Читать книгу: «Нарберд»
историко-философский роман НАРБЕРД
Автор: Нарек Осипян
основатель сообщества Hay Mitq
Армения – 2025
1
Оглавление
Глава 1: Голос времени..............................................................................4 Глава 2: Кровь и память...........................................................................27 Глава 3: Путь..............................................................................................40 Глава 4: Осада и тень ...............................................................................68 Глава 5: Цена стойкости........................................................................110 Глава 6: Весна Нарберда.......................................................................134 Глава 7: Выбор.........................................................................................176
2
Посвящается тем, кто не забыл, и тем, кто однажды вспомнит.
3
Глава 1
Голос времени
Тихий вечер в горах, у старого каменного моста. Двое мужчин – один в простом шерстяном хитоне, с грубыми руками воина, другой в современной одежде, с телефоном в кармане – сидят у костра. Они не спорят, а просто говорят о жизни, о времени, о том, что значит быть армянином.
I век: Ты странно одет. Ткань… гладкая, но не льняная. И обувь твоя – не похожа на кожаную. Из чего это сделано?
XXI век: (улыбается) Из того, чего в твоё время ещё не было. Люди научились создавать материалы, которых нет в природе.
I век: Как магия.
XXI век: Нет, просто наука.
I век: Наука… (кивает) У нас тоже были свои мудрецы. Но они изучали звёзды и травы, а не… что это у тебя в руках? (показывает на телефон)
XXI век: Это как глиняная табличка, только в ней можно не только писать, но и говорить с людьми за тысячи километров, смотреть изображения, слушать музыку…
I век: (смеётся) Если бы я рассказал такое у себя в селении, меня бы сочли безумным.
XXI век: А у нас это обычное дело.
(Пауза. Где-то в ущелье кричит лиса).
I век: Скажи… Армения ещё есть?
XXI век: Есть. Маленькая, но есть.
I век: А горы? Арарат?
4
XXI век: (смотрит вдаль) Да. Они всё ещё там.
I век: И люди? Те же?
XXI век: Почти. Те же упрямые головы, те же горячие сердца. Только теперь у нас ещё и интернет. (ухмыляется)
I век: А враги?
XXI век: (вздыхает) Враги… да, они тоже есть.
I век: (сухо) Ну хоть что-то не меняется.
(Оба смеются. Костер потрескивает.)
I век: А язык?
XXI век: Жив. Даже если кто-то говорит на нём с акцентом.
I век: А вино?
XXI век: (достаёт маленькую бутылку из рюкзака) Попробуй.
(Первый пьёт, задумывается.)
I век: Да… это наше.
XXI век: (улыбается) Я знал, что ты узнаешь.
(Молчание. Где-то внизу, в долине, загораются огни – в I веке это костры, в XXI – электрические окна домов. Но звёзды над ними – одни и те же.)
I век: Странно… я думал, через две тысячи лет всё будет иначе.
XXI век: Всё иначе. Но кое-что – точно такое же.
(Оба смотрят в ночное небо. Ветер доносит запах полыни – тогда и сейчас.)
XXI век (тихо): Странно… кажется, я засыпаю…
I век (улыбаясь): Бари гишер, потомок!
5
Темнота
Резкий звонок будильника.
Он вздрагивает, открывает глаза. Потолок его квартиры в Ере-ване. На тумбочке мигает экран смартфона – 7:30 утра.
Что за… сон?
Он садится, потирая виски. Слишком реально – запах костра всё ещё будто в ноздрях, вкус того вина на губах. Встряхивает го-ловой – бред какой-то.
Через час он уже едет на такси к подножию Арагаца – сегодня суббота, а он обещал друзьям поход в горы.
Он шагал по пыльной тропинке у склона Арагаца, в наушниках играет Арам Хачатурян, в голове – мысли о работе, о долгах, о том, что надо бы позвонить маме. А дальше – всё изменилось.
Вспышка. Воздух пах кровью.
Не метафорой, а реально. Он закашлялся, инстинктивно потя-нулся к телефону в кармане – но вместо этого наткнулся на меч.
«Что? Какой меч?!»
Он посмотрел вниз. Кожаные ремни, грубая шерстяная ткань, пыльные сапоги. На запястье – бронзовый браслет с изображе-нием орла.
«Эй, Ваграм! Шевелись!»
Голос хриплый, резкий. Он обернулся.
Мужик в рваном панцире, с щитом, иссечённым ударами, смо-трел на него, как на идиота.
«Ты чего застыл? Персы уже идут!»
«Персы?!»
6
Он рванул головой в сторону.
Долина перед ним была усеяна трупами.
Не в кино. Настоящими. Кишки, отрубленные руки, лужи кро-ви, чёрные от мух. Кто-то ещё кричал, держась за вспоротый жи-вот.
Его вырвало.
«Что за… где я…» – он заикался, падая на колени.
«Вставай, тряпка!» – кто-то ударил его по плечу. «Или хочешь, чтобы тебя добили, как собаку?»
Он поднял глаза.
На холме, в клубах пыли, двигалась стена щитов.
Блеск железа. Рёв труб. Топот.
«Это… армия.»
Он сейчас умрёт.
Мысли метались:
«Это сон? Галлюцинация? Я ударился головой?»
Но боль от ушиба, запах пота, хрип собственного дыхания – всё было слишком реально.
«Щиты!» – закричал кто-то.
Он схватил свой – тяжёлый, обтянутый кожей, с железным ум-боном посередине.
«Копья!»
У него был меч. Инстинктивно бросил его и поднял первое по-павшееся копье с земли. Окровавленное, как и всё вокруг.
Он не умел держать копьё.
7
«Эс инч э катарвум…» (Всё ещё не веря в происходящее).
Первая шеренга персов уже бежала вниз по склону.
Он понял, что сейчас увидит смерть в лицо.
И тогда…
Он вспомнил деда.
Старик, ветеран Арцаха, когда-то рассказывал ему про свои бои.
«Страх – он как волна. Если сопротивляться – утянет на дно. Надо пропустить сквозь себя. И тогда… ты свободен.»
Он вдохнул.
И закричал в ярости.
Потому что если уж умирать – то не трясущейся жертвой, а армянином. Так учил его дед.
Персы налетели, как буря.
Он даже не понял, как его копьё вонзилось в чей-то живот.
Мир сузился до ударов, криков, крови в глазах.
Он не хотел этого. Но он дрался. Потому что другого выбора уже не было.
На время забыл кто он и откуда.
А когда всё кончилось – он сидел на трупе врага, дрожащими руками вытирая меч, и думал:
«Боже… как же здесь воняет смертью.»
– Неплохо для первого раза, – раздался знакомый голос.
Он резко поднял голову. Перед ним стоял тот самый воин – из сна у костра. Те же пронзительные глаза, та же ухмылка. Только
8
теперь его хитон был забрызган кровью, а в руке он держал окро-вавленный топор.
– Ты… – он попытался встать, но ноги подкосились. – Я тебя знаю. У костра…
Воин хмыкнул, садясь рядом:
– Костер? Сегодня утром мы с тобой пили вино у реки перед маршем. Ударили тебя по голове, что ли?
Он замер. Никто, кроме него, не помнил тот разговор.
– А браслет? – вырвалось у него. – С орлом…
Воин нахмурился, схватил его за запястье:
– Ты действительно стукнулся. Этот браслет ты носил с дет-ства. Наш жрец сказал, что он из метеоритного железа. – Потом вдруг прищурился: – Хотя… ты сегодня странный. Отдохни!
– Жрец?
Где-то закричал командир, зовя строиться. Воин встал, хлопнул его по плечу:
– Идем, Ваграм. Персы отступили, но ненадолго.
Он смотрел вслед уходящему воину. Имя. Тот назвал его име-нем. Рука инстинктивно полезла в карман – ничего. Ни телефо-на, ни других следов из его времени. Только грубая шерсть туни-ки и холодная рукоять меча.
«В строй!» – крикнул командир, и он автоматически встал в шеренгу, как будто делал это всю жизнь. Тело помнило движе-ния, которых разум не знал.
Вечером, когда разбили лагерь в дубовой роще, им объявили: персы получили подкрепление и ударят на рассвете. Он сидел у походного костра, слушая, как ветер шевелит листья, и вдруг окончательно осознал – это не сон. Слишком подробно всё. За-пах влажной земли после дождя. Боль в растянутом плече…
9
«Ты сегодня молчалив, Ваграм,» – сказал сосед по лагерю, протягивая деревянную чашу с похлёбкой.
Он взял чашу, почувствовав тепло. «Просто думаю.»
«О чём? О завтрашнем бое?»
«О времени.» Он посмотрел на свои руки – мозолистые, в ца-рапинах. «Как одна ночь может изменить всё.»
Сосед хмыкнул: «Философствовать будешь после победы.»
Когда все уснули, он вышел к ручью. Вода отражала луну. Он опустил лицо в ледяную влагу, надеясь очнуться в своей постели. Но открыл глаза – всё тот же лес, те же доспехи.
