Читать книгу: «Эн. В поисках таланта»

Глава 1

Яркие краски. В какую бы сторону не повернуться, куда бы не посмотреть, даже если закрыть глаза и вовсе не видеть ничего вокруг – все одно: мир блестит, искрится и переливается всеми цветами бытия. Бирюза, зелень, коралл, солнце. И так для всех, живущих в Верхнем мире. Кроме нее.

Да уж, везение это или проклятие какое. С одной стороны и прекрасно с каждым новым днём переставать различать всю эту приторную оттеночность чудесного. Серое да серое. Серое там, серое тут. Но всё же тяжело переносить жалостливые взгляды буквально каждого и всякого, от которых не скрыться, не спрятаться. Представьте себе, во всем добропорядочном и добросердечном Верхнем мире как будто бы остался один единственный крошечный, голодный и облезлый котёнок. И это несчастное во всех смыслах существо – вы. Совершенно естественно первейший долг и обязанность любого от самого последнего фермера до самого первого князя – это проявить заботу и облагодетельствовать во чтобы то ни стало. Поднимаешься ли ты просто по ступеням вверх, улепётываешь, то есть летишь ли ты на необитаемый остров, между прочим, свой собственный и никому не видимый, дожидаешься ли окончания трапезы, то есть обедаешь в кругу семьи – найдется как минимум пять добрейших и милейших душ, которые помогут, поддержат, понесут, подадут. Была бы их воля и ложку в руки взять не позволили бы. Сами кормили и поили. Они же кто? Маги, все до единого! Даже их домашние питомцы и те магически одаренные. А она? Ни крошечки, вот ни грамулечки магической искорочки. Абсолютно и теперь уже, с наступившим и так всеми долгожданным совершеннолетием, предельно точно. Унизительно!

С досады она подбросила в воздух должно быть сиреневый плоский камешек, раньше по крайней мере большая часть камней на любимом месте в этой части берега были именно такого цвета. Мягко отпружинив, камень несколько раз отскочил от невидимого силового поля, окружающего остров, и медленно притянулся обратно к берегу. Вот так тут всё. В Верхнем мире каждая мелочь привязана к общему. Легенды рассказывают, что когда-то не было ни Верхнего, ни Нижнего миров. Всё было единым целым. Но однажды безумие и жестокость черными змеями расползлись по миру, отравляя светлые души и превращая в камень их сердца. Что стало причиной этого, уж никто и не ведает. Магический дар, служивший во благо, становился смертоносным оружием. Мир пал и раскололся на части. Огромные острова отделились от остальной части земли и поднялись в воздух выше облаков. Замерли, связанные магическими цепями с самым большим центральным островом, ставшим Сердцем Верхнего мира, городом-столицей княжества. Спустя столетия окончательно сформировалось незримое силовое поле вокруг всех и каждого острова. И ни один камень, и ни один лист с дерева, ни одна песчинка с тех пор не покидали новые земли. Выросли города, выросли новые поколения. И историю раскола, а вместе с ней и память о Нижнем мире, поглотило время и библиотеки.

Самыми полными библиотеками владели академии, бережно храня бесценные знания, но то, что касалось начала времён и Нижнего мира, мало кого интересовало. Береглось, конечно, тоже, и где-то занимало свое местечко, но подальше, чтобы не мешалось. Поэтому спроси, что осталось от прежнего мира и его жителей? И услышишь в ответ байки и страшилки, одну краше другой. Говорят, что жители Нижнего мира превратились в чудовищных монстров и растерзали друг друга, и сам мир – это огромное пепелище с глубокими необъятными оврагами. А кто-то сказывал, что может в таких условиях и сохранилась жизнь, но истощенная, без магии, она скорее всего сурова и безрадостна. Безобразные люди, постоянно воюющие за кусок хлеба. И только в одном, практически истлевшем от времени свитке помимо историй о едином мире робко повествуется об древнем источнике истинной магической искры, что наделил прародителей даром, и каждый маг, взрастив в себе магический дар, получил свой особенный талант.

Пощадило ли время источник? Ответа найти не удалось. Да и зачем? Каждый ребенок Верхнего мира несёт в себе искру, свидетельством которой является денотат на его руке, знак своего одного или нескольких талантов. Поначалу бледный, едва различимый. Обучение в академии общим наукам и знаниям, а также управлению своим даром заканчивается в день совершеннолетия, когда в зале Талантов все проходят посвящение, и денотат окрашивается в яркий цвет. Относительно данного при рождении до момента посвящения денотат может полностью измениться: усложниться рисунок, оттенок цвета, – но при этом его суть сохранится прежней.

Девушка провела ладонью по своему запястью. Ни одного пятнышка, даже намека на него нет. Девственно-чистая кожа. Ее рождение стало потрясением для всех, наверное, с времен самого раскола. Денотата нет, таланта не будет. Пустое дитя за все поколения. Ладно бы, просто пустышка. Но в библиотеке сумели отыскать рукопись какого-то несчастного, в самых нерадостных красках описывающего его короткую жизнь. Родился с денотатом, но за какие-то пару месяцев знак бесследно стерся с руки, мир вокруг начал обесцвечиваться, глаза перестали различать цвета. И чьей-то нетвердой рукой на самой последней странице было приписано о смерти автора рукописи спустя год после совершеннолетия. Истлел без магии. И вот после этой находки, и началась история с единственным в Верхнем мире облезлым котенком, чуть ли без лап, которого все видели в Эн.

Учится в академии магии уже не имело смысла, но двери библиотек для нее всегда были открыты. Даже самые древние рукописи, даже самые тайные знания. Нет опасности в чтении, если не можешь применить ничего из изученного, да и не успеешь, судя по всему.

Однако, не все так плохо. Кроме жалкого бессмысленного существования у нее были никем не ведомая, не обозначенная денотатом, способность ничего не забывать и твердое намерение заявиться в Нижний мир, чтобы отыскать древний источник, разжигающий искру в человеке. Терять-то вроде бы уже нечего, год остался до "истлел без магии".

Поэтому забрасываем последний будем считать сиреневый камешек (красиво всё-таки, хорошее воспоминание получится), рисуем хоть какой-нибудь денотат, на случай если в Нижнем мире, все же живут тоже маги, ведь источник остался у них, придумываем как преодолеть силовое поле островов Верхнего мира и отправляемся в путь, чтобы стать той, кто будет сама вершить свою судьбу.

Глава 2

Удивительная вещь! Когда сердце и душа приняли решение, то есть где-то внутри пройдена грань последних сомнений, даже может быть и не пройдена – проигнорирована, заглушена логическими доводами и разъяснениями, сомнения и тревоги затуманены сложными вычислительными цепочками, да и просто небрежно задвинуты в дальние уголки сознания – становится легче. Тут уж и подсознание начинает играть по своим правилам, подкидывая ощущения спокойствия, правильности, новые идеи и новые аргументы "за". Хотя ничто и никто не подтверждает абсолютную верность выбора, не дает стопроцентной гарантии. Но тем не менее уже хорошо, внутренние разногласия, конечно, никуда не делись, но мозг активно подает информацию, как и где действовать, что предпринять, вариации решения любых проблем и трудностей.

Это как испытания в Сухих Топях. Есть в Верхнем мире такой небольшой остров. Красивый, залитый солнцем, от края до края раскинувшееся зеленое поле с нередкими желтыми, красными, синими цветами среди невысокой изумрудной растительности. Однако, стоит ли говорить, что есть всего два участка твердой земли на всем острове, внешне никак не различимых от прочих частей опасного луга, остальное – топи. Болотца темной и мутной воды, с неизбежностью утягивающие в свои владения любое живое существо, попадающее в сети живописной иллюзии.

Особенно активных студентов Академий (когда с ними совсем сладу нет) отправляют на выездное занятие в Топи. Высаживают группу самодовольных учеников, под присмотром наставников разумеется, на ту самую твердь земли, а вот вторую твердь попробуй найти и дойти до нее. С помощью таланта, знаний и опыта. Можно и не идти, тоже своеобразное преодоление себя. Но вот, наблюдая за теми, кто делает шаг вперёд, невольно испытываешь восторг, насколько настороженный, где-то даже испуганный взгляд вдруг в один миг преображается, становится твердым, внимательным, цепким, плечи гордо расправляются, позвоночник, что металлический стержень, выпрямляется, прибавляя несколько сантиметров в росте. Чуть больше воображения и заметишь в глазах, как уже и местность, вокруг лежащая, разложена по атомам, вероятности просчитаны на несколько десятков действий вперёд, все собственные способности, и дополнительные за счёт других членов команды, выстроены в ряд в порядке очереди для использования.

И этот "заряженный" целью человек шагает. Безусловно, прямо в болотную муть, прикрытую чудесным травяным ковром. Испаряются ли сомнения в решении в этот момент? Наверное, нет. Но какой от них прок, раз уж по щиколотку в воде. Только дальше двигаться.

При всех имеющихся вводных данных, отказываться от путешествия в Нижний мир с каждым новым витком рассуждения становилось бессмысленным. Эн это прекрасно понимала. А дальше уже побежала цепочка событий и приготовлений, которые никак не могли возвратить ее к обратному пути.

Из намеченного в первую очередь стало, как это не странно звучит, взять себе новое имя. Особенность рода, гордо именуемая традицией и крепкими семейными ценностями: давать детям составные, сложенные из имён славных предков, имена, видя в том достоинство и почитание, а также пытаясь воссоздать в чадах сильные черты характера, возможно и отражение славных подвигов предшественников. Второй вариант – "значащие" имена, как символ чего-то невероятного, произошедшего в момент чуда явления маленького человека миру. В итоге имя выходило в большинстве случаев уникальное, единственное в княжестве, что уж говорить про семью. Когда родилась матушка Эн, на небе заметили лунную радугу, предвещающую счастье, и назвали малышку Селиньеной, сиянием луны.

Что касается самой Эн, то родители приняли за основу первый вариант имяпроизводства, то есть сложили вместе имя прапра и ещё раз пра бабушки и ещё тётушки в какой-то там витиеватой линии родства (кстати, указанные имена тоже в себе кое-какие пра-пра включали), и вот! Готово имя. Страшно… длинное и страшно непроизносимое. Но традиции они такие. Надо уважать.

Родители, да и остальные, в будние дни и приватных беседах обращались друг к другу, конечно, краткими именами. В случае с Эн оно звучало как Мираданиэнн. И Эн – это, в общем-то, просто две буквы, где-то из середины полного имени.

А собственно, что там придумывать. Пусть Эн и остаётся, коротко, но загадочно.

Так, дальше. Она достала из ящика отцовского стола магический грифель. Перо, упакованное в толстенный корпус из сверкающей стали, зауженный снизу и сверху, покрытый тонкими линиями изящного узора с драгоценными камнями. Грифель использовался исключительно для скрепления наиболее важных документов, начертанное им является само по себе нерушимой печатью, но главное, в том, что задумала девушка, это несмываемое и нестираемое ничем долголетие такой надписи.

Размышления были недолгими, ограниченные совестью, рассуждающей о том, как это, наверное, нехорошо пробираться вот так среди белого дня в кабинет, да и ещё дотрагиваться, и, о, ужас, брать в руки, святая святых, магический грифель. Ладно бы ночью.

Штрих один, штрих второй, завитушечка, ещё вот сюда полосочку. Готово! На запястье левой руки слегка подсвечивался антрацитовым блеском символ. Денотат в виде стрелы, разбивающей в пыль камень. Как-то все вышло в одно мгновение. Странно все это, должен быть глубинный смысл, отражение таланта в знаке, но здесь же, рисунок сам собой вспыхнул в голове и тут же воплотился в графике на коже запястья.

Фух, можно собираться в путь. Но прежде… Семья. Хотелось бы попрощаться, ненавязчиво, словно перышком пройтись в их сердце, оставив слова признательности, любви, благодарности за каждое их ласковое слово и прикосновение.

Эн знала, что с момента ее рождения, вернее, с той самой секунды, когда обнаружилось отсутствие денотата, и уж тем более рьяно, когда нашлась рукопись похожего случая, отец и брат не прекращая изыскивают способы, снадобья, магические ритуалы – любой полунамек, давший бы повод надеяться, уладить, убрать малейшую опасность.

Каждый раз покидая столовую, Эн не столько видела, сколько всеми клетками души чувствовала матушкин горестный взгляд, в котором плескалась смесь из надежды, отчаяния и бессилия. Чувствовала, как отец в безмолвной поддержке сжимал руку супруге. Брат коротко выдыхал злость, а его жена лишь ниже опускала голову, быстро смаргивая такие несвоевременные слезы.

Ее побег, чем по факту и будет являться тайное исчезновение из дома, станет для них всех тяжёлым ударом. Сердце давило от одной мысли об этом. Единственная тревога, которую не получалось оттенить никакой светлой мыслью.

– Дорогая, ты сегодня задумчива. Что-то случилось? – Селиньена тревожно вглядывалась в лицо дочери. И вместе с ней ещё три пары глаз.

Эн обвела взглядом присутствующих на семейном обеде по старшинству: отец, матушка, брат и его жена. Совесть и долг требовали сознаться во всем, даже в том, что до обеда перехватила пару апельсиновых маффинов. Но вот не примут, как есть не примут, ее решение. Отца ещё можно склонить на свою сторону: не бояться трудностей, ставить цели и добиваться их, наша жизнь в наших руках, понять друг друга как воин воина. Последний аргумент, конечно, слабоват, но главное уверенный тон. А вот остальные…

– Да что может случиться? – тактика вопрос на вопрос, но совесть начинает сигнализировать о переходе в зону "вот это уже наглость".

– О, да, совсем ничего, – брат сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что ждёт объяснений чему-то. – Кроме, ну крайне незначительной детали: ваша дорогая девочка что-то задумала. Не забывай, кто сидит напротив тебя.

И он многозначительно постучал указательным пальцем по своему запястью. Совесть? Какая может быть совесть в семье, где каждый второй судья, различающий намерения. И ложь. Конечно, были бы они теми, кем являются, не имея особенных талантов.

– Итааак, – предложил он начало исповеди.

– Итак, я недавно обнаружила в библиотеке интересный сборник о… разных достопримечательностях. Собираюсь попутешествовать. Съезжу на…дальние острова, – Нижний мир, можно сказать, тоже остров в каком-то смысле и самый что ни на есть дальний. – Поброжу по окрестностям, понаблюдаю как люди живут.

Все моментально отложили приборы, а отец пошел дальше этого: скрестил пальцы над столом. Это означало многое, но принципиально одно. Придется бежать. Вещи на первое время, записка, угнать Колибри.

– Я против, – брат придвинулся ближе, практически нависая над столом. – Все книги в библиотеках закончились, или кто-то на твоём острове поселился? Тебе не нужно ничего доказывать, оставь эти попытки найти себе дело. Ты такая какая есть. Да, без денотата. Считай, это и есть твой талант.

Мистер Категоричность, даром что судья. Отец лёгким взмахом руки остановил назревающий конфликт за столом, не любил он этого в семье.

– Дорогая, – обратился он к дочери, – мы не ограничиваем тебя в твоих желаниях. Путешествия по княжеству с соответствующим сопровождением – достойное занятие. Я был бы рад, если тебе удастся выполнить при этом небольшое поручение. Маршрут поездки к концу недели, думаю, будет готов. Я тебе скажу об этом.

Да что же это такое! Нет, воин воина не услышит. Соглашаемся, чтобы не считали намерения, и в путь.

– Хорошо, отец.

Матушка заметно выдохнула и взялась снова за приборы. Жена брата коротко бросила взгляд на супруга, принял ли он ответ сестры. Брат же удивлённо приподнял бровь, не ожидая такой быстрой сдачи позиций, практически без боя, прищурился, определяя подвох. Но честное-честное лицо Эн ничего не выражало, кроме того, что ей хотелось бы показать. Согласилась, но не с тем, что решил отец, а со своим планом.

Запрыгнуть в Колибри с вещами и вперёд. То есть, вниз.

Но вещи сразу после обеда собирать не стала. Таланта у Эн нет, нарисованный от руки денотат, который, к слову, за длинными рукавами никто не разглядел, дар не добавлял. Однако, зная семью, стоит ожидать паломничество.

– Можно? – коротко постучав в приоткрытую дверь, вошёл в комнату брат. Эн вздохнула, будет непросто.

– Да, проходи.

Брат разместился в кресле, внимательно пробежавшись по обстановке комнаты. Увиденное, видимо, успокоило его, тон голоса стал мягче.

– Сестрёнка, я хотел извиниться, если мои слова за обедом тебя обидели.

– Ты сам знаешь, что это не так.

– Хм, да, я действительно не чувствую, чтобы от тебя исходила какая-то досада, но грусть есть. С твоим согласием что-то не так.

– Поэтому ты пришел проверить.

– Поговорить, – с нажимом поправил он. – Пойми, для нас ты есть и будешь самым дорогим человеком, не имеет значения наличие дара. Мы семья. Вот, что важно.

– Ты лукавишь, – перебила она. – Имеет значение. А именно почему-то даёт вам абсолютное, неограниченное ничем право решать всё за меня.

О своей осведомленности в архивных поисках Эн не стала добавлять. Она и так не учитывает чувства брата, ранит словами, чего бы ей как раз не хотелось. Не сегодня.

– Это не право, а обязанность. И она называется забота. Просто не ворчи и не отбирай у нас нашу работу. Через месяц будут гонки на скоростных Колибри, хочешь посмотреть с нами?

– А поучаствовать? – хитро прищурилась Эн.

– Точно нет, – жёстко припечатал брат.

– А, забота. Я подумаю.

Эн пожалела, что не сдержала ехидного замечания. Почти же удалось им сгладить разговор. А так, остался осадок, чувство недосказанности, чего-то скрытого. Между ними, даже не смотря на разницу в десять лет, были всегда честные, открытые дружеские отношения, с поправкой на тотальную опеку. Покидать дом с этим свербящим чувством было неприятно. Оно как капля яда отравляло, заставляло сожалеть, сомневаться. Знала бы, что эти мгновения, когда можно сказать друг другу, улыбнуться, дотронуться, последние на долгое время, не была бы такой резкой и язвительной.

Следующей была матушка.

– Милая, как ты себя чувствуешь? Все хорошо? – и этот тревожный взгляд любимых глаз после беседы с братом разрывал сердце. Ладно, думала Эн, вернусь, будет вам самая талантливая дочь, гордость семьи, а не это вот, несчастное существо, требующее заботы и внимания. Не хуже сына.

– Все хорошо, матушка.

И всё же не удержалась и крепко обняла ее. Затем заглянула жена брата и отец. Их визиты были короткими, проверяющими, на месте ли неугомонное дитя.

На написании записки обнаружилась резкая нехватка моральных сил. Поэтому вышла она сухой, больше походящей на отчёт: все равно отправляюсь в путь, искать не имеет смысла, вернусь сама. Точка. Кажется, неплохо для дочери воина. Эн вздохнула, подхватила небольшую дорожную сумку и, стараясь не привлекать лишнего внимания, добралась до своего Колибри.

Теперь точно всё. Осталось дело техники. Нужно ли оглянуться назад, когда предстоит скорее всего трудный и долгий путь впереди? Нужно ли запомнить этот момент расставания и тревоги? Уж лучше сохранить в памяти, чем жалеть об упущенном, неизвестно ещё чем эта история закончится. Эн обернулась, намеренно медленно, словно на фотографический снимок запечатляя каждую деталь. Да, серый, тёмно-серый, светло-серый, но все же. Дорожка к ангару и взлетной площадке, терраса, южное крыло дома, остальная часть едва различима за садом. Эн в эту минуту показалось, что она стоит не на площадке для взлета Колибри, а перед дверью в спокойный и уютный, наполненный теплом, мир и сама лично закрывает ее, отрезая и обрывая нити, связывающие ее прошлое-я и будущее-я. Если, вообще говоря, оно будет.

Решительно разогнав все сомнения, она запрыгнула в Колибри. Дверь с тихим щелчком захлопнулась.

Глава 3

Между островами Верхнего мира жители перемещались как правило на небольших, но изящных Колибри. Кресло пилота, панель управления и одно-два пассажирских кресла. Управлять таким средством передвижения могли даже дети. Всего лишь требуется указать точки маршрута и удобно устроиться в кресле. На время полета двери блокировались без возможности покинуть джетфлай до места назначения. Да, в общем-то никто не смог бы оказаться в опасности, силовое поле вокруг островов надёжно защищало от любых непредсказуемых падений. Ловило и бережно возвращало зашалившихся. Были случаи.

Для более сложных маневров джетфлай можно было перевести на ручной режим управления. Это требовалось магам с соответствующими талантами для обследования границ поля, освоения новых островов и в случае разного рода непредвиденных обстоятельств. Как раз к последнему Эн вполне закономерно отнесла свою ситуацию. Вот только денотат на руке неподходящий и ненастоящий.

Да, проблема, но решаемая. Как-то по пути подбросил ее брат на своем Колибри к библиотеке академии. И неожиданно со стартовой площадки от академии начали резво подниматься в воздух Колибри с детьми. Пришлось брату ввести личный код доступа к ручному управлению, чтобы совершить экстренный маневр. Талант судьи вообще позволял ему многое, спецполеты – это даже обязанность, продиктованная статусом. И есть ли причина, по которой услужливо подбрасываемый памятью код доступа, стоило сейчас проигнорировать? Немного посовещавшись с совестью, Эн не нашла ничего достойного, чтобы отказываться.

Ввод кода, джетфлай дёрнуло в сторону, Эн крепче ухватилась за выдвинувшийся из панели управления штурвал. Девушка уверенно маневрировала в пространстве. Сказывался далеко не первый опыт спецполетов. Тайных, разумеется, от семьи.

Освоение островов в последнее время велось усиленными темпами. Причины этого всяким лишенным магии не озвучивались. Но, что такое тайна, когда есть неуёмное любопытство и жажда знаний? Перенаселение островам не грозило, можно было даже с соответствующим разрешением поселиться на любом свободном, доступном для жизнедеятельности после окончательной проверки поля вокруг него. Академии нередко отбирали себе целый десяток разнообразных земель для практик и турниров. Фермерства и ремесленники находили для себя богатые нужными ресурсами островки, обживали их, налаживали производства. И вроде бы не существовало конфликта интересов, требующих отобрать, заявить права, расширить, отделить.

И всё же целое большое министерство занималось обследованием границ и прикреплением новых островов к общему силовому полю. Очевидно, что такая работа была продиктована мерами безопасности: мало ли что там и кто околачивается у границ. Хотя откуда бы этим некто там взяться? Не с Нижнего ж мира их занесло… ветром попутным… Смешно! Или нет?.. К счастью, никого непредвиденного ещё ни разу за все время освоения не встречалось. А вот слухи о том, что новые земли, как свежий воздух, обновляют и сильнее подпитывают магическое поле, Эн встречались, вернее, слышались. И это, надо сказать, заставляло остановиться, подумать, ловя в миг ускользающую в далёкое будущее мысль. А что, если "свежая" магия закончится? Верхний мир не может без магии. А что, если все же магия вырождается, и появление пустышки, ребенка без магии (второго, по сути, уже) – это не случайность… Нет, кыш-кыш, брысь из головы. Не мысль – а кошмар, чепуха все это!

Эн отбросила лишние пока мысли и вернулась к предстоящей авантюре. Итак, согласно последнему исследованию «О принципах и свойствах магического поля Верхнего мира», это самое поле временно нестабильно в местах присоединения новых островов. Значит, лететь нужно к покоряемым землям. Кроме того, основополагающим свойством поля является исключительное влияние на магически одаренных и магически связанных. Да-да, так прямо и пишут маги-ученые, слово в слово. Проще говоря, на Эн не действует, так как без искры человек, бедняжка и всё такое, а на Колибри действует, аппарат магически связан с миром, как его неотъемлемая и неотчуждаемая часть. Но до момента полного аварийного отключения. Такие отключения делаются только в ремонтном блоке для диагностики и штатной поверки раз в год. В остальное время либо полётный, либо спящий режим.

Итого, подлетаем к разрыву в поле и отключаемся.

Ну и небольшое такое "но". По всему периметру границы, надо полагать, курсирует маготряд особого назначения. Такие, если поймают, вернут, куда следует. Вот, как есть вернут и ещё осуждающе покачают головой, взывая к совести. Со всеми нереализованными намерениями, и шанса второго точно не дадут, даже помыслить. Придется импровизировать, чего уж там.

Выбранная Эн территория оказалась довольно любопытного рельефа, и, к слову сказать, очень удачного для побега. Горы. Каньоны. Красиво. Должно быть. Если бы не эта сероватая особенность зрения, наверное, местные очертания земли произвели бы на Эн впечатление. А так. Вижу цель, не вижу препятствий. И прочего тоже, особенно маготряд.

Патруль маготряда, действительно, обнаружился вдоль видимого края с разорванными частями силового поля. Как правило, при цельности поля его не высмотреть, даже через очки пространственного сканирования. А вот на границах частенько можно наблюдать радужные переливы, и искрящийся от солнца прямо в небе купол из мелких сеточек, похожих на гигантскую паутину, которую протаранил на всей скорости рой толстенных шмелей-торпед.

За отвесным склоном каньона Колибри Эн надёжно скрывался от обзора пограничного отряда. Время шло, а они так и оставались на страже разлома. Так и до позднего вечера досидеть недолго. Эн повернулась в сторону и задумалась, прокручивая в голове множество вариантов, что могли сойти за диверсию. Но приличную, чтобы и ей проскочить мимо, и отряду потом несильно досталось. В идеале, чтобы они друг друга даже и не заметили. Что-то такое тихое, несерьёзное, но привлекающее внимание хотя бы на несколько минут. Нет, на минут пятнадцать – двадцать. Иллюзию бы какую.

Эн обратилась к своей памяти, той самой, которая позволяла Эн поглощать бесчисленное множество всякого, ответственно, пласт за пластом, сохраняя всё до буквы. Может ответ есть в каких-нибудь "Великих тайнах прошлого и современности" или "Детективных историях мага Ираклия Куро" или в "100 успешных людей Верхнего мира последнего столетия". Кто тут мастер мистификаций?

Эн запустила двигатель Колибри, на огромной скорости, не поднимаясь выше каньона, сделала несколько настолько малых кругов, насколько позволяли ей внутренние ресурсы собственного организма, чтобы эти самые ресурсы не вышли из нее ненароком, особенно накопленные в обед. Затем резко остановилась, наблюдая падение лучей от солнца в стекла фонаря кабины Колибри, их практически видимое отражение в нагретом от двигателя воздухе и проявление в расплывчатом, но все же повторяющем ее джетфлай, мираже.

И такое маленькое чудное явление, к счастью, образовалось над каньоном, чем привлекло внимание патруля. А вот теперь надо действовать на опережение. Колибри Эн медленно парил, отдаляясь от своей иллюзии, и как только маготряд нырнул в каньон, резко набрав скорость, Эн влетела в центр разлома силового поля. А дальше нажатие кнопки, полное отключение и мгновенное погружение в облака.

Исследование оказалось не лишенным оснований. Силовое поле, действительно, не остановило падение джетфлая и своего склонного к безумствам пилота. Жаль, что не описали маги-ученые в своей работе жуткие ощущения, которые рискует испытать на себе любитель таких аттракционов. Сначала заложило в ушах, затем сердце ушло непонятно в какую часть тела, и даже оттуда отчаянно билось и пыталось покинуть это странное существо, справедливо полагая, что внутри него находится опасно для жизни. Пропало восприятие окружающего мира, что вокруг, сколько времени прошло, что нужно делать дальше. Возник страх. Удушающий, перехватывающий дыхание, не дающий видеть и мыслить. А ведь надо было опять запустить Колибри, чтобы…

Внезапный удар и металлический скрежет отрезвил. Колибри бросало из стороны в сторону. Нужно срочно нажать кнопку включения двигателя. Эн потянулась к панели, но было уже поздно. Сильный толчок, и джетфлай перевернуло. Оглушающая боль в плече, и мир вокруг померк.