Читать книгу: «Три с половиной стенгазеты «Четвертой полосы»», страница 3

Он хорошо держал удар и даже попробовал пошутить, что весь их семейный талант ушел Валентину Катаеву. Про Валю Грюнзайд он, кажется, не догадывался.

Ильфу стало гадко.

– Юра, это отвратительно, – сказал он. – Вы должны немедленно сходить к Петрову и извиниться!

– Вот еще! – фыркнул Олеша. – И вообще, Иля, вы мой друг и должны меня поддерживать. А Петров пусть жалуется брату.

Ильф с Юрой и вправду были друзьями, а с Женей встречались лишь на работе и у Катаева. Таких вот приятелей у общительного Петрова хватало во всех уголках «Гудка».

– Нет, Юра, и все-таки это подло, – упрямо повторил Ильф. – Снимайте. Довольно.

Олеша пропустил слова Ильфа мимо ушей. Ему не было «довольно». Он жаждал полной моральной победы над ничего не подозревающим соперником.

В комнате «четвертой полосы» Петрова уже не ждали, но он все равно появлялся, два или три раза – такой же веселый и жизнерадостный. Разница была только в том что он старался не смотреть на «Сопли и вопли» – ну и, пожалуй, в том, что Ильф каждый раз чувствовал себя так гадко, будто стал соучастником преступления.

Особенно мерзко ему стало на обеде, когда Олеша позвал Петрова к ним за стол и принялся задавать какие-то наводящие вопросы про то, как непропорционально распределяются литературные таланты между братьями Катаевыми.

Ильф дождался паузы и без какой-то связи с плакатом прошелся относительно болезненной мстительности Олеши – чего не делал практически никогда, потому как в основе их дружбы лежала негласная договоренность не шутить друг над другом.

Петров допил кофе и убежал. Олеша надулся, и Ильф, не удержавшись, пошутил еще и насчет этого. Он был беспощаден.