. Какое-то время женщины молчали, с любопытством и неприязнью разглядывая друг друга. Наконец, Рыжая грациозно изогнулась, закинула ногу на ногу и чуть прищурившись, насмешливо изрекла:

– Ты, разумеется, догадываешься, кто я ? Значит не догадываешься,– увидев выражение танинного лица, незамедлительно сделала вывод Рыжая.

– Честно говоря, я абсолютно не понимаю, ни кто ты, ни что ты здесь делаешь – призналась Татьяна. – Уж будь добра, просвети меня!

Рыжая усмехнулась и заговорила, Танечка внимательно слушала, и могло показаться, ее вовсе не трогает то, о чем поведала незваная гостья. На самом же деле в душе ее бушевал ураган, ревела буря. Таня не была дурой или блаженной и отлично понимала, многочисленные командировки любимого не обходились без адюльтера. Алекс любил секс, любил женщин, и Таня не стала для него единственной, как не стала бы ни одна другая. До сего дня она искренне полагала, что все его похождения не более, чем физиология. Сейчас же происходило нечто чудовищное, сродни катастрофе. Мир ее рушился, и вернуть былое не представлялось возможным. Буря сменилась апатией. Главное сказано, детали – ненужная лирика. Голос Рыжей, что смяла и выбросила ее жизнь, звучал все глуше. Всем естеством Таня чувствовала – все сказанное, правда. Нет нужды звонить, выяснять, искать опровержения. Татьяна медленно уплывала куда-то вслед за сигаретным дымом.

Согласно рассказу Рыжей, выходило, что уже три года Алекс крутит роман. То не интрижка, именно роман. Поначалу страстный, огневой, потом трепетный и нежный. Однако это не главное. Отнюдь не это показалось Татьяне главным – Рыжая ждала ребенка, его, Александра малыша! Вот то, чего не могла переварить Татьяна, то, что выбило почву из-под ног и лишило самообладания. Ребенок Александра! Саши, который и слышать ничего не хотел о детях, который как безумец радовался ее бесплодию, даже напугал ее тогда… Саша, Саша…как же так?!

Что ж, такова судьба, видимо, так на роду написано. Рано или поздно люди хотят детей, хотят семью. Мешать она не станет. Однако пусть он сам подтвердит все это, скажет ей в лицо. Она непременно дождется его и выслушает, а там будь что будет.

– Вот, пожалуй, и все – произнесла, между тем Рыжая – теперь ты понимаешь, что не придти я просто не могла. Алекс человек деликатный, трепетный, сам бы он долго еще жалел тебя, отрезал бы по кускам.

– «Алекс»?! «Деликатный»?! «Трепетный»?! – не поверила своим ушам Татьяна, – Это же ерунда какая-то…

– Короче, ты меня услышала, выводы сделала, даю тебе неделю на сборы. Через неделю духу твоего в этой квартире быть не должно. Ясно?

– Куда уж яснее – едва шевеля губами, прошептала Татьяна.

Выполнив свою миссию, оставив руины, но, не заметив этого, Рыжая гордо удалилась, преисполненная чувством выполненного долга. Удерживать ее Таня не стала.

Потянулись дни ожидания. Таня как будто замерла где-то между явью и сном. Она ждала Александра так, как никогда доселе. Надежда уступала отчаянию и наоборот, ночи сменялись днями, растянувшись в бесконечную унылую цепь. Таня переводила, кусая губы, что-то пила и ела, сама не осознавая , что и как. Она ни разу не заплакала, смотрела в пространство сухими глазами и думала , думала, думала. Впервые в жизни она знала точно, что сделала все как надо, ее вины в случившемся нет. Стало быть, просто ее время вышло, пришла пора освободить место, отойти в сторонку и не мешать. Таня предавалась воспоминаниям , перебирала свою жизнь с Сашей как жемчужные бусы и бережно складывала сокровенное где-то в сердце.

И вот он – решающий день. Таня проснулась чуть не на рассвете, долго принимала душ. Она умащивала тело ароматными маслами, укладывала волосы, тщательно не спеша подкрашивалась и несколько раз переодевалась. Сегодня все должно было быть по высшему разряду. На душе у нее было как-то неестественно спокойно. Таня уже приняла решение, и волноваться было не о чем. Все зависело от того, что скажет ей Александр. Следовало встретить его, обогреть любовью, окутать теплом и лаской. Он не должен ничего узнать раньше, чем она посчитает нужным. Не стоит начинать неприятный разговор сразу, лучше дождаться подходящей минуты. Все все идет своим чередом, жизнь сама все расставит по местам, подскажет, даст знать.

Таня бросилась в его объятия, вдохнула глубоко знакомый запах. Закружилась голова, подступил к горлу предательский ком, но она сдержалась, проглотила, ничем себя не выдав, прижалась теснее и не отпускала чуть дольше обычного. Саша ничего не почувствовал. В машине он тискал ее, до боли сжимал пальцы. Едва переступив порог, он принялся молча, яростно раздевать ее, она как всегда поплыла без поцелуев и игр, покорная, ждущая. Иссякнув, он поднялся и, не оглянувшись, направился в душ. Татьяна собрала разбросанные в беспорядке вещи и отправилась хлопотать на кухню. В духовке ожидало своего часа мясо, на столе стояло большое блюдо с тушеными овощами , коньяк для него, в холодильнике остыло вино для нее. Саша спокойно уселся за стол, ничем не выказав радость от аппетитного натюрморта, так бывало всегда, этот пункт значился в своде, созданных им правил. Он насладился ужином и снова потянул ее в кровать.