Читать книгу: «Чужие проблемы», страница 2

– Мама, ты права.

– Твой папа против. Учитывай это пожалуйста. Уважай его мнение. Он завалил тебя аргументами. О них тебе надо подумать. Потому что нарушения твоего здоровья после укола реальны. К сожалению медицинские работники не все профессионалы, а кроме того могут быть сбои и случайные повреждения, а восстанавливать здоровье, не скажу, что невозможно, очень сложно. В нашей семье, к сожалению, нет средств для восстановления твоего здоровья при ошибке медицинской сестры. В довершение, шанс спасения Паши – совпадение костного мозга Паши с костным мозгом одноутробного брата, а не тобой, его дальним родственником. Сдача крови на типирование – это твоя блажь. Ты это понимаешь?

– Полина Рихтовна утверждала, что иногда не родственники совпадают.

– Врач тебе не сказала, иногда Максим и родственники совпадают, а затем отторгаются.

Это очень сложный процесс. Реципиент погибает из-за несовпадения. Груз ответственности за смерть больного ложится, на кого ты думаешь?

– Мама, я не знаю.

– Почему ты не знаешь? Я знаю, думаю папа догадывается. На донора. Отчасти он виноват, но в пятнадцать лет, Максим, ты должен понимать, вещей наполовину не бывает.

– Вы не верите, что я ему подойду?

– Не верю. Ты подумаешь, переосмыслишь сегодняшний визит врача и успокоишься. Я не знаю, можно ли в Мурманске сдать подобный анализ, – Отринула идею сына Мария Александровна.

– Мне все равно подходишь ты или нет. Ты не будешь никаким донором. Потому что потом я не хочу иметь ребенка-инвалида. Жить с инвалидом. О родителях, Максим, ты не думаешь. Точка, – Кирилл Андреевич встал из-за стола и пошел в комнату. На работе он мечтал о вытянутом положении на кровати: полежать, прочесть что-нибудь по истории Скандинавских стран. Безобидное увлечение эпохой викингов доставляло удовольствие. Сейчас, вместо наслаждения и расширения познаний, ему надлежало обдумывать побуждение его ребенка! Маша поддалась Максиму, и сейчас у него мелькнула мысль, что анализ им навредит. Не мог же его сын совпасть с двоюродным родственником! Седьмая воде на киселе! Насколько он знал себя, по сути, он был в ладах с совестью: нищим у церкви он подавал мелочь, подносил старушкам вещи. Но ему в голову никогда не приходило кого-то спасать! Становиться для Паши донором! Спаситель! Если в высшей степени безрассудно Максим повредит собственному здоровью, что они будут делать! Ему почудился Максим в положении овоща на кровати и рыдающая Мария Александровна! Нет! Ни за что! Пусть его ребенок думает, чем ему грозят его поступки! Если сын так хотел, то мог идти учиться на врача! С Максимом в тот вечер он больше не говорил. Зато Маша отругала родителей Даши Фроловой за агитацию Максима их дочерью на необдуманные подвиги.

– Он поймет. Не горячись. Ему надо подумать. Родители Фроловой извинились и надерут дочке уши. Их девочка смущает одноклассников. А о синем поясе ты сказал обидно.

– Поэтому пусть думает о занятиях. А при положительном типировании? Что мы будем делать если Максим взъерепенится? – Убежденность в ошибке его не покидала.

– Ты сказал ему нет. Я придерживаюсь твоего мнения, но дай нашему сыну возможность переосмыслить информацию и одуматься. Я убеждена Паша не совпадет с Максимом. Он сдаст кровь для собственного успокоения. Удели сыну побольше времени, пожалуйста. Ему нужна твоя поддержка. Ты же помнишь, он боксирует с девяти лет, а не с пяти. Максим с трудом получил первый спортивный разряд и синий пратьят по тайскому боксу. Понятное дело у него сложности!

– Его сложности решаемы, если не забивать голову ненужными идеями о донорстве.

