Сто первый мир

– Саш, ну пропадет! – Даша, натянув свитер, пришла на помощь Наде. – Ты единственная из нас, кто живет в своей квартире! Нам нельзя животных, хозяин убьет!

– Ну я же не одна живу! А у бабушки! – начала было отмахиваться Саша, но Лёвина уже совала ей сверток с этим невыносимо пахнущим мокрой шерстью котом.

– Это кто хоть? – спросил Славка. – Мальчик, девочка?

– Не знаю, – оттопырив хвост истошно орущему котенку, сказала Надя. – Вроде бы девочка.

– А это что? Разве не яйца? – заметил Слава.

– Мне кажется, это колтуны шерсти, – сказала Даша.

– А по-моему, это все-таки мальчик. Посмотри, какие лапы большие.

Котенок тем временем изо всех своих крошечных сил пытался воспрепятствовать осмотру. Предчувствуя исцарапанную кожу и зацепы на толстовке, Саша поспешно спрятала его от глаз любопытствующих.

– Ладно, хватит вам, – сказала она, – Возьму я это чудо. Только зеленкой надо обработать, а то он весь в язвах каких-то.

Словно услышав ее слова, котенок успокоился, свернулся в комочек и задремал прямо у Саши на руках. Девушка тем временем с болезненным любопытством рассматривала его: слезящиеся широко посаженные глаза, короткие и будто бы смятые уши, серо-буро-малиновую шерсть, волнующуюся от нашествия блох – так себе подарочек для бабушки. Заботиться о котенке совершенно не входило в планы Саши, пропадающей на учебе с утра до вечера, да и сердце не ёкнуло от умиления, в отличие от той же Нади.

Единственное, что было забавным в этом котенке – это пятно в виде падающей звезды прямо на бочке, темное на светлом.

– Йода, блин, – с брезгливой улыбкой сказала Даша, после того как девушки буквально залили несчастного котенка бриллиантовым зеленым.

– Скорее уж Грогу, – заметил Славик, явно разочарованный тем, что внимание Даши переключилось на кота.

***

Саше все-таки удалось поспать: сморил новый приятель, сопящий под боком. Проснувшись в полседьмого, она тут же пожалела об этом; не зря говорят, что лучше вообще не ложится, чем поспать жалкие два часа.

Не будь котенка – она поехала бы сразу на пары, но сейчас обстоятельства вынуждали заскочить вначале домой, к бабушке. Порадовать сюрпризом – ведь заботиться о котенка Саша не собиралась. Максимум кормить иногда, а в холода использовать в качестве пушистой грелки. Если шесть у него, конечно, не выпадет после всех манипуляций.

Посмотрев на мирно спящих одногруппников, Саша тихонько принялась собирать свои вещи. Новые тоже спали: Саша то и дело аккуратно переступала через вытянутые на полу тела. Интересно, а сны им снятся?

Вот Владик всхрапнул и машинально обнял лежащую рядом Кристину. Надо же, может быть, во сне их чувства прорываются из бессознательного?

Наспех собравшись, Саша выскользнула в лиловые сумерки. В голове был еще больший хаос, чем накануне посиделок. Интересно, она вообще сдаст сегодня? Теплый комочек на груди грел, прогоняя странное волнение, которое все росло и росло по мере того, как она приближалась к дому. Нет, это точно не из-за учебы.

На телефоне было пять пропущенных от бабушки.

“Я ведь предупредила ее, что не приду ночевать? – судорожно вспоминала Саша, почти бегом несясь по гололеду. – Неужели она забыла? А я почему не перезвонила?!”

Саша набрала бабушку, но та не отвечала. Ругая себя последними словами, Попова стремглав неслась через аллею.

“Еще чуть-чуть и дома”.

– Саша, п-привет! – раздался над ухом чей-то голос. От неожиданности конверсы девушки разъехались в стороны, и, если бы не Дима, вовремя поймавший ее, столкновения с промерзшей землей было не избежать.

– Дима? – удивилась она. – Что ты тут делаешь?

– Мы живем по соседству, забыла? – с улыбкой сказал он. – Уже полгода как ездим с одной остановки.

– А-а-а-а, – протянула Саша. – Точно.

“Зачем я соврала? Я ведь раньше не замечала его”, – тут же с укором подумала она.

– Кто у тебя там? – Дима все еще стоял слишком близко, и его горячее дыхание касалось щеки Саши.

– Это кошка… или кот, – Попова приоткрыла кокон из шарфа, под которым мирно храпел мохнатый. Продолжая одной рукой придерживать девушку за талию, Дима нежно погладил котенка кончиками длинных пальцев.

– Определенно кошка, – резюмировал он, разглядывая покрытую зеленкой мордочку.

– Почему? – хохотнула Саша.

– У нее… э-э-э… женское лицо, – Пьеро и сам улыбнулся своей формулировке.

“И все же он странный, – подумала Саша, разглядывая светло-карие глаза Димы. – То выпадает в осадок на отработках, то ведет себя как… совершенно обычный парень”.

– Ты ведь домой, да? – как бы между прочим спросил тот.

– Ну… да, – Саша напряглась, почувствовав неладное. – А откуда ты знаешь?

– Ну-у, вчера ты не пришла домой, стало быть, готовилась к зачету где-то еще, – начал Пьеро. – Раз сегодня утром ты с котенком, значит, вначале планируешь занести его к бабушке, верно?

Целую минуту Саша не знала, что ответить на эту тираду.

– Ты что следишь за мной?! – наконец резко выпалила она.

Дурацкая улыбка мигом сошла с лица молодого человека.

– Знаешь, что я не ночевала дома и что живу с бабушкой! – приходя в ужас от своей догадки, Саша с силой оттолкнула Диму, да так, что чуть сама не упала.

– Саша, я п-просто живу по соседству! – тот предостерегающе поднял руки, словно собирался сдаваться. В глаза Саша бросилась левая ладонь, испачканная чернилами.

“Левша”, – машинально отметила Саша по своей привычке запоминать детали за людьми.

– Покажи паспорт, – грозно велела она. – Тогда я поверю, что ты и правда сосед, а не какой-нибудь психованный сталкер!

– У меня нет с собой паспорта, – мотнул головой Дима; котенок на груди проснулся и начал немилосердно царапаться.

– Врешь! У всех есть с собой паспорт! – Саша была непреклонна; придерживая одной рукой котенка, вторую она требовательно вытянула вперед.

С тех пор, как поведенщики выяснили, что при желании Новые могут прекрасно лгать, выдавая себя за других людей, ношение паспорта стало обязательным.

С секунду Дима выжидающе смотрел на нее, словно надеялся, что Саша передумает.

– Ладно, я не сосед, – наконец сдался он. – Но дай мне все объяснить…

– Нет! – Саша толкнула его в грудь. – Держись от меня подальше, псих конченный!

Не оборачиваясь, она почти бегом направилась вдоль аллеи, мимо Института Новых за высоким бетонным забором.

– Псих, псих, псих, – зло бормотала она себе под нос, но, как это ни странно, вместо гнева Саша испытывала чувство вины.

“Вдруг я просто нравлюсь ему?” – пронеслось в голове, но гордость вмиг велела испепелить эту шальную мысль.

“Это не повод следить за мной и торчать под окнами – вот еще!” – Саша миновала забор. До дома оставалось пятьсот метров. Неожиданный приступ паники заставил ее согнуться пополам: живот скрутило, а тошнотворный комок липкого страха подступил к самому горлу. Котенок жалобно замяукал – и лишь этот звук заставил Сашу взять себя в руки.

– Тише, тише… Да что же это со мной?! – прошептала она, обливаясь потом.

Бабушка не сидела у окна по своему обыкновению. Голуби, которых она подкармливала, ждали у пустой кормушки нахохлившимся комочками – при виде них Сашино сердце болезненно сжалось. Уже догадываясь о том, что произошло, девушки преодолела лестничный пролет с рекордной скоростью… Дверь была приоткрыта.

“Снова сердечный приступ”, – подумала она, потянув носом. После скорой обычно остается стойкий запах медикаментов – но его не было, значит, бабушка не вызывала бригаду. Не успела или?..

– Ба? – нервно крикнула Саша, влетая в прихожую. – Это я. Ты в порядке?

Что-то было не так. Бабушкина обувь была на месте – значит она дома.

На ватных ногах Саша медленно прошагала в свою комнату – никого. Брошенная одежда, учебники и конспекты – все было именно так, как она и оставила вчера утром. Значит, не грабители.

Чувствуя, как слезы против воли наполняют глаза, Саша вышла в коридор и осторожно приоткрыла дверь в бабушкину комнату.

Все было как обычно. Наталья Ивановна вполоборота сидела перед стареньким ноутбуком. Рядом с ней стояла недопитая чашка чая, а еще лежала надкушенная конфетка. “Птичье молоко”, бабушка любила такие.

– Бабуль, – тихо, даже жалобно позвала Саша. – Я так испугалась! Я думала…

В этот момент Наталья Ивановна повернулась. Нет, на ее лице не было ничего необычного: старые очки, знакомые и такие любимые морщины на лбу… Вот только глаза – обычно живые и самую малость недовольные, сейчас они были пустыми.

– Сашенька, – от бабушкиного голоса Саша вздрогнула. – Ты вернулась?

– Да, – слово вырвалось из груди, точно его выбили кувалдой.

– Он только что ушел. Разносчик, – бабушка продолжала смотреть на Сашу поверх очков. – Я надеюсь, вы не пересеклись. Я знаю, тебе неприятно само их существование.

“Само их существование… она никогда так не говорила”.

– Зачем? – это все, что могла сказать Саша.

Вместо ответа Наталья Ивановна (у Саша язык не поворачивался называть ее теперь бабушкой) лишь по-змеиному склонила голову набок.

– Кстати, всем пенсионерам-Новым полагается прибавка к пенсии, – сказала старушка, закрывая ноутбук. – Разовая, зато приличная такая. Я уже успела сходить в магазин.

– Угу, – Саша сглотнула комок в горле и попятилась. Она хотела перестать смотреть в пустые глаза некогда родного человека, но не могла. Настолько кошмарно-притягательными они были, словно рассматриваешь свежий труп в анатомичке. Котенок зашевелился под одеждой, но Саша только прикрыла его рукой, чтобы эта женщина не заметила.

“Хрен я тебя здесь оставлю!” – мысль всплыла в голове неожиданно и ярко.

Вернувшись в свою комнату, Саша принялась собирать вещи. Учебники, тетради, запасной халат и хиркостюм – все это не влезало в ее сумку, поэтому Саше пришлось достать из кладовки огромный походный рюкзак покойного дедушки.

– Куда-то собираешься? – бабушка внимательно наблюдала за ней из коридора, в щелочку приоткрытой двери.

Саша вздрогнула: прежняя бабушка никогда так не делала. Не подслушивала и уж тем более не подсматривала. Войти без спроса, широко распахнув дверь – это пожалуйста. Должно быть, Новые все-таки совершенно иной вид человека.

– Складываю вещи, – сказала Саша, не оборачиваясь. – Мне нужно будет уйти… по делам.

– Ты уходишь от меня, – нет, Саше показалось: в голове не звучало, не могло звучать обиды. Прочитавшие Истину ничего не чувствуют.

– Сашенька, я все еще твоя бабушка, – произнесла Наталья Ивановна. Покосившись на дверь, девушка увидела, как блестят ее глаза в темноте.

– Нет, – Саша вытерла слезы тыльной стороной руки. Рюкзак был почти собран – забавно, в шестидесяти литрах уместилась вся ее студенческая жизнь.

– Я просто теперь умнее, – продолжал голос из-за двери. В нем было что-то гипнотизирующее, чарующее – настолько, что Попова на мгновение замерла. – Знаешь, я теперь все знаю и все вижу. И я не думала, что вселенная такая многогранная… такая красивая…

– Что? – Саша резко повернулась. На ее памяти Новый впервые заговорил об устройстве мира.

– А? – Наталья Ивановна словно очнулась.

Закинув огромный рюкзак на плечо, Саша в последний раз взглянула на себя в зеркало. Оно было большим, в полный рост, снятым, кажется, со старого комода прямо вместе с дверью – Саша очень любила его. Розовые взлохмаченные патлы девушки торчали из-под шарфа в разные стороны, тушь и подводка размазались от слез, а на подбородке виднелись противные маленькие прыщики – такие всегда вскакивали у Саши, когда она сидела на одних шоколадках и забывала умываться.

“Куда я теперь пойду? Еще и с котенком?” – подумала она. На секунду Саша захотела остаться, но женщина все еще наблюдала за ней сквозь приоткрытую дверь. Мысль о том, что она будет вот так стоять в коридоре по ночам, думая об устройстве вселенной, заставила Сашу покрыться липким потом.

“Бежать. Бежать как можно дальше!” – решила она, выныривая в коридор. – Возможно, даже в Питер!”

Наталья Ивановна ничего не сказала ей вслед. Ни слов прощания, ни обвинений в том, что она бросает ее, пенсионерку, одну в двухкомнатной квартире – ничего. Она только посторонилась, пропуская девушку в коридор. Взгляд Саши упал на стопку библиотечных учебников на кухне, но для них уже не было места в битком набитом рюкзаке.

“Может быть, попрошу Надю забрать их потом”, – подумала девушка.

Опустив голову так, чтобы не столкнуться со взглядом Новой, Саша надела кеды и вышла за дверь. Все. Ошибку она совершила или нет – пути назад больше не было.

– Не смотреть на окна, не смотреть на окна, – шептала она себе, но не удержалась.

Наталья Ивановна стояла за стеклом, подняв руку в прощальном жесте. Сейчас, вопреки кошмарам из ее сна, бабушка показалась ей вполне человечной. Умиротворенное лицо, яркие голубые глаза, лишь совсем немного подернутые стариковской мутной пленкой.

Чувствуя, как слезы мешают смотреть, Саша быстро зашагала прочь.

Берег реки был рядом – крутой склон, ничем не обнесенный. Бросив рюкзак на тропинку, Саша шагнула к самому краю, и кеды вмиг промокли от белоснежного, выпавшего за ночь снега.

Внизу виднелась лесопилка, чуть дальше – изгиб маленькой речки, а за ней – деревенька с церковью. Дым валил из домов то тут, то там: хозяева топили печи, чтобы прогреть дом с утра.

“Почему она это сделала? – в отчаянии думала Саша. – Возможно ли что кто надавил на нее, поспособствовал принять такое решение?”

Бабушка всегда была впечатлительной. Чисто теоретически, ее могла растрогать даже прощальная речь Илона Маска… Но разве бабушка не могла подумать о ней, о Саше?

Неожиданно Сашу осенила страшная догадка. Опустившись на свой рюкзак, она уставилась в одну точку.

“Так может это она из-за меня? Испугалась, что я не пришла домой, не отвечаю на телефон, что со мной что-то случилось…”

Ощутив свою вину, Саша почувствовала себя еще более отвратительно.

“Бабушка сказала, что Разносчик только что ушел, значит, я могла успеть, если бы… если бы Дима меня не задержал!” – волна гнева поднялась в девушке, но быстро угасла, не найдя подкрепления. Очевидно, что Дима отвлек ее максимум на пять минут, которые ничего не изменили бы.

Намокший от снега рюкзак выглядел неподъемным. Вскочив на ноги, Саша с силой отпинала его, рыча и ругаясь как сапожник.

“Что же мне делать теперь? Кому звонить? Наде или может быть в деканат?” – в голове не было ни одной подходящей мысли. Ответ подсказал котенок: проснувшись, он высунулся из своего мягкого убежища и лениво потянул носом.

“Нужно его куда-то пристроить, – решила Саша. – Хороший я хозяин, который и сам теперь без дома”.

Глава – 3

Путь до остановки занял больше времени, чем обычно. Рюкзак больно оттягивал плечи, котенок на груди вошкался и царапался, а пальцы ног сводило от холода. И все же, Саша почти не обращала внимания на эти неудобства – отчаяние внутри гнало ее вперед.

– Т-ш-ш, т-ш-ш, – Саша то и дело баюкала котенка, не осознавая, что успокаивает, скорее, саму себя.

Пустота внутри, словно воздушный шар несла ее вперед. Через толпу спешащих людей, мимо дворника Дядьжени, школьников и мамочек с колясками. Склонив голову, Саша замечала лишь мелькание ног – таких разных, но одинаково бегущих куда-то. Она подняла глаза от тротуара и на мгновение застыла, пытаясь разглядеть, где же край у этого белого неба. Редкие снежинки легонько ложились Саше на плечи, на растрепавшиеся розовые волосы; они падали словно ниоткуда и при этом никуда не спешили. Они просто существовали, как и она теперь.

Бабушка больше не ворвется в ее комнату посреди подготовки к зачету, чтобы обсудить взволновавшую ее новость. Не приготовит облепиховый чай с мятой, не принесет то самое печенье, которое однажды понравилось Саше, но быстро надоело, потому что бабушка придумала покупать его каждую неделю.

“Я продолжала делать вид, что люблю его, – подумала Саша, часто моргая от слез. – Чтобы сделать ей приятно”.

Она все еще могла вернуться домой. Просыпаться от внезапно ёкнувшего сердца и долго сидеть возле окна в темноте. Вдыхать тот самый запах бабушкиной квартиры, зайдя с мороза, слышать крики детей из садика напротив, которые громче всего летом. Есть горячие супы, а по утрам находить свои кеды чистыми и сухими. Стоящими на батарее.

“Я смогу вернуться, если тоже стану Новой, – подумала Саша. – И даже видеться с родителями!”

Какой-то прохожий врезался в нее, неподвижно стоящую посередине оживленной улицы. Вопреки ожиданиям Саши, он не выругался; его прозрачные, как стекло глаза мелькнули перед Сашиным лицом. Вежливые, добропорядочные. Равнодушные.

– Извините, – сказал молодой человек и исчез в толпе.

Новый.

“Какая жизнь меня ждет без чувств? – ужаснулась Саша. – Темные времена пройдут, я как-нибудь адаптируюсь… но если сдамся сейчас, так и останусь до конца жизни… пустышкой”.

Она опоздала на свой автобус до Академии. Затем почему-то пропустила следующий. И еще один. Взглянув на часы, Саша равнодушно отметила, что зачет уже начался.

“Может быть, позвонить Боеву? Нет, бред, я же не буду жить у него в клинике… Наде по любому позвоню после зачета, вот только они с Дашей вряд ли возьмут меня к себе, – Саша перебирала в голове варианты. – Или сразу в деканат? Скажу, что попала в сложную жизненную ситуацию… может быть, для меня найдется комната в общежитии?”

Котенок окончательно выбрался из своего гнезда и теперь настойчиво упирался в грудь Саши мягкими лапками. При этом его глаза, похожие на огромные янтарные блюдца, словно говорили: “Когда кормить меня будешь, человек?”

– Ладно, отправляемся завтракать, – Саша махнула рукой и влезла в вовремя подошедший пазик. Он ехал в совершенно незнакомый Саше конец города, зато был почти пустой. – Мне все равно надо подумать, что делать дальше.

***

Купив миску для котенка и напоив его молоком, Саша принялась бродить по улицам. Ноги сами несли ее от набережной к Вечному огню, через парки и скверы старой части города. Было холодно; морозный воздух сковывал слезы на щеках, а мокрые ресницы превращал в колючих ежиков, но на душе с каждым шагом становилось все легче и легче. Она найдет выход, она обязательно справится. Вот и солнце пробило портал через низкие тучи, и Саша сочла это хорошим знаком. Она упрямо шла вперед, а сытый котенок на груди сонно мурчал, подпевая непотопляемой Sia в ее наушниках.

“Надь, пожалуйста перезвони, как освободишься. Это важно”.

“Славк, я по уважительней не пришла. Перезвони пожалуйста”.

“Даш, вы там все поумирали что ли?”

Саша строчила одногруппникам, но не получала ответа. Странно. Неужели зачет затянулся?

Она несколько раз заходила в кафешки, чтобы посидеть и погреться, но деньги старалась не тратить – вдруг все-таки надумает в Питер? После очередной кружки американо (кажется, третьей) живот Саши свело мучительными спазмами.

“Нужно поесть”, – подумала она, решительно входя внутрь очередного заведения. Вывеска над дверью гласила: “Адрес счастья” – что ж, злободневно, ничего не скажешь.

– Будьте добры, роллы “Филадельфия” и чизкейк, – сделав заказ, Саша затолкала рюкзак под стол, достала скетчбук и незаметно принялась зарисовывать мужчину с ноутбуком, сидящего в дальнему углу.

Она никогда не была в этом кафе – все-таки другой конец города. Да и не ходят такие студенты, как Саша в подобные “злачные места”, рассчитанные на блогеров и влюбленных парочек.

Сейчас, в середине рабочего дня, посетителей не было, за исключением того, с ноутбуком, который явно работал.

Закончив с портретом мужчины, Саша переключилась на мерзнущие под зонтиками плетеные стулья летней веранды. Набросав их очертания на чистой странице, Саша дорисовала на стульях себя и симпатичного длинноволосого парня. Они пили горячий шоколад и о чем-то увлеченно беседовали. Посмотрев на рисунок, Саша отметила, что длинноволосый получился слишком похожим на Диму. Вырвав лист, она смяла его и засунула в карман джинсов. А за окном тем временем хлопьями повалил снег.

Было грустно и очень одиноко, и не только из-за бабушки; глядя на снежинки Саша думала о том, что за все свои девятнадцать лет у нее ни разу не было серьезных отношений. Периодически на горизонте появлялся какой-нибудь милый парень, который приглашал ее на свидание, или она влюблялась в крутых ребят из рок-групп. Но то ли из-за родителей, то ли еще черт знает из-за чего, Саша не могла довериться кому-то на все сто процентов.

Наверное, это чувствовали и окружающие. За все утро Саше так никто и не ответил: ни староста группы, ни Даша, ни даже Надя, которую Саша считала своей подругой. А ведь сегодня был важнейший зачет, пропустить который разрешалось только по причине смерти. Могли бы и узнать, что с ней.

“Да и хрен с вами. Как-нибудь сама справлюсь”, – подумала она, с обидой глядя на аватарки одногруппников. Славик, Даша и Надя… Странно, но никто из них не появлялся в сети позднее семи утра… примерно в это время Саша уехала из квартиры. Вероятно, в любой другой раз она почувствовала бы тревогу, но не сегодня, не в тот день, когда ее жизнь катилась ко всем чертям.

Примерно в половине второго, когда девушка уже собралась уходить, ее телефон наконец-то ожил:

“Александра, наберите меня, как сможете! Доктор В. П. Боев”.

“Боев? Как неожиданно!” – подумала Саша, и уже собралась было звонить, но неожиданно заметила письмо на почте. Письмо, пришедшее еще утром. Из ректората.

“Я отчислена?” – с безразличием подумала Саша.

Нет, это была рассылка с пометкой “Студентам всех факультетов”.

Сбросив надетый было на плечи дедушкин рюкзак, она углубилась в чтение.

– “Уважаемые студенты… бла-бла-бла… постановлением Министерства образования Российской Федерации… количество граждан, именуемых “Новыми”, должно составить не менее пятидесяти процентов в каждой группе…” Что?!

Саша не верила своим глазам: в Министерстве, что, совсем с ума посходили? Принуждать становится Новыми? А может быть, это просто чья-то шутка? Какой-нибудь Доктор Хаус решил поразвлечься и взломал почту ректората?

– “…всем, совершившим переход гарантируется денежное вознаграждение… освобождение от сдачи двух экзаменов на выбор…” Так, тут еще и подкуп? – девушка негодовала.

Засунув телефон в карман, она бросила на стол последние пятьсот рублей.

“Интересно, кто купится на этот бред?!” – думала Саша, выходя из нагретого помещения обратно на холод.

Она прошла несколько метров и практически осела на землю от ужасающей догадки. Ее одногруппники… Надя… неужели они прочли Истину?

Дрожащими руками Саша достала телефон и набрала номер Левиной. Никто не ответил.

Нет, она не поверит, пока не увидит все своими глазами. Недолго думая, Саша села в автобус и поехала к Медицинской Академии.

***

В фойе было оживленнее, чем обычно. Большие часы, висящие прямо над высеченной в камне надписью “Arte et humanitate, labore et scientia” показывали ровно два часа дня. Поток студентов тек через холл: поднимаясь и спускаясь по широкой лестнице, разветвляясь на рукава-коридоры. Иногда поток останавливался – ребята сбивались в группы, чтобы обсудить что-то, и это “что-то” определенно было постановлением о “Новых”, тут к гадалке не ходи.

“Интересно, преподавателей эта фигня тоже коснется?” – подумала Саша, с замиранием сердца выискивая в толпе знакомые лица.

Первым на глаза ей попался доцент Виноградов. На его халат уже был нашит тессеракт – что ж, Саша могла понять его выбор. Одинокий, увлекающийся наукой; наверняка благодаря Истине карьера доцента пойдет в гору.

Вот спустились с лестницы три девчонки-первокурсницы, которых Саша помнила по играм КВН… А они-то зачем? Уж точно не во имя науки. Так может быть, из-за несчастной любви? Или польстились на денежную премию и экзамены автоматом?

Наблюдая все новые и новые знакомые лица с пустыми кукольными глазами, Саша ощущала, как мир ее рушится до основания. Разносчики уже забрали у нее маму и папу, забрали бабушку, а теперь пустили когти и в родную alma mater. И хоть на форзаце Книги и было написано, что никого нельзя заставить прочитать Истину, Саша больше не верила в это. Заставить нельзя. Но можно вынудить.

– Саша, – ее окликнул голос Нади. – У тебя все хорошо? Ты не пришла на зачет.

Надя Левина была прекрасна; говорят есть небольшой процент людей, которым отсутствие чувств идет. Разгладились вечные морщины на лбу, смягчились носогубные складки, и даже глаза словно увеличились. Оказывается, без груза эмоций Надежда была похожа на актрису Ребел Уилсон.

– Отлично. У меня все хорошо, – выдавила Саша, разворачиваясь, чтобы уйти.

– О, ты до сих пор не пристроила котенка, – заметила Надя. – Я могу помочь.

Саша обернулась. Должно быть, во взгляде ее был вопрос, поскольку Левина продолжила:

– На кафедру патфизо нужны мелкие млекопитающие. Обычно берут мышей или кроликов, но, я думаю, и кошка сойдет. Тем более, она тебе не нужна, – Надя сымитировала улыбку. – Маленький Грогу послужит науке.

Саша развернулась и пошла к выходу, не оглядываясь. Котенка она прижимала к себе как можно крепче, но тот и не собирался сбегать. Словно чувствовал, что в стенах этого заведения его могут пустить под нож.

***

Саша прослонялась на улице до самой ночи. Ее кеды промокли насквозь, бедный котенок проголодался и замерз, а рюкзак осточертел настолько, что девушка просто сняла его и теперь волочила за собой по земле.

После случившегося в академии, Саша поняла, что больше туда ни ногой. Но чем тогда заниматься и, что важнее, обеспечивать себя, ведь она ничего толком не умеет. Пойти работать санитаром? Рисовать портреты на улицах?

Чем холоднее и безлюднее становилось, тем отчетливее Саша понимала, что выхода у нее нет. Точнее, всего один.

Прочитав Истину, она в одночасье вернет себе все: бабушку, родителей, друзей, учебу, дом… Свое место в этом мире. Саша с силой дула себе на пальцы, котенок жалобно мяукал на груди, а в голове снова и снова проносилась мысль, за которую Саша корила себя: “Не стоят того эмоции. Все равно все люди на свете рано или поздно станут Новыми”.

Принять этот факт было больно, но закрывать глаза – глупо. Даже Боев подтвердил, что Разносчики работают на некий высший разум. Что, если твари здесь не ради людей? Что если функция Разносчиков не в том, чтобы нести знания, а в том, чтобы забирать эмоции? Сделать всех людей на Земле Новыми?

Сев в последний автобус, Саша измученно прикрыла глаза; она не знала, куда едет, да и все равно было. Огни проносились перед ее лицом, просачиваясь сквозь веки яркими вспышками, а в ушах на повторе играла одна и та же песня.

Early this morning

When you knocked upon my door

Early this morning

When you knocked upon my door

Жадно вслушиваясь в голос исполнительницы, в слова и пульсацию битов, Саша прощалась с миром эмоций. Гладила котенка, которого успела полюбить за этот невероятно длинный день, вспоминала приятные моменты своей жизни, пытаясь зафиксировать в голове, превратить в картинки-комиксы.

