Читать книгу: «Каникулы влюбленного режима»

Глава 1. Особые обстоятельства

Герман

– Ты работать собираешься летом? – под строгим взглядом бати тяжело сохранять непринужденный и беззаботный вид. За двадцать два года я этому так и не научился.

– Я работал у тебя в компании каждое лето. Разве этого недостаточно?

И это чистая правда. Официально я каждое лето проходил у отца в фирме юридическую практику для универа, но не за просто так, разумеется. Буквально в этом месяце я окончил бакалавриат, отнес диплом обратно в универ для поступления в магистратуру, на днях сдал вступительный экзамен и собирался оставшуюся половину лета просто отдыхать. Работа, честно сказать, в мои планы не входила. Я заслужил сгонять на море и зависнуть там с друзьями!

– Это все детский сад, ты ничего у меня на работе не делал, просто приходил, потому что я так сказал. А как практику в университет стало не нужно сдавать, то и компания тебе сразу до лампочки. Настоящую работу ты не ищешь, я так понимаю?

– А зачем? – я искренне недоумеваю. Мне казалось, что отец всегда хотел только одного: чтобы я продолжил нашу юридическую династию и работал в его компании. Но полноценно я смогу это сделать только тогда, когда в моем резюме будет четко написано: квалификация «магистр».

– Тебе двадцать два года, сын, а ты до сих пор нигде по-настоящему не работал и не стремишься попробовать. Ты привык, что можно прийти на все готовенькое.

И что? А какой смысл мне пробовать что-то другое, если все равно одна дорога – к папе в компанию? Я не такой уж бунтарь, чтобы отказываться от подобных предложений. Не всем везет родиться с золотой ложкой во рту, а мне повезло. Не сопротивляться же подаркам судьбы?

– То есть сначала ты говорил, что я должен быть лучшим юристом региона, а потом спрашиваешь, почему я летом не подрабатываю? А где, собственно? – чем больше он развивает эту тему, тем больше я злюсь. А еще охватывает странное предчувствие, что разговор наш он завел не просто так.

– Я нашел для тебя место. Приятель звонил, он директор загородного лагеря. У них вот-вот новая смена начнется, а один из вожатых для старшего отряда руку сломал, срочно нужна замена.

– А я тут причем?

Правда, я-то что? Может, ему руку надо вылечить? Так я не медицинский окончил, а юридический.

– Ты не понял, Герман? – отец смотрит на меня так, что я искренне начинаю жалеть по поводу прихода на семейный ужин. Лучше бы шаурмы с другом на районе съел. – Ты поедешь работать вожатым.

– Я? – не в силах осознать происходящее, роняю вилку с кусочком отбивной прямо на стол и явно оставляю жирное пятно. Плевать, губкой вытру. А вот гениальные идеи папы по моему трудоустройству никакая губка не сотрет.

– У меня есть какой-то другой сын Герман? – без эмоций спрашивает отец, спокойно разрезая на кусочки аппетитную отбивную маминого приготовления. А вот мне кусок в горло больше не лезет.

– В смысле в лагерь, пап? Я же с детьми общаться не умею.

– Ты вообще много чего не умеешь в этой жизни, Гер, – впервые за вечер вставляет свои пять копеек моя сестра-близняшка Лина.

– Ты хоть молчи, Лин, – отмахиваюсь от нее и перевожу взгляд на отца. – А что мне будет, если я не поеду?

– На работу в моей компании можешь больше не рассчитывать. Мне бездельник не нужен. Даже если он по совместительству мой родной сын.

Кажется, Лине весело от происходящего, а мама явно на стороне отца. Не, ну здрасьте, приехали. Какой еще лагерь? Я к детям и на пушечный выстрел не подойду. К тому же, наверняка надо иметь педагогическое образование или курсы вожатых хотя бы закончить. А еще, я уверен, нужна медицинская книжка и все такое…

– И как же я поеду, если я не готовился?

– Купи две баночки для анализов. С этим хоть сам справишься? – отец и не думает говорить, что пошутил.

– Какие, мать вашу, баночки?

– А ну прекрати разговаривать, как твой дружок из автосервиса! Ты, может, будущий адвокат, какие выражения ты подбираешь для разговора!

Вот за Фила, лучшего друга, очень обидно. Батя хоть давно свыкся с мыслью о нашей дружбе, но иногда попрекает тем, что я слишком часто употребляю ругательства в речи и нахватался этого от Фила.

– Сорян. Какие, простите, баночки?

– Для анализов. Завтра в семейную клинику сходишь, тебе медкнижку заведут и оформят. Все как положено, просто быстро и по любви. А сегодня Макаренко перед сном почитай.

– Пап, ты серьезно что ли?

– Герман, я похож на человека, который любит пошутить? Лагерь, кстати, не на море. Просто загородный, так что спрей от комаров купи. И крем от солнца. Смена начинается пятнадцатого июля, у тебя еще есть дни в запасе. Готовься.

Маша

«Я сломал руку»

Такое сообщение вместо долгожданного «Доброго утра» присылает мне мой напарник по отряду в лагере Коля.

Сначала мне кажется, что это глупая шутка, и только спустя пару минут я осознаю, что Коля пишет мне крайне редко, а веселой нашу переписку не назовешь.

До начала смены осталась ровно неделя, а до заезда педагогического отряда в лагерь и вовсе пять дней! Что он будет делать с гипсом на смене? Ведь перед заездом детей нам нужно совместными усилиями провести уборку корпусов и летней эстрады, забрать из прачечной комплекты постельного белья, разнести по отрядам одежду и раздатку на детей. Кроме того, мальчики нужны, чтобы расставлять заказанные заранее декорации для нашей тематической смены, вешать фирменные баннеры и не только…

И Коля прямо сейчас хочет сказать, что в нашем отряде две здоровые руки будут только у меня?

«Мне очень жаль, что так получилось. Я уже сказал Рае, что не поеду на смену»

Второе сообщение прилетает следом, через пару минут. Оно еще больше повергает меня в шок.

То есть он хочет сказать не то, что у нас на отряде будет один здоровый, а другой покалеченный вожатый, а то, что вожатый у нас теперь один! И это за пять дней до заезда! Рая-то как счастлива будет. Раиса Петровна – это наш руководитель, женщина очень волевая, жесткая и решительная. Думаю, сейчас она позвонит Коле, и тот услышит пару ласковых по поводу своей неосторожности в последние дни перед сменой. Только вот где мы теперь напарника мне найдем? У нас каждый из двенадцати отрядов укомплектован: вожатый-парень и вожатый-девушка. Мальчик-стажер, которому семнадцать лет, еще не имеет права нести за детей ответственность в силу возраста. А пара взрослых мужчин-методистов нужна Рае для решения важных оргвопросов – на отряд опытных «старичков» она точно не отправит.

Вздохнув и завалившись обратно на кровать, открываю диалог с Колей, чтобы ответить уже хоть что-нибудь. Только слова никак не подбираются.

А я ведь была в него влюблена с февраля – с самого начала подготовки к летней профильной смене нашего центра для одаренных детей! Коля сам никогда не отдыхал у нас в центре, его привел по знакомству другой парень. Как вы понимаете, мальчиков, желающих поупражняться в педагогических способностях, всегда хватают и с радостью включают в педотряд. Коле сразу сообщили, что ему, человеку новенькому, обязательно дадут напарницу из числа тех, кто и отдыхал и работал в центре. Во мне с того дня теплилась надежда, что это буду именно я, ведь я подошла под описание и была влюблена в Колю едва ли не с первого взгляда. Ну а как тут не влюбишься? Высокий, симпатичный, спортивный, играет в университетской секции по футболу, компанейский и даже вот к работе с детьми тянется. А еще он Николай, прямо как мой любимый папа. А ведь меня зовут как героиню «Войны и мир» княжну Болконскую, она тоже Мария Николаевна. И любит Николая. Идеальное книжное совпадение!

В общем, я ни о ком другом и мечтать не могла.

Впрочем, даже когда случилось распределение по парам и моя заветная мечта сбылась, Коля знаки внимания мне почти не оказывал. Называл меня, как правило, «напарницей», один раз угощал перед еженедельным занятием педотряда кофе и шоколадкой из буфета. Один раз подвозил после занятия, тогда был сильный майский дождь, и Коля решил стать моим спасителем от непогоды. А на выездном тимбилдинге-корпоративе он даже пригласил меня на медляк, когда мы репетировали песни под гитару. Правда, снова сказал, что с «напарницей» грех не потанцевать. И все же я видела в этом успех и думала, что вот сейчас, когда мы окажемся на три недели рядом, будем видеть друг друга почти двадцать четыре на семь и все делать сообща, Коля все-таки заметит, что между нами есть что-то большее, чем просто приятельские отношения «напарников».

А теперь нет и этого, ведь Коля не едет на смену!

«Мне тоже очень жаль, Коль. Поправляйся быстрее!»

Это все, на что мне хватает сил. А после я строчу сообщение Рае.

«Раиса Петровна, что теперь будет с нашим отрядом? Коля вам уже сообщил о своей сломанной руке. Где нам искать замену ему?»

«Успокойся, директор базы уже помог нам и нашел хорошего мальчика тебе в напарники. Он уже медкомиссию проходит, познакомитесь в день нашего заезда»

Отлично! Нет, с одной стороны, правда отлично, что я не останусь одна с кучей взрослых детишек. С другой стороны, я познакомлюсь с напарником за полтора дня до того, как мы начнем работать вместе! А он даже ни на одном сборе педотряда не был, никого в лицо не знает. И еще большой вопрос, работал ли он когда-нибудь с детьми? А справится ли?

А если мы друг другу не понравимся с первого взгляда, как мы будем работать?

Глава 2. У самого горизонта

Маша

Изначально я рассчитывала на помощь напарника с чемоданом и многочисленными сумками, которые я тащу с собой в лагерь. У нас ведь не обычная смена, а тематическая, покорение горных вершин. Много отсылок к советскому времени и духу альпинизма, а это значит, что детям предстоит слушать песни Высоцкого и по вечерам на летней эстраде смотреть по проектору старые фильмы о горах. А еще у нас будет шикарный день в духе «оттепели», для которого требуется тематическое платье из шестидесятых. И советскую олимпийку для утренней зарядки я у папы тоже отжала.

Поэтому вещей я заранее тащу с собой много. Коля собирался ехать на смену на машине, чтобы в случае необходимости быстро сгонять в город за чем-то экстренно понадобившимся. Но теперь не будет самого Коли и его машины тоже. В итоге в субботу в обед на загородную лагерную базу меня везет папа.

– Как там твой Николя? – папа знает историю о сломанной руке моего горе-коллеги.

– Сидит дома. Говорит, что очень переживает из-за руки, грустит, что не смог поехать.

– А нового напарника своего ты уже видела?

– Раиса сказала, что познакомит нас на заезде. Круто, да? Мне с человеком три недели быть рядом, восемнадцать дней смены работать с детьми, а я его в глаза не видела, – тяжело вздыхаю и тереблю ремень безопасности, чтобы чем-то занять руки.

Я нервничаю. Пять лет отдыхала в лагере ребенком, после окончания школы один год была стажером, и вот уже второй раз еду вожатой. Каждый год перед началом смены испытывала легкий нервоз, но в этом году особенно. И для этого есть серьезные причины.

Вы же понимаете, что такое работа с новым человеком? И когда вам нужно выдать результат в моменте, а не на «дистанции»? Только познакомились, нужно сразу же сработаться. А если у нас не получится? Вдруг он какой-нибудь хам или самовлюбленный нарцисс? Или еще хуже, вдруг он Дева по гороскопу?

– Не волнуйся, ты у нас девочка дружелюбная, добрая. Думаю, подружишься со своим напарником, – отец пытается меня успокоить.

– Пап, пап, осторожнее! Ты посмотри, подрезает так нагло!

Мои слова – излишняя мера предосторожности, папа водит машину больше лет, чем мне сейчас. Но я совершенно поражаюсь действиям парня на черном (судя по всему, новеньком) кроссовере. Он обгоняет папу на трассе и абсолютно на ровном месте подрезает, перестраиваясь. Куда же он так торопится? Почему-то уверена, что там он, парень, а не девушка, какая-то внутренняя уверенность есть. Обогнав нас, он резко отрывается и скрывается где-то за поворотом. Впрочем, тот же поворот ждет и нас, и тут я начинаю думать, а не едет ли этот водитель в наш лагерь?

Когда через пять минут папа тормозит у ворот базы, я сразу замечаю тот самый черный кроссовер, идеально припаркованный у самых ворот. Когда я выхожу из папиной машины, призрачный гонщик открывает дверь и показывается на свет.

– Слушай, это лагерь «Горизонт»? – спрашивает у меня парень с темными и невероятно вьющимися волосами. Разглядеть его лицо из-за солнцезащитных очков я не могу, слишком сильно они все скрывают.

Парень наверняка мой ровесник, может, совсем чуть-чуть старше. Но все равно я не люблю, когда со мной просто так на «ты» сразу разговаривают. Поэтому отвечаю ему подчеркнуто холодно и без эмоций.

– Да, вы правы, это «Горизонт».

Кажется, он никак не ожидал такого ответа, словно у нас светская беседа веке так в девятнадцатом. Вижу, как карикатурно съезжают с носа его очки, как он быстро подтягивает их обратно и затем, даже не поблагодарив, отворачивается.

– Вот молодые люди пошли, не здрасьте, не спасибо, не до свидания, – комментирует папа, который был свидетелем этой шикарной сцены. – Еще и водитель наглый ко всему прочему.

Но парень уже явно его не слышит, он садится в машину и закрывает дверь. Может, он перепутал что-то, а на самом деле ему нужно не сюда? Было бы отлично, мне этот нагловатый тип сразу не понравился.

А то, что происходит дальше, проясняет ситуацию. Явно не в мою пользу.

Парень садится в машину только для того, чтобы заглушить двигатель, а потом он ловко и быстро достает чемодан из багажника, щелкает ключом и ставит на сигнализацию свой автомобиль. Опустив чемодан на колесики, кучерявый ловко катит его по асфальтированной дорожке к КПП моего любимого загородного лагеря «Горизонт».

– Пап, я, кажется, поняла, кто это, – дергаю родителя за рукав футболки поло. – Это же мой новый напарник!

Герман

«Спокойно, Герман, это только на три недели»

Пытаюсь убедить самого себя, но получается с натяжкой. Хотя в целом я уже смирился с тем фактом, что батя сбагрил меня в лагерь, и даже пытаюсь воспринимать это как новый жизненный опыт. Для разнообразия и такое сойдет. Три недели – не так уж и много, к тому же, у меня будет выходной. Свои права я знаю и обязательно ими воспользуюсь, не просто так диплом юрфака получал же?

Но до выходного еще надо дожить и доработать, а на первый взгляд мне на территории детского загородного лагеря «Горизонт» не очень нравится.

Если описать «это» двумя словами, я бы выбрал «реконструированный совдеп». Потому что база 100% советского времени, но перестройке подвергалась. Корпуса обновили, новую плитку уложили, здание эстрады тоже выглядит довольно современно. Вместе с тем мой взгляд цепляет сразу несколько скульптур в духе пионерии – прекрасное наследие времен наших родителей. Или даже бабушек.

Охранник на КПП смотрит мой паспорт, сверяется со списком, куда меня уже успели внести, и спокойно пропускает дальше. Закатываю чемодан непосредственно на ту территорию, где мне предстоит провести ближайшие три недели, тяжело вздыхаю и просто двигаюсь куда-то вперед. Рано или поздно меня заметят, встретят и проводят. Хотя… Если они тут все такие, как та куколка у ворот, то я за свое терпение не ручаюсь. Она вообще из какого века? Еще бы сказала: «Сударь, путь вашего следования был правильным», ну честное слово. Еще и на «вы» со мной, смешная. Мы же все равно будущие коллеги, а я собирался хоть какую-то радость от общения с женским полом в этом лагере получить. Но если все мои коллеги будут вот такими, это труба. Тогда и у Фила в автосервисе жизнь покажется интереснее и насыщеннее, чем в этом месте.

– Герман Юрьевич, здравствуй.

Вижу, как со стороны какого-то небольшого корпуса, очевидно, административного, ко мне приближается Раиса Петровна – моя начальница на ближайшие двадцать дней. Мы с ней уже знакомы, я приезжал к ней и ее помощнице со всеми документами и медкнижкой. На вид и не скажешь, какая она строгая. Первое впечатление обманчиво: мне она сначала показалась очень миролюбивой дамой предпенсионного возраста, но потом при мне эта миролюбивая дама позвонила кому-то и такими сказочными матами обложила, что даже мои ко всему привыкшие уши хотели свернуться в трубочку.

– Раиса Петровна, день добрый, а что же вы так официально?

– У нас принято, чтобы дети обращались к вожатым и методистам по имени и отчеству, поэтому и внутри коллектива я ввожу такую практику. Чтобы привыкали заранее.

А, тогда ясно, та блондинка тоже «привыкает заранее».

– Боюсь, я с трудом справлюсь со всеми вашими правилами, я же их заранее не учил.

– Ты юрист, Герман, а юристы обязаны быстро учить правила и законы. Так что я в тебе не сомневаюсь. К тому же, напарница у тебя будет прекрасная, которая чуть ли не с пеленок в этом лагере и знает все наизусть. Да и педотряд в этом году просто отличный подобрался, если что, ко всем обращайся, все помогут. За три недели сделаем из тебя профессионального вожатого.

– Делать, правда, придется в процессе, – ухмыляюсь, останавливаясь вместе с Раей у столовой.

– Ничего страшного. Я знаю твоего отца и в тебя верю. А вот, кстати, твоя замечательная напарница.

– Где?

Кручу головой во все стороны и на секунду отпускаю ручку чемодана, который держался наклоненным на два колесика. Чемодан, естественно, с грохотом падает прямо на новую тротуарную плитку. Как и мое сердце какого-то хрена тоже с грохотом заводится в груди.

Ну конечно, я вижу блондинку. Которая чинно и на «вы» ответила на мой простой вопрос. Блондинку, которую сюда привез, как я понял, любимый папа. Блондинку с кучей чемоданов, в которые она могла уместить весь свой дом в принципе.

– Мария Николаевна…

Шеф пытается представить девчонку, но я не могу удержаться и перебиваю.

– Прямо как Болконская, – хмыкнув, говорю едва слышно, но напарница улавливает сказанное.

– А ты, оказывается, знаешь «Войну и мир»? – как-то удивленно, хотя, может, и раздраженно спрашивают у меня.

– А ты, оказывается, все-таки можешь и на «ты», – отвечаю фактом на факт.

Раиса смотрит на это все со стороны, видит наши лица и наше явно не очень милое расположение друг к другу. Догадывается, что мы уже успели «пообщаться» и до этого.

– Через десять минут у нас инструктаж по технике безопасности и подпись всех необходимых документов, сбор на эстраде. Ваш корпус №2, Мария Николаевна, попрошу проводить Германа Юрьевича, оставить чемоданы и вернуться к назначенному времени, – знакомым мне по манере общения отца деловым тоном объявляет Рая и собирается уже уйти, но вдруг притормаживает на секунду. – И да, задача вернуться на инструктаж дружной командой напарников. Или хотя бы не подраться, пока дойдете.

Глава 3. Моя новая русичка

Герман

Мне кажется, задачу не подраться мы поняли слишком буквально, поэтому к корпусу №2 бредем абсолютно молча. Папа Маши предложил свою помощь с вещами, но я решил, что справлюсь с сумками своей напарницы как-нибудь сам. Мне все равно нужно учиться ее вывозить. И вот мы катим свои чемоданы к корпусу, на мне как на вьючном пони еще висят дополнительные сумки, а тишина стоит просто гробовая, только колесики чемоданов немного скрипят.

– Женская вожатская напротив входа, мужская – по коридору налево и до конца, – подает голос Мария Николаевна, когда мы оказываемся уже у здания. – Этот корпус называется «сотка», тут вмещается сто человек или четыре отряда. Вожатые всех четырех отрядов живут вместе.

– Подожди, все-все?

– Ты не слушал, что я говорила? – включает какой-то учительский тон Маша. – Девочки и мальчики отдельно.

– Ты случаем не училка?

Маша останавливается на пороге, разворачивается и одаривает меня недовольным взглядом.

– Не «училка», а будущий учитель русского языка и литературы.

Я только глаза закатываю, хотя она и этого не может увидеть. Я все еще ни разу при ней не снимал очки да и сам ее как следует не разглядывал. Мы заходим в помещение. Бросив свой чемодан посреди дороги, я затаскиваю Машины вещи в указанную женскую вожатскую, и вот там обнаруживаю наших будущих коллег. Хотя почему будущих? Самых настоящих.

– О, привет, девчонки. Как вы тут?

Увидев меня, три девчушки бросают раскладывать свои вещи и синхронно всматриваются в мое лицо. Ох, точно, очки. Снимаю их и одариваю публику самой яркой из всех возможных улыбок. Краем глаза вижу при этом лицо Маши, точнее, ее кислую мину. Почему-то чувствую себя крайне довольным.

– Привет. А ты новенький, да? – первой находится самая симпатичная из всех вожатых.

– Ага. Герман, или как у вас тут принято, Герман Юрьевич.

– Очень приятно, Герман… Юрьевич, – нехотя добавляет отчество, и от меня не укрывается этот факт. Брюнеточка явно не будет против знакомства поближе.

– Девочки, Рая уже ждет нас на эстраде, – пытается напомнить моя напарница.

– Маш, не нуди, без нас не начнут. Герман, а ты когда-нибудь работал раньше в лагере?

Брюнеточка не унимается. Еще и томную позу сразу принимает. Сигналы я, конечно, легко считываю, так что старания ее даром не проходят. И особенно меня веселит тот факт, что девушка начала со мной заигрывать при куче соперниц сразу.

– Нет, не работал и даже отдыхать ребенком не ездил. Тем интереснее, правда? – подмигиваю ей и получаю в ответ улыбку, а Маша тем временем хочет ослушаться начальницу и прибить меня. И вновь осознание этого меня только веселит. – Девушки, думаю, Мария права, нам пора выдвигаться. Я только чемодан в свою вожатскую закачу, без меня не уходите.

Они согласно кивают и клятвенно обещают дождаться, а как только я выхожу в коридор корпуса, слышу перешептывания за своей спиной. Подслушивать не хорошо, но меня это не останавливает.

– А знаете, вовремя Коля руку сломал, нам такой красавчик перепал в итоге! – это точно голос брюнетки.

– Алин, ты в своем уме? Как можно радоваться, что человек сломал руку? – о, Мария зануда Николаевна.

– Ну а что? Еще скажи, что ты не рада такому партнеру. Да я бы махнулась с тобой с удовольствием.

– Нет уж, работай с Виталиком, как и назначили.

Усмехаюсь с того, что Машу перспектива лишиться только что обретенного коллеги в моем лице не радует. Что ж, уверен, я однозначно лучше какого-то там Виталика.

Опомнившись, что обещал быстро вернуться, подхватываю чемодан и отношу в вожатскую для парней. Правда, тут никого нет. Курят, может, или болтаются где-то перед общим сбором.

Что сказать. Места мало. В женской вожатской есть душевая, я успел заметить, а у нас тут нет. Зато есть шкаф, которого нет у девушек, хотя я бы с удовольствием махнулся этими удобствами. Для каждого предусмотрена микроскопическая тумбочка, чисто туалетные принадлежности сложить. Кровати двухъярусные, как и в детских комнатах. Мне, судя по всему, достанется только дальняя верхняя, остальные уже заняты. Ладно, переживу.

Это только на три недели.

Выхожу из корпуса. Девочки уже ждут меня на веранде, которую облюбуют дети из отрядов буквально послезавтра. Главное, чтобы прямо тут не курили свои дудки, что я, старшеклассников не знаю? Сам не особо давно таким был.

– Герман Юрьевич, а вам Мария Николаевна рассказала, что все новенькие вожатые после нескольких дней работы традиционно проходят посвящение? – еще одна из девочек начинает со мной беседу, пока Маша опять упрямо молчит.

– Правда? Нет, еще не успел узнать. Звучит весело, скоро опробую на себе.

– А еще в честь дня рождения лагеря всегда бывают классные тусовки, приезжают «старички», которые раньше тут работали, мы зависаем на всю ночь.

– Тусовки? Это я люблю.

– Кто бы сомневался, – себе под нос бормочет Маша, но мне прекрасно слышно.

– Ой, Машка, если ты не любишь наши вечеринки, можешь остаться дежурить в корпусе, – заявляет брюнетка Алина, поправляя лямки своего короткого топика.

– Я бы с удовольствием, пообщаться со «старичками» я успею и до вашей пьянки.

– Да ладно, не такая уж ты и святоша, какой хочешь показаться Герману, – колючей шпилькой адресует свою реплику Алина.

– Я никем не хочу ему показаться, – Маша тут же раздражается и собирает руки на груди, принимая закрытую позу. – И вообще, мы приехали работать с детьми, а не обсуждать вечеринки.

Алина и другие девочки закатывают глаза и тяжело вздыхают.

– Если устанете от ее учительского тона, Герман Юрьевич, заходите в гости, – приглашает Алина.

Тут уже мы подходим к эстраде, заходим внутрь и видим ряды лавочек, частично заполненные вожатыми.

– Нужно сесть рядом с напарником, – предупреждает меня Маша.

– Как скажете, Марья Николаевна.

Она реагирует на «Марью» так, как я и ожидал. Еще одна отсылочка к «Войне и мир», моя новая русичка должна была оценить.

Внимательно взглянув на меня, Маша присаживается на второй ряд и оставляет мне свободное место. Здороваюсь со всеми незнакомыми мне людьми, с этого дня ставшими моими коллегами, и сажусь рядом с девчонкой.

Она впервые оказывается так близко, ведь раньше мы держали дистанцию. И хотя распущенные до этого волосы она сейчас собрала в хвостик, завязанный разноцветным платком, аромат ее шампуня резко ударяет мне в нос чем-то сладким и ягодным. Когда я сижу вот так, едва ли не касаясь ее бедра своим, мне даже слишком хорошо видно, как часто она дышит от волнения и как высоко на вдохе поднимается ее грудь. Вырез, правда, у этой футболки максимально монашеский, не то что у Алины. Но Маша явно не такая. Студентка педагогического, наверняка отличница, активистка, прирожденный педагог с высокими моральными принципами…

Мда, ей бы и напарника соответствующего, а не такого безобразника, как я. Но это судьба, что сделаешь?

– Ты сидишь неприлично близко ко мне, – слышу какой-то звук из космоса и не сразу понимаю, что из запутанных мыслей меня вырвал шепот Марьи.

– Что ты сказала?

– Это неприлично, отодвинься хотя бы на десять сантиметров.

А еще что? Может, границу мелом провести и табличку повесить «руками не трогать»? Вот послал же Бог напарницу!

– Ты меня боишься? – спрашиваю, испытывая одновременно и злость за такую глупость, и веселье от того, что Машу определенно волнует близость ко мне.

– Нет, – гордо отвечает, но при этом вся сжимается.

– Тогда расслабься. Тебе всё понравится, – очень двусмысленно шепчу ей на ухо и отстраняюсь, увидев на эстраде нашу начальницу.