Трудности для Кирилла Андреевича продлились и на завтрашний день. Хотя Леночка отворила перед ним двери приемной и пригласила его войти в кабинет к руководителю Североморского территориального управления. Беркутов входил, а Савва Романович пододвигал себе монитор компьютера на рабочем столе. С напомаженными черными усами, подстриженный, он пребывал с утра в хорошем настроении.

– Полярная ночь заканчивается, Кирилл Андреевич. Это ли не славно… Прекрасное доброе утро! Солнце взойдет одиннадцатого января. Из кромешной тьмы выйдем к свету!

Выйдем с новогодних праздников и заживем!

– Доброе утро. Я по поводу ООО «Акропус», Савва Романович. По набранным доказательствам государственного инспектора Соколова и Косицына из Россельхознадзора должно возбуждать уголовное дело.

– ООО «Акропус». Посмотрим, – Володин, стоя, кликнул мышкой, включил экран. На компьютере его начальника развернулась выписка из единого государственного реестра юридических лиц. Савва Романович промотал страницы до учредителей. Угукнул.

– Мы можем предъявить им предостережение о недопустимости нарушения обязательных требований?

– Да, Савва Романович.

– Предъявите после праздников, Кирилл Андреевич.

– На ООО «Акропус» жалоба рыбака на браконьерство крабов.

– Кирилл Андреевич, я знаю, что на вас я могу положиться. Поэтому скажу без обиняков. Хозяйка ООО «Акропус», Арзамасова Анна Петровна, дамочка состоятельная. Со связями в Москве. Ее муж заседает в Мурманской областной думе. Мои хорошие друзья в Федеральном агентстве по Росрыболовству настоятельно бы советовали пока не трогать это осиное гнездо. Пока обсуждение в думе не закончится, мы ограничимся предостережением. Уверяю Вас! Этого будет достаточно! Не взыщите, Кирилл Андреевич.

– Нам будут указывать как нам работать? Безобразие!

– Кирилл Андреевич, дорогой мой! Не сердитесь. Скоро ветер переменится, и мы…

– Бесподобно, Савва Романович! В нашей стране люди краба не видят на полках магазина, а только от продажи с рук у браконьеров! Все на экспорт идет! Соколов досконально бумажку к бумажке с видеоматериалами доказательства тщательно зафиксировал, вытерпел мое нравоучение по жалобе рыбака, факты укомплектовал с Косицыным из Россельхознадзора и что мне им сказать? По щучьему велению, по моему хотению, ничего сделать нельзя!

– Нельзя, Кирилл Андреевич. Нельзя. Сам бы вознегодовал, но может нам ощутимо выйти боком.

– Мы же работаем под Федеральным агентством по рыболовству. Федеральным!

– Мы работаем в городе, расположенном за Северным полярным кругом с полярными днем и ночью, Кирилл Андреевич по правилам рыболовства для Северного рыбохозяйственного бассейна. Население Мурманска: двести шестьдесят семь тысяч четыреста двадцать два человека. Наше учреждение переименовали и объединили. Открою вам не тайну, сейчас в Мурманской областной думе идут жаркие дебаты на почве передачи полномочий в сфере традиционного, спортивно-любительского рыболовства, прибрежного рыболовства и товарной аквакультуры. Как знать, скоро к нам придут с каким-либо предложением разграничения, ущемления или разделения финансирования. Дело может завершится непостижимо чем. Густонаселенный центр далеко, а Мурманская областная дума близко.

– Хорошо, я скажу Соколову о Вашем распоряжении выслать предостережение на все известные адреса.

– Спасибо, Кирилл Андреевич. Не переживайте вы так. Мы выстоим. Может отщепят кусочек полномочий. Перераспределение средств сложный вопрос. Не хочется с ними бодаться. Муж-депутат крали-собственницы ООО «Акропус» постоянно ездит в Москву. Он вась-вась с власть предержащими, а нам беда, – Беркутов вышел из кабинета начальства. Скрепя сердце, он велел государственному инспектору Соколову передать факт о жалобе рыбака Румянцева в Россельхознадзор, разослать предостережения в январе за своей подписью и подождать.

Пришедший после муай тай домой Максим с ним не поздоровался, как ими в семье было заведено. Шуршал в комнате. Произошедший между ними разлад словно разделил пространство жилища надвое. Напряжение висело в воздухе. Маша задерживалась, расследуя новую детскую склоку. Беркутов подогрел оставшийся со вчера лук, морковку с картофелем, накрыл еду крышкой. В самом начале их знакомства Маша завела правила семейного обеда, он привык к семейному обсуждению их общих проблем, а Максим его игнорировал. Его сын должен был понять, что всегда говорить ему «да» он не будет. Благими намерениями выстраивалась дорога ад! Да начхать он хотел на чьи угодно болезни и страдания! Вот Максим родит ребенка, научит ходить, дорастит до девятого класса, а потом может отдавать собственное дитя на растерзание! Его сын альтруист повредился в уме! Устраивал не пойми какой демарш в его дружной семье! Сравнил фингал под глазом с медицинской операцией! Где Маша? Она что ли тоже решила его наказать? Он решительно встал и пошел в комнату сына.

– Добрый вечер, Максим. Мама задерживается, мы подождем ее или поужинаем вдвоем?

– Добрый. Я не голоден. Ешь без меня.

– Максим… – Он хотел спросить у сына, не удумал ли он затеять голодовку, но с этим правильнее бы разобралась Маша.

– Я занят, – С математикой у сына не складывались отношения. Приходилось сыну помогать.

– Хочешь, чтобы я тебе объяснил материал?

– Нет, спасибо. Я сам.

– Максим, после бокса нужно ужинать.

– С боксом я неудачник, сам разберусь, – Жестко сказал Максим, со злыми, бархатистыми нотами. Голос у его сына ломался.

– Вчера я тебя обидел. Извини меня пожалуйста. Но ты же хочешь достичь девятый кхан? У тебя все получится, но для этого нужно уделять спорту время. Первый разряд ты сдал со второй попытки. Помни об этом и распределяй занятия. Пашу вылечат врачи. Если хочешь, поступай на медицинский. Здесь мы против с мамой не будем, – Кирилл Андреевич не стал поднимать тему донорства, чтобы не заводить пластинку по кругу.

– Даша на меня обиделась. Она мне нравилась. Неважно.

– Что будет если после забора костного мозга у тебя ухудшиться здоровье? А если Паше наоборот станет хуже? Тамара Федоровна тебя возненавидит вместо благодарности. Прибегнем к анонимности. Все эти медицинские процессы очень противоречивы и сложны. Уколы, боли, лекарства. Придется забыть о тайском боксе. Даша сбежит. Агитаторы – болтуны, которые сами ничего не делают, всегда сбегают. А ты, не приведи господь, станешь инвалидом. Сынок?! Ты меня понимаешь? Твоя болезнь поменяет не только твою жизнь, но мою и мамину. Я ни представлять, ни думать об этом не хочу! Мама хочет, чтобы ты подумал и отказался от сдачи анализа сам. Мужчина несет за семью ответственность. За свою жену и своих детей. Ты родился здоровым. Мы тебя очень любим и хотим, чтобы так и оставалось. Для этого что-то от себя отщеплять не рекомендуется. Все имеет последствия. Когда ты подрастешь, ты меня поймешь. Своим детям ты тоже скажешь нет. Чтобы сберечь твое здоровье, мамино и моё заодно, я запрещаю реализовывать твою безумную идею. Кровь сдай, конечно, для успокоения. Результат в девяносто девяти и девяти десятых случаев будет отрицательным. Пожалуйста, услышь меня, – Поддерживать общение с отцом сын упрямо не желал. Положение спасла Маша, пообещавшая обговорить после ужина с мальчиком подачу заявки донора в рекрутинговый центр Федерального регистра доноров костного мозга. Как правило донорами становились совершеннолетние люди, но для маленьких пациентов, как маленький Паша Чижиков, допускались доноры младшего возраста при наличии родственной связи, доброй воли самого донора и его родителей. Никаких серьезных вмешательств в организм. Никаких серьезных вмешательств в организм. Анализ на определение HLA-фенотипа делался полгода. Сдачу крови Мария Александровна назначила на окончание полярной ночи, чтобы Максим все прояснил о себе до дня рождения в апреле. Делался анализ месяцев пять-шесть. Но она подчеркнула Максиму, что его идея ей не нравилась. Она шла у него на поводу. Он сдавал анализ для успокоения. К тому же анализ сдавался в Мурманске в единственном месте в рабочее время с восьми до двенадцати часов дня.

Максим добился сдачи крови в январе. О причинах сына Кирилл Андреевич не задумывался: он и его жена сказали решительное нет на выдумку неразумного чада. Раз сын хотел убедиться в том, что он не подходил Чижикову Павлу на собственном опыте, пожалуйста. От чистых шприцов из свежей вскрытой упаковки никто не умирал! А от неудачных операций пачками! Того хуже: заболевали и приобретали осложнения! Жена описала ему после работы, что при сдаче анализа с нее взяли подпись – в программе проставлялась галочка и все им улыбались и хвалили. Медсестричка в голубом халате, бравшая у сына анализ, причислила Максима к «храбрейшим львам». Ясное дело: подобных идиотов во множестве не находилось!

На работе Соколов, естественно, опечалился решению руководства, но Кирилл Андреевич, развел руками, не обсуждая рекомендацию Саввы Романовича.

Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова лечил пациентов со всего мира. Проводил труднейшие операции и трансплантации. Пропагандировал донорство. Приказом Минздрава центр вошел в сеть национальных медицинских исследовательских центров Минздрава в качестве головного учреждения по профилю «трансплантация». Высочайший профессионализм. Новые технологии и оборудование. Он вложился в эту богадельню и обладал полным право на овацию. Да-да, он сполна заслужил похвалу. Адриэ Бинхаувер, лучший голландский трансплантолог, по его просьбе, а конкретней из-за нулей в сумме ее зарплаты, работала в клинике. С болезнью её ребенка от онкологии, бедняжка, похоже, сошла с ума. Арнольд гнил живьем от метастаз по всему телу, а ей вздумалось его воскресить, как она говорила – перепрограммировать ДНК сына. Создать сверхчеловека. Она безудержно погрузилась в научную деятельность, и Арзамасову Виктору Геннадьевичу хотелось как-то приободрить иностранку. Завоюй она успех, его поместили бы в золотую рамочку как ее благодетеля! А может быть она бы пометила его в своем проекте научного исследования. Ему не помешал бы научный статус! Глупейшие по сути мечты, но безумно приятные. В ее опыт, ему, разумеется, не верилось – иностранцы, что лягушатники, что любители тюльпанов, привередничали непомерно, но, все-таки, при его уме и таланте, а он считал себя птицей высокого депутатского полета, ему хотелось ее поддержать. Худющая брюнетка с темным каре как мужчине, страшная, но умная, она ему не нравилась. Спать он предпочитал с женой Тасей и любовницей Лизель. Женщины с сумасшедшинкой его не привлекали. К тому же ему сказали, прозвище голландки Потрошитель. Жена его любила,

но была глупой и законопослушной – он специально такую выбрал, чтобы ему не противоречила, а любовница его боготворила за его доход и положение уважаемого человека в обществе. Даже имя произносила с придыханием, и называла ласково: мой Орёл Витенька! Да, да, с большой буквы. Таким он себя и видел. Жалко, что внешностью не удался и больше смахивал на карикатуру: низковатый мужчина с жиденькими волосами и водянистыми глазами. Зато парил в душе жены и любовницы и их постелях! В делах у него в недальнем прошлом случился конфуз. Отдел государственного контроля, надзора и охраны водных биоресурсов по Мурманской области запятнал репутацию его фирмы. Как следствие Федеральное агентство почти обанкротило ООО «Акропус»! Подавать возражение на предостережение управленцам из ООО «Стержень» не хватало времени. Его по-настоящему не интересовало, в какое время года законно ловить крабов. Покупатели деликатеса европейцы-чистюли расторгли контракт! Управляющей компании пришлось в спешке переоформлять документы и перерегистрировать ООО «Акропус» на АО «Крабстор». Он выяснял: заместитель руководителя управления Беркутов Кирилл Андреевич сорвал ООО «Акропус» крупную сделку. Испоганил реноме! Как же он обозлился! Его сжирало настроение сделать ублюдку подлость! Наловленные в полярную ночь пятьсот кг краба протухли! Он торговал (по документам – его жена) очень дорогим товаром – морскими ракообразными! Без огромных доходов как бы он тратился на богадельню имени Шумакова и его убогих в Евразийском медицинском центре! На мефрау Андриэ Бинхаувер! В порядке внеочередности она оперировала его знакомых бонзов и способствовала оказанию им «особых» услуг. Он разыскивал человеческие почки или селезенки! Налаживал цепочку связей и самолично покупал донорские части тела! На что пойдешь ради уважаемого должностного лица! Временами они не чурались колдовства и ритуалов! В шарлатанскую черную магию он не верил. Но если твой родственник смертельно болен и на диализе, ты хватаешься за любую соломинку! Разве нелегально помогать людям? Хирург Бинхаувер отлично его понимала. Ее не курящий Арнольд умирал от рака желудка. Не было совпадений, не было доноров. Ребенку не пересаживали больной желудок, мать от горя спятила.» Он обогнул кружок гостей у фуршетного стола и выцепил занимающую его мысли женщину из группы:

– Приветствую Вас, многоуважаемая мефрау!

– Благодарю Вас, господин Виктор.

– Как вы поживаете? Как проходят ваши научные изыскания?

– Сейчас я исследую влияние аллогенного химеризма при лечении рака после химиотерапии. Аллогенный процесс – процесс, протекающий вне рассматриваемой системы. Если костный мозг замещается у реципиента не полностью, то заболевание возвращается. В собаку химеризм пациента не превращает. Последние опыты в сфере трансплантологии по выращиванию человеческих органов в телах животных актуальны для больных по всему миру. Американцы успешно выращивают органы мышей в крысах. Следом разработают технологию для человеческих органов. Это ошеломительное изыскание! Открытие, которое может спасти людские жизни! Я спасу Арношу!

– Андриэ, вы полагаете, открытие произойдет так скоро?

– Виктор, на днях в национальной базе доноров костного мозга нашелся сходный на девятнадцать процентов с HLA-фенотипом моего сына донор по фамилии Беркутов. Там есть пометка о том, что он подросток. Он один человек на миллионы! Мое исследование предельно важное. Я могу получить нобелевскую за мое открытие! Дайте мне совет как мне поговорить с этим человеком, чтобы вовлечь его в мой опыт?! – Яростно прошептала она.

– Анриэ, моя очаровательная Андриэ! Вы хотите договориться с ним?

– Он станет качественней, сильнее, неуязвимей! Выявлены уникальные гены! Я спасу сына, Виктор! Я готова все отдать за этот шанс! Зачем этому мальчику обычная, никчемная жизнь? Какие-нибудь нищие родители! У него будет иммунитет к ядам, повышенная крепкость костей, он не будет чувствовать боль! Я излечу его в признательность от всех болезней! Договоритесь с ним Виктор! Ну, сделайте! Умоляю вас! В ответ я согласна стать вашей беспрекословной рабой! Я душу за вас отдам! Беркутовым я заплачу любые деньги. Я могу спасти Арнольда, Виктор!

На них с удивлением за оборачивались окружающие. Мужчина выдержал паузу и пропустил людей, идущих по лестнице на второй этаж клиники. На его губах проявилась язвительная усмешка. Приглашение в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова на сегодняшний вечер выпало удачным. Он преподаст урок заместителю руководителя управления государственного контроля, надзора и охраны водных биоресурсов по Мурманской области Североморского территориального управления по фамилии Беркутов. Бинхаувер будет оперировать для него всю жизнь любого выскочку. Если он ей поможет, она будет ему должна. Надо было отдать распоряжение оголтелому телохранителю Магомеду слетать в Мурманск, заказать у детектива расследование об этих Беркутовых. За место драки с такими же мордоворотами в грязных закоулках, он, в кои то веки, мог сделать полезное дело.

Полгода после сдачи крови для HLA-типирования Максима для Паши тянулись бесконечно. Против запрета на сдачу костного мозга сын восстал! Вскользь брошенный отцом упрек в неудаче засел в Максиме накрепко. Ведь в пятилетнем возрасте он учил сына проигрывать! Но их разногласие укоренялось, а не сглаживалось. Максим общался с родителями вежливо. Злых бархатных ноток не звучало. Сын переосмыслил что-то в голове. Больше ни о чем важном для него родителям он не докладывал. С каждым днем все больше отдалялся. Беркутов молился на отрицательный исход анализа, заклинал его. Потому что, в этом случае, ему верилось, трещина в их близких отношениях, разгладится. Совпадение с больным ребенком вводило его в ужас.

Раньше его Максим занимался боксом, разъезжал по соревнованиям, взахлеб рассказывая ему о техниках и ударах, советовался с ними по каждому важному для него вопросу. Отныне ел, говорил: «Спасибо» и уходил к себе. Уроки делал сам и все его предложения помочь отвергал. Закрылся как в ракушке. Все чаще приходил с занятий по тайскому боксу побитый с синяками. Он обвинял в болезни маленького Павла себя! Маша тоже очень переживала. Совместные ужины превратились в каторгу.

– Кирилл, я прочла о пересадке костного мозга. Может это не так страшно? В бедро стерильной иглой делают прокол и набирают в шприц определенный объем клеток костного мозга. Процедура безболезненна и безопасна, длится два часа под анестезией, а объем донорского материала восстановится в течение десяти дней. После нее донор день находится в стационаре. Если для него это так важно, давай съездим с ним, если тест положительный! Паша Чижиков нам родственник! Я так больше не могу! Не дом, а минное поле! – Она улеглась в их кровать и прижалась к нему.

– Максим должен понимать, что есть неизменные вещи. Если мы пойдем на попятный, он начнет нами манипулировать. Мы дождемся результата анализа, который будет отрицательным. Не может результат быть иным. Вопрос будет исчерпан.

– Он должен понимать, что мы его поддерживаем и любим.

– И пресекаем глупейшие идеи, благодаря которым впоследствии он станет инвалидом!

– Вам нужно помириться до его отъезда на соревнования. Ему нужна твоя поддержка. Он должен выдержать три боя, чтобы достичь следующего разряда. Я это прочитала в интернете. Мне об этом должен был сказать Максим, но у него обо всем теперь нужно не спрашивать, а докапываться! Взросление сына в действии! Кандидат в мастера спорта! Спортивный инструктор по тайскому боксу! Его игнорирование меня доконает! Ему исполняется шестнадцать, а он не будет праздновать с нами дома, а с кем-то драться на муай тай! Потому что у него подготовка к соревнованиям. Его изобьют, изувечат в день рождения! Пресвятая матерь спаси и сохрани моего ребенка!

ОГЭ Максим сдал и перешел в десятый класс. Чтобы без проблем ехать на Первенство двадцатого июня экзамены он сдавал в мае. Как и хотелось Кириллу Андреевичу его аттестат не содержал троек. Результат анализа он узнал за день до отъезда сына двенадцатого июня, субботним утром. В спальне открылась дверь. Кирилл поднимался с кровати. Его мутило. Голос Маши дрожал:

– Кирюш, он совпал с Пашей Чижиковым.

– Невозможно! – Он сел в кровати, пережидая пока круговорот перед глазами остановится.

Схватила судорога в ногах. Накатила боль в голове. Минуту он сдерживался, прикрыв веки, и скрежетал зубами.

– Кирюш, что с тобой? Ты заболел?

– Ничего, – Он облизал губы:

– Все прошло. Я встаю. Максим уже видел?

– Проглядел, но мне он ничего не сказал. У меня предчувствие беды, – Кирилл Андреевич пошатнулся. Жена за талию придержала его.

– Как ты? Вызвать врача?

– Я умоюсь, меня отпустит.

– Хорошо, но, если что, говори. Позавтракаешь с нами.

После водной процедуры Кирилл Андреевич обрел твердость в стопах. Он улыбнулся себе в зеркале. Как отец, он не мог отлучаться, когда в голове сына засела бредовая идея. Но если симптомы повторятся, Маша заставит его идти к врачу. Да и самому следовало уяснить причину головокружений и нетвердости в ногах. В поликлинике он последний раз сдавал анализы в двадцать лет.

Максим копался в омлете. По телевизору показывали советский мультик.

– Ты смотришь? Ничего не хочешь мне сказать?

– Нет, – На экране маленькая уточка по имени Серая шейка сообщала о своей невозможности летать.

– Во-первых, я желаю тебе на первенстве победы и удачи. Я знаю, ты стараешься. У тебя все получится. Мама тоже так считает. У тренера, как всегда, будут наши нотариальные согласия на твою поездку. А … – Он сконцентрировался – перед глазами поплыло:

– Давай поговорим о положительном тесте.

– Зачем? Я может дурак, но слух мне пока не отбили.

– Максим, ты не дурак, а очень хороший, чистосердечный мальчик. Мамина авантюра тебя успокоить нас подвела. Я знаю, ты во мне и маме очень разочарован. Прости нас, пожалуйста. Я боюсь. Мы обычные люди, и мы боимся. За тебя, за наш привычный уклад. Мама почитала о твоем анализе, но мы не медики. Возможно, операция делается платно. Для того, чтобы тебе сделали пересадку костного мозга, рядом с тобой должен быть взрослый. Чтобы проконтролировать уход за тобой. Ты же не забыл, что пересадка костного мозга – это операция? Мы не говорили тебе, но, когда ты идешь на любимый тайский бокс, мы переживаем, как бы тебя не покалечили.

Для этого я или мама должны отпрашиваться на работе. У нас руководящие должности, отпроситься сложнее чем рядовому сотрудники. Ежегодно в отделах кадром обсуждается время ухода в отпуск каждого работника. Я очень хочу, чтобы у тебя все в твоей жизни получилось, но без здоровья оно может не осуществиться. Это будет опасно и больно, а если что-то произойдет, понадобятся дорогие лекарства, а у нас ни знаний, ни умений тебе помочь! Услышь, меня пожалуйста.

– Я буду бояться укола длинной иголкой, не дав Паше шанс. Паше должно мучится и умирать. Неважно, что он может выздороветь и не жить жизнью инвалида, которой ты так боишься. Я почитал о его заболевании: ему суждено прожить не больше тридцати лет глухим уродом. Но я трусить не буду! Я приду в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова и попрошусь на операцию. Тамара Федоровна нам с Пашей поможет. Я все сказал, – В интонации проклюнулись бархатистые ноты.

– Максим, без наших с мамой согласий тебя не возьмут на операцию. – Мне шестнадцать исполнилось. Юрист в интернете написал о возможности полной дееспособности с этого возраста. Я пошел на занятия. Неудачникам надо больше трудиться чем нормальным людям. Завтра уезжать.

– Максим! – Беркутов от бессилья грохнул кулаком по столу. Сын не хотел его слышать. Не слушался здравого рассудка. Не видел риска. В его ребенке жила отчаянная вера в благоприятный исход для Паши Чижикова.

В понедельник с утра Беркутов Максим Кириллович уехал на Первенство России по тайскому боксу. Лично-командные соревнования родители смотрели по телевизору. В понедельник обустраивались в гостиницах, участвовали в жеребьевке, во вторник мероприятие торжественно открывалось, в среду и четверг соревновались, в пятницу участники состязались в финальных поединках и награждение. По телефону сын им в ходе соревнований никогда не звонил. Но в десять часов вечера субботы телефонная трубка Кирилла Андреевича зашлась трелью.

Евгений Аркадьевич искал Максима.

– Я не понимаю Вас, Евгений Аркадьевич, – Тон тренера Беркутову не понравился. Он опустился на кровать.

– Сам не знаю, какой бес вселился в вашего Максима, Кирилл Андреевич, но всех троих соперников он нокаутировал. Вытянул команду в командном зачете. Отпросился по каким-то его делам. Медаль Максима и корочка о статусе кандидата в мастера спорта у меня на руках, но мы ждем, а его нет! Ждем с обеда. Не знаю, что делать. Вы можете с ним связаться? Если он до восьми не придет, я заявлю в полицию! Послушный мальчик. Что если он в беде? Может быть он у родственников?

– Я сейчас ей позвоню.

– Маш, не могут найти Максима. Узнай у Тамары, может он у них.

– Боже! Куда он делся?! – Мария Александровна побелела и бросилась к телефону.

О том, что Максим в Москве Тамара Федоровна в заботах о ее сыне, не знала. Беркутова оборвала разговор и в ужасе посмотрела на мужа.

– Что он придумал! Боже! Ты сказал, ему не будут делать укол! Что с моим сыном? Где мой ребенок?!

Кирилл Андреевич перезвонил Евгению Аркадьевичу. Тот заявил о пропаже ученика в УВД Гагаринского района. Дежурный пошел на встречу, приобщил подтверждение родителей и упоминание международной клиники по видеосвязи. Открыл локальный поиск несовершеннолетнего ребенка.

Кирилл Андреевич сходил с ума от беспокойства и нервов, куда делся его негодный Максим! Завтра он прилетит в Москву и перевернет Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова сверху-донизу! Жена складывала ему чемодан как вдруг у него произошел эпилептический припадок с судорогами. Мария Александровна позвонила в скорую. Врач предположил повышенное внутричерепное давление и госпитализировал его. Кирилл очнулся в палате. Мария Александровна спала у его изголовья. По всему его телу разливались слабость и апатия. Он заблудился во времени и пространстве.

– Родной, ты проснулся? – Ласково спросила она.

– У тебя произошел эпилептический припадок. Врач думает об опухоли. Ты не помнишь, но вчера тебе сделали МРТ головы.

– Почему ты не едешь в Москву? Ты должна быть там. Максим один не справится.

– Максим нас… тебя… послушался. Полицейские просмотрели камеры. Он заходил в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова один раз. Он маленький, ему сказали прийти и посоветоваться с родителями. Больше медперсонал о нем ничего не знает. Он вышел в дверь, спустился по пандусу и покинул их заведение. Сейчас его ищут добровольцы, – Она слабо улыбнулась. Подсобралась:

– Нам сейчас главное тебя вылечить и поднять на ноги. МРТ спины и головы диагностировало у тебя фибриллярную астроцитому на зрительном нерве. Рост опухоли в левом полушарии может вызвать паралич правой стороны тела. Врач запретил тебе перелет в Москву, и не рискует тебя оперировать. Твоя опухоль расположена в левом полушарии. Операция очень опасна.

По прошествии трех месяцев Беркутова Максима Кирилловича объявили в федеральный розыск.

      Кирилла Андреевича отпустили из больницы в конце периода полярного дня двадцать четвертого июля. В нем расползалась гнетущая тоска. Супруги вставали, ходили на работу, ужинали, ложились спать. Его Максим, самый добрый, доверчивый, светлый мальчик на свете не мог погибнуть! Совсем не неудачник! Борец! Упорный, старательный борец! Он должен был поехать с ним в Москву! Сходить в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова и помочь Чижикову Паше! В сердцах он обвинял в потере сына несчастного мальчишку инвалида! Как он мог не пойти Максиму на встречу! Не уследил, не вразумил, не улетел в Москву…

Мария Александровна его выходила, подняла на ноги, вернула в Североморское территориальное управление. В первых числах августа Кириллу Андреевичу позвонили из школы. Попросили забрать её с работы. Она сломалась и рыдала над сложенным надвое, распечатанным из интернета листом с сайта Главного Следственного Управления с пропавшими без вести детьми: