Мечта обетованная. Путь мечтателя

– Мне кажется или в этом году особенно рано зеленеют деревья? – заметил сэр Уолтон.

– Мне кажется, тебе кажется, – привычно парировал брату сэр Скотт.

– Думаю, в данном случае сложно с точностью утверждать … – деликатно заметил сэр Томас. Подробности их беседы были бы известны юной мечтательнице, если бы сэр Ричард не указал Лаванде на часы, где она увидела, что время слишком быстро убежало, поэтому девочка пожелала всем хорошего дня, и покинула столовую. Собрав нужные вещи, она накинула пальто и вышла на свежее батовское утро. Прогуливаясь вдоль наполненных ещё тусклыми солнечными лучами улиц, девочка думала о всяком разном. Поравнявшись со своей любимой ивой, она не смогла отказать себе в удовольствии и не умоститься под неё на пару минут. В кусте можжевельника рядом спал тот самый кот, что вместе с Лавандой наблюдал вчера за происшествием в пруду, равно как и во многие другие дни сопровождающий эту юную особу. Посидев немного и тяжко вздохнув, мечтательница погладила своего знакомого и направилась в школу. По пути ей встретился Генри, который частенько опаздывал на занятия, потому что всегда выходил из дома позже сестры.

− Давненько не виделись! – крикнула Лаванда.

− Точно подмечено! – ответил Генри, широко улыбнувшись девочке.

Какое-то время они смотрели друг на друга, затем зашли вместе в школу и разошлись по разные стороны. Лаванда направилась на урок пения у миссис Холсвор, где несколько часов ей было почти так же уютно и спокойно, как на уроках мисс Пенсел. Когда мечтательница освободилась, Генри, у которого тоже закончились занятия, подошёл к сестре, подхватил её под руку и повёл на прогулку.

− Как продвигаются дела?

− Где? – удивилась Лаванда.

− На занятиях, очевидно, − пояснил Генри.

− Неплохо… Ты уже знаешь, вчера на этом месте в самом центре пруда какой-то местный мистер снова донимал лебедей. Ну что им вечно от них нужно? – отвлеклась от темы мечтательница.

− Я что-то подобное слышал… Только в основном о том чудаке, который купался в пруду.

Когда они подошли к любимому месту Лаванды, Генри предложил остановиться где-нибудь поблизости. Кот, отдыхавший утром в можжевеловом кусте, сидел уже возле пихты и искоса поглядывал на юную леди, а она – на него. Ещё четверть часа брат с сестрой о чём-то беседовали, но Лаванда не была заинтересована этим разговором и не улавливала скрупулёзно описанных братом деталей. Слева послышался протяжный тягучий и отчётливый голос:

− Лаванда? – голос исходил точно со стороны, где сидел кот, который уставился на девочку, не сводя с неё глаз.

− Что? – резко оживилась Лаванда, повернувшись к коту, но кроме него там никого не оказалось, и странных звуков больше не повторилось.

− Лаванда, что происходит? Ты слушала меня? – недовольно спросил Генри.

− Да-да, мне просто показалось кое-что… Ты разве ничего не слышал? – уточнила она, на что Генри покачал головой. – Странно, ну что ж… Так что там у вас произошло на уроке с миссис Пиксвел? – показала Лаванда, что всё-таки слушала брата.

Генри такой ответ вполне удовлетворил, и он продолжил рассказ об учительнице литературы.

По пути домой Лаванда посвящала брата в увлекательный мир утреннего города.

– Ты никогда не замечал, как порой бывает интересен свет в разные периоды дня? – спросила мечтательница, наклонившись к только-только прорезавшимся из земли крохотным цветочкам. Генри покачал головой. – Вот, смотри, этот цветок ещё так мал, но уже стремится к свету. В течение дня он беспрерывно движется за солнечными лучами. Это удивительно.

– Думаю, будь Оливер сейчас здесь, он пришёл бы в восторг от твоих наблюдений, – ответил Генри, и они продолжили путь.

Время пролетело так незаметно, что брат с сестрой будто бы вмиг оказались возле дома. На входе они сразу были сбиты с толку: по дому разливались громкий смех и разговоры, доносились мажорные ноты пианино, а застенчивый Оливер проскакал мимо входа в дом на новом деревянном тигре. Всё стало ясно: сегодня были именины юного Грина. Брат и сестра переглянулись, поймали задумчивые взгляды друг друга и резво поднялись к себе в комнаты. Через какое-то время они уже стояли возле именинника и вручали ему подарки, которые были давно припрятаны к этому торжеству. Генри подарил Оливеру подзорную трубу, а Лаванда – большое увеличительное стекло, о котором так часто грезил её брат. Стол был накрыт, и как только гости удобно расселись в комнате, на Оливера сразу же обрушился всевозможный шквал пожеланий и замысловатых поздравлений. За трапезой Генри и Лаванда узнали, что деревянный тигр – это подарок сэра Ричарда, который приобрёл его давным-давно в экспедиции по Индии специально для какого-то особого случая. По-видимому, такой особенностью обладал день рождения его любимого внука Оливера. Во время оживлённого разговора Генри вдруг резко поднялся из-за стола, откланялся и направился к себе. Казалось, он что-то внезапно вспомнил, что-то необычайно взволновавшее его. Старшего брата не было около получаса, а когда он спустился вниз, всё торжество переместилось в гостиную. Поспешив туда, он спел вместе с мамой небольшое праздничное произведение, поддержал дискуссию дядюшек, уделил внимание брату. Заметив Лаванду в компании сэра Ричарда и дамы Матильды, он подошёл к ним и попросил сестру пойти вместе с ним по какому-то очень срочному делу. Девочка положила книгу, о которой они вместе с бабушкой и дедушкой беседовали, и послушно побежала за братом. Генри было шестнадцать лет, и всё, что касалось внешности и манер, досталось ему от отца: телосложение, глаза и волосы в точности повторяли отцовские. Зато любовь к чтению, пению и любому творчеству Генри унаследовал от мамы. Ему удавалось всё, за что он брался, однако предпочтение отдавал только книгам, что тоже оказалось заслугой леди Амилии. Пока они с Лавандой поднимались на второй этаж, брат ни разу не обернулся на неё и был крайне сдержан и серьёзен. Открыв дверь в комнату, Генри повернулся к Лаванде, ожидая пока она зайдёт. Убедившись, что дверь плотно закрыта, а их разговор останется только между ними, мальчик сел за письменный стол, достал из кармана небольшую бумажечку, сложенную вдвое и протянул её Лаванде. Развернув листок, девочка прочла следующее:

«Милый Генри, мне нужно сообщить тебе некоторые новости: мои бабушка и дедушка решили уехать на юг Франции, потому что у нас сейчас не самое завидное положение. Я поеду вместе с ними и сменю школу. Мне тяжело было сказать тебе это, поэтому я попросила Милдред передать это письмо. Пожалуйста, не держи на меня обиды».

Лаванда подняла наполненные удивлением синие глаза на брата, который сидел за столом, смотря в пол. Девочка живо подбежала к нему и крепко обняла. Внезапно отворилась дверь, и в комнату вошёл Оливер.

− Что тут у вас? – резко спросил именинник.

− Ничего. Мне Генри читал очень душевные стихи, я расчувствовалась! – заулыбалась Лаванда, скрывая истину.

− Ясно. Мне потом прочтёте, договорились? Что ж, не буду отвлекать, я лишь на минуточку зашёл спросить, не видели ли вы моей коллекции?

– Разве она не у тебя в комнате? – задумчиво спросил Генри.

– Нигде не могу её найти, но помню, что вчера занимался в зимнем саду.

– Ты уже смотрел там? – уточнил старший брат.

– Да…

– Я думаю, она на прежнем месте, поищи внимательнее, дорогой, – заверила сестра.

– Пожалуй, продолжу поиски, спасибо. Кстати говоря, вас внизу хотели бы видеть.

– Хорошо, мы скоро подойдём, – убедил Генри брата.

Оливер кивнул и покинул комнату. Сегодня юному Грину исполнялось одиннадцать лет, к которым он уже успел стать весьма миловидным мальчиком: пушистые русые волосы, зелёные глаза, как и у его матери, веснушки, круглое лицо. Ростом он был чуть выше Лаванды и во многом уступал старшему брату, но только не в коллекционировании жуков. Мальчик выстроил им целый дом в зимнем саду, кормил их, ухаживал за ними, обеспечивал им беззаботную жизнь и тихую старость. Оливер поступал как истинный джентльмен и только тогда, когда кто-то из его подопечных уходил в мир иной, добавлял его в свою коллекцию. Также младшему брату семьи Грин удавались все смежные дисциплины, связанные с миром природы: ботаника, биология и геология. Именно для этой затеи Лаванда подарила брату увеличительное стекло – так намного лучше можно разглядеть мельчайшие детали из непродолжительной жизни жуков. Старший брат Грин подарил Оливеру подзорную трубу совершенно не случайно: ему хотелось, чтобы Оливер мог разглядеть не только «ближайшие» детали, но и смог открыть для себя большой и далёкий мир с его чудесами и загадками. Возвращаясь к портрету юного именинника, следует заметить также, что Оливер ко всему прочему славился тем, что был самым застенчивым и скрытным из всех детей Грин, чем походил на маму, а кротостью и умением говорить только по делу смахивал на отца. Однако находчивостью и смышлёностью уступал разве что только своему деду – сэру Ричарду. Средний по старшинству Грин находил много общего со своей младшей сестрой Иветтой: частенько они вместе гуляли, засиживались в зимнем саду и изучали растения и насекомых. Маленькая Иветта отличалась любопытством, как и все дети в её возрасте. Что касается Генри, – пожалуй, ему было приятнее общество Лаванды, нежели младшего брата. Объединяли их сестрой излишняя эмоциональность и чувствительность, и, конечно, любовь к чтению. Нередко он спорил на разные темы и выходил из себя. Заметив за собой такую особенность, Генри всегда старался не вступать в оживлённые дискуссии и чаще всего предпочитал прочесть полезную книгу, нежели поддаться бессмысленному спору. Конечно, между Генри и Оливером существовала нерушимая братская связь, которая делала их друг для друга незаменимыми друзьями, однако общество чувственной и понимающей сестры было чрезвычайно важно для Генри.

− Что теперь? Лаванда, я не хотел бы, чтобы всё это происходило. Может, мне стоит подумать об учёбе во Франции?

− Мне кажется, лучше обождать. Всё разрешится, а если и нет, то… найдётся выход и в этом случае. Нужно подождать, Генри…

− Ты думаешь?

− Да, конечно. Время поможет. А пока, чтобы скрасить твоё ожидание, завтра я схожу в библиотеку и принесу тебе новенькую книжку. Согласен? – заинтересованно предложила Лаванда, но брат ничего не ответил, только печально выдохнул воздух и посмотрел в окно.

− Да, пожалуй, ты права. Уехать я всегда успею, – ответил Генри, задумавшись.

− Именно! Я завтра же схожу в библиотеку! Уверена, наш милый мистер Холлидей подберёт солидный томик для тебя!

− Угу, − буркнул брат. – Лаванда, только, пожалуйста, пусть это…

− Останется между нами, − проговорили они одновременно.

Девочка улыбнулась и вышла из комнаты. Когда она подошла к гостиной там снова что-то бурно обсуждалось. Немного замедлив шаг, Лаванда услышала возмущённые возгласы, а затем замерла возле двери, не в силах обуздать своё любопытство и пошевелиться.

− Томас, к чёрту эти пустые разговоры! Если фабрика сгинет за полгода, мы сможем прожить, найдя себе новое занятие. Главное, мой мальчик, не потерять себя! – утверждал сэр Ричард.

− Отец, вы заблуждаетесь! Помнится, когда мистера Бэкирда прижало, вы так не высказывались, а напротив, беднягу ещё и осуждали, добавляя масло в огонь! – вступился за брата дядюшка Скотт.

− Скотти, ты путаешь, это Стэквуд с Калтон Гарденс, я точно помню, мы были знакомы много лет! – ответил дядюшка Уолтон.

− Да какая, в общем-то, разница, господа! Вы не улавливаете сути! Я хочу сказать, что всё это − вздор! Нужно бороться до конца, как ты, отец, и говорил в то время! Теперь же, когда банкротство подкралось и к нам, ты переменил мнение, а это ай-ай-ай, − вскрикивал дядя Скотти.

− Господа, к чему эти споры? – вмешалась леди Виола, после чего в комнату спустилась тишина.

− Дети, я владею этой фабрикой, так же как и сэр Ричард моим сердцем… − леди Матильда обошла кресло, в котором сидел её муж, и положила руку ему на плечо. − Мы всегда жили в достатке, и наших сбережений хватит даже на детей любимых внуков. Здесь нет поводов для беспокойства, кстати…

Послышались шаги Оливера, вышедшего из зимнего сада с коллекцией в руках, которую, по всей вероятности, он там и нашёл. И так как он направлялся прямиком в гостиную, Лаванде пришлось поспешить за своим пальто, так и не узнав, чем всё кончилось.

«По крайней мере, я хотя бы знаю о нашем положении… Может, я не так поняла? Не стоило подслушивать, но…» − размышляла девочка.

− Олдридж, предупреди, пожалуйста, что я вернусь к ужину, извинись за мой скорый уход и скажи, что я буду в сквере, − попросила она дворецкого, который как раз проходил мимо, и вышла из дома. На улице дул тихий ветерок, а солнце светило уже по-вечернему. Проведя около часа в семейном сквере, Лаванда вернулась домой. Когда она открыла дверь, на улице уже смеркалось, однако вся одежда гостей всё ещё находилась на прежних местах. Видимо, родственники по случаю таких торжеств решили погостить ещё несколько дней. Пройдя в дом, Лаванда услышала протяжную и спокойную музыку. В гостиной леди Агата играла на пианино. Рядом сидели леди Виола, дядюшка Скотт, бабушка Матильда и дедушка Ричард. Родители были в глубине зимнего сада вместе с Оливером. Лаванда присела в кресло, чтобы послушать музыку. Отдыхавший неподалёку сэр Скотт, прикладывая руку к животу жены, превратился в нечто подобное довольному сурку, который вдоволь запасся жиром на зиму. Он всё рассказывал, как музыкальные процедуры полезны для малышей до и после рождения. В комнату вошёл дворецкий, чтобы зажечь везде свет, так как на улице полностью стемнело. Игра на пианино смолкла, а отец Лаванды позвал всех на традиционное поджигание фейерверка по случаю именин Оливера. Все высыпались на улицу, дядюшка Скотти дискутировал с сэром Ричардом о том, как правильно поджигать фитиля. Старый вояка и бывалый экспедитор бились не на жизнь, а на смерть в горячей беседе. Лаванда задумалась о том, как прекрасно было бы заглушить эти дебаты чем-нибудь стоящим и громким. Тем временем, подожжённые сэром Томасом фитиля начали сильно искрить и полыхать раньше положенного, взрываясь то тут, то там. Неожиданно быстро чёрное небо расцвело пушистыми и разноцветными вспышками, стало гораздо светлее, а грохот раскатился по всему Бату. Фейерверк застал спорящее семейство Грин врасплох и воцарилась безмятежная тишина.

Когда на часах было около десяти, дверь в комнату девочки отворилась, и в лёгком свете настольной лампы показались едва заметные черты Генри.

− Ты спишь? – шёпотом спросил брат.

− Нет, − уверенно ответила Лаванда.

Генри тихонько закрыл дверь и подошёл к кровати сестры, которая находилась возле окна. Девочка приподнялась с постели и накрылась одеялом.

− Как себя чувствуешь? – спросил Генри, робко присаживаясь на стул. – Ты сразу. Всё в порядке?

− Конечно. Все эти торжества меня утомили, и после салюта я сразу поднялась к себе.

− Сегодняшняя прогулка пошла на пользу?

− Безусловно.

− В таком случае, оставлю тебя. Доброй ночи.

− Генри… − позвала сестра. Брат остановился на пол пути, повернулся и сделал пару шагов к Лаванде, которая еле слышно поведала ему случайно услышанный разговор о банкротстве.

− Думаешь? Нет, нет, − отмахнулся мальчик. − Не может быть. Ты в этом уверена?

− Я не знаю, но дедушка Ричард говорил убедительно.

− Думаю, нужно будет узнать подробнее об этом. Что ж, я рад, что ты мне рассказала, но вовсе не рад, что ты подслушивала. Добрых снов, Лаванда, и постарайся больше не подслушивать.

Глава III

Направившись после занятий в библиотеку, Лаванда предвкушала, как Генри увлечётся какой-нибудь книгой и сразу забудет обо всех печалях.

− Добрый день, мистер Холлидей! – крикнула Лаванда, открывая скрипучую дверь библиотеки. Её голос разнёсся по огромному помещению, которое отделкой напоминало громоздкий и очень изысканный, старинный инструмент. От мистера Холлидея не было ни звука. Казалось, в библиотеке было совсем пусто. Девочка постаралась тихонько закрыть дверь, однако та снова громко скрипнула. Слева от мечтательницы, сразу у входа, находилось большое окно, возле которого стоял громоздкий стол библиотекаря, где всегда был беспорядок. Среди стопок книг валялись чертежи, заметки и прочие «нужные» бумаги, а сверху всего этого добра, как правило, удобно располагался крупный, пушистый полосатый кот, Уинстон, зачастую именуемый «Уинни», что ему не доставляло никакого удовольствия, если бы он мог об этом сказать. На первый взгляд, всё было как обычно, и наличие беспорядка на столе тому свидетельствовало. Однако, когда девочка присмотрелась получше, на столе она не заметила кота, да и библиотекаря тоже нигде не оказалось. На книги, на стол и часть двери из окна лился красивый золотистый свет прощавшегося солнца. Это выглядело завораживающе − золотистые обложки и странички книг блистали и сияли неповторимыми красками. Лаванда отправилась вглубь библиотеки. Она бродила вдоль стеллажей, которые были забиты всевозможными атласами и картами, а затем вышла в центр библиотеки. Там расположены два глобуса: один с картой мира, ничем непримечательный глобус, только лишь большого размера, а другой представлял из себя своеобразную железную клетку, по форме повторявшую нашу планету, в которой жила крошечная совушка, размером немного больше воробья. Каждый раз, когда Лаванда приходила в библиотеку, сова внимательно следила за ней, несмотря на то обстоятельство, что днём всем совам положено спать. Её мистер Холлидей попросил величать «Миссис Допл», никак при этом не комментируя столь странное имя. В этот раз совушка отдыхала и только приоткрыла один глаз, когда Лаванда прошла мимо клетки. Спустя час девочка поняла, что в здании не было совсем никого, кроме неё самой и Миссис Допл. При себе у Лаванды уже имелся маленький томик стихотворений для брата, который она держала в одной руке, а другой рукой девочка тянулась к самой пыльной полке стеллажа, откуда взяла одну из толстых книг. Это была энциклопедия редких животных, которую Лаванда решила почитать на удобной скамье под окном между двумя стеллажами. Эту книгу она заприметила давно, однако в своём желании она не одинока, и книга долгое время находилась на руках. И вот теперь, когда она снова на библиотечной полке, Лаванда могла с нетерпением её прочесть. Вскоре она так увлеклась процессом, что не заметила приближения пушистых лапок кота Уинстона, которые с привычной размашистостью в шаге топали к ней. Кот сел в аккурат напротив девочки. Лаванда так же неотрывно читала про жизнь норвежских оленей, не обратив на гостя никакого внимания. Кот мяукнул, и его единственное мелодичное и протяжное «мяу» разлилось по тихому безлюдному помещению. Однако юная мечтательница крепко задумалась и была совершенно не в состоянии расслышать этот пронзающий звук. Размышляла она вот о чём: «…было бы вовсе неплохо, даже очень хорошо, если бы многие животные умели бы общаться с людьми… Может, когда-нибудь учёные изобретут специальный аппарат, позволяющий переводить звериную речь на наш язык? Интересно… А животные говорили бы на английском? Может, об этом есть книга… Да-да, точно, должна быть такая книга, которая…».

Девочка не успела додумать свои сокровенные мысли, как её прервал чёткий, разнесшийся по всей библиотеке голос:

− Лаванда!

Она отложила книгу, вскочила со скамьи и попыталась оглядеть библиотеку полностью, включая верхние этажи. Пройдясь вновь по зданию, ни там, откуда исходил звук, ни внизу, где находился вход в здание, ни вообще где-либо в библиотеке девочка никого не обнаружила. Когда же Лаванда вернулась обратно к скамье, где услышала незнакомый голос, она наконец увидела кота.

− Ой, мистер Уинни! А я вас и не заметила, − продолжала она, наклонившись к коту, чтобы его погладить. − Я уже решила, что и вы куда-то исчезли… Хорошо, что это не так. Необыкновенно странно, что так пусто сегодня… Но это же ведь не вы кричали, верно? – засмеялась она.

− Вообще-то, как раз именно я, юная леди, − неожиданно произнёс кот. – И я ведь просил называть меня полным именем! – шикнул он вдобавок. От неожиданности Лаванда свалилась с ног на мраморный пол и на протяжении минуты только изумленно смотрела на Уинстона и часто моргала. Шерсть кота вздыбилась, а глаза засверкали.

− Это ещё что такое? Ты что, получается, слышишь меня? – недовольно спросил кот, на что девочка покивала головой.

− Какие странности… Может, ты ведьма? У тебя в роду никого не было из ведьм? – продолжил Уинстон. Однако Лаванда снова еле заметно покачала головой.

− Странно. Однако всё же мне необходимо тебе показать кое-что, что оставил тебе мистер Холлидей перед своим уходом… Пойдём, − закончил кот и, распушив и без того невероятно пушистый хвост, побежал рысцой через всю библиотеку. Лаванда осталась сидеть на полу, провожая взглядом говорящего кота.

− Ты идёшь? – спросил он из-за угла стеллажа. Мечтательнице пришлось прийти в себя, подняться и послушно поплестись по следам кота, который то пропадал в стеллажах, то возвращался вновь. Когда он завернул за угол и скрылся из виду, Лаванда ускорила шаг, и перед ней открылся небольшой читальный зал, о котором она совсем забыла, потому что у читателей он почти не имел успеха. В библиотеке был великолепный и просторный читальный зал, украшенный старинными росписями и лепниной, а об этот, ничем непримечательном зале, частенько забывали. Он выглядел совершенно иначе: тёмный, невзрачный, с серым камином и каменной, кольцевой лестницей, которая вела на маленькую старинную башенку. Посреди одного из длинных столов находилась высокая стопка книг. Кот побежал именно туда и сел неподалёку. Девочка, застывшая в проходе, разглядывала помещение, а в мыслях у неё творилась неразбериха. Столько вопросов возникало перед ней, но не появлялось ни единого ответа. В конечном счёте Лаванда, не обуздавшая игры разума, всё же заговорила:

− Не понимаю, не понимаю! Как? Почему? Это просто невозможно! Я ничего, ничего не понимаю! Ведь вас слышу только я, неужели, неужели я сошла с ума? И так рано, мне казалось, что таким недугом болеют гораздо позднее… Неужели это правда?

− Иди, тут для тебя кое-что имеется, − проигнорировал череду вопросов кот. «Кое-что… Что это за «кое-что»? Вероятно, я зря искала в книгах способ беседовать с животными… А вообще очень странно, что я могу слышать кота, но не могу от него услышать никаких объяснений! − думала девочка, которая уже шла к месту, где восседал кот, размахивая пушистым хвостом туда-сюда. Когда Лаванда оказалась рядом с мистером Уинстоном, она заметила, что на столе, рядом с книгами, лежит небольшой конвертик, на котором красовалась всего лишь одна буква «L».

− Это для меня?

Кот одобрительно кивнул, после чего Лаванда ещё долго не решалась открыть конверт, но вскоре, отбросив сомнения и аккуратно оторвав небольшую полосочку бумаги, она достала маленький листочек.

− Если тебя не затруднит, прочти вслух, будь добра, − попросил кот.

– Господи, ведь я в действительности буду зачитывать это коту! Это совершенно невероятно.

– Да, не поспорю, – ответил кот, после чего Лаванда зачла следующее:

Милая леди Лаванда! Если ты читаешь это письмо, то значит, мой дорогой мистер Уинстон прекрасно справился с возложенной на него обязанностью! Я хотел бы сообщить, что мне пришлось срочно уехать в дальнее путешествие, которое, по моим подсчётам, займёт довольно много времени. Всё управление библиотекой я передал моему верному Уинстону, так как именно он является законным владельцем этого здания. Не задавайся вопросом, как такое могло случиться. Это давняя и долгая история. Сейчас я плыву где-нибудь посреди Тихого океана, а ты с мистером Уинстоном стоишь в настоящем сокровище, в замечательном малом зале библиотеки! Лаванда, мне крайне необходимо, чтобы ты попросила кого-нибудь из своих знакомых, которые от природы не любопытны, а также не заинтересованы в тонкостях управления библиотеки, какое-то время проследить за ней. И лучше, если сохранится в тайне, кто является истинным хозяином здания. Также я бы хотел, чтобы ты изучила те книги, которые я тебе оставил: слева от пера находятся те, что, на мой взгляд, понадобятся тебе за время моего отсутствия, а справа – книги, которые изучала леди Матильда в последние две недели. Её выбор и поведение показались мне странными и настораживающими. Мне кажется, это серьёзно, иначе бы я не позволил себе такой вольности и умолчал бы об этом. Прочти всё, что я отметил, это может быть важно! Но не стоит пока что опасаться. Леди Матильда отметила их и переписала в записную книжечку (возможно, тебя это заинтересует). Пожалуйста, навещай мистера Уинстона и миссис Допл, они нуждаются в уходе и внимании, а я знаю, что тебя точно можно смело попросить о таком! Всё необходимое для заботы о наших любимцах ты найдёшь в ящичке бюро возле окна.

До скорого, милая леди Лаванда!

P.S.: книги для Генри я собрал у себя на столе.

− Вот тебе раз! Снова мне хозяйничать… Пойду расскажу миссис Допл, уж она оценит… − недовольно фыркнул кот, спрыгивая со стола. Лаванда тем временем села за стол и сначала взялась за изучение тех книг, которые лежали справа от перьевой ручки. Всё это были медицинские справочники, среди которых нашлись книги редких заболеваний и одна весомая книга с названием «История Болезни Томсена». Лаванда внимательно читала каждую заметку мистера Холлидея, а когда закрыла книгу, пару минут провела в забытьи. Затем она сделала несколько выписок в свой блокнотик. Те книги, что библиотекарь заботливо собрал для девочки в другой стопке, юная мечтательница забрала со стола, даже не взглянув на них. Из бюро она достала всё, что предназначалось животным, и вышла из зала.

− … ну вот-с, миссис Допл, теперь опять самим выкручиваться… − послышался недовольный голос мистера Уинстона. Прекрасная акустика здания разнесла эхом кошачий голос, а факт, что юная фантазёрка слышит и понимает звериный язык, подобно раскату грома, устрашающе отзывался в сознании Лаванды. Когда она появилась в зале, кот, сидевший под клеткой совы, да и сама Миссис Допл, одновременно посмотрели в сторону девочки.

− Что ж такого ты ещё прочла? – спросил кот. – Вид у тебя крайне удручающий. Может, иглоукалывание? – добавил он, навострив свои острые когти. Но Лаванда отрицательно покачала головой и села рядом с ними.

− Так, ты говоришь, что и меня она слышит? – настороженно переспросила сова. Кот и Лаванда одновременно закивали. – Что ж… Дай-ка, я погляжу-у поближе, − распушилась сова, открывая свою клетку когтистой лапкой и выползая наружу. – Что заставило тебя так опечалиться, дорогая?

− Я просто не понимаю. Ничего. Совсем. Как это возможно?

− У-у-у-х, − заухала сова. – В наш век бывает и не такое.

− Но я не представляю, как на это реагировать даже… Сам факт того, что я вас слышу – он просто непостижим. Ведь вас слышу я, но почему именно я и вообще… Не заболевание ли это?

− Дорогая, дай ответам время, чтобы родиться… Всё в этом мире подвластно времени, мы можем лишь идти в ту сторону, которую оно нам укажет, − слишком задумчиво ответила птица. – К тому же, в чём же твоя болезнь, если это скорее – дар, ведь ты можешь то, что обычным людям недоступно. Не о чем беспокоиться тебе. Ну, а пока, думаю, тебе нужно поставить нас в известность о делах Холлидея.

− Что ж, раз уж мне выпала возможность с вами говорить, то надо сказать, что иногда сюда приходит моя бабушка, леди Матильда…

− Да, мы это хорошо знаем, − мяукнул кот.

− Несомненно. Итак, в тех книгах, что мистер Холлидей оставил мне в том читальном зале что-то очень странное, непонятное и это как-то связано с моей семьёй… Я сама толком не разобралась с этим. Это всё медицинские пособия и справочники… Много информации о каком-то непонятном заболевании… Как я понимаю, бабушка просматривала медицинские книги, пытаясь узнать про заболевание, но зачем и для кого? Насколько мне известно, у нас никто не болен в семье, но что-то мне подсказывает, что это связано с нами. Может, это только догадки… − недопонимая, произнесла девочка, не выходя из задумчивости и уже почти не обращая внимания на то, что беседовала с животными.

− Книги остались в малом зале? – перебила сова, на что девочка снова коротко кивнула. − Тогда я сейчас слетаю туда, жди зде-е-е-сь – вспорхнула быстрее молнии и прокричала миссис Допл уже в полёте. В зале стихло. Вспомнив о просьбе мистера Холлидея, Лаванда достала из кармашка платья немного корма для Уинстона и положила перед ним. Кот благодарно закивал. Спустя пару минут, мистер Уинстон оживил пустую тишину разговором:

− Такие совпадения нынче происходят…

− Простите, о чём, вы? – очнулась вдруг Лаванда от сложных мыслей.

− Мы достаточно часто беседовали с Холлидеем о тебе… И вот, ты здесь и ещё можешь поддержать беседу, так сказать… Ты уверена, что ведьмы не причастны к этому?

− Абсолютно. А что, мистер Холлидей тоже может слышать вас?

− Безусловно, нет, но мне не обязательно ему отвечать, чтобы вести полноценный диалог. Бывало, за изучением новых книг и чертежей, он докладывал мне какие-нибудь интересные вещи, не нуждаясь при этом в моих ответах. У нас взаимопонимание.

− Это же прекрасно. Разрешите поинтересоваться, раз уж у нас случилась эта беседа, а почему вся библиотека принадлежит лишь вам, Уинстон?

− Трудно сказать. Я знал своего хозяина ещё с тех пор, когда был котёнком. Он владел многими зданиями в этом городе. В старости он остался совершенно один, а я был с ним до самого конца. Мне кажется, что всё это могло повлиять на его решение, − закончил кот.

− У вас было взаимопонимание, − процитировала Уинстона девочка, погладив его за ушком. Кот замурчал. Через пару минут вернулась миссис Допл. Усевшись на верхушку клетки, она снова обратилась к Лаванде:

− Ты подробно изучила всё, на что у-у-казал Холлидей?

− Насколько могла, учитывая ограниченность во времени, − ответила девочка. – Миссис Допл, я бы хотела, чтобы вы прочли письмо, которое он мне оставил, − попросила Лаванда, протягивая свёрнутый листок бумаги. Сова кивнула, угукнула, покрутила головой, развернула лапкой письмо и долго вчитывалась в него.

− У-у-инстон, это слово «опасаться», так ведь? – уточнила сова у кота. Он слегка приподнял шею, одним глазом прищурился и снова занял привычное положение.

− Именно.

− Почему люди пишут «как курица лапой»! – возмущалась миссис Допл. – А это?

− «Навещай», − буркнул Уинстон.

− Что ж… Лаванда, тебе нужно изучить всё, что тебе было оставлено. Прочти внимательно все сноски. Слышишь, все? Узнай, всё ли в порядке, возможно, Холлидей просто допустил ошибку, ты же его знаешь – тот ещё скряга. Мистер Уинстон, подскажите-ка, какой отдел у нас с лекарственными средствами?