And I said hello Satan,

I believe it is time to go

Me and the devil walkin' side by side

Me and the devil walking side by side

Она не главный герой этой истории, ведь герои никогда не сдаются. Она просто фон, яркий фон с градиентом.

Покидая автобус, Саша оставила отпечаток своей ладони на запотевшем стекле – она была здесь.

Саша знала, кого встретит на остановке. Разносчик ждал ее появления: когда дверь распахнулась, он даже протянул ей костлявую руку, чтобы помочь спуститься.

Должно быть, Саша слишком устала, чтобы бояться: при появлении Разносчика она не испытала ровным счетом ничего. Не обращая внимания на взгляды спешащих домой прохожих, Саша медленно направилась за ведущей ее тварью.

“Боев бы сказал, что я делаю успехи”, – шутливо подумала Саша.

Этот Разносчик был каким-то другим. Он опирался на трость и сильно прихрамывал, а его плащ был местами изодран до дыр. Пару раз существо и вовсе остановилось, чтобы хрипло откашляться; в этот момент Саша подумала, что из всех Разносчиков на Земле именно ей достался какой-то бракованный.

Двое, Саша и высокая тварь в надвинутом капюшоне, шли и шли вдоль узкого луча света, освещающего проспект, а снежинки все так же кружились в воздухе. Но теперь долетая до границы света и тени, они словно исчезали в никуда.

“Куда он ведет меня? Ведь я давно готова”, – подумала Саша, не чувствуя ног от усталости.

Словно прочитав ее мысли, Разносчик остановился. Медленно развернулся к Саше и протянул ей Книгу. Та была под стать ему: обветшалая, с протертой обложкой и грязно-желтыми от времени страницами.

“Что, если это самая первая Истина в мире?” – подумала Саша; она словно наблюдала за происходящим из зала кинотеатра – настолько нереалистичным и неправдоподобным все было. Она коснулась книги и еще раз взглянула на Разносчика, словно спрашивая разрешения.

Из-под капюшона выглядывал краешек жутковатой маски, респиратор и очки гогглы, которые поблескивали в свете фонаря. В них Саша видела свое съежившееся отражение.

Решив, что Разносчик не возражает, Саша осторожно приоткрыла книгу, лежащую на его ладонях. Одной рукой придерживая котенка, она склонилась над фолиантом – ну надо же! Боев был прав, в книге действительно была не тысяча, а всего лишь три страницы! Замерзшими до легкой синевы пальцами, Саша еще раз открыла и закрыла Истину: удивительно, но в закрытом виде она и вправду выглядела толстенной.

– Неплохой фокус, – нервно усмехнулась она, глядя на Разносчика. Но тот не ответил. Вряд ли они вообще разговаривают.

– Читай, – вдруг глухо раздалось из-под маски. Голос был с придыханием, хриплый и… раздраженный? Точно Саша была последним клиентом Разносчика на сегодня, и он очень торопился домой, к семье.

Саша осторожно придвинулась к книге. Вдруг подумала, что будет, если процесс чтения затянется на десятки часов? Ведь тогда она наверняка получит обморожение. А с котенком что? Или, может быть, на время чтения человек помещается в некий временной кокон, где уютно и тепло?

В последний раз покосившись на словно окаменевшего Разносчика, Саша принялась читать.

На первой странице располагался кодекс Истины. Он был широко известен во всем мире, ведь о нем людям поведали Новые.

Никого нельзя заставить прочесть Истину.

Прочитав Истину, ты узнаешь все тайны мироздания.

В обмен на тайны мироздания ты потеряешь все чувства.

Начав читать Истину, нельзя остановится, пока не прочтешь все до конца.

Никому нельзя рассказать, о чем Истина.

Дальше мелким почерком шли своего рода выпускные данные книги:

“Истина, 3 страницы. Все права защищены. Предназначена для распространения в мирах класса А”.

– “В мирах класса А”, – эхом повторила Саша. – Как странно…

Ниже таинственные создатели фолианта предлагали заключить договор: приложить любой палец к шестеренке на обложке Книги, что означает, что “Чтец согласен с кодексом и претензий не имеет”.

“Твой последний шанс передумать”, – мелькнула в голове слабая мысль, но Саша отогнала ее. Решение далось ей очень тяжело, но выбор был сделан.