«Значит, так,» – прошептал он. Если это реальность, то надо выжить. Хотя бы чтобы понять – зачем я здесь. И как вернуться домой.
Где-то в темноте заскрипела ветка. Он обернулся, но увидел только тени деревьев. Или ему показалось?
Ветер принёс запах полыни – точно такой же, как в том сне у костра.
Он завернулся в грубый шерстяной плащ и лег на подстилку из сосновых веток. Но сон не шёл.
Каждый раз, когда закрывал глаза, перед ним всплывали об-рывки воспоминаний: мерцающий экран телефона, звук будиль-ника, запах кофе в его ереванской квартире. Та жизнь казалась теперь нереальной, как детская сказка.
А эта…
Он прислушался к храпу спящих воинов, к потрескиванию до-горающего костра. К скрипу кожаных ремней на доспехах. Всё было слишком материально, чтобы быть вымыслом.
«Что, если я действительно попал в прошлое?» – эта мысль заставила его сердце биться чаще. Он представил, как мог бы из-
10
менить ход истории, предупредить о будущих бедах… Но тут же осознал – он даже не знал, в каком именно году находится. В школе историю Армении он учил не так уж хорошо.
Где-то в лесу заухал филин. Он повернулся на бок, и браслет на запястье – тот самый, с орлом – холодно прижался к щеке.
«Почему воин сказал, что я ношу его с детства?»
Он вспомнил деда, его рассказы о древних армянских воинах. В детстве он слушал их с горящими глазами, но потом… Потом были университет, работа, кредиты. Взрослая жизнь.
А теперь он лежал здесь, и завтра мог умереть.
«Если это всё-таки сон, то чертовски реалистичный», – поду-мал он и наконец начал проваливаться в сон.
Последнее, что он услышал перед тем, как сознание уплыло – шёпот:
«Проснись, потомок. Но не сейчас…»
Голос был странно знакомым. Как его собственный, но старше. Грубее.
И тогда тьма накрыла его полностью.
Его разбудил резкий толчок в бок.
«Вставай! Персы не будут ждать, пока ты выспишься!» – над ним стоял тот самый воин из «сна» у костра, теперь в полном бо-евом облачении.
Он вскочил, автоматически хватая меч. Тело болело после вче-рашнего боя, но разум был удивительно ясен.
«Ты сегодня выглядишь живее, Ваграм,» – усмехнулся воин, бросая ему краюху хлеба. «Ешь быстрее, через час выступаем.»
Пока он жевал грубый ячменный хлеб, к нему подошел старый воин с седой бородой:
11
«Слушай, парень, вчера ты дрался как безумный. Сегодня дер-жись рядом со мной – выживешь.»
Лагерь оживал вокруг них. Воины проверяли оружие, поправ-ляли доспехи. Кто-то молился, повернувшись лицом к Арарату, едва видневшемуся в утренней дымке.
Он вдруг осознал – эти люди не знают, что их ждет. Не знают, что через века их потомки все так же будут защищать эти горы.
«Эй, ты!» – Спарапет (главнокомандующий) ткнул пальцем в его грудь. «Ты сегодня в первой шеренге. Не подведи.»
Когда они строились перед выходом, к нему подошел тот са-мый воин – его «знакомый незнакомец».
«Сегодня будет тяжело,» – тихо сказал воин. «Но запомни – когда страх придет, посмотри на свой браслет. Орлы не летают назад.»
И прежде чем он успел что-то спросить, раздалась команда, и отряд двинулся в путь.
Солнце только всходило, когда они вышли на поле предстоя-щей битвы.
И тогда он увидел их.
Десятки, сотни персидских воинов, выстроившихся в безупреч-ные ряды. Солнце сверкало на их доспехах, слепило глаза.
«Боги…» – прошептал кто-то рядом.
Он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Но пальцы сами сжали рукоять меча крепче.
Вдруг где-то впереди раздался звук рога.
Стена персидских щитов надвигалась, гремя оружием и мер-но топча землю. Но странное дело – он больше не чувствовал того всепоглощающего ужаса, что охватил его вчера. Было лишь холодное, почти отстранённое понимание: сейчас будет больно.
12
Возможно – смертельно.
«Вот бы сейчас пару автоматов…» – мелькнула абсурдная мысль. Он почти усмехнулся сам себе. Его дед, ветеран, расска-зывал, как в самые страшные моменты в голову лезут самые не-лепые мысли.
Спарапет выкрикнул приказ, и армянские воины сомкнули ряды. Он занял своё место в первой шеренге, ощущая плечо со-седа справа – того самого седого ветерана.
– Помни, мальчик, – прошипел старик, не отрывая глаз от врага, – они тоже боятся. Просто не показывают.
Где-то впереди блеснули поднятые мечи. Персы перешли на бег.
И тогда он понял.
Всем существом. Кровью. Памятью поколений, что текла в его жилах. Эти горы. Этот браслет на руке. Даже этот старик рядом – всё было настоящим. Более реальным, чем его полузабытая жизнь в XXI веке.
Он вдохнул полной грудью воздух, пахнущий полынью и по-том, и закричал. От осознания, что где-то там, в далёком буду-щем, его правнуки будут так же стоять на этих скалах.
Персы обрушились на них, как волна.
Но он больше не был случайным путником во времени.
Он был одним из них.
И когда первый перс рухнул перед ним, сражённый его мечом, он даже не удивился. Лишь шагнул вперёд, прикрывая щитом ра-неного товарища.
Битва превратилась в кровавый хаос.
Меч выпал из его ослабевших рук, когда пятый перс рухнул перед ним. Дыхание стало хриплым, в глазах плавали кровавые
13
пятна. Он прислонился к щиту, чувствуя, как по ноге стекает что-то тёплое – кровь, его или врага, он уже не понимал.
Он очнулся от пронзительной боли в плече. Вместо госпита-ля – всё та же дубовая роща, залитая утренним солнцем. Кто-то грубо перевязывал его рану, пропитанную чем-то горьким и па-хучим.
Не дёргайся – проворчал седой старик, затягивая повязку. – Стрела прошла навылет, но грязь занесла. Если не сгниёшь за три дня – выживешь.
В лагере царило мрачное оживление. Половина отряда погиб-ла, остальные были изранены. Он с трудом поднялся и увидел того самого воина – тот сидел у потухшего костра, чистя меч. Их взгляды встретились.
Ты дрался… не как новичок – сказал воин, отбрасывая окро-вавленную тряпку. – Хотя вчера не мог щит держать.
Он медленно подошел к костру, превозмогая боль в плече. Воин, не отрываясь, чистил клинок обломком камня, но уголок его рта дрогнул – будто ловил каждое движение Ваграма.
– Спасибо, – пробормотал Ваграм, садясь на корточки. – Вчера… ты прикрыл мой фланг.
Воин фыркнул, не поднимая глаз:
– Ты мне еще за щит ответишь. Им персидский топор любо-вался, пока ты в облаках витал.
Пауза повисла тягостная. Ваграм перевел взгляд на браслет – орёл будто щурился в огне. Как спросить имя того, кого должен знать с пелёнок?
– Слушай… – начал он, вертя в руках ветку. – А помнишь, мы в детстве… – голос дрогнул, и он резко закашлялся, будто пода-вился дымом.
Воин наконец поднял голову. Его глаза, цвета воронова крыла,
14
сузились:
– В детстве ты мне куропатку подсунул вместо фазана. Думал, не замечу? – Он швырнул в Ваграма окровавленную тряпицу. – И сейчас тоже что-то скрываешь.
Ваграм поймал тряпку машинально. Хриплый смешок раздал-ся слева – седой лучник с перевязанной головой наблюдал за ними, жуя вяленое мясо.
– Аршак, хватит пугать новобранца, – прохрипел старик. – Сам в первом бою в штаны наложил, а теперь геройствует.
Аршак. Имя врезалось в память, как клинок в щит. Воин вско-чил, смущённо бурча что-то. Ваграм задумался, но мысли бурли-ли в голове.
– Не слушай деда, – Аршак пнул его сапогом, но уже без зло-сти. – Завтра у ручья покажу, как щиты ставить, а то…
Громкий хлопок прервал его. Из кустов вывалился юный воин с подносом лепёшек. Одна скатилась прямо в грязь.
– Ага, Вардан! – Аршак язвительно хмыкнул. – Как в десять лет, когда ты…
– Вардан?! – Ваграм вскочил, не чувствуя боли. Гул в ушах перекрыл смех окружения. Вардан – так звали его деда.
Аршак замер, внезапно серьёзный:
– Ты сегодня странный, брат. Как будто… – Он резко оборвал, схватив Ваграма за браслет. – Жрец ждёт у дуба. Иди.
Ваграм не стал терять время.
Он шёл к дубу. Ноги дрожали от усталости, плечо ныло от боли, но внутри было странное чувство – будто он идёт не впервые. Будто эти шаги уже когда-то были сделаны. И не им.
У дуба стоял старик. В длинной темной накидке, с посохом, украшенным металлическими кольцами. Глаза – как пепел. Не
15
яркие, не тёплые. Смотрели прямо в душу.
– Ты пришёл, – сказал он, не оборачиваясь.
– Меня… прислали, – пробормотал Ваграм, остановившись в шаге от него.
– Нет. Тебя вернули.
Ветер затих. Ветки дерева шевельнулись еле заметно, будто слушали.
– Кто ты? – Ваграм сжал кулаки. – Где я? Почему я здесь?
Старик кивнул на браслет:
– Он был твоим. Всегда. Просто ты забыл. Как и всё остальное.
– Я не понимаю…
– Ещё бы ты понимал, – отрезал жрец. – Ты ведь из мира, где знают много, но помнят мало. Где разучились слушать огонь и понимать ветер. А здесь… здесь ты вспомнишь.
Он повернулся. На лице – морщины времени. Будто жил он давно. И долго.
– Это сон?
– А если да – значит, можно умереть? – усмехнулся жрец. – Ты уже чувствовал боль. Видел кровь. Тебя чуть не убили. И ты всё ещё спрашиваешь – сон ли это?
Пауза.
– Я хочу вернуться.
– Зачем?
Ваграм замолчал.
– Чтобы терять время на то, что не имеет смысла? Чтобы за-быть, кто ты?
16
– У меня там мама…
– Здесь у тебя тоже семья, – тихо сказал жрец. – Просто ты их не знаешь. Ещё.
– Я не выбирал этого!
– Никто не выбирает. История сама зовёт тех, кто ей нужен. А ты – понадобился.
Ваграм отвернулся. Всё внутри кричало: бежать, проснуться, закрыть глаза и вернуться домой. Но ноги не слушались.
– Что теперь?
– Иди. Завтра будет ещё одна битва. И, может быть, ещё. Пока ты не поймёшь, зачем ты здесь.
Жрец поднёс руку к его груди и коснулся пальцами браслета. Тот словно отозвался – лёгкое тепло разлилось по запястью.
– Орёл не летает назад, – сказал он.
И исчез в темноте, будто растворился в воздухе.
Он стоял под дубом ещё несколько минут, всматриваясь в ту точку, где только что был жрец. Тьма сгущалась, воздух стал плот-нее. Ни звука, ни ветра – будто сама ночь затаила дыхание.
«Пока ты не поймёшь, зачем ты здесь.»
Он развернулся и пошёл обратно в лагерь. Медленно, в пол-умраке, будто сквозь сон. Каждое движение отдавалось в теле тяжестью. Не столько от ран, сколько от странного, плотного чув-ства – будто его жизнь больше не принадлежит ему.
Аршак сидел у костра и точил клинок. Рядом Вардан обглады-вал кость и что-то жевал.
– Жрец рассказал тебе, что ты – избранный? – усмехнулся Аршак, не поднимая головы.
17
– Нет, – тихо ответил Ваграм, присаживаясь. – Он сказал, что я забыл, кто я.
Аршак замер. Поднял взгляд.
– А ты вспомнил?
– Пока нет. Но чувствую… будто где-то внутри всё это уже было.
– Звучишь как наш жрец после вина, – пробурчал Вардан.
Костёр потрескивал. Искры взлетали вверх и гасли, не успев стать звёздами.
– Знаешь, что странно? – сказал Ваграм, глядя в пламя. – Я помню, как выглядел Ереван на рассвете. Как пахла кофе с кори-цей. Как звучала скрипка Хачатуряна в наушниках. Я помню всё это. Но оно уже не кажется реальным.
– Похоже жрец угостил тебя вином, – ответил Аршак.
Он провёл пальцами по рукояти меча, по грубой ткани плаща. Земля под ним была твёрдой. Воздух – холодным. Живым.
– Ты быстро вжился в отряд, – хмыкнул Аршак. – Может, судьба?
– Может, память, – ответил Ваграм.
Молчание.
– Завтра снова бой?
– Завтра. Персы отходят, но не уйдут. Их много. А нас – мало. Но это не впервые, – Аршак встал, размял плечи. – Главное – не бойся. Или, по крайней мере, делай вид.
– Я не боюсь, – сказал Ваграм. И сам удивился – голос был твёрдым.
Аршак посмотрел на него внимательно. Долго. Потом кивнул:
18
– Завтра встанешь рядом со мной. Щит к щиту.
Он ушёл, оставив за собой запах кожи и железа.
Вардан облизал пальцы и шепнул:
– Он сказал «щит к щиту». Значит, принял тебя. Это редко бы-вает.
Ваграм ничего не ответил. Просто смотрел на пламя.
Где-то в его памяти шептались обрывки фраз, лиц, улиц, окон. Его жизнь – другая – казалась теперь далёкой. Не менее важ-ной, но… другой.
Здесь было настоящее. Без иллюзий. Без экрана. Без запасно-го плана.
Только жизнь и смерть. Братья по оружию. И браслет с орлом, что грел запястье, как сердце, не забывшее, кто ты.
Он поднялся, стряхнул пыль с плаща и направился к своей под-стилке.
Завтра будет бой.
А потом – может быть – ответы.
Он не спал.
Лежал, завернувшись в шерстяной плащ, глядя в темноту. Слы-шал, как кто-то рядом храпит, кто-то тихо стонет во сне. Лес шур-шал, как море. Ночь была тяжёлой. В ней было слишком много мыслей.
«Я из будущего.»
Он наконец произнёс это внутри себя. Спокойно. Без страха. Без сомнений.
«Я знаю то, чего не знают они. Я могу…»
19
Он замер.
Сотовой связи нет. Ни карт, ни лекарств, ни технологий. Ни од-ного инструмента, чтобы доказать, что он вообще откуда-то от-туда. Он не военный, не учёный, не врач. Просто человек из XXI века. Привыкший к удобствам, к пояснениям в два клика, к тому, что ответы можно найти в интернете.
«Я знаю имена царей… некоторых. Знаю, что будет Геноцид. Что будут войны, падения, предательства. Но сказать им это сей-час? Они даже не поймут. Они живут сегодня – хлеб, меч, брат-ство. Что им эти даты? Да и подумают, что сошёл с ума.»
Он повернулся на бок. Ветка под лопаткой впилась в кожу, но он не шевелился.
«Может, я должен чему-то их научить? Но чему? Я не знаю, как изобретать оружие. Как приготовить лекарство от заражения. Я даже не помню формулы – они все были на экране.»
Он сжал кулаки.
«Что, если я вообще здесь случайно? Не как избранный, не как посланник, а просто ошибка?»
Молчание. Только дыхание спящих и далёкий крик ночной птицы.
Он медленно сел, уставившись в костёр. Угли мерцали, будто вот-вот погаснут.
«Я не знаю, чем могу помочь. Но, может, помощь – не всегда в знаниях. Может, просто быть рядом. Драться. Жить. Стать ча-стью. Слушать. Учиться у них, а не учить.»
Он взглянул на браслет. Орёл был всё так же неподвижен. Но будто смотрел. С доверием.
Он встал, медленно, подошёл к дереву, облокотился о ствол.
– Если я уже здесь… значит, не зря, – прошептал он в ночь.
20
– Найду как.
Он стоял так, пока небо не начало светлеть.
Первые лучи солнца медленно разгоняли тьму. В лесу зашеве-лились птицы, и лагерь начал просыпаться. Кто-то зевнул, кто-то потянулся, кто-то сразу начал молча затягивать ремни доспехов.
Ваграм сидел у дерева, наблюдая, как день входит в эти земли. Казалось, свет разливается не по небу, а по самим людям. Один за другим они просыпались, вставали, оживали – те самые, кто вчера смотрел в лицо смерти, а сегодня снова готов надеть щит.
Аршак подошёл с сухарём в руке.
– Как спал, воин?
– Не спал, – просто ответил Ваграм.
– И правильно. У нас ещё будет вечность поспать, если не вы-живем.
Он присел рядом, кинул взгляд на небо.
– Сегодня снова будет жарко. Персы не любят отступать дваж-ды. Им нужно показывать силу. А нам – показывать, что нас не сломать.
– Сколько нас?
– Меньше, чем вчера. Но достаточно, если держать строй.
Пауза.
– Аршак… – начал Ваграм. – Ты когда-нибудь думал… о бу-дущем?
Тот усмехнулся.
– Конечно. Иногда. Когда смотрю на Вардана – думаю, вы-растет ли. Сможет ли. Доживёт ли до того времени, когда ему не придётся каждый день брать меч. А ты?
21
Ваграм медленно кивнул.
– Я знаю, что будет. Вернее, думаю, что знаю. Но чем больше знаю, тем больше понимаю – ничего не могу изменить.
Аршак посмотрел на него внимательно. Долго. Потом сказал:
– Иногда знать – уже много. Остальное делает сердце. И по-ступки.
Он протянул ему второй сухарь. Ваграм взял. Вкус был грубый, как сама земля под ногами.
К ним подошёл Вардан. Глаза ещё сонные, но на плече уже ви-сел лук.
– Что вы тут, старики, шепчетесь?
– Думаем, как победить, – хмыкнул Аршак.
– Ну, если будете думать долго, мы останемся без завтрака, – ответил мальчишка и подмигнул Ваграму.
Он ушёл, оставив за собой запах дыма и вяленого мяса.
– Вот ради него и дерёмся, – сказал Аршак. – Он ещё не всё видел. И пусть не увидит.
Через час они уже были в строю.
Спарапет стоял на пригорке. Его голос звучал ровно, как ме-талл.
– Сегодня они снова идут. И снова увидят, что мы стоим. Не за золото. Не за славу. А за то, что не продаётся. За землю. За друг друга.
Рядом стоял Аршак. За ним – Вардан, молчаливый, но сжав-ший лук до белых костяшек.
Ваграм глубоко вдохнул.
22
Сквозь утреннюю дымку на холме появилась линия щитов.
Персы шли.
И снова – стук, гул, рёв труб.
Он поднял меч. Браслет на запястье заиграл в свете, как знак.
– В строй! – крикнул Аршак. – Щиты!
И они сомкнули ряды.
А когда персы налетели, он не думал уже ни о будущем, ни о прошлом. Только о том, кто рядом. Кто за спиной. Кто верит.
Земля дрожала. Сначала чуть заметно, как эхо шагов, потом всё громче. Словно сама почва знала, что идёт смерть.
Сквозь дымку рассвета показались силуэты. Бесконечная ли-ния. Щиты. Шлемы. Копья, как иглы, направленные в горло зем-ли. Персидское войско шло, ровно, тяжело, без страха. Точно зна-ли: их больше.
Армяне молчали. Ни крика, ни паники. Только тяжёлое дыха-ние. Только пальцы, сжимающие рукояти мечей, копий, луков. Только взгляд – в лицо врагу.
Рядом стоял Аршак. Ноги чуть расставлены, щит крепко при-жат к телу. Лицо каменное.
– Когда они побегут – бей в спины. А пока держи линию. Главное – не выдерни щит. Даже если сзади друг умирает. Ты жив – значит, стой, – сказал он, не поворачивая головы.
Ваграм кивнул. Сердце от готовности билось как барабан. Странное чувство: он должен был бояться, а вместо этого чув-ствовал, как будто возвращается туда, где должен быть.
Первый крик разорвал воздух.
Персы ускорились. Побежали. Топот слился в грохот. Стена ярости и железа надвигалась на них.
23
– Щиты! – крикнул спарапет.
Ряд сомкнулся. Щит к щиту. За спиной – вторая линия. За ней – третья.
Копья вперёд.
Ваграм стиснул зубы. Руки дрожали от напряжения. Он чув-ствовал рядом плечо Аршака. За спиной – Вардан. Он не был один.
Глухой удар.
Первая волна персов врезалась, как шторм. Щиты скрипнули, кто-то закричал. Сталь о сталь. Мясо о железо.
Он не думал. Просто бил.
Первое копьё – в живот. Второй удар – вскользь по шлему. Щит сотрясается, кто-то сбоку рухнул, но строй держался. Один перс навалился прямо на него, глаза безумные. Ваграм ударил мечом – в шею. Крик. Кровь на лице.
Шаг вперёд. Удар. Оборона. Шаг. Удар.
Пахло потом, кровью, землёй. Всё слилось в одно.
Он не чувствовал времени. Только ритм. Как пульс.
Аршак рядом орал, как зверь, размахивая топором. Вардан по-зади метал стрелы одна за другой, как будто родился с луком в руке.
И вдруг – треск. Щит Ваграма раскололся.
Он пошатнулся, перс уже занёс меч…
Но кто-то сбил врага с ног.
– Держи, – Аршак швырнул ему свой щит и снова бросился в гущу.
24
Он поднялся, сжимая новый щит, зубы стиснуты. В глазах – только одно: не отступать.
Вторая волна.
Персы лезли по трупам. Их было всё ещё много.
Он задыхался, но не останавливался. Бил. Закрывал. Кричал.
Каждый удар – как слово. Каждое движение – как молитва.
Он больше не чувствовал, кто он. XXI век был где-то далеко. Сейчас только бой.
И в какой-то момент он понял: он не думает. Он помнит. Как держать щит. Как двигаться в строю. Как защищать спину товари-ща. Это не его разум – это тело. Будто кто-то другой внутри знает всё это и просто даёт ему почувствовать.
И тогда он закричал. Во весь голос.
Голос слился с криками других. И стена персов дрогнула.
Они не ожидали, что их встретят так яростно.
И начали отступать.
Когда бой закончился, он упал на колени. Дышал так, будто лёгкие были в огне. Лицо, руки, одежда – всё было в крови и грязи. Кто-то стонал, кто-то молился, кто-то уже не встанет.
Он поднял голову.
Персы уходили.
Армяне стояли.
Он выжил.
– Ваграм! – голос Аршака прорезал гул тишины. – Живой?
Он кивнул. Не мог говорить.
25
Аршак рассмеялся, как безумец. Подошёл, схватил его за пле-чо:
– Вот теперь – ты один из нас.
И Ваграм впервые почувствовал, что это не просто бой. Это было… принятие.
Он выжил. И стал частью.
26
Глава 2
Кровь и память
Они сидели у костра. Пламя было низким, усталым. Как и они сами.
Ночь снова накрыла землю, но теперь это была уже другая тьма. Не та, что несёт с собой тревогу, а та, что приходит после бури – с запахом пепла, крови и усталости.
Вокруг костра сидели выжившие. Без слов. Кто-то обматывал рану грязной тканью, кто-то точил меч, не глядя на лезвие. Лишь потрескивание дров и тихое дыхание.
Аршак молчал. Вардан дремал, привалившись к его плечу. У мальчишки дрожала рука, но он спал.
Ваграм сидел с другой стороны костра, слегка обхватив коле-ни руками. Браслет на запястье потемнел от крови. Он смотрел в огонь и думал.
«Сейчас, когда всё стихло… я могу попробовать. Попробовать помочь.»
Он попытался вспомнить всё, что знал из своего времени. Всё, что хоть как-то могло пригодиться здесь. Но вместо готовых отве-тов в голове – обрывки.
«Раствор соли при ранах. Чистая вода. Питьё – маленькими глотками. Это работает. Но что дальше? Я ведь не помню, сколь-ко процентов соли в растворе… 0,9? Или 0,5?.. А если сделаю хуже?..»
Он поднял взгляд. Армянские воины сидели рядом. Настоя-щие. Те, кто не знал слова «пластырь», но знал, как выжить среди холма, дождя и врага. Он чувствовал – они не глупы. Просто дру-гие. Их знание – не в словах, а в руках.
27
Он подошёл к раненому – парню с перевязанной грудью. Тот застонал, когда Ваграм присел рядом.
– Рана гниёт, – тихо сказал кто-то.
Ваграм понюхал повязку. Запах был резкий, горький. Он вспом-нил аптечку. Точнее, её запах.
«Йод. Антисептик. Но где я его возьму?»
– У вас есть зола? – спросил он вдруг.
– Что?
– Из костра. Сухая, чистая. Мне нужна зола.
Молчание. Потом кто-то протянул горсть серого пепла.
Он взял, добавил воды, растёр. Сделал кашицу. И медленно, осторожно, начал менять повязку.
– Что ты делаешь? – спросил Аршак, появившись за спиной.
– Пробую, – не оборачиваясь, ответил Ваграм. – У нас… в моём доме так делали. Чтобы рана не сгнила.
Аршак ничего не сказал. Просто смотрел.
Когда он закончил, раненый дышал легче.
– Это не лекарство, – сказал Ваграм. – Но хуже не будет. На-деюсь.
Аршак кивнул.
– Надеешься – уже хорошо.
Он сел рядом.
– Скажи честно. Что ты скрываешь?
Ваграм замер. Потом выдохнул.
28
– Мне нечего скрывать.
Пауза. Аршак кивнул, как будто этого было достаточно.
– Завтра выдвигаемся к реке. Спарапет говорит, нам нужно перехватить отступающих. Пойдёшь с нами?
Ваграм повернулся к нему.
– Да.
Аршак протянул кусок хлеба. Они сидели, ели, молчали. Не было нужды говорить.
«Я всё ещё не знаю, чем могу помочь. Но, может, не нужно знать всё сразу. Может, нужно просто быть здесь. Видеть. Слу-шать. И делать шаг за шагом.»
Он посмотрел в небо. Звёзды над ними были такими же, как и две тысячи лет спустя..
Утро было сырым и холодным. Туман стелился по земле, будто кто-то нарочно пытался спрятать дорогу. Воины молча собира-лись, проверяли оружие, затягивали ремни. Никто не жаловался. Только движения – чёткие, выверенные. Усталость после вче-рашнего боя витала в воздухе, но не мешала. Она была как груз, который уже стал частью тела.
Начислим
+15
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе