Никогда не верила я в знаки,
И не замечала их, пока,
С преданностью брошенной собаки,
Не уселась у дверей моих тоска.

Отгоню ее, она вернется
И с покорностью опять глядит в глаза.
От того ли мне сегодня не смеется?
От того ли по щеке бежит слеза?

Антирелигия

Человек? Оболочка? Сущность из ног и рук?
Просто кости с плотью, данные в дар времен?
Аз есмь Бог! Я есть все и вся, что ты зришь вокруг.
Совершеннейшее ничто. И мне нет имен.

Я – и шорох травы в лугах, и капель весной.
Я – и запах моря с соленым привкусом, и волна.
Я – и причина, и следствие, чтоб быть мной —
Древним Богом, в себя вмещающим все сполна.

Я – не часть. Я – целое. Память все время лжет,
Разделяя время на части, склоняясь ниц.
Разве Бог делим? Разве Богу придуман счет?
Он един и цел в мириадах вещей и лиц.

Он един в мириадах молекул внутри меня…
Он един в миллиардах живущих вокруг существ…
Бог во всем. Бог есть все.
Постарайся меня понять…
Аз есмь Бог! Я есть Бог! Все есть Бог!
Только Бог и есть!

***
Человеческий разум диктует свое, увы…
Облегчив осознанье деленьем, отторгнув суть,
И безбожье рождая в словах Ты, Она, Он, Вы
Мы, Оно… И безумьем клеймя единенья путь…

«Разделяй и властвуй!» – лозунг на все времена.
Разделяй… И властвуй… И будет так до поры,
Пока целым не станет частное. И война
До тех пор сотрясать не устанет до дна миры…

Человеческий разум устроен, увы, вот так…
Аз есмь Бог? Я – Безумие, Хаос, Смятенье, Враг…

Я песок

Никогда не тревожь того, кто лежит на дне.

Я песок, и большое море лежит на мне…

В. Полозкова «Колыбельная»

Надо мною сквозь толщи воды полыхнул рассвет,
Чайки с ветром бьются, и рыба блестит в волне.
Я песок. Мне нет дела до них. Я лежу на дне.
Все мои ощущения море свело на нет,
И меня не волнуют вещи за рамками, вне
Той воды, что глотает шум, преломляя свет.

Я песок. Мне нет счета. Я целое из частиц.
Неделима, и все же связи меж ними ноль.
Их вода, придавив, скрепила, добавив соль,
Не оставив тела, но дав миллионы лиц.
Эти лица давно забыли, что значит боль.
Я песок. У меня нет памяти, чувств, границ.

Я лежу на дне, и море лежит на мне,
Поглощая внешнее – все, что не есть вода.
Не тревожьте. Я слишком долго стремилась сюда.
Здесь лишь я и море на мне. И больше нет
Никого. Тишина и покой. Я сомкну уста.
Я песок. Я ушла от всех. Я лежу на дне.

Смерти нет…

Мысли бьются в лихорадке. Сон забыт.
Смерти нет. Помилуй, Господи, спаси…
Дай мне сил не прогибать себя под быт…
Дай мне сил…

Смерти нет. Но кто тогда стоит с косой
За плечом и молча ждет за ночью ночь,
Гонит прочь бежать в туман нагой, босой?
Гонит прочь…

Дай мне сил… Последней мукой напоюсь
Допьяна. Да так, чтоб мысли усыпить…
Будем жить! Я больше вечность не боюсь…
Будем жить…

Мысли бьются… Сон забыт… Блестит металл…
Кто-то ждет, своим молчаньем леденя…
Ждет меня… Хоть ждать, наверное, устал…
Ждет меня…

Смерти нет…

Особенная тишина

Как же хочется особенной тишины,
Той, в которой звуки обнажены.
От ее чарующей глубины
Чувства до предела обострены.

В этой тишине звоном тетивы —
Под ногами шелест сухой травы,
Шорох крыльев в небе ночном совы,
Пробужденье в почках весной листвы.

Барабана бой в этой тишине —
Звук любой и шорох любой извне,
Например, капель, или на стене
Ход часов, и дождик, и даже снег.

Я хочу нырнуть тишине на дно,
И сквозь глубь безмолвия надо мной,
Ощущая звуки скорей спиной,
Чем умом и раковиной ушной,
Стать одним с ней целым. Стать тишиной…