Читать книгу: «Берлинский дневник: 1940–1945», страница 2
Суббота, 16 марта. К нам на чай приходила Елена Бирон64, а также Карл Фридрих Пюклер, наш домохозяин во Фридланде, да и здесь. Он, как всегда, настроен оптимистически и считает, что война кончится к Троице. Хотя он добр к нам и не глуп, мне с ним всегда как-то неуютно65.
Бироны оставили в русской истории краткую, но яркую страницу в XVIII в. Эрнест Иоганн Бирон (1690–1772), курляндский дворянин, впоследствии герцог, стал российским регентом при императрице Анне Иоанновне, был ее фаворитом. С «бироновщиной» связывали господство иностранцев и непомерное казнокрадство.
Позже мы зашли к нашей соседке Аге Фюрстенберг66, у которой рекой лилось шампанское.
Понедельник, 18 марта. Сегодня у меня выходной. Спала до одиннадцати. Зашла за Татьяной к ней на работу, чтобы вместе пообедать. Погуляли по Тиргартену, который выглядит еще очень по-зимнему. Позже был большой вечер у голландского посла де Вита67.
Среда, 20 марта. Сегодня мы обе легли спать рано. Во Франции ушел в отставку Даладье68.
Трижды премьер-министр Франции (в последний раз в 1938–1940 гг. он совмещал эту должность с постом военного министра), Эдуард Даладье (1884–1970) сыграл видную роль в Мюнхенском соглашении. На смену ему пришел его министр финансов и политический соперник Поль Рейно69 (1878–1966).
Пятница, 22 марта. Сегодня наша Страстная пятница, но мне все равно пришлось работать как проклятой. Печатала девять часов без перерыва70. Когда мой начальник, герр Э., видит, что я сейчас упаду без чувств, он достает шнапс – это разновидность коньяка; он слегка подкрепляет, но на вкус ужасен. Герр Э. все время пререкается с женой. Когда я вижу и слышу их, то прихожу к твердому убеждению, что муж и жена не должны работать вместе. Я его не выношу, и когда он после очередной перебранки высовывается из окна подышать воздухом, меня так и тянет его выпихнуть. Точно так же настроена и Катя Клейнмихель. Я сейчас с нею много вижусь, так как она работает со мной в одну смену, и часто, когда у меня нет больше сил терпеть эту парочку, она заменяет меня за машинкой. Наше бюро переехало в другое здание на Шарлоттенштрассе. Так наше начальство будет меньше подвергаться постоянным придиркам Геббельса. Раньше, когда наши учреждения соседствовали друг с другом, «герр министр» вызывал их к себе чуть ли не каждый час. Теперь ему придется покрикивать на них только по телефону.
Домой пришла смертельно усталая.
Понедельник, 25 марта. Была свободна целый день. Ездили с Татьяной в Потсдам. Погода была чудесная. Я ни разу там раньше не бывала – прелестный гарнизонный городок, полный очарования, которого Берлин совершенно лишен. Вернулись в Берлин как раз к началу концерта русских белых «черноморских» казаков71. Огромный успех. Немцы такое любят72.
Вторник, 26 марта. Обедала с Катей Клейнмихель. Она бывает очень остроумной; хорошо, что мы вместе работаем. На улице и в ресторанах мы обычно говорим по-английски, но никто не возражает73.
Четверг, 28 марта. Пришло письмо из Рима: Мамá и Джорджи благополучно добрались, если не считать того, что в Венеции их обокрали. Пропали многие произведения искусства, сохранившиеся у Мамá еще с российских времен, эмалевые рамки работы Фаберже и т. п., а у Джорджи украли чемодан со всем его небогатым гардеробом, вместо него обнаружился чей-то чужой чемодан без гардероба. У них постоянно какие-то приключения.
Пятница, 29 марта. Ужин у Шаумбург-Липпе74 в Кладове75. Гостей было немного. После ужина у камина принц Август-Вильгельм Прусский76 (четвертый сын бывшего кайзера – сейчас ему за шестьдесят) рассказывал много забавного о прежних временах.
Воскресенье, 31 марта. Ужин в ресторане «Рома» с друзьями. Итальянские рестораны сейчас очень популярны: в них подаются очень питательные макаронные блюда, на которые не требуются продовольственные карточки.
Понедельник, 1 апреля. Мой выходной день. Ходила по магазинам. «Ходить по магазинам» теперь означает главным образом покупать продовольствие. Все продается по карточкам, и на это уходит много времени, так как в большинстве магазинов длинные очереди. Вечером ужинали с Татьяной у Ханса фон Флотова77. Как владелец фабрики, работающей на оборону, Ханс еще не призван.
Вторник, 2 апреля. Была в кино с Марио Гаспери78, итальянским военно-воздушным атташе, а потом в ресторане «Рома». У него новый «фиат» размером с радиоприемник, называется «Тополино»79. Странное ощущение – снова ехать на автомобиле.
Среда, 3 апреля. Пошла на работу только в десять часов. Работа становится несколько менее напряженной, так как теперь смены у нас короче. Сегодня мне впервые поручили самостоятельный перевод, наверное, потому, что начальник в отпуске. Тема была экономическая. Утренняя смена состоит из Кати Клейнмихель, меня и одного молодого человека из АА. Он славный, но плохо говорит по-английски, так что он полностью от нас зависит. Он это знает, держится с нами соответственно, и мы живем в согласии. Благодаря этому я все яснее понимаю, как тяжело работать с этими Э. Слышала, что герр Э. хочет, чтобы я стала его личной секретаршей, так как по возвращении из отпуска он станет главным редактором новостей. Я лучше уволюсь!
Четверг, 4 апреля. Ежедневно мы получаем записанные слово в слово тексты последних известий Би-би-си и других иностранных радиопередач. Все они с грифом streng geheim [совершенно секретно], причем цвет бумаги определяется степенью «секретности», самый секретный – розовый. Читать это весьма интересно. В Германии никому не полагается знать о происходящих в остальном мире событиях, помимо того, что сообщается в ежедневных газетах, а это немного. Наше ДД – одно из исключений. Сегодня наш коллега из Министерства иностранных дел появился после обеда бледный от страха. Оказалось, что он забыл один из этих томиков в ресторане. Это серьезнейшее преступление, и ему уже видится смертная казнь – посредством секиры (последнее изобретение наших правителей!). Он умчался к себе в министерство «сознаваться».
Вторник, 9 апреля. Сегодня немецкие войска оккупировали Данию и вторглись в Норвегию. Из-за этого мы работали как проклятые, поскольку все эти «сюрпризы» должны оправдываться в глазах мировой общественности и происходит круговой обмен меморандумами относительно того, как лучше это сделать. Я пришла домой вся в жару. Звонил Марио Гаспери; он только что вернулся с линии Зигфрида, которую инспектировал вместе с другими военными атташе.
Завоевание Дании и Норвегии, да и вообще война на Западе, не входило в первоначальные планы Гитлера. Но для Германии было жизненно важным свободное поступление шведской железной руды, которую доставляли через северо-норвежский порт Нарвик; кроме того, после вступления союзников в войну Германии нужен был контроль над этими двумя странами, чтобы открыть Атлантический океан для немецкого флота и чтобы предотвратить экономическую блокаду со стороны союзников по образцу той, которая задушила Германию в Первую мировую войну.
Именно поэтому начиная с осени 1939 г. в лагере союзников много поговаривали о возможности превентивного вторжения в Скандинавию якобы с тем, чтобы помочь Финляндии, на которую напал СССР. Более того, союзная эскадра уже находилась в пути, когда немцы их опередили.
Дания была оккупирована в первый же день и стала немецким протекторатом до самого конца войны. Сопротивление норвежцев продолжалось до июня месяца, и за это время союзники предприняли ряд неудачных попыток удержаться хотя бы в северной части страны. Но когда началось немецкое наступление на Западе, повлекшее за собой эвакуацию союзных десантных частей, Норвегия капитулировала, и король Гаакон улетел в Англию, где скоро было образовано норвежское правительство в изгнании.
Гитлер этим одержал свою вторую, после Польши, крупную победу. Доступ к шведскому железу был обеспечен почти до самого конца войны; Балтийское море стало вроде бы немецким озером; и немецкие воинские силы заняли наступательные позиции от Северного мыса до Альпийских гор.
Среда, 10 апреля. Сегодня у меня вдруг подскочила температура – 39.5.
Четверг, 11 апреля. Теперь и Татьяна захворала. Она вернулась из своего бюро уже к полудню, после продолжительного интервью в гестапо (где интересуются нашей перепиской с Римом), и немедленно слегла. Наши бюро постоянно звонят – озабоченные, взволнованные, раздраженные.
Пятница, 12 апреля. Мы продолжаем хворать. Чувствуем себя очень слабыми.
Суббота, 13 апреля. Доктор настаивает на пятидневном отдыхе. Какая радость! По-видимому, когда мы так расслаблены от недоедания, этот грипп ложится на сердце.
Воскресенье, 14 апреля. Английские войска высадились в Норвегии82.
Вторник, 16 апреля. Ужин у Люца Гардегена. Как часто теперь бывает, было много больше мужчин, нежели женщин. Неожиданно появился Ветти Шаффготш83. Он направлялся (через Сибирь) в США, но гестапо противилось его дипломатическому назначению, и он был отозван, уже доехав до Москвы. Теперь он решил поступить в армию.
Среда, 17 апреля. Ходила за пасхальными покупками и купила для Джорджи красочный галстук – без талонов.
Познакомилась с Хассо фон Эцдорфом84, который считается очень умным и надежным человеком. Мне он показался очень уж формальным; но пруссакам требуется время, чтобы заговорить «по душам». Он занимает должность представителя АА при Генеральном штабе.
Будучи тяжело раненным в годы Первой мировой войны, д-р Хассо фон Эцдорф поступил на дипломатическую службу своей страны в 1928 г. и работал сперва в Токио, а затем в Риме. Когда Мисси с ним познакомилась, он, в чине советника посольства, состоял при начальнике Генерального штаба Сухопутных сил, генерал-полковнике Франце Гальдере, который был противником агрессивных планов Гитлера. Имея тесные контакты со многими высшими немецкими военачальниками, делившими опасения Гальдера, Эцдорф тщетно пытался их убедить в необходимости активно выступить против Гитлера. Но примиренческая политика, проводимая западными странами перед началом войны, и военные успехи вермахта, когда она разразилась, свели на нет все его попытки85.
Вербное воскресенье, 20 апреля. Сегодня мы отправились с полуофициальным визитом к Кире86, супруге принца Луи Фердинанда Прусского87. Он старший сын бывшего кронпринца, а она вторая дочь великого князя Кирилла Владимировича88, одного из немногих уцелевших членов семьи Романовых, который теперь является главой Российского Императорского дома. У них двое маленьких детей.
Понедельник, 22 апреля. У Мамá тромбоз ноги. Это очень тревожно. Мы довольно усердно постимся. Наша православная церковь разрешает нам этого не делать в военное время из-за всеобщего недоедания. Но мы едим все равно мало, ибо стремимся сэкономить возможно большее число талонов.
Вторник, 23 апреля. Церковь.
Среда, 24 апреля. Церковь.
Четверг, 25 апреля. Сегодня вечером в церкви традиционное чтение «Двенадцати Евангелий»89.
Пятница, 26 апреля. Мы так добросовестно постимся, что совсем оголодали.
Суббота, 27 апреля. Оба наши бюро отпустили нас исповедоваться и причаститься. Литургия продолжалась до 2 часов пополудни. Заутреня в большом русском соборе вызвала такое стечение народа, что нас буквально выперли на улицу. Затем мы догнали группу друзей у Дики Эльца90 и остались там до 5 утра. Мы давно уже не выезжали.
У австрийских братьев Эльц имения в Югославии91. Дики единственный из них, который еще не забран в армию.
Воскресенье, 28 апреля. Русская Пасха. Мы поехали в Потсдам и наткнулись на отца Бурхарда Прусского92, князя Оскара93, одного из сыновей бывшего кайзера – пожилого господина в великолепном красно-золотом мундире.
Нам удалось сделать настоящую русскую пасху, чем мы очень гордимся, ведь продукты для нее так трудно достать. Вкусно было необыкновенно.
Практическое исчезновение с началом войны многих предметов первой необходимости имело у нас в министерстве комические последствия: наше начальство уже некоторое время жалуется на необъяснимый гигантский рост потребления туалетной бумаги. Сначала они предположили, что сотрудники страдают какой-то новой формой массового поноса, но шли недели, а поборы с туалетов не прекращались, и тогда они наконец сообразили, что все попросту отрывают вдесятеро больше, чем необходимо, и тащат к себе домой. Теперь издано распоряжение: все сотрудники обязаны являться на центральный раздаточный пункт, где им торжественно выдают ровно столько, сколько сочтено достаточно для их однодневных нужд!
Четверг, З мая. Чемберлен объявил, что британцы оставляют Норвегию94. Здесь это неожиданное отступление всех поразило. Многие немцы все еще втайне восхищаются англичанами.
Суббота, 4 мая. Пошла на большой дипломатический прием. Сотрудники Министерства иностранных дел обязаны теперь носить нелепую форму: темно-синюю с широким белым поясом. Был большой буфет, но никто не осмеливался подойти к нему со сколько-нибудь заметной стремительностью.
У нас в ДД работает странный человек. Его зовут Илион95. Он разгуливает в лохмотьях, носит толстые очки, имеет американский паспорт, родился в Финляндии, а бóльшую часть жизни провел в Тибете, где был близок к далай-ламе и, как он хвастается, никогда не мылся. Хотя жалованье у него вполне приличное, не моется он и сейчас, что для нас, окружающих, не слишком приятно. Время от време-ни он обучает нас с Катей Клейнмихель коротким фразам по-тибетски.
Вторник, 7 мая. Только что прочла секретное сообщение: Молотов попросил правительство Германии не оказывать поддержки Русской церкви в Берлине, так как ее руководители враждебно относятся к Советам!
Ужин был довольно бестолковый: булочки, простокваша, подогретый чай и джем. Простокваша продается без карточек, и когда мы питаемся дома, она составляет наше главное блюдо, иногда дополняемое сваренной на воде овсяной кашей. Нам позволена примерно одна банка джема в месяц на человека; а так как и масла тоже очень мало, этого хватает ненадолго. Татьяна предлагает вешать над кухонным столом надписи: «завтрак», «обед» и «ужин», в соответствии с временем суток, поскольку меню в общем и целом не меняется. Я подружилась с голландским молочником, который время от времени придерживал для меня бутылку молока, оставшуюся от запаса для «будущих матерей». К сожалению, теперь он возвращается к себе в Голландию. Иногда я просто прихожу в отчаяние: после работы приходится выстаивать очередь за каким-нибудь кусочком сыра в палец толщиной. Но люди в магазинах по-прежнему дружелюбны и еще воспринимают все это с улыбкой.
Четверг, 9 мая. Работала допоздна, а затем пошла с одним знакомым, г-ном фон Пфулем (которого мы все называем Ц.-Ц.)96, к Аге Фюрстенберг. У нее была вечеринка в честь красавицы Нини де Вит97, жены голландского посла.
Пятница, 10 мая. Германия вступила в Бельгию и Голландию. А лишь вчера на вечеринке Нини де Вит держа-лась так, словно она ничего не знала! Я позвонила Татьяне из министерства, и мы решили вместе пообедать и все обсудить. Новость ошеломляет, так как она означает конец «странной войны». Немцы бомбили Антверпен, а союзники – Фрайбург-им-Брайсгау.
После войны выяснилось, что в действительности Фрайбург-им-Брайсгау бомбили не союзники, а люфтваффе, перепутавшие его с французским городом на другом берегу Рейна.
Гитлер никогда не верил, что Франция и особенно Англия станут воевать за Польшу. Месяцы «странной войны» (так союзники назвали относительно бедную событиями первую зиму на Западном фронте), отсутствие сколько-нибудь ясных заявлений о военных целях союзников (что объяснялось франко-британскими разногласиями по поводу того, что делать дальше), неоправданные надежды в широких кругах немецкого населения (которое и так никогда не хотело войны) – все это породило в Германии иллюзию (заметную и у Мисси), что, пока не пролито слишком много крови, мир на основе переговоров еще возможен. И действительно, в течение зимы 1939/40 г. влиятельные, хоть и неофициальные круги с обеих сторон неоднократно предпринимали зондаж с целью найти взаимоприемлемый способ положить конец конфликту.
Немецкое наступление началось в ночь с 9 на 10 мая массированным воздушным налетом на нейтральные Голландию и Бельгию. 15 мая основная часть немецких бронетанковых дивизий прошла сквозь Арденнский лес в Южную Бельгию. Прорвав французские позиции, они стремительно двинулись на запад к морю, расчленив силы союзников надвое и вытеснив северные армии (в том числе и британский экспедиционный корпус) из Бельгии обратно к Ламаншу. Голландская армия капитулирует 15 мая, бельгийская – 27 мая. 3 июня последнее британское судно покинет Дюнкерк. Париж падет 14 июня, а 25 июня Франция подпишет перемирие, по которому две трети территории страны отойдут под немецкий контроль, а остальное, под управлением маршала Филиппа Петена98, составит то, что станет в обиходе называться «вишистской Францией».
И там и там было много жертв. Париж эвакуируют, Чемберлен подал в отставку, и Черчилль теперь премьер-министр. По-видимому, это уничтожает всякую надежду на заключение мира с союзниками.
Вечером прощальный прием у Аттолико99 (отъезжающего итальянского посла). Все стоят с унылыми лицами.
Суббота, 11 мая. Зашли навестить нас Антуанетт и Лулу фон Крой100. Их мать наполовину датчанка, наполовину американка101, отец – герцог, частью француз, частью бельгиец, частью немец102. Не очень-то удобная родословная по нынешним временам!
Понедельник, 13 мая. Я уже несколько недель работаю без выходных и коплю дни причитающегося мне за это отпуска, чтобы навестить семейство Клари в Теплице, в Богемии103. Я не видалась с ними с прошлого лета в Венеции и хочу, чтобы Татьяна тоже с ними познакомилась.
Бурхард Прусский написал ей из Кёльна; он едет на фронт.
Четверг, 16 мая. Со вчерашнего дня идет большое наступление. От этого не спится.
Пятница, 17 мая. Я постоянно напоминаю моему временному начальнику о своем намерении поехать в Теплиц. Как вода, капающая на голову китайцу, надеюсь, что эта идея в него все-таки просочится.
Воскресенье, 19 мая. Ужин-пикник со спагетти на кухне у сестер Вреде. Тино Солдати104, новый швейцарский атташе, все время подбегает к телефону. Он говорит, что в Швейцарии тоже ожидают вторжения с минуты на минуту105.
Понедельник, 20 мая. Сегодня вернулся мой начальник герр Э., загорелый, но разозленный. Он рыщет повсюду кругами и рявкает: «Мерзавцы! Сволочи!» – надо полагать, имея в виду нас. Дело в том, что в его отсутствие мы устроили нечто вроде дворцового переворота. Меня даже вызвал вышестоящий начальник, герр фон Вицлебен106, который спросил, правда ли, что я всем «швыряю в лицо ультиматумы». К счастью, герра Э. не любят, и пока что победа осталась за «нами».
Татьяне прибавили жалованья. Я злюсь, так как мое, по-видимому, заморожено.
Среда, 22 мая. Новый итальянский посол Альфиери107 дал прием. Неожиданно появился Макс Шаумбург-Липпе108, только что из Намюра – наконец-то я услышала из первых уст, что происходит на фронте. Говорят, что убит Фридрих фон Штумм109. Его мать110 была на приеме у итальянцев, но никто не осмелился ей сообщить.
Видный ветеран фашистской партии, занимавший одно время пост министра культуры в правительстве Муссолини, Дино Альфьери (1886–1966) проголосовал против своего дуче на пленуме Правящего совета фашистской партии в июле 1943 г., что вызвало падение фашизма в Италии и ее последовавший за этим переход на сторону союзников. Укрывшийся в Швейцарии, он был заочно приговорен к смертной казни, но, вернувшись после войны на родину, был полностью реабилитирован.
Суббота, 25 мая. В 7 часов утра мы с Татьяной выехали в Теплиц, замок семьи Клари в Богемии. В такси у меня вдруг промелькнула мысль: выключила я электроутюг в кухне или нет? Но вскоре я об этом забыла. Нас приветствовали Альфи Клари111 (он, через близкую к Пушкину известную графиню Долли Фикельмон, отдаленный родственник Мамá112) и его сестра Элизалекс де Байе-Латур113; ее муж, бельгиец – президент Международного Олимпийского комитета114. Сейчас она живет по большей части здесь. Мы нанесли визит матери Альфи, Терезе115, очень красивой пожилой даме, которую когда-то писал Сарджент116. Портрет висел у нее над головой.
ТЕПЛИЦ. Воскресенье, 26 мая. Праздник тела Христова. Все мы ходили в церковь, Альфи Клари возглавлял процессию, шагая вслед за священником. Мы смотрели из окна. Пока у них нет никаких сведений от двоих старших сыновей, Ронни117 и Маркуса118, сражающихся во Франции. Дома только младший, Чарли119, ему шестнадцать. Он выглядит в точности как Гарольд Ллойд120; отвернув ковер, он очень ловко отбивал чечетку. (Позже Чарли Клари, в свой черед, был призван в армию; он погиб в 1944 г., сражаясь с югославскими партизанами.)
Понедельник, 27 мая. Лиди Клари121 никогда не говорит о мальчиках, хотя вчера в церкви она плакала. Альфи выглядит до смерти встревоженным. Сегодня мы играли в бридж, а вечером Татьяна уехала. Я побуду здесь еще некоторое время. Мы побывали в городе. Однажды сюда приезжал Петр Великий (Теплиц – известный курорт)122, есть много памятных мест, связанных с его пребыванием.
Сегодня в каком-то брюссельском госпитале скончался старший сын кронпринца, принц Вильгельм Прусский123; 13-го он получил ранения в легкие и желудок.
Вторник, 28 мая. Леопольд, король бельгийцев, сдался. Элизалекс Байе-Латур рада: она считает, что это может спасти жизнь многим бельгийцам.
Прибыли наконец письма от обоих мальчиков Клари. Полк Ронни взял в плен их юного двоюродного брата, француза124. Альфи не знает, как сообщить об этом его семье. У него представления идеалиста-патриота девятнадцатого века; он плохо разбирается в реальностях сегодняшнего дня.
Сегодня в кинохронике мы видели, как бомбят Роттердам125. Зрелище ужасающее. Содрогаешься за Париж.
Бомбардировка Роттердама, предпринятая люфтваффе в то время, когда уже шли переговоры о капитуляции126, была одним из наиболее дорогостоящих психологических просчетов Германии за всю войну. Пилоты бомбардировщиков не заметили световых сигналов немецких наземных войск, предписывавших им повернуть обратно127. Бóльшая часть города была разрушена до основания, но число жертв, которое пропаганда союзников оценивала в 25–30 тысяч, составило на деле 814 человек. Тем не менее бомбардировка Роттердама вошла в историю как типичный пример бессмысленной жестокости нацистов и, наряду с последующей бомбардировкой английских городов, во многом способствовала тому, что британское общественное мнение склонилось в пользу массированных бомбардировок городов Германии, повлекших за собой значительно большее количество жертв.
БЕРЛИН. Среда, 29 мая. Когда вернулась Татьяна, я была уже в постели. Она выругала меня на чем свет стоит: оказалось, что, когда она приехала из Теплица, утюг был включен. Он прожег полку, на которой стоял на металлической подставке, и грохнулся, слава богу, на плиту. Но когда через три дня Татьяна вошла в кухню, по стене уже ползло пламя. Не знаю, что бы я делала, если бы квартира Пюклеров сгорела128.
Сегодня в Потсдаме хоронили принца Вильгельма. Говорят, что монархисты устроили настоящую демонстрацию.
Четверг, 30 мая. Приятно, тихо поужинала в доме Бенаццо. Агостиньо настроен крайне антифашистски и, в отличие от многих его коллег, весьма откровенен. Он предсказывает всей Европе ужасную участь.
Воскресенье, 2 июня. Вчера мы ходили по магазинам, так как был день выдачи жалованья. К концу месяца у нас, как правило, не остается ни гроша, что неудивительно, принимая во внимание наши оклады. Сейчас мы вдвоем зарабатываем (после вычета налогов) 450 марок, из которых 100 идут родным в Риме, еще 100 – на уплату долгов и еще примерно 200 – на еду, транспорт и т. п. Остается около 50 марок на личные нужды, одежду, почтовые расходы и т. п. Но на этот раз я кое-что скопила и смогла купить платье, которое примерила еще несколько месяцев назад. Приходилось откладывать еще и талоны на одежду, но в магазине у меня забыли их спросить!
Вечером принимала ванну. Ванны теперь тоже лимитируются, так что брать ванну – целое событие.
Понедельник, 3 июня. Сегодня в первый раз бомбили Париж129. Немцы официально объявили свои потери на Западе на сегодняшний день: 10 тыс. убитых, 8 тыс. пропавших без вести и, вероятно, также погибших. На сегодня взято в плен 1200 тыс. солдат и офицеров союзников130.
Четверг, 6 июня. Гофи, брат Аги Фюрстенберг, получил специальный отпуск за храбрость. Его посылают в офицерское училище. Говорят, что, хотя он даже не прошел действительной военной службы, он вел себя как настоящий герой и награжден Железным крестом и Panzersturmabzeichen [нагрудным знаком за танковую атаку]. Тем не менее войну он ненавидит. Перед войной он по большей части жил в Париже.
Воскресенье, 9 июня. П. Дж. Вудхаус131 был взят в плен возле Аббевилля во время игры в гольф. Немецкое Верховное главнокомандование хочет, чтобы он издавал газету для британских военнопленных, так что его доставили в Берлин.
К началу войны Вудхаус (британский подданный, живший, однако, долгое время в Америке) жил с женой в своем доме в Ле Туке, где немцы их и взяли как раз в тот момент, когда они собирались бежать на Запад. Интернированный как представитель враждебного государства, он был вскоре освобожден по просьбе США (которые в то время еще не находились в состоянии войны). В Берлине представитель Американской радиовещательной системы132 уговорил его сделать пять передач для американских слушателей с описанием его приключений. Эти передачи – остроумные, слегка подсмеивающиеся над немцами – были совершенно аполитичными. Но поскольку он воспользовался для проведения этих передач немецким радиовещательным оборудованием, то формально он оказался виновным в сотрудничестве с противником. В Англии это произвело большой скандал, и после войны многие годы писателю не разрешали возвращаться на родину.
Понедельник, 10 июня. Бурхард Прусский кипит от злости, потому что после гибели его кузена Вильгельма всех немецких «принцев крови» отстранили от службы на фронте и в лучшем случае «терпят» в штабах. Адольф (Гитлер) не хочет, чтобы они имели возможность отличиться и тем самым приобрести «нездоровую популярность» – ибо все они проявили себя как хорошие солдаты.
Вчера союзники оставили Нарвик, и Норвегия капитулировала133. Сегодня во второй половине дня Муссолини объявил, что Италия вступает в войну. Это не только глупо, но и не очень-то красиво – с «триумфом» занимать юг Франции под самый конец французской кампании134.
Среда, 12 июня. Прошел слух, что Париж будут оборонять. Надеюсь, что не будут; да это все равно ничего не изменит.
Четверг, 13 июня. Ходила с Ц.-Ц. Пфулем в театр на «Фиеско»135 с Густафом Грюнгенсом136. Это было баловство: билетов сейчас не достать, они почти всегда все распроданы или забронированы для находящихся в отпуске военнослужащих. После спектакля мы перекусили в ресторанчике и поговорили о войне. Ц.-Ц. – а он умен – говорит, что это надолго, и в целом настроен пессимистически.
Пятница, 14 июня. Сегодня Париж пал. Странно, какая здесь вялая реакция. Абсолютно никакого энтузиазма.
Суббота, 15 июня. Слухи о капитуляции Франции137. Мы провели вечер с Зиги Лаферт и друзьями в Грюневальде138, катались на лодках и сидели в саду. Внезапно появился Агостиньо Бенаццо, он отвел нас в сторону и прошептал: «Русские только что аннексировали Литву!»139 А Папá все еще там! Мы тут же пошли домой и всю ночь пытались связаться с теми в АА, кто мог бы помочь. Все откликаются более чем уклончиво, опасаясь нарушить «сердечное согласие» с Советской Россией.
Воскресенье, 16 июня. Пока Татьяна предпринимала очередную попытку в АА, Бурхард Прусский ходил со мной в церковь. Он тоже пытается найти способ вызволить Папá, пока еще не поздно.
Понедельник, 17 июня. В последние дни почти не спала. Ходят слухи, что литовский президент Сметона140 и большая часть министров его кабинета бежали, перейдя немецкую границу.
Президент Антанас Сметона, правивший Литвой как умеренный диктатор с 1926 г., благополучно добрался до США, где и умер в 1944 г. Советские власти немедленно приступили к чисткам: тысячи были тут же расстреляны; десятки тысяч сосланы в ГУЛАГ.
Хотя по секретному протоколу от 28 сентября 1939 г. Литва стала частью «сферы влияния» СССР, Гитлер не давал согласия на ее прямое присоединение к Советскому Союзу. А так как вслед за этим Москва отняла у Румынии Бессарабию и Северную Буковину – теперешнюю Молдавию, – что позволило советским военно-воздушным силам приблизиться на расстояние удара к нефтяным месторождениям в Плоешти – основному немецкому источнику горючего, то аннексия была истолкована Гитлером как вероломство, которое послужило дополнительным предлогом для осуществления его давнишней мечты – завоевать СССР.
Только что позвонил Альберт Эльц141 и сообщил, что маршал Петен капитулировал от имени Франции. Французский кабинет, похоже, разбежался кто куда. Все это, после каких-нибудь только двух месяцев военных действий, кажется невероятным!
Вторник, 18 июня. Францию стремительно оккупируют. Ц.-Ц. Пфуль и Бурхард Прусский начали наводить справки о Папá с помощью некоего полковника Остера из абвера (военной разведки). Пока никаких новостей.
Лихой офицер исключительных дарований и страстный антинацист, эльзасец по происхождению, полковник (впоследствии генерал-майор) Ханс Остер (1883–1945), будучи начальником штаба адмирала Канариса, превратил Абвер в убежище для членов антигитлеровского Сопротивления. В самом начале войны он, возможно, с ведома самого Канариса, устроил утечку гитлеровских планов вторжения к разведкам Дании, Норвегии, Нидерландов и Бельгии. Но к 1943 г. несколько его протеже было арестовано, и вскоре он был снят с должности, а военное антинацистское Сопротивление перегруппировалось вокруг генерала Ольбрихта и полковника фон Штауффенберга. Арестованный после неудачного переворота 20 июля, Остер погиб из-за немецкой мании хранить записи. Как только его шофер выдал местонахождение его тайного архива, гестапо не замедлило расправиться с ним. Он был повешен вместе со своим шефом Канарисом 9 апреля 1945 г. в концлагере Флоссенбург.
Среда, 19 июня. Из Литвы прибыло семейство Тильманс. Происходя из русских немцев, они были там крупными промышленниками. За два часа до вторжения Советов как немецкий посланник д-р Цехлин142, так и мой бывший шеф британский посланник г-н Томас Престон143 предупредили их и посоветовали бежать. Остался их сын – в надежде, что со своим немецким паспортом он сумеет спасти что-либо из их имущества.
Бесплатный фрагмент закончился.
Начислим
+27
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе