Читать книгу: «Демон», страница 13

 
Друзей и милую семью.
И только ждут луны восхода
Его незримые жильцы:
Тогда им праздник и свобода!
Жужжат, бегут во все концы.
Седой паук, отшельник новый,
Прядет сетей своих основы;
Зеленых ящериц семья
На кровле весело играет;
И осторожная змея
Из темной щели выползает
На плиту старого крыльца,
То вдруг совьется в три кольца,
То ляжет длинной полосою
И блещет, как булатный меч,
Забытый в поле давних сеч,
Ненужный падшему герою!..
Всё дико; нет нигде следов
Минувших лет: рука веков
Прилежно, долго их сметала,
И не напомнит ничего
О славном имени Гудала,
О милой дочери его!
 

 
Но церковь на крутой вершине,
Где взяты кости их землей,
Хранима властию святой,
Видна меж туч еще поныне.
И у ворот ее стоят
На страже черные граниты,
Плащами снежными покрыты;
И на груди их вместо лат
Льды вековечные горят.
Обвалов сонные громады
С уступов, будто водопады,
Морозом схваченные вдруг,
Висят, нахмурившись, вокруг.
И там метель дозором ходит,
Сдувая пыль со стен седых,
То песню долгую заводит,
То окликает часовых;
Услыша вести в отдаленье
О чудном храме, в той стране,
С востока облака одне
Спешат толпой на поклоненье;
Но над семьей могильных плит
Давно никто уж не грустит.
Скала угрюмого Казбека
Добычу жадно сторожит,
И вечный ропот человека
Их вечный мир не возмутит.
 

Кориандр о «Демоне»

Мне всегда было интересно рисовать образные и эмоциональные истории, и каждая из сцен «Демона» Лермонтова буквально просится быть визуализированной. Романтизированный донельзя Дух Изгнания, Тамара – прекрасная, печальная, страстная. И потрясающий колорит Кавказа.

Я была однажды в Грузии проездом. Она запомнилась мне захватывающими дух перепадами высоты у самого Казбека, утренним туманом на вершине серпантинов – таким густым, что не видно края, и каким-то особенным спокойствием, которое сложно постичь жителям равнины – наверное, потому, что у нас нет напоминания в виде высоких гор, которые закрывают небо. Рядом с ними очень ясно ощущаешь границы своего могущества как человеческого существа.

И когда я перечитала поэму, я поняла, что на самом деле меня больше всего волнует в этой истории взгляд со стороны Тамары – юной, смертной. В своих иллюстрациях я хотела уделить больше внимания ей. Какой она была до появления Демона? Как изменился ее взгляд после? Всем нам, конечно, хочется любоваться Демоном, и я не исключение (вы видели!). Но эта история – не просто конфликт Демона с миром, это еще и трагедия отдельной человеческой жизни – жизни ни в чем не повинной девушки.

Такой фокус показался мне правильным, ведь для Демона эта история – очередной виток конфликта с небом, а для Тамары – вся ее жизнь и смерть. Мне хотелось исследовать ее эмоции, то, как на ней сказывалось влияние Демона, превратившее ее из жизнерадостной в почти что одержимую. Внимание к этой трансформации стало для меня ключевым моментом в разработке концепции иллюстраций, ведь передо мной в этот раз не стояла цель изобрести что-то радикально новое. Скорее, я старалась нащупать образы, которые уже сложились в коллективном восприятии, в том числе благодаря художникам, обращавшимся к «Демону» раньше. Нащупать и взглянуть на них через призму собственного стиля, восприятия и времени.

Эти размышления отразились на стиле графики. У всех цветных иллюстраций первый слой заполнен ярко-оранжевым – цветом жизни. Он проступает тут и там на стыке контуров и форм, светится ореолом вокруг предметов и людей. Тогда как синие оттенки я выбрала для образов смерти и Демона – на нем синий становится практически электрическим, а в сцене свидания с Тамарой заполняет все холодным светом. Оранжевый и синий находятся на разных сторонах цветового круга, что отсылает к конфликтной основе происходящего. Мне очень нравится, как этот концепт лег на иллюстрацию в «сцене со слезой», когда Демон колеблется под освещенным окном Тамары и находится буквально и фигурально между светом и тьмой. И его появления в начале и в конце происходят в закатных сумерках, ведь он «…Ни день, ни ночь, – ни мрак, ни свет!..»

Внимательный читатель найдет и другие отсылки, которые я расставила в иллюстрациях. Например, шрамы, которые носит Демон, когда-то носил художник, который оказал на меня большое влияние в начале моего пути (и имеет непосредственное отношение к этому произведению), а в основу фрески вокруг молящейся Тамары легла реальная фреска из древнего грузинского монастыря в Атени.