По его правилам

Глава 7

После сдачи медподготовки мы так и остались на шаг впереди семнадцатой школы. Но всё изменилось, когда приступили к сдаче стрельб. Это был кошмар и провал.

Мишени, по которым каждый участник команды должен выстрелить трижды, были расставлены на расстоянии около метра одна от другой, напротив лежали матрасы, стрелять нужно было из положения лёжа. Очень неудобно, со стойки у меня лучше получается. Я старалась дышать спокойно и не нервничать, но получалось с трудом.

Первым лежал Пашка, он отстрелялся неплохо: 8–9–10, хотя мог бы и лучше. Следующим Костин Влад из 10-Б, вот он налажал конкретно, две пули просто попали в доску, даже не коснулись поля мишени, Таня тоже отстрелялась неважно. В общем, отрыв у нас с семнадцатой не просто сократился, а теперь у них был перевес.

Шестой должна стрелять я, седьмым Бахурин. Если отстреляем хорошо, то ещё есть шанс сравнять счёт. Но как тут сосредоточиться, если он лежит в полутора метрах на матрасе и невероятно меня бесит.

– Шестой! Заряжай! – выкрикнул из-за ограничительной ленты руководитель конкурса.

Я чуть вывернулась, заломила пневматическую винтовку, вставила пульку и защёлкнула дуло обратно.

– Есть! – ответила громко и чётко.

– Целься! – прилетело снова от преподавателя. – Огонь!

Я вдохнула, задержала дыхание, выровняла прицел и выстрелила. Мишень пробило на семёрке, а я захлебнулась горечью разочарования. Да, результат лучше, чем у многих из команды, но всё равно слабый. И если сейчас не возьму хотя бы дважды девятку, можно забыть даже про равный счёт с семнадцатой.

Руководитель повторил команды, я приготовилась к следующему выстрелу.

– Стреляй на выдохе, – услышала негромкое сбоку.

Я скосила глаза на новенького и едва удержалась, чтобы не пригрозить ему дулом.

– Чуть отведи вверх правое колено и сильнее прижми таз к матрасу. Локти шире – так ты компенсируешь поправку на ветер. Ты стреляешь на вдохе, когда пульс ощущается сильнее, а надо на выдохе.

Я окатила Бахурина взглядом а-ля «тебя спросить забыла» и отвернулась. Однако, говорил он так, будто разбирается в этом. Поэтому легла удобнее, уткнула приклад в плечо, выдохнула и спустила курок. И попала в девятку!

– Давай, Златуль! – выкрикнул Пашка.

Я сделала вдох-выдох, чтобы унять разбежавшееся сердце, и подготовилась к последнему выстрелу. Снова сделала всё как во второй раз и… в десятку! Я попала в десятку! Даже если мы проиграем, я буду знать, что попыталась вытянуть команду.

Последним стрелял Бахурин. На его мишени появилась только одна широкая дырочка – в самом центре. Все три пули вошли рядом в чёрном кружке мишени, образовав одну прореху.

Странно всё это. Учёт в милиции за разбой, стреляет так, будто в спецназе служил. А вдруг он в банде какой-нибудь состоит?

От этих мыслей аж ледяная дрожь по телу пробежала.

Руководитель едва успокоил крики радости и поздравлений Бахурину от наших, в которых я, естественно, не участвовала. Военрук напомнил, что счёт у нас с семнадцатой равный и будет контрольная перестрелка. Каждая команда должна представить одного участника, который сделает пять выстрелов. И по суммарному результату баллов за эти выстрелы и определят победившую команду.

Наши, не раздумывая, выбрали новенького. От семнадцатой тоже вышел парень.

– Так нечестно! – выкрикнул кто-то из толпы зрителей. – Бахурин – победитель регионального турнира по стрельбе, чемпион области. Конечно, он возьмёт самый высокий бал!

Кто выкрикнул, было не видно, потому что народ смешался, школы больше не стояли по отрядам, все плотным кольцом обступили ограждение.

– И что? – осадил возмущающихся преподаватель. – Он ученик этой школы, значит, имеет право выступать за неё.

Строгий взгляд руководителя оборвал препирания, и они сошли на нет. Соперники легли на матрасы, когда мишени были сменены, им отдали команду приготовиться. Прозвучали выстрелы. Винтовки были отложены, преподаватель в напряжённой тишине прошёл к мишеням, чтобы посчитать баллы.

– Первая школа – пятьдесят баллов, семнадцатая – сорок шесть, – громко объявил он.

Наши взорвались криками и аплодисментами, начали слаженно скандировать: «Демид!». Вот так вот, а то что не вытяни я на основной стрельбе баллы, этого «пенальти» бы так и не было.

Жгучая досада разобрала меня ещё и потому, что теперь все на него смотрели как на бога. Великий Бахурин, чтоб его, спас команду! Круто стреляет! И вообще весь такой классный. У группы девочек из 10-А зрачки в сердечки превратились. Аж смотреть тошно.

Парни подошли, стали хлопать его по спине, пожимать руку. А этот знай себе саму сдержанность включил.

Позже, когда прошло награждение команд, поздравления от начальников штаба и учителей, что нас сопровождали сюда, полевая кухня стала раздавать всем горячий походный суп, каждая школа разложила на ещё зелёной траве покрывала, накрыла клеёнками. Все выложили у кого что было припасено с собой: бутерброды, свежие овощи, отварные картофель и яйца. Мальчики разожгли костёр и повесили кипятиться котелок с водой. Наша педагог-организатор называет это «Чай дружбы», когда каждый ученик бросает маленькую щепотку чая в котелок, а потом, когда заварится, всем понемногу разливают. Чтобы не произошло казусов, она предлагает всем взять эту щепотку из той пачки чая, что сама она и принесла.

– Ребята, рассаживайтесь, – скомандовала наша классная руководительница. – Перекусите немного, я отбегу к учителям из шестой школы.

Народ стал размещаться возле полевого «стола». Кто-то на предусмотрительно взятое одеяльце, кто-то на спортивную куртку, а кто-то прямо на траву. Мы с Таней присмотрели удобное местечко, но едва подошли туда, как рядом плюхнулась Пантелеева, ещё, как обычно, рядом примостила очередную книжку.

– Подвинься, – зашипела я на неё. Неужели незаметно, что места мало, а людей много, и мы с Соколовой целенаправленно шли сюда? – Опять разложила тут свои книжки. Ты совсем без них жить не можешь?

Пантелеева втянула голову в плечи и затравленно посмотрела на меня.

– А лучше вообще пересядь, – поддакнула Таня.

– Я просто…

– Что просто? – народ притих и смотрел на нас. Пантелеева и так забитая, не стоило её трогать, но я была так зла и взвинчена, что уже просто сорвалась на ней. – Повзрослей ты уже. Читаешь всякий бред. Неужели не понимаешь, что это всё глупости, романтические бредни о принцах и принцессах. Вырасти тебе пора уже, Соня.

Пантелеева схватила книжку и прижала к груди, судорожно вздохнула, но всхлип сдержала. Раньше её травили в классе, но потом это большинству надоело, мне было её просто жаль, и я запретила девчонкам издеваться над этой блаженной. Но сейчас она попала под горячую руку. С другой же стороны, зачем вести себя как жертва? Сама виновата.

Под молчаливыми взглядами ребят Пантелеева стала неуклюже подниматься с покрывала.

– Я думаю, она может сидеть там, где хочет, – внезапно в тишине раздался голос Бахурина.

Я перевела на него яростный взгляд, а он же просто холодно и спокойно посмотрел в ответ. Соколова как-то сразу стушевалась, а у меня, кажется, все внутренности накалились.

– Так, может, уступишь ей своё место? – я сказала очень спокойно, не позволив голосу дрогнуть.

Бахурин сдвинулся немного на покрывале, хлопнув рукой рядом.

– Соня, составишь компанию?

Пантелеева с перепуганным лицом быстро поднялась и, продолжая крепко прижимать к себе свою дурацкую книжку, перебралась под бок к герою сегодняшнего дня.

Глава 8

Сегодня я ночевала у бабушки в соседнем районе. Ей было с вечера как-то нехорошо, и она попросила приехать. Только вот учитывая, сколько пирожков она напекла, и не скажешь, что ей нездоровилось. Хитрить, видимо, удумала – соскучилась. В последнее время я совсем редко проведывала бабулю. Летом лагерь, потом началась школа. А она скучает. Как дедушка три года назад умер, она совсем тоскует, вот и идёт на хитрости, чтобы хоть немножко урвать для себя внимания.

– Златушка, ты поела?

– Да, ба, очень вкусно. Спасибо!

– Возьмёшь с собой?

– Не, бабуль, ну ты что. Что же я пирожки жареные буду есть в школе?

– Так голодно же. Ты там до скольки? Часов до трёх?

– До двух. Ничего, я же поела. В столовой чай возьму, если что.

Я чмокнула бабулю в щёку, напомнила, чтобы она выпила таблетки, и убежала на остановку. От бабушки до школы намного дальше, чем от дома, нужно на автобусе целых полчаса тащиться. Хорошо, что я взяла с собой необходимые книги и тетради, да водолазку свежую. Обычно я успеваю заехать переодеться и взять нужное, но вчера решила сразу напрямую.

И что-то я замечталась, глядя в окно, что едва не проехала свою остановку.

– Подождите! – крикнула водителю, когда автобус уже запыхтел и начал отъезжать.

Водитель недовольно выругался себе под нос, пробурчав что-то про молодёжь и наушники, а я, закинув сумку на плечо, бросилась на выход.

– Девушка, это не вы забыли? – тормознула меня какая-то бабуля уже у выхода, указывая на жуткий шифоновый оранжевый шарф, забытый кем-то.

– Нет, но спасибо!

– Девочка, шевелись! У меня расписание вообще-то.

Терпеть не могу суету и спешку! В неё как в неконтролируемый водоворот попадаешь, и создаётся ощущение, что управлять ничем уже не можешь. Я в принципе не отличалась неуклюжестью, но сегодня, видимо, не мой день, потому что каким-то невероятным образом ремешок моей сумки, соскользнув с плеча, зацепился за поручень на выходе, мне пришлось его резко дёрнуть, потому как двери уже закрывались, я и по инерции влетела в спину только вышедшего передо мной из автобуса парня.

Но, видимо, судьбе оказалось мало, и каким-то жутко-невероятным образом этим парнем оказался… именно. Бахурин.

– Куда ты так летишь?!

К его чести, сориентировался он очень быстро, и, резко развернувшись, поймал меня под локти. Иначе бы я растянулась прямо тут на остановке, на виду у стольких людей. Но, учитывая наши взаимоотношения, лучше бы так и произошло. Ну почему он? Что за ирония?

Обретя устойчивость, я вырвалась из крепких ладоней. А вот сумка моя многострадальная шмякнулась на пол, кнопка на нахлёсте расстегнулась, и учебники и тетради вывалились на асфальт. Мне захотелось разрыдаться и затопать ногами. Я обязательно так и сделаю, но не при Бахурине, конечно.

Я быстро присела и засунула всё обратно, не успев поднять только одну книжку, потому что её как раз он и поднял. Уставился на обложку, а потом насмешливо приподнял бровь.

– «Анжелика – маркиза ангелов»? Вот так вот, оказывается. А как же «это всё глупости и романтические бредни, тебе пора повзрослеть»?

Стало невыразимо неприятно и даже стыдно. На самом деле, я и правда так думала раньше, действительно смеялась с такого сильного увлечения Пантелеевой любовными романами. Да что там увлечения, она живёт в них, бредит ими. Это глупо и смешно.

Но просто однажды, будучи у бабули, я скучала и нашла у неё в серванте серию книг. От скуки решила прочесть пару страниц и так увлеклась, что забрала том и теперь беру его к ней и дома читаю. Книга ведь и правда классная.

– А ну, отдай! – попыталась выдернуть книжку, но Бахурин отвёл руку вверх, а потом чуть отвернулся и зашагал в сторону школы, на ходу раскрыв книгу.

«Он обвил сильной рукой её талию и крепко прижал к себе, а она вспомнила ту их ночь, когда он овладел ею…» – прочитал вслух первые попавшиеся строки.

– Бахурин, ты совсем, что ли? Верни книгу! Она вообще не моя, ясно?

– Ага, – он остановился и повернулся ко мне, криво ухмыльнулся. – Ты вообще знаешь, что значит это «овладел»?

– Да пошёл ты! – я толкнула его в грудь, но он только расхохотался.

Господи, как же повезло, что вокруг, кажется, не было никого из нашей школы. Сказочно прямо.

– Держи, Маркиза, – он захлопнул книгу и протянул мне, насмешливо взглянув. – Ты чем-то даже похожа на главную героиню: такая же эмоциональная и несдержанная.

– Иди, Бахурин, своей дорогой, – я сцепила зубы от злости, выдернула книгу из его рук и, обогнув зарвавшегося придурка, быстро зашагала к школе.

Неужели новенький правда думает, что сделал меня? Пора, наверное, подумать и о более серьёзных мерах в его отношении. Он своё получит сполна. Или не я Злата Королёва.

* * *

Однако же в последующие дни моему спокойствию восстановится была не судьба. И если до этого Бахурин меня просто раздражал, то теперь я стала его уже ненавидеть. Несмотря на все мои усилия, он стал приобретать среди народа всё больший авторитет.

После победы нашей команды на «Зарнице» я только и слышала: «Демид такой классный», «Бахурин из 11-Б просто секси», «Дём – настоящий мужик» и прочие восторги. При мне, видя моё недовольство, большинство затыкались, отчего становилось ещё более неприятно, будто кто-то чего-то не договаривает.

А сегодня, оказалось, у него день рождения, и прокатился слух, что Бахурин приглашает народ к себе на дачу. Не думаю, что многие пойдут, всё же он ещё тёмная лошадка для большинства.

После уроков я зашла в магазин и купила ватман. Мы с Таней вечером планировали начать, а может, даже и завершить работу над пригласительным плакатом к осеннему балу, что скоро состоится. В этом году решили провести не традиционный конкурс «Мисс Осень», а «Осенняя пара». Я буду ведущей, как победительница «Мисс Осень» в прошлом году, и многое по организации, в том числе большой пригласительный плакат – на мне.

Я постаралась закончить с уроками уже к пяти, потому что с Соколовой договорились на шесть. Но в половину она позвонила и сказала, что прийти не сможет. Её мама вынуждена уехать к бабушке в другой район города, и Тане нужно присмотреть за маленькой сестрой. Мы как-то пробовали рисовать новогодний плакат, одновременно приглядывая за малышкой, но это оказалось невыносимо. Девочка постоянно требовала к себе внимания, утаскивала карандаши и краски и даже порвала нам ватман, а на меня перевернула стаканчик с цветной водой. Так что лучше уж я как-то сама.

На следующий день педагог-организатор отпросила меня с первого урока для репетиции, а когда я вернулась в класс, увидела, что девчонки что-то смотрят на Настином цифровике и хихикают.

– Над чем зависли? – я подошла к своему столу и поставила на него сумку, отчего Соколова как-то вздрогнула и суетливо стала поправлять учебники и тетради на своей стороне.

– Ладно, девочки, а то уже звонок сейчас…

Я переклонилась и тоже заглянула в небольшой экранчик на обратной стороне Настиного фотика. Там шла запись, на которой компания молодёжи весело проводила время в какой-то комнате. Хоть звук был сделан негромкий, всё же были различимы крики, шум, звуки гитары. А потом в кадр крупным планом попал Бахурин, а на коленях у него сидела Таня и громко подпевала Виденину, что мучил гитару.

– А сестру, я так понимаю, ты с собой брала? – внутри меня закипела злость и ядовитая обида, но мне удалось сдержать порыв стукнуть Соколову учебником по голове.

– Злат… – Таня побледнела, и я заметила, как задрожали у неё губы.

Но тут прозвенел звонок, и в класс вошла учительница. Я отвернулась к доске, игнорируя подсунутый мне под тетрадь листок с надписями. Похоже, Соколова забыла, кому она обязана статусом и своим положением в школе. Придётся напомнить.

Глава 9

– Думаешь, ты лучше других? – Соколова сложила руки на груди и сузила глаза. Опять пытается зеркалить меня. – Почему ты считаешь, что все должны делать, как скажешь ты?

На уроках сегодня я демонстративно ставила рядом с собой на свободный стул портфель, тем самым давая ей понять, что не хочу с ней общаться. Таня дождалась конца уроков, а потом нагнала меня за школой, когда мы с Настей уже выходили за ворота. Сказала, что хочет поговорить, на что я ей предложила начать прямо там.

– Я не прошу делать по-моему, но я терпеть не могу, когда мне врут.

Для того, кто догнал меня, чтобы высказать претензии, Таня уж как-то слишком сильно нервничала.

– Чем он тебе так не угодил – Бахурин? Тем, что проигнорировал твоё королевское величество, Злата? Не упал в трансе на колени перед королевой?

– Таня, тебе вообще что нужно? Ты догнала меня, чтобы сказать, как сильно не хочешь видеть? Может, пойдёшь уже к своему Бахурину? Уверена, он тебя очень ждёт. Вон, посмотри, как весь извёлся.

Я кивнула в сторону бокового выходы из здания школы, где на ступенях сидели парни из «Б» класса. Соколова тоже обернулась, вот только в этот момент к парням подошли две девчонки из десятого, и одна из них наклонилась и поцеловала в щёку новенького. Таня резко развернулась снова ко мне, на её щеках выступили алые пятня. У неё так всегда, когда она злится или сильно расстроена. Только мне сейчас до этого дела нет. Она лгунья и предательница.

– Ну? – я тоже сложила руки на груди и подняла бровь. – Что-то ты не торопишься.

Настя Белова рядом притихла и с интересом наблюдала за нашей перепалкой. С ней мы тоже дружили ещё с четвёртого класса, когда нас переформировали зачем-то всех. Но она всё же как-то немного сама по себе.

– А может ты так злишься, потому что сама на него глаз положила?

– У нас момент оригинальных предположений? – я рассмеялась. – Нет, Таня. Криминальные элементы и уголовники меня не интересуют. Я бы и тебе советовала держаться подальше, но ты взрослая девочка, и сама можешь выбирать себе друзей и парней, чего уж.

Соколова подавилась ответом и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Настя тоже подняла брови. В этот момент я как-то рефлекторно бросила взгляд на компанию на ступенях. Они довольно далеко, разговоры ни наши им не были слышны, ни их нам. Но буквально на секунду Бахурин вдруг поднял глаза и тоже посмотрел на меня. Внутри стало как-то неприятно. Но, с другой стороны, что такого я сказала? Разве соврала?

– Ты о чём? – вклинилась Белова.

– Ни о чём.

– Да врёт она всё, – хмыкнула Соколова, но уже не так напористо и уверенно. – Разве не видишь, Настя? На ходу бред придумывает.

– Ты же знаешь, Таня, я никогда не вру. Даже когда хочется. В отличие от тебя.

Разговор этот надоел как горькая редька, захотелось быстрее убраться отсюда. Да и пора уже. На завтра задали огромное количество уроков, а ещё пора начинать думать над сценарием осеннего бала.

* * *

Хватило Соколовой и её независимости, преисполненной гордого одиночества, ровно на два дня. На следующий день мы классом стояли в коридоре под кабинетом информатики в ожидании учителя, когда 11-Б вышли из соседнего от математички. Соколова было сделала шаг в сторону новенького, но он ей лишь кивнул, а сам приобнял за шею Лену из их класса. Не могу сказать, что я порадовалась Таниному жестокому облому, но этого же следовало ожидать, неужели она не понимала?

В тот и следующий день Соколова ходила как в воду опущенная, а вечером пришла ко мне домой вся в слезах.

– Златуль, прости! Он и правда козёл. Пожалуйста, мы можем поговорить?

– Я не буду обсуждать с тобой твою безответную страсть к придурку-новенькому, – я сложила руки на груди и оперлась о косяк двери.

– Хорошо, как скажешь, – Таня шмыгнула носом и с надеждой посмотрела на меня. – Давай просто вместе поучим уроки. Или сценарий доделаем.

Я отошла в сторону, пропуская Соколову в квартиру. Видела, что до чесотки хотелось поговорить о том, о ком я запретила. И облегчать ей душу мне не хотелось. В мою-то она плюнула. В первую очередь даже не тем, что обжималась с тем, с кем я по-дружески просила не общаться, а тем, что так отвратительно мне наврала. Ещё и с плакатом подставила. Я даже жалеть начала, что решила помириться с ней.

На следующий день третьим уроком была физкультура. В этом году она у нас спаренная с «Б» классом. Обычно, когда на физ-ре встречаются два класса, это вызывает трудности. Спортзал-то огромный, а вот раздевалки тесные. Но в данном случае проблем нет, 11-Б состоит только из восьми человек, так что особой давки в раздевалках нет.

За минуту до звонка из мужской и женской раздевалок высыпали ученики под дверь спортзала. Никому не охота тридцать раз приседать за опоздание. Начали как обычно с построения по свистку и приветствия. Затем разминка бегом по кругу в зале, упражнения на середине. Всегда находится кто-то, кто хихикает с упражнений на вращение таза. Хотя о чём это я? Виденин. Всегда он. Придурок озабоченный.

Вообще-то, физкультура у нас проходит в первой четверти на улице, но сегодня с самого утра лил дождь. На стадионе стоят лужи, а дорожка от него к школе превратилась в месиво. Поэтому, в качестве исключения, сегодня мы занимаемся в спортивном зале.

После разминки стало жарко, и я сняла спортивную мастерку, положила её на лавочку, стоящую под стеной. Перехватила чуть выше волосы, чтобы не мешали во время игры, о которой объявила учительница. Она стала выбрасывать из тренерской в зал баскетбольные мячи. Потом разделила нас на несколько команд, сказала построиться в колонны и каждой колонне работать на своё кольцо для разминки. Всё просто: ведём мяч, обходя стойки, двойной шаг и бросок в кольцо.

С баскетболом у меня, в принципе, дела нормально. Не то что с волейболом. Не сказать, что я супер спортсменка, но вроде бы как неплохо получается забрасывать мяч, да и двойной шаг тоже удаётся в отличие от многих девчонок.

– Вторая и третья колонны работают на центральное кольцо, первая и четвёртая – на боковые, – скомандовала Елена Борисовна и дала сигнал свистком начинать.

Я повела мяч со второй колонны, в третьей шёл Бахурин. И, видимо, слишком разогнался в прыжке, потому что когда я бросила свой мяч в кольцо, то он налетел прямо на меня, и мы едва не упали.

– Больно вообще-то, – я потёрла ушибленную его локтем руку.

– Извини, – буркнул скорее для вида, а потом ещё и не забыл съязвить. – Ну ты же видишь, куда бежишь? Или очерёдность не для тебя, Маркиза? Сама подлезла.

– Тебя забыла спросить. И прекрати так называть меня!

– Это ещё почему? Хочу и называю.

Меня взяла такая злость, что я не сдержалась и швырнула в него свой мяч, а потом ещё и выстрелила средний палец. Обычно я так не делаю, это грубо и некрасиво, но сейчас мне было плевать. А потом развернулась и прошла к лавочке.

– Королёва, что случилось? – подошла учительница.

– Столкнулись. Рука болит, я посижу немного.

Она кивнула, а потом и вовсе остановила тренировку, велела всем девочкам сесть на лавочки, а парням разделиться на две команды и начать уже игру по правилам.

– Ты как? – рядом плюхнулась Белова.

– Жива. Но преисполнена ненависти.

Настя прыснула и вытянула уставшие ноги.

– Злат, а то, что ты тогда Тане сказала, что новенький – уголовник, правда?

– Насть, забей.

Я стала внимательно наблюдать за игрой, давая тем самым понять, что разговор окончен. Настя пожала плечами и тоже стала следить за парнями. Соколова тоже села рядом, но ничего не сказала, а потом её позвала Елена Борисовна, вручив какую-то бумажку и отправила отнести это в столовую.

Игра началась довольно жаркая. Обе команды были примерно одинаково сильными. В одной отлично играли Пашка и придурок Виденин, во второй вытягивали Лёша Самойлов и, куда уж без него, Бахурин. Прямо звезда, ни дать ни взять.

Счёт был одинаковый, но Пашка забил трёхочковый. До конца урока оставалось немного, и учительница объявила, что даёт четыре минуты, а потом пора заканчивать. Девчонки на лавочках начали перекрикивать друг друга, крича «Давай!» той команде, за которую болели.

Я так и не поняла, кто забил в кольцо, потому что возле дальних ворот сгрудились парни из обеих команд. Прозвучал громкий свист, и Елена Борисовна объявила ничью и конец игры.

Парни громко начали спорить. Пашка обтёр вывернутой футболкой мокрое от пота лицо, Бахурин взлохматил влажные волосы, а потом и вовсе стащил майку и обтёр ею лицо и виски. Ну надо же, стриптиз тут устроил, что девочки многие аж перешёптываться начали. Их обоих с Пашей подозвала учительница.

– Ух ты, кубики, – хихикнула Белова как раз, когда рядом со мной вдруг приземлилась эта самая майка Бахурина.

Ещё бы в лицо мне швырнул.

– Упс, – я пожала плечами и всего лишь слегка качнула бедром.

Ну а что, нечего так неаккуратно разбрасывать вещи, вот они и падают в ведра с водой, которой полы помыли.

– Оуч, Злата, – Настя выкатила глаза. Да и не только Настя. – Это уже точно война.

– А я что? Она просто упала. Сама, – прозвенел звонок, и я первой поднялась с лавочки. – И это уже давно война.

Через минуту учительница открыла раздевалки, и мы вошли, чтобы переодеться. Я отвлеклась на сообщение от мамы, быстро набила ей ответ, сообщив, во сколько у меня сегодня закончатся уроки, и что к бабуле не успею. Девочки многие уже переоделись.

– Поторопись, Злат, – в раздевалку вошла Соколова. – Нам с тобой ещё к завучу по воспитательной надо зайти перед русским.

– Иду!

Я быстро стащила спортивные штаны, аккуратно натянула капроновые колготы, сняла футболку, зацепив случайно резинку для волос. И только взяла в руки водолазку, как друг дверь распахнулась. Даже не обратила внимания, почему вдруг все замолчали.

– Выйдите все.

Прозвучало негромко, но с яростной угрозой. Я резко обернулась, прижав так и не надетую водолазку к груди. Посреди узкой раздевалки стоял Бахурин и сверкающими злостью глазами смотрел прямо на меня. А в руках держал ту самую мокрую грязную майку. Я настолько была шокирована тем, что он ворвался в женскую раздевалку, что просто онемела.

– Демид, ты совсем, что ли? – в тишине сказала Лена из 11-Б. – Это женская раздевалка. Выйди.

– Я попросил всех выйти, – он сказал уже чуть громче. – Свалите быстрее.

Кто-то кашлянул, кто-то вздохнул, но все девочки вдруг стали собирать быстро свои вещи и толпиться к выходу. Все, кроме меня. Потому что, во-первых, я стояла полураздета, а во-вторых, он пригвоздил меня взглядом, ясно давая понять, что меня это распоряжение не касается.

Даже Соколова что-то тихо проблеяла, что подождёт в коридоре, и испарилась. Предала меня в очередной раз, оставив в таком виде одну с разъярённым парнем.