Читать книгу: «Все демоны ада. Книга первая. Повелитель демонов», страница 3

Часть II

Город Ромстад

Хорк мерно бежал по лесу по направлению к скалам и лениво размышлял: взобраться ли ему наверх, поискать птичьи гнезда или пошнырять у подножия гор – там в щелях любили прятаться мелкие вкусные зверушки. Размышляя подобным образом, хорк выскочил из-под тени деревьев на небольшую полянку, поросшую невысокой травой. Открытые пространства хорк не любил и такие полянки пересекал длинными быстрыми прыжками. Но после первого же прыжка он развернулся и прыгнул обратно под защиту деревьев, залег за ближайшим из них и затаился. По полянке кто-то недавно прошел. Но не это так испугало хорка – в лесу было много всякой живности. Многие из них были на полянке и сегодня, и вчера, и даже раньше, некоторые пересекали ее несколько раз в разных направлениях – это хорк чуял. Но он не мог учуять того, кто прошел именно в этом месте, перед которым хорку пришлось отступить. Дело не в том, что это был незнакомый запах – запаха не было вовсе! Но глаза хорка не обманывали. Он поводил носом – опасностью не пахло. Осторожно выбравшись из своего укрытия, хорк начал подкрадываться к необычным следам, на каждом шагу принюхиваясь и поводя ушами. Его гибкое тело, покрытое короткой коричневой с темно-зелеными пятнами шерстью было напряжено, а небольшой хвост был опущен и прижимался к ногам.

Следы оказались необычными. Подобных хорк еще не видел в своей жизни, а он был хоть и молодой зверь, но уже достаточно опытный. Следы просто не могли принадлежать какому-нибудь знакомому ему животному. Кроме того, они никак не пахли. Это совершенно сбивало с толку бедного зверя. Из любопытства он пробежал немного по этим следам и сделал настолько поразившее его открытие, что ему пришлось возвратиться к своему укрытию за деревом и успокоиться.

– Невероятно, – шевелились в маленьком мозгу хорка мысли, – Всего две ноги! И не птица! А какой огромный! Да еще и не пахнет!

Судя по примятой траве, неизвестный зверь прошел здесь по направлению к скалам, причем совсем недавно. Хорк недовольно фыркнул и, благоразумно отказавшись от рейда в горы, побежал вглубь леса, надеясь поживиться чем-нибудь у ручья, протекавшего через весь лес и снабжавшего водой все его живое население. У ручья хорку посчастливилось поймать орса – маленького водяного грызуна, с шерстью похожей на перья. Насытившись, хорк почувствовал желание отдохнуть, чем и занялся незамедлительно, забравшись в ближайшее дупло. Про необычные следы он больше не вспоминал – память у хорков короткая, особенно у молодых.

А между тем, следы вели прямо к скалам и, будь хорк полюбопытнее и посмелее, и пробежал бы по следам, так удивившим его, до самых гор, то он удивился бы еще больше. Ибо следы, подойдя вплотную к отвесной скале, просто исчезали на заросшем цветами пятачке, и нигде больше не продолжались. И каким бы опытным и смышленым не был хорк, он ни за что не догадался, что монолитный на вид гранит скрывает за собой большую пещеру, причем не какую-нибудь там заброшенную, а вполне обжитую, но не зверем или дикарем, а вполне цивилизованным молодым человеком. Этот самый молодой человек и находился внутри, одетый «по-домашнему», то есть в штаны и рубашку, и, сидя на стуле, сделанном из дерева Зурда, методично точил кинжал. Его руки двигались совершенно самостоятельно, выдавая отличное знание дела, а сам он задумчиво глядел на единственный источник света в пещере – небольшой хрустальный шарик, в металлической подставке на большом каменном столе.

– Да, Тэлм, – также задумчиво проговорил он. – Ну и каша заварилась. А что самое страшное, так это то, что эту кашу хотели заправить именно тобой.

Да, это был Тэлмер. Без особых проблем ему удалось выбраться из глубочайших подземелий святилища, да еще рядом с местом пересечения силовых линий. В связи с происходившими в святилище Гормеруарз событиями, в округе скопилось большое количество потенциальной энергии, поэтому для переноса в другой мир не потребовались сложные приготовления. На бегу, неся на плечах тело брата, приближаясь к точке пересечения силовых линий, которую он видел своим «зрением-извне», Тэлпмораук представил в уме место, куда он хотел переместиться, и выкрикнул формулу переноса. Он исчез как раз в тот момент, когда на поверхность выбрался один из отрядов, посланных за ним в погоню. Хранитель, возглавлявший отряд, сумел пройти по следам беглеца, но опоздал всего на несколько мгновений. О том, что предатель Тэлпмораук ушел куда-то в бесконечный континуум миров, сразу же было доложено старшему Хранителю и жрецам высшего посвящения. Были использованы сложнейшие приборы, улавливающие колебания рек энергии, омывающих миры бесконечных вселенных, величайшие заклятия, повелевавшие всеми стихиями, магические формулы поиска и заклинания вызова духов. Все было тщетно. Тэлпмораук исчез бесследно.

Верховный жрец высшего посвящения, а по-простому, Роньон, сидел в юго-западной башне замка. Как управляющий, он имел свой кабинет, причем неплохо обставленный. В центре кабинета высился громадный тяжелый дубовый стол, на котором оплывали воском две свечи в серебряных подсвечниках. Кроме них на столе лежал человеческий череп, металлический прибор странного вида и непонятного назначения, и большая книга. За столом в резном кресле сидел сам хозяин кабинета. Он листал лежащую перед ним книгу, но мыслями был, похоже, далеко от чтения. За его спиной горел огонь в большом камине, пламя неистово металось за бронзовой решеткой. А через узкие окна-бойницы падал багровый свет заката, окрашивая в жуткие краски дверь напротив, ведущую в личные апартаменты Роньона, как всегда защищенную оградительными чарами. В углах кабинета, как будто на страже, стояли четыре манекена в доспехах, с различным вооружением. Панцирник с палицей в руке; мечник, опирающийся на двуручный меч; копейщик, с копьем и щитом, и простой пеший воин – в кожаном доспехе, с топором в руках и саблей на поясе.

Странный прибор, стоящий на столе Верховного жреца, состоящий из непонятным образом соединенных между собой металлических колец и стержней, вдруг заколыхался. Его кольца завращались в различных направлениях, издавая при этом тихий мелодичный звон. Задумчивого настроения Роньона сразу как не бывало. Он бросил настороженный взгляд на прибор, а его правая рука скользнула под крышку стола. Из середины прибора выдвинулся тонкий стержень со стрелкой на конце, указывающей куда-то за правое плечо жреца. Тот сразу расслабился и повернулся (кресло хоть и было массивным, но свободно вращалось вокруг оси подставки) лицом к «копейщику». Статуя, вместе со своим основанием и частью стены, сдвинулась в сторону, и из темноты, как ее порождение, в свет кабинета вышел Хранитель. Судя по черному одеянию, один из Хранителей высшего ранга.

– Вы могли бы и предупредить меня о своем приходе, – недовольно проворчал Верховный жрец.

– О моем приходе вас и так хорошо предупредил ваш прибор, – Хранитель чуть двинул рукой в сторону стола, где стрелка прибора показывала прямо на него, и в его голосе Роньону почудилась усмешка.

– И что вы хотите мне сообщить? – поинтересовался управляющий, дотрагиваясь до прибора, чьи кольца после этого опали, а стрелка исчезла.

– Нами были исследованы остаточные напряжения силовых полей после переноса. Но точка предполагаемого средоточия энергии получилась слишком размытой из-за сильных нелинейностей поля вокруг пробоя межмирового пространства. Для уменьшения области поиска был предпринят расчет области-точки наибольшей вероятности, с учетом взаимной проникаемости миров и интерференции их силовых полей, по методу Рокалоло де Винсера. Этот метод заключается в том, что…

– Не читайте мне лекцию, – прервал монотонный бездушный голос Хранителя Верховный Жрец, – Если мне понадобится теоретическое обоснование, я вас об этом попрошу. А пока просто доложите о результатах расчета. Продолжайте!

– Было обнаружено семь миров, – голос Хранителя не изменился ни на йоту, – наиболее вероятностных и попадающих в область средоточия энергии. Два из них мы отбросили: на одном невозможно жить из-за яда в атмосфере, другой – раскаленный. Осталось пять наиболее подходящих.

– Не спешите отбрасывать эти два мира, Тэлпмораук бывал и не в таких. Кроме того, он мог перенестись туда, чтобы отвести погоню. Так… Что было предпринято еще?

– Были взяты пробы почвы в месте переноса и подвергнуты алхимическому анализу. Поисковым командам, отправляющимся в эти миры, будут даны результаты этих анализов и необходимые приборы.

– Похвально. Советую вам дополнить поисковые команды дьявольскими псами. Биологические данные о Тэлпморауке – кровь, кожа, запахи и так далее – получите в ледяном хранилище. Я распоряжусь. У вас все?

– Да.

– Тогда можете идти. Обо всех результатах поисков докладывать в любое время суток. Свой хрустальный шар я выключать не буду.

Хранитель высшего ранга молча поклонился Верховному жрецу и, повернувшись, скользнул в проем в стене. Копейщик встал на свое место. Управляющий повернулся к столу. Заложив книгу тонкой пластиной из ирриала – драгоценнейшего металла, – он захлопнул ее и посмотрел на череп, лежащий у него на столе. Зловещая улыбка играла на губах «старого Роньона».

А «мятежник, отступник и предатель», то есть Тэлпмораук или попросту Тэлмер, точил кинжал в потайной пещере, находившейся, кстати, в одном из тех пяти миров, которые собирались обшаривать посланцы жрецов. Он знал, что Возродившие Зло все силы бросят на поиск того, на кого возлагались большие надежды, кто был одним из вернейших и сильнейших, и кто сорвал все их планы, кто скрылся, унося с собой все их секреты, и кто был им ненавистнее всех остальных врагов вместе взятых. Ведь больше всего ненависти вызывает тот враг, который раньше был другом. И рано или поздно его обнаружат здесь. Поэтому Тэлпмораук задерживаться не собирался. Сунув кинжал в ножны на пояснице, он поправил ремень, и направился в глубину пещеры, где лежали кое-какие припасы.

Юноша быстро собрал мешок: продукты в дорогу – вяленое мясо, сушеные фрукты, легкий, но сытный дорожный хлеб; сушеные травы, как для лекарственных, так и для магических нужд; запасную одежду. На самое дно он опустил плотный мешочек с драгоценными камнями, золотыми монетами и парой самородков чистейшего ирриала величиной с орех. Потом надел легкий поддоспешник из мягкой кожи болотного наула, а поверх него натянул кольчугу. Мало у кого могла бы быть подобная. Мириады сверкающих мелких колечек сплетались в сияющую рубашку с воротником и капюшоном, плотно облегавшим голову, с длинными рукавами, с полами, заходящими на бедра. На две трети она состояла из мифрила, на одну – из ирриала. Создали это сокровище, конечно же, гномы. Кто же еще обладал достаточными запасами мифрила – подлинного серебра? Впрочем, никто кроме гномов, непревзойденных мастеров кузнечного дела, не смог бы так выделать кольчугу, добиться такой мягкости, гибкости и легкости. Эту кольчугу гномы преподнесли Тэлпморауку в подарок. Именно он свел гномов с людьми из одного заброшенного мира, где, как оказалось, находятся единственные во Вселенной крупные месторождения ирриала, металла, способного отражать прямое магическое воздействие.

Шлем Тэлмер брать не стал, но достал чисто мифриловую маску, тоже доброй гномьей работы. Маска прикреплялась особыми зажимами к капюшону кольчуги, была снабжена амортизационной подкладкой и так плотно подогнана к лицу юноши, что он почти не ощущал ее, когда носил.

Поверх кольчуги он надел свою старую потрепанную черную куртку, опоясался ремнем, с кинжалом в ножнах, перекинул перевязь через плечо и прикрепил маску на бедро, чтобы была под рукой. Накинул простой серый дорожный плащ, скрепив его у горла фибулой с изображением щита, на котором перекрестились меч и цветок. Затем подошел к стене. Там, в нише, лежала аккуратно завернутая в полоску шкуры брукса – местного хищника – шпага из неземного металла. Эленар – властительница звезд – так назвал ее Тэлмер. Бережно взяв ее обеими руками, юноша отправился в глубь пещеры. По мере того, как он продвигался, в пещере становилось как будто светлее – свет как бы двигался вместе с ним. Пещера сужалась, образуя низкий коридор. Потом стены опять разошлись в стороны, и Тэлпмораук очутился в небольшом гроте, в стене которого напротив виднелось большое отверстие – ход шел дальше. Но молодой человек подошел к большой плите, лежащей у стены, и опустился на колени.

– Что ж, брат, – после недолгого молчания сказал он, – Пришло время нам снова расстаться. Ты остаешься здесь, а я ухожу. Ухожу мстить. И клянусь тебе на моей шпаге и своей кровью, что отомщу не только за тебя, но и за тех, кто страдал вместе с тобой, за тех, кто страдал до тебя, и за тех, кто еще будет страдать. Ибо зло вновь пришло, и я сожалею, что помогал ему в этом. И клянусь тебе, что я все сделаю, чтобы исправить свою ошибку. – С этими словами Тэлпмораук взялся за рукоятку шпаги, и она бесшумно выскользнула из ножен.

– А тебя, Эленар, я прошу: испей моей крови и служи мне верно.

Он провел лезвием по запястью левой руки, держа ее над могилой. Несколько капель крови упали на камень и тут же впитались. Клинок зашипел, завибрировал в руке юноши. Тот закрыл глаза. Когда спустя некоторое время снова открыл их, рана на руке затянулась, а на лезвии шпаги не было никаких следов крови. Тэлмер выпрямился, вложил Эленар в ножны, повесил их на пояс и произнес, обращаясь к могиле: «Прощай», – после чего вышел из грота.

Проходя мимо стола, он взял лежащую на столе маленькую фляжку с зельем, уничтожающим запах (к сожалению, оно быстро выветривалось), глотнул из нее, а остатки разбрызгал по одежде. Вскинул мешок на плечо и подошел вплотную к стене. При его приближении монолитная, казалось, скала дрогнула и сдвинулась в сторону, обрушив на юношу поток света. Тот обернулся и щелкнул пальцами – светильник на столе погас. Тэлпмораук поправил мешок и вышел из пещеры. Скала скользнула на место.

Проходя через естественный цветник, разросшийся на пятачке перед его убежищем, он нечаянно наступил на длинное вьющееся растение с красивым синим цветком, случайно оказавшееся на его пути. Бедный вьюнок попытался выпрямиться, но безуспешно. К нему на помощь склонилось несколько стеблей большого куста с крупными белыми цветами. Поднимаясь, вьюнок недовольно пробормотал вслед молодому человеку: «Нахал!»

– Ну-ну, не надо так, он тебя просто не заметил, – успокаивающе прошелестел добродушный куст, своими стеблями оправляя помятые листья вьюнка.

– А мне он понравился, – вздохнула золотистая Ривелла и шевельнула своими тоненькими веточками.

– Да, такой приятный молодой человек, – подтвердила маленькая розовая Сарья, и тоже поглядела в сторону, куда ушел Тэлмер. Но юноша по имени Тэлпмораук был уже далеко.

 
***
 

В общем зале постоялого двора «Шестирылый завропод» под вечер было шумно. Впрочем, этим он не отличался от других гостиниц города. Дело в том, что в этом году честь проведения Большого Базара по жребию досталась именно этому городу – Ромстаду, куда за сравнительно короткое время съехалось огромное количество народа. Но не все из них были торговцами или скажем потенциальными покупателями. Большое число из прибывавших людей (и не людей) было просто любопытными. Ведь Большой Базар был, помимо всего, и выставкой необычных товаров, привозимых из далеких миров самыми отважными и предприимчивыми купцами. А разнообразию товаров соответствовало и разнообразие присутствующих рас. И уже давно никто не удивлялся их нечеловеческому виду. Вот и в «Шестирылом завроподе» собралась довольно разношерстная компания. За одним из самых больших столов сидела только что приехавшая группа торговцев, они тихо обсуждали какие-то свои торговые планы. За другим – гуляла развеселая компания. За третьим – ужинал пожилой крестьянин со своим многочисленным семейством. В одном месте небольшие столы были сдвинуты – за ними шумно гомонила толпа почти незнакомых друг с другом людей, там делились впечатлениями о первых днях Большого Базара, травили байки, анекдоты. Сизый табачный дым клубился над этим столами, то принимая вид чудесных городов, то превращаясь в невиданных зверей. Никто этому не удивлялся, так как у камина в кресле сидел джарв – сгорбленная фигура, как и все джарвы с головы до ног закутанная в бордовое одеяние. Из-под низко надвинутого капюшона представителя расы прирожденных волшебников высовывалась лишь длинная трубка, попыхивавшая ароматным дымком. Рядом грел ноги, вытянув их к камину, житель мира Харт. Одетый в серебристо-зеленую тунику, развалившись в кресле и положив чешуйчатые руки на живот, он довольно урчал, а его гребень, обычно торчавший, сейчас лежал как приглаженный, что было у хартьянцев признаком величайшего удовлетворения.

В общем зале все были заняты своими делами и никто не обратил внимания на вошедшего с улицы в зал молодого человека в дорожном плаще и с мешком за плечами. Окинув быстрым взглядом помещение, лишь слегка задержавшись на изменчивом табачном облаке, юноша направился к стойке, где протирал большие пивные кружки хозяин – кряжистый пожилой человек с бакенбардами.

– Эй, почтенный, – обратился к нему путник, – Мне нужна одноместная комната. У вас есть свободные?

Хозяин поднял глаза, не спеша осмотрел юношу, сделал для себя какие-то выводы и переспросил:

– Вам нужно комнату? Видите ли, – продолжал он со вздохом. – В связи с большим наплывом желающих попасть на Большой Базар, свободную комнату найти непросто во всем городе…

Молодой человек нетерпеливо бросил на стойку золотую монету.

– Но хозяин «Шестирылого завропода» может найти все, что угодно, – не смутился человек за стойкой. – Вам подойдет комната на втором этаже?

– Конечно.

– Вот и ладненько! Не желаете ли перед сном перекусить?

– Пожалуй. Думаю, мне хватит мясного пирога и кувшина с вином. Можете еще поджарить немного ветчины. – Юноша положил на стойку еще пару монет.

– Сколько дней у нас пробудете? – полюбопытствовал хозяин «Шестирылого», сметая золотые в карман передника.

– Пока еще не знаю.

– Что ж, пока ждете ужина, не угодно ли пивка? У меня добрый эль, – трактирщик кивнул на внушительных размеров бочонок.

– Спасибо, но я предпочитаю вино, – с этими словами молодой человек повернулся и, отыскав глазами свободный столик, направился к нему. Вскоре служанка принесла немудреный ужин. Юноша принялся за еду, одновременно рассматривая находящихся в зале. Дело близилось к ночи, и люди потихоньку расходились.

Под столом вдруг что-то зашуршало. «Крысы? В таком приличном заведении?» – удивленно подумал ужинавший путник, глянул себе под ноги и тут же забыл про еду. У его ног стоял гном. Гном чуть выше длины ладони! Но, тем не менее, самый настоящий молодой гном: кряжистое, крепкое, хоть и маленькое тело, курчавая борода, красные с синим одежды типичного для гномов покроя, и алый колпачок с кисточкой – любимый гномовский головной убор. И, вдобавок, самый настоящий, пусть и крошечный, топор.

– За мной гонятся, – проговорил гном и оглянулся. – Пожалуйста, прошу тебя, спрячь!

Грохнула входная дверь, и в зал ворвался толстый разъяренный человек, судя по пестрой одежде – явно владелец балагана. С его левой руки капала кровь.

– Где он? – заорал балаганщик, оглядывая зал и недвусмысленно потрясая плеткой.

– Лезь скорее в мешок, – шепнул гному юноша и снова принялся за еду, напустив на себя равнодушный и усталый вид.

– Где он? – продолжал надрываться толстяк, уже прямо обращаясь к столу, где сидела веселая компания.

– Да кто он-то? – благодушно поинтересовался рыжий здоровяк из этой компании. Остальные заинтересованно и выжидающе смотрели на толстого балаганщика.

– Гном! – зарычал тот. – Я видел, как он вбежал сюда. Отвечайте, где он спрятался?

– Ребята! Он гонится за гномом! Вот великий воин! – захохотал рыжий.

– Это был совсем крошечный гном! – побагровев, раздраженно крикнул толстяк. Тут уже вся компания покатилась со смеху.

– Надо же, совсем крошечный! Ну, просто совсем: пять футов в высоту, два с половиной в ширину. Ага! Да еще с маленьким таким топором, так топориком, всего в двадцать фунтов весом! Ха-ха-ха! Го-го-го!

– Болваны! – совсем вышел из себя балаганщик. – Я его поймал в одном далеком отсюда мире. Но он, негодяй, удрал, да еще и поранил мне руку! – с этими словами он, вне себя от ярости, щелкнул своей плеткой, но попал себе по раненой руке, выронил плеть, запрыгал, схватившись за левую руку, запутался в плетке и рухнул на пол.

– Да, – покачивая головой и все еще смеясь, сказал рыжий здоровяк, – Надо же было до такого состояния дойти. По-моему ему надо на свежий воздух. Да и нам не мешало бы освежиться. А? – он подмигнул своим приятелям, и через пару мгновений веселая компания покинула «Шестирылого завропода», унося с собой и незадачливого владельца балагана.

В зале к этому времени остались только молодой путник, заканчивающий ужинать, старый джарв и хартьянец, сидящие у камина, да спящий за одним из столов субъект потрепанного вида. Его безуспешно пытался разбудить хозяин. Наконец ему это удалось. Потрепанный субъект встал, покачиваясь, и оказался небритым мужчиной средних лет, похоже, что местный. Разобравшись, что он не дома, забулдыга потянулся, взял со стола шапку и направился к выходу. Убедившись, что тот более-менее крепко стоит на ногах, трактирщик подошел к сидящим у камина. Спросив о чем-то и получив утвердительный ответ хартьянца и согласное покачивание капюшона джарва, хозяин выпрямился и взглянул на юношу – последнего, оставшегося в зале. Этот последний, как раз вставал из-за стола, и, в свою очередь, вопросительно глянул на хозяина «Шестирылого». Тот понимающе кивнул:

– Сейчас я вас провожу. Только подождите минутку, я запру дверь.

Выходя через минуту из зала, хозяин захватил канделябр с тремя свечами, а когда он и его спутник скрылись за дверьми, джарв чуть взмахнул рукой, и зал погрузился во тьму. Погасли все свечи в подсвечниках, лампы в большой люстре и на стенах. Лишь камин продолжал гореть, и отблески пламени, пылавшего в нем, играли на бордовых одеждах джарва, который продолжал курить свою трубку, и на чешуе хартьянца.

Комната, в которую хозяин проводил молодого путника, была самой обыкновенной комнатой обычного постоялого двора. Кровать, два стула, стол, тумбочка, небольшой встроенный в стену шкаф, окно, выходящее на улицу. Передав ключи и пожелав спокойной ночи, хозяин вышел и притворил за собой дверь. Через мгновение его башмаки застучали по лестнице. Юноша положил на стол мешок, подошел к двери и выглянул – никого не было, коридор слабо освещался еле горящими лампами – запер дверь и повернулся к столу. Гном уже вылез из мешка и поправлял изрядно помявшуюся одежду. Заметив взгляд спасителя, гном сдернул свой колпачок и, поклонившись, церемонно представился: «Арни, сын Грона».

– Очень приятно! – улыбнулся молодой человек и тоже чуть поклонился. – Меня можешь звать Тэлмером. Ну и как так случилось, – присаживаясь к столу, спросил он, – что ты откуда-то из далекого мира попал в лапы этому балаганщику?

– Да глупая история, – проворчал Арни, садясь на складку мешка. – Видишь ли, в нашем мире все, как и у вас, но только по сравнению с вами довольно маленькое. Да и в соседних мирах (а мы без проблем умеем переходить в близлежащие к нам миры) тоже все, примерно, таких же размеров, как и у нас. А вот в дальние миры мы можем попадать только с помощью какого-то сложного колдовства (я в этом не разбираюсь), но мы далеко и не ходим, так как там живут «великаны», то есть такие как вы. Ну, а я, молодой гном, бороду только-только вот отрастил, ну и захотелось мне попутешествовать. Подкупил нашего мастера магии, он меня и перенес.

– А как же ты собирался возвратиться? – удивленно прервал рассказ гнома Тэлмер. – Ведь ты же не умел сам перемещаться по мирам!

– Это было предусмотрено. Я должен был попасть в определенное место и проделать кое-какие процедуры. Но, увы! На второй день моего пребывания там, меня поймали. Кстати, увидеть я успел довольно мало. После переноса я оказался в горах – ну точь-в-точь таких же, как наши, но уж очень гигантских. Потом я наткнулся на лагерь какого-то путешественника-великана. Из любопытства, я решил подойти поближе… и попал в капкан – запутался в сетке. Зазвонил колокольчик – мне он показался колоколом, на звон прибежал человек. Увидев меня, он страшно удивился, но, заметив, что я вот-вот высвобожусь – а я сумел достать нож – он совладал с собой и вытащил из кармана вроде бы бочку и пустил в меня струю тумана…

– Распылитель сонного зелья…, – пробормотал, кивнув головой, Тэлмер.

– Вот-вот, я уснул мгновенно. Очнулся уже в клетке. Разумеется, без оружия. Оказалось, это хозяин балагана. Он все допытывался, где мой родной мир. Но я ему сказал, что это там, где он меня поймал, и что как только мои родственники узнают о моем похищении, то вышлют целую армию. Он презрительно хмыкнул, но, тем не менее, поспешил оттуда убраться. Как я понял из его разговоров со слугой, они ездили по мирам в поисках всяких необычных вещей и существ. Нашли они немного, но надеялись на мне очень неплохо заработать. Ну, так вот, они посадили меня в клетку с железными прутьями, а мы, гномы, умеем обращаться с железом. У меня кое-что было, кой-какая мелочь. Постепенно я истачивал прутья в клетке. Ну, а когда мы приехали в этот город – Ромстад, так? да? – я сломал прутья и сбежал. Топор только свой забрал, без топора какой же я гном? Толстый балаганщик меня, правда, чуть не поймал, но теперь я был при топоре, и руки были свободными. Ну, а дальше ты знаешь. А ты сам-то, Тэлмер, зачем пришел на эту большую барахолку?

– Да так, кое-что узнать, кое-что посмотреть, может кое-что купить. Зачем еще люди ходят на базар? – улыбнулся юноша.

– Наверное, это что-то очень важное для тебя. Ведь ты не похож на обыкновенного покупателя, не похож и на простого любопытного, который от нечего делать притащился сюда и покупает в основном безделушки. А такие, как ты, всегда ищут что-то необычное, редкое.

– Что ж, ты прав, гном Арни, сын Грона. Но уже поздно, давай ложиться спать.

Гном душераздирающе зевнул и оглянулся на мешок. Его хозяин разрешающе кивнул. Тэлмер, улыбаясь, послушал, как гном ворочается в мешке, устраиваясь поудобнее, и тоже стал готовиться ко сну. Ложась в постель, он сказал мешку: «Спокойной ночи». Получив в ответ лишь неразборчивое бормотание, юноша погасил свечу.

Утром, первым проснулся Тэлмер. Солнце еще только вставало, но в окно, которое юноша оставил открытым на ночь, уже доносились звуки, сопровождавшие начало базарного дня. Гном еще вовсю храпел в мешке. Молодой человек встал, оделся и вышел во двор.

Двор был почти пуст. Возов давешних торговцев уже не было, они отправились затемно. Слуга, позевывая, набирал воду из колодца, да у забора стояла обыкновенная телега, в которую крестьянин со своим старшим сыном – высоким сильным парнем, впрягали гнедую лошадь. Тэлмер слегка размялся, повращал торсом и пошел к колодцу – умываться.

Возвращаясь, Тэлмер встретил хозяина, выходившего из кладовой.

– О, я вижу, вы уже встали! – поприветствовал он юношу и тут же спросил. – Завтракать выйдете в зал или принести в комнату?

– Лучше в комнату.

– Это я мигом! – подмигнул трактирщик и нырнул в дверь кухни. Несмотря на свое плотное телосложение, передвигался он легко и ловко. Юноша стал подниматься по лестнице на свой второй этаж.

Гном, по всей видимости, уже встал: мешок был раскрыт, на столе лежал алый колпачок с кисточкой, но самого Арни видно не было. Одна из лямок мешка свешивалась со стола, и хоть она и не доставала до пола – оставалось еще сантиметров тридцать пять-сорок – Тэлмер сделал вывод, что сын Грона спустился. Но где он сейчас?

– Арни, – негромко позвал Тэлмер, оглядывая комнату.

– Здесь я, – раздался приглушенный голос. А вслед за этим из-за тумбочки показался и сам гном. – Надо же, ни одной щелки или норки этих зверей, которых вы называете мышами!

– А ты их не боишься? – с улыбкой спросил юноша, подходя и садясь на кровать.

– Кого? Этих ваших мышей? – презрительно хмыкнул Арни. – Да я как-то справился с огромным волколаком, имея при себе только нож. А с топором я не боялся в одиночку выходить против горного тролля! А ты говоришь – мышь!

– Да ладно, ладно, я пошутил, – примирительно сказал Тэлмер. – Но все-таки, зачем тебе мышиная норка?

– Так не могу же я все время сидеть здесь! Для гномов-то удобства не предусмотрены, – С этими словами Арни подошел к столу. Только сейчас Тэлмер заметил, что у гнома через плечо висит моточек толстых ниток. Но для гнома это была веревка, и, по всей видимости, очень прочная. Он скинул ее с плеча, покрутил немного и швырнул вверх. Подергав зацепившуюся крючками веревку – она держалась крепко – гном полез на стол. Тэлмер все это время с интересом наблюдал за действиями сына Грона. Когда Арни, наконец, оказался на столе, юноша хотел что-то сказать, но тут в дверь постучали. Гном мгновенно нырнул в мешок, впрочем, тут же вынырнул, подхватил свой колпачок и метнулся обратно.

– Войдите, – произнес Тэлмер в направлении двери, предварительно убедившись, что гнома не заметно.

Дверь открылась, и вошел сам хозяин «Шестирылого». В руках у него был поднос, на котором стояло несколько тарелок с заманчивым содержимым, кофейник, кружка, и что-то прикрытое салфеткой.

– Вот решил сам завтрак отнести, – широко улыбнулся трактирщик, ногой закрывая дверь.

Что-то здесь было не так – Тэлмер с каким то странным чувством наблюдал за этим кряжистым, улыбающимся человеком. Последний подошел к столу и поставил на него поднос. Потом сдернул салфетку. Юноша ожидал всего чего угодно, но то, что он увидел, превосходило все его ожидания, ибо на подносе стоял еще один крошечный поднос с крошечной посудой.

– Господину гному нечего бояться, – сказал хозяин, многозначительно глянув на мешок. Мешок зашевелился, из него вылез Арни, все еще с колпачком в руках, и вопросительно посмотрел на трактирщика. А тот продолжал, уже обращаясь непосредственно к гному.

– Твой бывший хозяин, толстый балаганщик, сегодня утром покинул Ромстад. Видимо, ему не понравился здешний климат, а также гостеприимные жители. – Хозяин «Шестирылого» усмехнулся, вспомнив вчерашнюю развеселую компанию.

Тэлмер и Арни переглянулись – этот трактирщик был не так прост, как казалось. А хозяин тем временем расставлял на столе завтрак.

– Вот, пожалуйста! Сыр, масло, холодное мясо, – приговаривал он, – Только что испеченные лепешки… Кстати! – вдруг прервал он сам себя. – Вы кофе пьете?