Читать книгу: «Академия Идиотов», страница 7

Глава 11. And you should know I'd suffer the same

[*] в названии использован отрывок из песни Madonna “Frozen”, дословный перевод: “знай, я тоже страдаю”

Мы увиделись с Цихом только на следующий день, видимо, его вчера тоже затянуло в воронку дел по заселению и зачислению в Академию.

Он явился ко мне, как ни в чем ни бывало, сообщить о том, что тоже поступил в Академию. Какого фига он притворяется, что ничего не понял? Понимая, что мы сейчас одни в комнате, я спросила его, не сдерживая возмущения::

– Ты почему не выдал меня погранам? Проявил ум в вычислении моей расы, так прояви и в этом.

– Ты жо тогда умрешь.

– А ты не подумал, что, если не умру я, то ты – точно? Однажды меня раскроют, не сейчас, так позже. Может, в момент моего сумасшествия, когда я буду убивать одну сотню людей за другой. И ты будешь чувствовать вину, что вовремя меня не остановил. Хотя нет, не будешь, тебя убьют еще до этого момента.

– О баг, мы как будто поменялись местами. Неужели это мне нужно тебе втолковывать очевидные и логичные вещи? Все тобой сказанное – может и не произойти. А вот, если я тебя сдам…

– То избавишь мир от монстра.

– … то тебя убьют сразу же.

– И поделом мне.

– Ах, во-о-ота в чем дело-та! – гневно протянул Цих. Кажется, злым я его увидела вообще впервые в жизни, – Та ты проста сдохнуть хочешь, да так, чтобы перед бабусей было оправдание, мол, энто не самоубивалася, – сказал он более тонким голосом, как будто кого-то пародировал. – Так вот. – практически прошептал, а затем резко начал орать, выделяя каждое слово: – Я! Тебе! В этом! Не помощник!

Вытерла брызги от его слюней, которые попали на меня в процессе его ора. Хотя вытереть хотелось и душу – таким презрительным взглядом меня окатил бывший друг.

В ушах, казалось, все еще звенело то, что он выкрикнул. И хотя сам Цих сразу ушел, мне казалось, что я продолжаю видеть его глаза, настолько широко открытые, что было видно белок и сверху и снизу зрачка. Таким Циха я не видела никогда.

Сделала шаг назад, упершись ногой в свою кровать, потеряла равновесие, и повалилась спиной на простыни, даже не вскинув инстинктивно руки. Просто упала бревном. Я снова одна. И опять мне кажется, что это мой собственный выбор. Сама послушалась маму и залезла в погреб, когда дом был в огне. Сама уехала от ба жить самостоятельно. Сама же начала этот разговор с Цихом, а ведь он явно пытался замять и не портить отношения. Со мной! С полулешей!

Когда пришла моя соседка я и не заметила. Русалка и правда была на меня похожа, отличалась только более острыми чертами лица и глазами. Если мои были светло-карими или “золотыми”, как их называл Цих… и больше не назовет…. то у русалки они были более “водянистыми”, непонятной смеси светлых оттенков голубого, зеленого и бежевого.

За все время я и словом не обмолвилась с соседками. Дияра, с которой мы вместе заселялись, убежала сразу же и со вчерашнего дня еще не вернулась. А русалка меня игнорировала, отличаясь необыкновенной молчаливостью.

Вот только, если я и дальше буду молчать, то сдохну с голоду. Так уж сложилось, что те вещи, которые я-таки донесла до Академии еды уже не содержали, а последние монеты были потрачены на оплату различных вещей Академии из разряда: нового постельного белья и его регулярной стирки работницей Академии, уборки помещений и два комплекта формы. Бесплатная Академия оказалась не такой уж и бесплатной, хотя все же такую дорогую ткань, как на постельном белье и пиджаке так дешево не купить. И я уже немного жалела, что вернула то шелковое постельное белье, хоть на него бы тратиться не пришлось.

А сейчас я без денег и голодная.

– Привет, я Таша, – представилась русалке.

– Буду знать, – ответила зеленоволосая, кивнув.

– А как тебя зовут? – спросила, все еще надеясь наладить разговор.

– Громко.

– Громко что?

– Громко зовут, – ответила русалка и пояснила, – Я не привыкла к общению вне воды.

– Я имею ввиду, какое у тебя имя?

– Еще не придумала. Можешь придумать за меня?

– Э-э, нет, такую ответственность я на себя не возьму, – сказала, чувствуя, что совершенно не понимаю, о чем разговор. Тогда лучше сразу перейти к главному: – Не подскажешь, где здесь столовая?

– Там, где едят.

– Логично.

Все! С меня хватит. Вышла из комнаты, обхватив голову руками.

Меня в любой момент могут раскрыть и убить, я потеряла лучшего друга и являюсь угрозой существования нескольким странам, мне только ертыховой на всю голову русалки в соседях не хватало.

Дверь за спиной хлопнула, закрывшись после моего порывистого выхода. И этот звук резко оборвал мои эмоции. Так, стоп, есть и плюс в такой соседке, на ее фоне я кажусь почти нормальной.

На поиски столовой я пошла уже уверенно. Ровно до того момента, как увидела рыжий хвост. Сина! Фиг! Я же совсем о них забыла. Конечно, они оба дюже самостоятельные, но их-то тоже нужно кормить.

Побежала за паршивкой, которая не среагировала на попытку ее подозвать. И ведь молчаливо бежит, не кричит свое “А! А! А!”, а, значит, эта хулиганка уже что-то натворила и спасается от правосудия. И я последовала за ней, гоняясь из коридора в коридор.

То ли Сина зазевалась, то ли позволила сама, но уж очень легко мне удалось ее поймать. Соскучившаяся лиса ткнулась мне мокрым носом в шею и завозилась на руках так, что я чуть ее не уронила. Так, стоп, она пытается скрыть от меня свою морду? Поставила шалунью обратно на пол и, обхватив под ушами, уставилась в виноватые глаза этой хулиганки. Она так жалобно смотрела, что я не сразу обратила внимание на перышко в уголке ее рта. Та-а-к, и кого это она успела покусать?

– Ты тоже с фамильяром на регистрацию?

Обернулась на голос и увидела уже мне знакомую Дияру Евву. Она держала в руках небольшой аквариум, в котором плавала золотая рыбка. Сина тоже увидела потенциальный ужин и вздернула в любопытстве уши.

– Да, вот только не знаю, куда идти, – ответила.

Что ж, животных действительно нужно было зарегистрировать, вот только как Фига-то записать, ведь, вроде, только одного можно.

– Зато я знаю, с Цихом сегодня пересекалась, он говорил, что уже своего кота записал.

Я поджала губы, чувствуя за собой вину. Пусть мы и поссорились, но друг все наши договоренности выполнил. Задумавшись, я чуть не пропустила бросок Сины в сторону аквариума Дияры. В глазах удерживаемой лисы горел стойкий гастрономический интерес. О баг! Не хватало еще, чтобы она сожрала фамильяра соседки.

Попыталась поймать и взять на руки Сину, но поймать эту увесистую и верткую шкурку оказалось не так уж легко.

Северянка, наблюдавшая и рывок Сины, и ее выкрутасы, отметила:

– Знаешь, что-то она не очень похожа на высокоразумную магическуюсущность.

– Да не, ты что, это просто у нее личность такая… спонтанная, – сказала соседке, стараясь смотреть ей в глаза и улыбаться. Еще не хватало, чтобы Сину выгнали из-за непригодности в фамильяры.

– Твоя личность сейчас зад вылизывает.

Я тут же наклонилась и схватила на руки, отвлекшуюся на вылизывание, а значит и замершую на время, лису. Попалась.

– А почему ты еще не заселилась? – спросила у Дияры, стараясь отвлечь от темы фамильяров и их особенностей.

– Сама в этой бюрократии разбираться не хочу, – сказала северянка, пожав плечами. Что ж, могу ее понять, вчера столько времени на заселение потратила. – Поэтому передала задание слуге.

Точно, она же алера! По крайней мере, так к ней обратился один из преподавателей, только я совсем об этом забыла за всеми треволнениями и обращалась к ней, как к равной.

– Простите за бестактный вопрос, – сказала, слегка склонив голову.

– Эй, ты чего, отвыкай. Этикет магу не обязателен, а ты зачислена, я сама вчера видела, значит маг. К тому же, будет странно соблюдать этикет, живя в одной комнате, – сказала Дияра и ответила на мой очевидный, пусть и не высказанный вопрос: – Хочу жить здесь среди студентов, почувствовать вкус свободы, без вечного сарказма моих детей.

Детей? Дияра ответила и на этот вопрос.

– У меня их трое, уже все совершеннолетние. Наверно, по твоим меркам, я рано родила, но на севере это норма, там нередко очень рано выходят замуж, – пояснила Дияра.

– И во сколько ты вышла замуж?

– В первый раз, в пятнадцать.

– В первый раз? – в этот раз уже настолько удивилась, что задала вопрос вслух.

Все остальное не настолько удивило по простой причине, что вся Алерия уже наслышана про северян и их дикие нравы. Ведь практически все изменения в законы о браках были внесены как раз из-за них. Недавно и по возрасту прошлись, так что на сегодняшний день в пятнадцать никто из северянок замуж выйти бы не смог.

– Да, я трижды была замужем.

– Как? Разводы же ввели только пару лет назад, – сказала и сама удивилась тому, что вот такие законы, значит, я знаю и помню, а, например, о широте полномочий при досмотре на воротах – не в курсе. Ну, ничего, еще подтяну знания, все-таки вся эта Академия как раз об изучении законодательства и работе с ним. Об этом говорило хотя бы название факультетов.

– Так развелась же я только с последним, остальные погибли. Впрочем, про последнего уже тоже думают, что он умер, ибо ко мне уже успело приклеиться прозвище “Черная вдова”.

Мои руки ослабели от шока, Сина, на время изображавшая паиньку, вырвалась из объятий и свинтила. Черной вдове и по совместительству алере Евве тоже надоело стоять, и она направилась вглубь коридора, к счастью, туда же, куда и Сина, видимо там и находилось место регистрации фамильяров.

– А чего с последним развелась? – решила спросить ее, затрагивать тему трупов и моей лисы мне казалось опаснее.

– Да просто все мужики кобели! – вдруг экспрессивно воскликнула Дияра. Я даже вздрогнула, так как привыкла за эти минуты к ее спокойному и ровному голосу. То, что алера не моя ровесница я смогла увидеть только сейчас. Она эмоционально сдвинула брови и сжала губы, отчего обозначились ранее малозаметные морщинки на лице.

Так медленно стареют обычно только нелюдские расы, отчего я могу предположить еще одну причину ее переезда поближе к столице. Пусть север и значительно толерантнее юга, но все же самые толерантные (а точнее равнодушные) – люди, близкие к столице. Хотя, возможно, что ее просто затюкали сплетнями о Черной вдове, ведь, чем меньше город или деревня, тем меньше и тем для обсуждения, а, значит, будут мусолить абсолютно любую странность. Это, кстати, и было моей основной причиной уехать от бабули. Однажды, я своим чуть более острым, чем у людей слухом, уловила сплетни о том, кого приютила госпожа Ррох. Я знала, что будет следом – еще больше сплетен, затем изоляция от общества моей бабули, а потом подожгут дом вместе с ней и со мной. Она погибнет, а я выберусь голодным и обозленным на всех и вся ребенком, который еще как минимум месяц будет шляться по лесу в одиночке. Встряхнула головой отгоняя видения из прошлого. Я уже давно не ребенок, а, значит, просто сойду с ума. Сойду с ума? В голове сложились две картинки: как поседела моя прядь после смерти Аисии и сцена из городской постановки которую я посмотрела, в ней главным злодеем был полулеший, который начал кровопролитную войну. У него же по сюжету тоже кто-то погиб из близких.

Надо поскорее найти здесь библиотеку и прочитать истории других полулеших, если я права и причина их сумасшествия в потере близких, то я могу предположить, в какой именно момент должна сойти с ума, и, может, даже вовремя предотвратить. Например, уехать куда-то в далекие земли и ни с кем не общаться.

Потому что, если я самоубьюсь, то бабушка себе этого не простит, впрочем, как и я сама, все-таки некоторые верования орков мне очень близки, ибо, если бы не они, я бы уже давно была мертва.

Мы подошли к одной из дверей, за которой слышался шум и ругань, Дияра схватилась за ручку и потянула на себя, отчего слова теперь слышались громче и четче.

– Потомственный фамильяр! Стоящий, как половина вашей Академии, и посмотрите на его хвост!

Дияра полностью открыла дверь и мы замерли, наблюдая за картиной, в которой какой-то студенттыкал филейной частью петуха в нос кому-то из служащих Академии (если судить по тому, что его форма чем-то напоминала помесь преподавательской и той, что нам выдали). Студент же, кстати, был одет в более светлый оттенок формы. Светлые оттенки нередко использовали для подчеркивания высокого статуса, а в военной сфере это и вообще было отличительным знаком.

– В уставе Академии четко прописано, что владелец фамильяра самостоятельно несет ответственность за… – забубнил мужичок, уворачиваясь от крыльев возмущенного петуха, не согласного с тем, что его обруганный хвост суют еще кому-либо.

– Протестую! Я подписывал не устав, а договор об обучении, – перебил его студент, прекращая издеваться на птицей и приобняв своего фамильяра, успокаивая поглаживаниями.

– Не зря пошел в обвинители, – сказала Дияра, хмыкнув.

Похоже, обвинители здесь и правда на других условиях. Та фраза преподавателя, что на факультет обвинения мне не хватит денег, эта вычурная форма, а также тот факт, что я-то, например, устав Академии вчера подписывала.

– Я требую, чтобы вы возместили… – начал новый виток возмущений владелец петуха. И вот только сейчас я обратила внимание, насколько оттенок перьев фамильяра с общипанным хвостом напоминал то самое перо, что я видела застрявшим в зубах у Сины.

– Э-э, знаешь, я, наверное, оформлю фамильяра завтра, – сказала медленно отступая.

– Так с каждым днем новеньких студентов все больше становится, завтра, возможно, уже очередь большая будет.

– Нет-нет, ну куда я оформлять фамильяра без самого фамильяра. Вот найду Сину и тогда…

– Так вот она, рядом, – сказала Дияра ткнув мне под ноги.

Я испуганно посмотрела вниз. Паршивка нашла время, когда вернуться! Более того, она приняла охотничью позу и с гастрономическим интересом следила за птичьей тушкой в руках студента. Кажется, она была уверена, что еще не все перья попробовала на вкус у данного фамильяра.

Резко присела, схватила лису за шкирку и потащила подальше от кабинета, пока в пылу громких выяснений не заметили, что кто-то, оказывается, стоит в дверях. И этот кто-то все еще с пером в зубах. Протянула пальцы к уголку рта Сины и убрала доказательство с ее зуба, не боясь, что та меня укусит. Почему-то мне всегда легче, чем другим, удавалось найти общий язык с животными. Ну, если только считать за “общий язык” то, что меня реже кусают и боятся. На послушание, похоже, мои способности не распространяются.

Гордо удалиться обратно в свою комнату не удалось. Кроме того, что там, по идее, скоро объявится Дияра Евва, которая обязательно задаст неудобные вопросы, так еще и еда там вряд ли появилась.

Я замерла и осмотрелась, все еще удерживая на руках тяжелую тушку лисы. Не отпущу эту проказницу, пока где-то не запру от приключений подальше. Хотя идея тащить ее в столовку – так себе. Несмотря на то, что мчалась за лисой, я запомнила дорогу, поэтому с легкостью добралась до комнаты, в которой и заперла лису. Пусть развлекает русалку или наоборот. Мне уже было все равно, что еще может натворить лиса. Да и ущерба там сильного не нанесешь, мебель вся старая и по-минимуму, один шкаф на всех, четыре стола, четыре тумбы и четыре кровати. Удивительно, с чего Дияра, являясь алерой, согласна на такие условия.

Снова покинула свою комнату. Общежитие находилось в том же здании, где и проходил отбор и, похоже, находятся аудитории. Но я точно видела часть какого-то здания позади этого новомодного, интересно для каких оно занятий? Любопытство было заглушено спазмом желудка. Как есть-то хочется, а вокруг никого, чтобы спросить. Видимо, старшие курсы еще на каникулах или на практике, как бы это не называлось. А набор новеньких только начался, мы с Цихом попали в первые дни. Цих… я бы могла попросить денег у него, наверняка, у него-то остались. Но я и так подвергаю его жизнь опасности, еще и спасибо даже не сказала за то, что он меня не выдал, да даже скорой смерти не пожелал. Так что нужно вертеться самой.

Когда я приблизилась к месту приема новичков, увидела и студентов старших курсов, кто остался подработать. Наконец-то есть у кого узнать про здешние вакансии и местонахождение библиотеки, в которой, как я успела узнать, самая высокооплачиваемая работа.

Я поискала глазами ответственного за выдачу принятым студентам бланка с перечнем обязательств для полного заселения и зачисления. Вчера я как раз получила этот ертыхов список, с которым пробегала в мыле полдня, а когда, наконец, заселилась в свою комнату, просто вырубилась.

Студент был все тот же. Выбрала для общения я именно его, так как у него очевидно самая скучная и спокойная работа, ему определенно не хватало общения. И то ли расчет верный, то ли мои актерские способности сильны, но паренек рассказал все. Жаль только ничего утешающего. Вакансий никаких нет, так как до столицы добираться далеко для ежедневных-то поездок, и все малоимущие старались найти подработку прямо в Академии. Так как мест очень мало, каждый держался за свое место всеми силами.

Подтверждение его слов я видела перед собой. Хоть парню и явно было скучно, и он мог бы достать какую-нибудь игру или побаловаться магией, но нет – честно выполнял свою работу, позволив себе только болтовню со мной, и то, наверно, потому что это его работа, ведь я – новенькая.

Из приятного я получила только от руки нарисованную карту, с указанием нахождения библиотеки, столовой, деканатов, кабинета ректора и даже туалетов.

– Только к обвинителям не получится пройти, а остальное – свободно для посещения, – сказал студент, вручая мне листок.

Каждая линия была четкая и прямая, а почерк красивый и ровный, парню бы книги переписывать, такой почерк понятный. Потянула листок на себя, но студент его не отпустил, и я посмотрела ему в глаза, впервые обратив внимание, что парень внимательно на меня смотрит и улыбается.

Я настолько привыкла не спрашивать имена и не запоминать их, когда мне представляются, также старалась и не запоминать черты лиц. Чтобы не привыкать, чтобы не знать, кого я буду потом убивать один за одним, стоит моим волосам поседеть.

– В столице есть один замечательный трактир, у меня через три дня выходной, а у вас занятия еще не начнутся, может, сходим?

Привыкла я еще к кое-чему – быть незаметной и неинтересной. Не то, чтобы я была страшной, но меня тяжело принять за девицу легкого поведения, а для свадьбы деревенская девчонка без жилья и зажиточной семьи – никому нужна не была.

Но, войдя в Академию, а тем более, пройдя испытание и поступив, я повысила свой статус. Ведь дипломированные маги приближены по значимости к алерам.

Изменилось и еще кое-что. Вчера на испытании я решила, что меня раскрыли и готовилась умирать. И, кажется, я действительно немного умерла, по крайней мере тот бесконечный страх, что сжимал мои внутренности каждую секунду, перестал меня мучить и отпустил.

– А не нарисуешь еще и аудитории, в которых занимаются травники? – спросила и почувствовала сразу, как студент отпустил бумажку. – Хотя ты прав, занятия еще не скоро, успею и сама разобраться.

Я смогла спокойно развернуться уйти, без повторных предложений куда-то пойти. Вот она сила самого непривлекательного факультета Академии Идиотов.

Следуя указаниям карты, добралась до столовой и поняла, почему студенты так держатся здесь за работу. Еда, естественно была платной. Эх, а я надеялась, что бесплатно – это не только обучение и проживание. На оставшиеся галеры смогла купить только бутерброд с ветчиной.

Когда вышла из столовой, как-то совершенно спокойно, даже не удивившись встретилась глазами с Синой. Выбралась-таки и на запах еды побежала. Бедолажка, как я ее понимаю, тоже уже готова того петуха сожрать. Вручила лисе ветчину, а сама съела хлеб. И ведь мне и ее тоже кормить, и Фига. И если последний еще, наверное, может здесь какую мышь, крысу или птицу выловить, то лисе, которая в этой академии светлых или наоборот темных тонов – яркое рыжее пятно, с ловлей пропитания будет значительно труднее.

После кусочка хлеба мне есть захотелось еще сильнее. Не зная, что делать, решила пойти в библиотеку. Если и не найду там работу, так хоть почитаю про порталы, или законодательство о досмотрах, или о полулеших. Все-таки книги – дорогое удовольствие, хотелось бы воспользоваться тем единственным преимуществом, которое дарило мое поступление в Академию Идиотов.

Добрела я до библиотеки с трудом. И дело было не в извилистом пути, а в том, что ноги отказывались уходить подальше от столовой и ее вкусных запахов.

Зайдя в библиотеку, прошлась вдоль полок, пытаясь разобраться в системе. Ознакомилась с предупреждениями на листках от администрации. В общем-то неплохо, никаких ограничений из-за того, что я на первом курсе, не видела, главное не портить книги, вовремя возвращать, а особо ценные экземпляры не выносить, читая в самой библиотеке.

Чтобы ничего не оформлять, решила ознакомиться с одной из книг прямо здесь. Больше всего вокруг было разных сводов законов и их толкований. Я взяла тот томик, в котором должен существовать, по идее, ответ на один из моих последних вопросов: “об административных нарушениях при обследовании личных вещей, находящихся при физическом лице”. Пугало, что этому вопросу посвящен такой увесистый том.

– Нынче жрицы стали совсем современными и толерантными, даже ереси учатся.

Оглянулась и столкнулась взглядом с одним из стражников, который осматривал меня у ворот, когда я была в образе староверки. Тот самый оборотень, хорошо чувствующий и различающий запахи трав. Он взял из моей руки книгу и осмотрел.

– Статья 29.3. Служители веры не подлежат досмотру. Так что мой коллега совершил административное правонарушение, осмотрев вас. Точнее, совершил бы, если бы вы действительно были жрицей.

Я напряглась, не ожидая ничего хорошего. А затем вспомнила, как этот мужчина, кажется, к нему тогда обращались “Бир”, выпустил меня из города, не выдав.

– Спасибо, – сказала ему.

Бир кивнул, поняв за что извинения и приняв их.

– И тебе.

Я недоуменно на него посмотрела.

– С моим уровнем магии на нормальную специальность мне не поступить ни в одну из Академий магий, а травничество я считал баловством, пока одна жрица не уделала трех стражников, оставив одного из них без штанов, одними только зельями. И вместо того, чтобы отпраздновать намечающийся отпуск, ради которого мы и собрались, я всю ночь рассматривал и обнюхивал остатки баночек из-под зелий одной необычной преступницы. А затем, отработав последний день перед отпуском, вскочил на коня и примчался поступать на травника.

Я сглотнула, пораженная тем, с каким чувством все это мне рассказал оборотень. От эмоций у него даже зрачок скакал, то расширяясь, то сужаясь до полосочки.

– Я ненавидел бесперспективную работу в стражах, а сейчас у меня все шансы стать дипломированным магом по уважаемой, лично мной, профессии.

Я улыбнулась уточнению “лично мной”. Да уж, травники – не самое популярное и востребованное направление.

Что ответить на такое откровение оборотня – я не знала, поэтому поспешила избежать продолжения разговора и сразу побежала выяснять причину странного шума, который только что раздался в библиотеке.

Выйдя с Биром из-за полок, замерла, наблюдая за картиной: библиотекарь бегает за лисой. Женщина пожилого возраста в стариковской клетчатой юбке гонялась за Синой, которая старалась сбежать вместе с кожаным фолиантом в зубах. Кажется, он был покрыт самой настоящей кожей. Может, поэтому и заинтересовал голодную лисицу. Хотя скорее, той просто было скучно. Ведь давно могла сбежать в открытую дверь или хотя бы запрыгнуть повыше на один из шкафов, но нет, она устраивала гонки, иногда пробегая между ног библиотекарши.

Последняя устала гоняться за лисой и остановилась, тяжело дыша. А, нет, не устала, меня отчитать решила.

– Вы! Вы! Угомоните свою тварь!

– Это не моя, – сказала я, делая честные глаза.

Вообще-то я уже подписала устав о том, что несу ответственность за своего фамильяра, но вот саму Сину я зарегистрировать еще не успела, так что зерно правды в моем ответе было.

– Но вы же вместе зашли!

– А вы вместе с ней бегаете, – сказала, продолжая изображать невинность.

За спиной раздался странный звук, я оглянулась и столкнулась с веселым взглядом Бира. Ну, да, конечно, он-то уже Сину видел тогда на осмотре.

Библиотекарь тоже оказалась не дурой и поняла, что ее обманывают.

И тут Сина-таки решила запрыгнуть на один из шкафов, но немного не рассчитала и заскользила лапами по его краю, выпустив из зубов добычу. Книжка в кожаной обложке шмякнулась на пол, а вот лиса – нет, она вцепилась зубами в самую верхнюю полку и задергала лапами, в попытке найти опору, но только сбивая всё с полок. Сина отчаялась найти нормальную опору и решила, похоже, извернуться и перескочить на соседний шкаф. Отпустив зубы и оттолкнувшись лапами, она не справилась с задачей и только шмякнулась о полку соседнего. А вот тот шкаф, что потерял немало книг, сбитых лапами лисы, покачнулся.

– Я, наверно, пойду, дел много, – сказал Бир.

Его выход из библиотеки ознаменовался падением шкафа, Сина испуганно взвизгнув, хотя на нее ничего и не упало при падении, посмотрела на наши с библиотекаршей ошарашенные взгляды и последовала примеру оборотня, улизнув в дверь.