Марина видела неприглядную ситуацию в этом доме с моим участием, – я постарался как можно корректней сформулировать свой ответ.

– Марина, значит, – Оля улыбнулась. – видела, но не сбежала. И как она отреагировала?

– Вылила на меня ведро холодной воды.

Секундная пауза и звонкий смех Ольги наполнил мою гостиную. Это было чудесно! Она так заразительно смеялась, что я тоже невольно стал улыбаться.

– Ой, Карский, я с тобой от смеха рожу раньше времени! Что, серьезно?! Ведро холодной воды? Почему я не додумалась до такого раньше, восемь лет назад? Теперь буду знать, как в случае чего можно остудить твой пыл, – Оля вытирала выступившие от смеха слезы.

– Рад был тебя развеселить. Признаюсь, мне тогда было совсем не до смеха. Честно, думал, ее прибью!

– Но не убил!

– Нет, конечно. Жива, здорова и готовит так же вкусно. Яда пока не подсыпала.

– Присмотрись к этой девушке. Это мой тебе совет! Теперь помоги мне подняться с твоего мега удобного дивана, а то мой сын превратил меня в неповоротливую гусыню.

– Ты прекрасна, и ты это знаешь! До гусыни тебе далеко, – я помог подняться Ольге. – Я надеюсь, еще и счастлива!

– Ты даже не представляешь, насколько! И еще, странно говорить это бывшему мужу. Ты не находишь?

– Какая же ты дуреха, Оль. Ты заслужила это счастье после всех лет, проведенных рядом со мной!

– Дурак ты, Карский. Было же не только плохое, было и много хорошего. Просто, как ты тогда сказал: “Психотип у нас разный, несовместимый”. – Да, а еще ты умная, красивая, добрая и адекватная женщина, а такие не могут сосуществовать с такими монстрами, как я.

– Не будь к себе таким строгим, все заслуживают счастья, просто оно у каждого свое.

Проводил Олю до самых ворот, посадил в уже ожидавшее ее такси и попросил водителя проводить и проследить, чтобы она добралась до дома без происшествий, сунув в его карман для этого пару крупных купюр.

Я был рад сегодняшней встрече с Ольгой. Встретились случайно в юридической конторе, она завозила документы мужа, а я заходил к своему юристу. Словно звезды сошлись. Разговорились. Она заинтересовалась, когда я сказал, что, наконец, закончил в доме ремонт. Не смог удержаться и пригласил ее посмотреть. К моему удивлению она согласилась, чему я был несказанно рад.

Направляясь к крыльцу дома, неосознанно бросил взгляд на окна второго этажа. Занавеска в окне Марины колыхнулась, вызывая мою улыбку. Маленькая мышка-шпионка. И чего не спит?

Зайти к ней, что ли? В кабинете уже лежал новый, купленный для нее телефон взамен разбитому. И я понятия не имел, как лучше ей его преподнести.

ГЛАВА 17

Марина.

Утро мягко сказать не задалось. Не успела я открыть глаза, как зазвонил телефон, мой старый кнопочный. Вчера пришлось отыскать его в своих старых вещах, привезенных из дома. Пользовалась я им, наверное, последний раз во времена студенчества, но другого у меня не было, да и денег на новый тоже. Взглянув на экран, очень удивилась, увидав номер мамы.

Отношения у нас с ней были натянутые. Она никогда особо не интересовалась моей жизнью. Ее больше интересовали мужчины, которых она с завидной регулярностью меняла. Сейчас она живет в Израиле с мужем номер 5, (так я его для себя назвала, потому что запоминать всех ее любовников и мужей по именам я уже не могла). Подняла трубку с неохотой, знала, что мама просто так не позвонит.

– Привет, мам!

– Ну, и что за фокусы ты выкидываешь?

– В чем дело? – я немного опешила, могла бы и поздороваться для начала.

– Зачем ты выгнала Андрея? Еще и деньги все у него забрала. Я просто в шоке от того, что ты творишь! Он же не знает, как теперь ему жить. Я всегда знала, что ты вся в отца. В тебе нет ни толики жалости к людям. Ты понимаешь, что Андрей был твоей единственной удачей в жизни? И вот так просто размениваться, это непозволительная глупость! Боже мой, с твоей-то внешностью и характером ни один мужик не посмотрит в твою сторону!

– Мам, ты, конечно, прости меня, но что ты несешь?! Ты даже не удосужилась узнать мою версию произошедшего, но уже лезешь грудью защищать Андрея!

–Как ты выражаешься? Господи! Смотрю, совсем тормозов не стало! Чтобы сегодня же позвонила Андрею и извинилась перед ним. И верни ему дом, он на него зарабатывал, между прочим.

Тут чаша моего терпения переполнилась

– Что он?! Зарабатывал?! Да, ты хоть знаешь, что за все платила я?! Я, а не Андрей! И кредит за дом, и его бесконечные долги. Все оплачивала я! Он не имеет никакого права на имущество. И я сделаю все, чтобы даже часть дома ему не досталась! А хочешь пожалеть бедного Андрюшу, можешь приютить его у себя. А еще лучше, выйди за него замуж. А меня оставьте в покое!

Я бросила трубку. Злость и обида пропитывали каждую клеточку моего тела и отравляли душу. Горький ком подкатил к горлу, вызывая отчаянное желание разреветься. Но времени у меня не было ни на слезы, ни на переживания, ни на обиды. Надо взять себя в руки и идти готовить завтрак, отрабатывать долг и свое пребывание в этом доме. Стерла одинокую слезу, которая все же успела сорваться с ресниц, умылась холодной водой и спустилась вниз.

Приготовила завтрак, накрыла на стол и уже домывала посуду, когда в кухню вошел Виктор. Белоснежная рубашка, изящные запонки, идеально сидящие брюки, шикарные часы на запястье и неизменный, неподходящий по стилю перстень на пальце. Запах его парфюма вперемешку с гелем для душа наполнил кухню, заставляя мое сердце замереть и, сбившись с ритма, пропустить удар. Уже должна была привыкнуть к Виктору, но отчего-то лишь острее реагировала на его приближение. Идиотка! И так проблем хватает, а тут еще и голова отказывается работать при виде этого мужчины.

– Доброе утро! – он занял свое место за столом, перед этим аккуратно набросив пиджак на спинку стула.

– Доброе утро, Виктор Геннадиевич!

Я отвернулась, пытаясь не обращать на него внимания, протирала посуду, чистила раковину.

– У вас что-то случилось?

– Нет, все хорошо, – делиться происходящим мне не хотелось.

– А глаза заплаканные от того, что жизнь прекрасна? Снова ваш муж?

– Нет, все в порядке. Правда.

– Из вас отвратительная лгунья, – Виктор откинулся на спинку стула и с легким прищуром, отпивая из чашки кофе, смотрел в мою сторону. – Если вам надоели проблемы с бывшим мужем, то нужно начать их решать или попросить того, кто может их решить, а не лить слезы.

– Возьму на заметку.

– Спасибо за завтрак! – он поднялся и, взяв пиджак со спинки стула, направился к выходу. – Надеюсь вечером застать вас в хорошем настроении.

Он был прав, надо решить что-то с домом, и раз и навсегда избавиться от Андрея и всего, что с ним связанно.

ГЛАВА 18

Решив больше не откладывать, переоделась и поехала в город. В ЗАГСе мне отказали, оказалось, что в одностороннем порядке оформить развод можно только через суд. В суде попросили составить заявление, выдали кипу бланков. Оплатив пошлину, я заехала к себе в дом, забрала необходимые мне вещи и отправилась за продуктами. Вернувшись в дом Виктора, занялась работой, вымыла пол на первом этаже и принялась за приготовление ужина. Сегодняшняя суета отвлекла меня от собственных мыслей и самобичевания. Но сейчас, когда я осталась один на один с самой собой, было тяжело избавиться от поглощающего меня состояния ненужности и разочарования.

С ужином я все-таки успела, даже салат был готов. Накрыв стол и оставив стикер с местоположением горячего, я поднялась в комнату. А выйдя из душа, услышала звук подъезжающей к дому машины. Усмехнулась. Мне можно было не смотреть в окно, я и так знала, что это Виктор. Я словно сторожевой пес, узнаю автомобиль хозяина по звуку. Он был один. Припарковав авто, направился в дом.

Подавляя в себе желание спуститься вниз и встретить его, я забралась в постель. Виктор мой работодатель и не более. Да, он проявил участие и сочувствие, когда это было необходимо, но он абсолютно чужой мужчина. Странный, пугающий и, самое главное, опасный.

Несмотря на усталость, сон не шел. Мой мозг сегодня играл против меня. Сознание выдавало все новые и новые воспоминания, и каждое было больнее предыдущего. В голове все крутились слова матери: «Не один мужик не посмотрит на тебя». Она часто это мне повторяла, еще до моего замужества. Следом всплывали слова Полины, все те гадости, что она мне сказала в последний раз. И любимые фразы Андрея: «Не нужна никому, кроме меня», «У тебя же и мужика не было до меня, только я на такую, как ты посмотрел, радуйся», «Бракованная ты какая-то, Марин, со мной все бабы кончали, а ты нет», «Это в тебе проблема, а не во мне». Снова мама: «Что ты свои учебники зубришь, прическу сделай, на маникюр сходи. Не дочь, а наказание. Может, тебя в роддоме подменили», «Ты в зеркало смотрелась? Ни прически, ни макияжа, хоть губы накрась, дура». От жалости к самой себе сдавливало все внутри. Они, наверное, правы, у меня же никого кроме Андрея и не было. Бывало, встречалась с парнями, но недолго и дальше поцелуев никогда не заходило. Мне почти 27, а что у меня есть? Ничего. Ни дома, ни мужа, ни детей, ни нормальной работы. Зачем мне тогда нужен был Андрей, почему именно он? Любила? Я так считала. Сейчас понимаю, это была не любовь, а лишь потребность в ком-то сильном рядом, потребность в тепле и защите. Я обманулась, не получив ничего из этого. Ни любви, ни семейного тепла, ни защиты.

Я не была ему нужна как женщина, как жена. Ему необходимо было, чтобы кто-то его обслуживал, готовил для него, стирал, убирал, встречал с горячим ужином вечером. Всегда доступный секс, как бонус, после которого он не забывал мне сказать, какое я бревно в постели. Андрей всеми доступными ему средствами стремился унизить меня: «Знай свое место», – так он мне говорил. Помню, как он взбесился, когда узнал, что я открыла магазин. Сколько оскорблений я тогда выслушала. А хотелось другого, хотелось слышать похвалу и радость, почувствовать поддержку, которой мне так не хватало. Но и замужество мне не дало ни поддержки, ни любви, ни семейного тепла. Мать была права, я бракованная. Слезы, собравшиеся в уголках глаз, покатились горячими капля по лицу, каждая последующая мысль и воспоминание раздирали меня на куски. Что я плохого им всем сделала? Почему я не заслужила их любви? Что во мне не так? Я всего лишь хотела быть нужной, всего лишь… Мне не нужны были новые платья в детстве и блеск для губ, мне нужна была материнская любовь, хотя бы частичка нежности, маленькая кроха того, что доставалась другим детям. Но ее не было. «Ты такая же, как твой отец. Бесполезная». Да, мам, ты права, как говорят системщики: “баг лагает”. Вот я тот самый баг, ворвалась в ваши жизни и испортила все. Даже подруга, которой я доверяла все столько лет подряд, оказывается, все это время считала меня законченной дурой. Жалость к себе – самое разрушительное из чувств, и сегодня я тонула в нем с головой.