Читать книгу: «Танец с бубном. Часть 2. Под колпаком», страница 2

«Блин, вроде еще не пили» – подумал я, и хромая, зашлепал босыми ногами по плиточному полу к двери, толкнул массивную ручку.

Вывалившись в обшитый деревянными панелями зал, глубоко вдохнул, по телу пробежал легкий ветерок от кондиционера, высвобождая от жара сауны.

Здесь стоял плетеный стол, на нем пузатая бутылка французского коньяка, литровая бутылка «Царской» водки, штук десять баночного пива «Хайнекен» и много цветных упаковок с нарезкой сыров, сырокопченых колбас, сушеной рыбки и финских чипсов… Витковский, на правах хозяина, суетился вокруг него, раскладывая продукты из «Азбуки вкуса», куда сам, за ними и съездил, раскладывал приборы, расставлял рюмки и стаканы… в общем занимался делом. Рядом со столом, на диване цвета сёмги, с банкой пива в руке, вальяжно развалился майор.

Увидев меня, он добродушно улыбнулся и, приподнявшись всем своим тяжелым телом из-за стола, протянул запотевшую банку пива.

– С легким паром! – почти в унисон, крикнули они.

Тяжело дыша, и махнув рукой, я пошел к бассейну, сбросил простынь и грохнулся в холодную воду, подняв волну и тучу брызг, чтобы затем, как подводная лодка, медленно уйти на глубину.

На следующий день.

На часах было без пяти девять, когда я приехал на работу. Зашел в кабинет, снять пальто и выслушал доклад оперативного дежурного: ночь, в бизнес – центре, и на охраняемых моим ЧОП объектах, прошла без происшествий и, выяснив, что Адамович уже на работе направился к нему.

Новый кабинет шефа, – он недавно съехал из шикарных апартаментов на президентском этаже, – был относительно скромен. Около тридцати квадратных метров и никаких излишеств, – вроде комнаты отдыха с гардеробной, баром, комнаты с ванной и душем, все это осталось в прошлом, в офисе на президентском этаже – здесь стоял только стол руководителя, приставной столик для посетителей и четыре кресла вокруг него. Практически все. На стене, там, где у чиновников висит портрет президента страны, – вместо Медведева, фотография хозяина кабинета, сделанная на презентации «Ойл Веста». Весьма удачная оказалась фотография: черный смокинг, галстук бабочка, волевое лицо, с сигарой в руке. Кто – то из его гостей заметил, что Адамович на ней, похож на Черчилля, с его самой известной фотографии «Рычащий Лев». И правда, отдаленное сходство, вполне улавливалось. Покидая президентские апартаменты, Ильич забрал с собой только эту фотографию.

Когда я вошел в кабинет, шеф разговаривал по телефону. Негромко и с едва заметной улыбкой, с кем, я не понял. «Согласен… Ну конечно… Нет, ты лучше съезди сама, я занят… Выбери сама…»

Уловив, что на том конце провода была женщина, попробовал угадать – кто? Судя по голосу и весьма загадочному выражению лица – это была не жена, а вот имени он ни разу и не назвал.

Адамович положил трубку и некоторое время сидел, мечтательно уставившись в окно.

– Есть новости? – наконец спросил он.

– Есть, – я отвечал кратко, давая ему время переключиться и отойти от предыдущего разговора.

– Говори, у меня немного времени – бросил Адамович.

– Завтра заканчивается договор с Волгиным, по сопровождению твоей жены.

– Что именно?

– Прослушка, – уточнил я.

– Вот и хорошо, путного она не дает, бросаю деньги на ветер.

Ход его мыслей, был предсказуем.

– В этом я не соглашусь. Может, хотя бы пару недель еще, перед судом, послушаем? – попытался настаивать я. – Наружку сняли, давай хотя бы аудио контроль оставим.

– Хватит! Платить больше не буду, – отмахнулся Ильич. – Мы с Никой, почти обо всем договорились.

– Почти? – спросил я.

Адамович промолчал.

– Но есть проблема.

– Какая? – в голосе шефа звучали нотки недовольства.

– Вчера приезжал Волгин… – я поджал губы. – Твоя жена, заказала меня бандитам.

–Денис! – Адамович откинулся на спинку своего огромного кресла, соединил вместе кончики пальцев и хмуро глянул на меня. – Тебе полкан лапшу на уши вешает.

Выражение его лица говорило, что мои проблемы не входят в список его первоочередных задач. А возможно и не только первоочередных.

– Лапшу? – возмутился я.

– Конечно, Вероника этого сделать не может, —ледяным тоном произнес шеф. – Все твои проблемы от того, – он кивнул в сторону окна, – что охраняешь палатки.

– Палатки, я не охраняю.

– Тогда чушь не неси, – бросил мне Адамович. – Где Вероника и где бандиты? Не охраняй мелочевку и никому не будешь нужен.

– Как скажешь, – что я еще мог ответить. – Тогда я пошел?

– Иди, – безразлично кивнул он.

Я остановился уже у двери, обернулся, хотел что-то добавить, но, махнув рукой вышел.

Глава 3

Глава 2.

Еще через день.

В четверг все начало разваливаться как карточный домик.

Волгин позвонил сам. Звонил с неизвестного номера.

– Надо встретится, – его слова прозвучали неожиданно жестко, я весь подобрался, мысленно и физически.

–Что-то случилось?

– Подъедешь? – спросил он, проигнорировав мой вопрос.

– Раз надо, – я мысленно прикинул сегодняшние дела. – На Петрах?

– «Октябрьская» кольцевая. В двенадцать. В центре зала, – в трубке послышались гудки отбоя.

Отчего такая спешка? Я почесал затылок телефонной трубкой и посмотрел на часы, до встречи оставалось пятьдесят минут. Встреча в метро – это что-то новенькое.

Яндекс карта показывала, в Москве, восьмибальные пробки.

Садовое кольцо стоит: всему виной снег, он шел всю ночь и утро, коммунальщики не справляются, и на машине, если верить «Навигатору», путь от Таганки до «Октябрьской», займет сорок шесть минут, – опоздаю. Придется спуститься в подземку.

Поезд метро, домчал меня до «Октябрьской» за семь минут, поэтому на встречу я прибыл заранее. В центре зала, возле перехода на радиальную линию, выбрал удобное для наблюдения место, прислонившись к мраморной облицовке стены.

Чтобы рассеять смутные мысли, рассматриваю текущие мимо толпы пассажиров: в основном это приезжие, или «лимита», как говорили в пору моего детства. Двигаясь вместе с толпой, мой взгляд столкнулся с взглядом молодого, мордатого парня, с пустым, блеклым взглядом, стоявшего метрах в десяти от меня. Я первым отвел взгляд и посмотрел вверх, где со сводов, надо мной нависали гипсовые медальоны с профилями солдат. Совсем некстати вспомнил, что станция задумывалась как реквием бойцам, павшим в Великую Отечественную, и охватило безотчетное ощущение приближающейся опасности – вспомнил я и о том, что бандиты уже взяли аванс, чтобы разобраться со мной. И все-таки, почему мы встречаемся в метро? Раньше, такой конспирации, не требовалось.

Волгин появился ровно в двенадцать, он выглядел встревоженным и, как показалось, усталым, протянул руку, и я пожал ее, широко улыбаясь.

– С прослушкой заканчиваем… – начал было я.

– Не сейчас…, – перебил меня полковник.

–?

– Э…э… у меня много знакомых, – он замолк, – вчера э…э… я встречался с одним товарищем… – медленно продолжил Волгин, как будто подбирая каждое слово, – он, э… в курсе, что я, знаком с вашим «Ойл Вестом» … – полковник хотел добавить что-то еще, но снова замолчал, посмотрел по сторонам, и понизив голос, быстро закончил: – Адамович, в разработке.

Я не поверил своим ушам. Стало неуютно. Оглянулся. Мордатого парня нигде не было.

– В разработке? – переспросил я.

– Точно так… Почему не знаю, – предупреждая мой вопрос, быстро сказал Волгин. – Сейчас у меня нет времени, совещание… – он кашлянул в кулак и посмотрел на часы. – И вот что ещё, – осторожно добавил он, – Береги себя!

Я привык к тому, что полковник, всегда уверен в себе, поэтому меня неприятно удивило его смущение, и даже, некоторая виноватость. Темнит полковник. Точно темнит. Дело не в незнании, а в чем-то другом.

Их сумки самсонайт он вытащил синюю полипропиленовую папку на резинке, – это был отчет об аудио контроле Мадам, отдал мне снова протянул огромную ладонь, молча пожал руку, развернулся и стал быстро подниматься по лестнице перехода на радиальную линию…

Я смотрел вслед, до тех пор, пока он не растворился в толпе, пребывая в растерянности, от сказанного.

Во рту пересохло, и чтобы успокоиться я сделал глубокий вдох, пустил в ход то, чему научился, медитируя в Шаолине, – это помогало отгонять мысль о возможных, в будущем, неприятностях, помогало вернуться в состояние «здесь и сейчас. Не раскрывая, убрал папку в портфель и пошел на платформу к прибывающему поезду.

Тогда я еще не знал, что это была наша последняя встреча.

Уже в поезде, раскачиваясь и трясясь вместе с вагоном, в голову пришла мысль, что все могло быть значительно хуже. И сделал предварительные выводы. Вывод первый – мы своевременно узнали о вражеских планах. Возможно, у нас, даже остается какое-то время на подготовку. Как известно, предупрежден, значит вооружен. Вывод второй – надо срочно искать крысу, того кто навел ментов, слил информацию или проплатил эти, дорогостоящие хлопоты. Вывод третий – Ильич, обладая всей полнотой информацией, может догадываться, где произошла утечка…

Вернувшись в бизнес-центр, я сразу направился в приёмную Адамовича. Здесь, кроме секретаря, что-то сосредоточенно печатающей на компьютере, никого не было.

Увидев меня, Наташа, состроила недовольную гримасу, но печатать не перестала. Я расплылся в улыбке:

– Натали, утоли мои печали Натали… – прогнусавил, подражая Лепсу я. – Привет! Шеф один?

– Один то один, но не в настроении. Лучше зайди позже, – сказала она, не переставая печатать, потом остановилась и посмотрела на меня: – Только что переговоры закончились, и он сильно не в духе. День сегодня такой, не только ты, но и все прутся с проблемами.

– С чего ты взяла, что я у меня проблемы?

– Ты свое лицо видел?

Вот как! Значит у меня на лице все написано… неприятное открытие.

– Да ты опасный человек, читаешь мысли по лицам. Переходи в мой департамент, озолотимся с таким талантом.

– Щас, только печатать закончу… – за словом в карман она никогда не лезла. – У меня, срочная служебка, – Наташа снова уперлась взглядом в монитор. – Сейчас только поняла, какое счастье, когда офис на семнадцатом этаже, – Наташа мечтательно закатила глаза. – Без приглашения, зайти никто не мог. Кроме тебя, конечно, – не удержалась, чтобы не съязвить она.

– И мне там нравилось больше, пока он не решил экономить, – я развел руками. – На самом деле, я думаю, что это акционеры его прогнули, посчитали, не хрен шиковать за их счет. Я как-то пытался разведать, молчит, не «колется». Мы, как не крути, сервис по обслуживанию трудящихся нефтегазового комплекса. Кстати, в виде алаверды: на твоем лице, тоже, кое-что написано, например, что ты, без настроения.

– Уже отхватила… Ты на самом деле, лучше бы позже зашел, – повторила она, закончив со служебной запиской и отправив текст на печать.

– Не могу, – вздохнул я. – Дела…

– Потом не говори, что не предупредила… – она сняла трубку телефона, – доложу…

– Не надо… – сказал я, толкнув дверь кабинета.

Адамович сидел за столом, с задумчивым видом просматривал новости, листая «Коммерсантъ-Weekend». Он неохотно оторвался от газеты и коротко глянул на меня:

– Случилось что, Денис Сергеевич? – в его голосе не было ни то, что доброжелательности, не было интереса. Для серьезного разговора момент был неподходящим.

Обычно, он обращается ко мне по имени, ну, или по фамилии. Обращение по имени отчеству было своеобразным маркером– сигналом плохого настроения. Что-то ёкнуло внутри, и сказало «стоп», но было поздно. Надо, надо было прислушаться к секретарю.

На программе МВА, учили, менеджер обязан ладить с руководством, иначе, ему не дадут работать. Похоже, несвоевременным приходом, я нарушил один из принципов успешного менеджмента. Вот и эниостиль требует, перед началом переговоров обязательно установить раппорт. Адамович – по социотипу Габен, а это значит, что он, как и все иррациональные типы, человек, весьма зависимый от настроения. Лучшим вариантом, было бы уйти и вернуться позже, когда маятник настроения, качнется в другую сторону.

– И, да и нет, – солгал я. – Могу зайти позже, – и уже сделал шаг назад.

Но Адамович махнул рукой, присаживайся, деваться было некуда, и я, отодвинув от приставного стола одно из черных кожаных кресел, уселся, положив на стол, папку с милицейским отчетом:

– Волгин передал.

Адамович, достал распечатки телефонных переговоров, молча пролистал бумаги и швырнул на стол:

– Мне это уже не интересно, —сухим голосом сказал он. – Заканчивай с ментами. – Кивнул на разбросанные листы бумаги, – читать эту херню я больше не могу/буду. Мы с Никой обо всем договорился. – «Обо всем договорились», звучало как я мантра, которую я уже слышал от него пару дней назад. То ли Мадам, в очередной раз постаралась, и наняла, для психологического воздействия на мужа ведьм, колдунов и прочих магов, то ли ему все так осточертело, что он сам готов верить во все, что говорит жена, лишь бы закончить канитель с разводом. Как там у Александр Сергеевича: «ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!»

– Думаешь? – произнес я тихо, но Адамович, расслышал, в моем голосе несогласие.

Он выразительно наморщил лоб, и сложил губы трубочкой всем своим видом выражая недовольство. Зазвонил мобильный, шеф нажал кнопку, послушал, посмотрел на меня и ответил: «Перезвони позже».

С тем, что наружное наблюдение ничего не дает, я согласиться не мог. От наружного наблюдения и контроля за телефонами, мы получили немало ценной информации: полгода назад, мне пришлось встретится с частными детективами, из агентства «Холмс и Ватсон», Мадам наняла их для слежки за мужем. В их офисе, на Тверском бульваре, состоялся весьма неприятный разговор: детективы, по виду, они правда больше напоминали бандитов, не хотели услышать меня, и не воспользовались моим добрым советом, заканчивать «разводить» Мадам… Они, конечно особо не старались, и за весьма приличные деньги, вешали ей на уши откровенную дезу, рисовали фейковые отчеты, реализуя свои фантазии на тему амурных похождений Адамовича: как раз то, что она желала от них слышать. Литературные таланты сыщиков, Мадам оплачивала деньгами мужа. Тогда Волгин, помог мне, организовал пристрастную проверку детективов, лицензионно-разрешительной системой, после чего, «холмсы» все правильно поняли, позвонили, извинились, и свернули отношения с Мадам. Этот случай, был далеко не единственным, так как контроль за беснующейся женщиной, помогал предотвращать более крупные финансовые и репутационные потери: Мадам всюду представлялась женой генерального директора «Ойл Веста». Провальные инвестиционные проекты, типа создания модельного дома «Бон тон», все требовало быстрого реагирования, встреч с непризнанными гениями и мошенниками разных мастей, слетавшимися на богатую дуру, как мухи на говно. Впрочем нет, дурой, в прямом смысле этого слова, она точно не была. Психопатка да. Но не дура.

Поэтому называть получаемые сведения, «херней», я бы не стал. К тому же полковник, за умеренную плату, помогал мне решать и вопросы, касающиеся нашего с Ильичом охранного предприятия и детективного бюро. В этом, переценить его помощь было трудно.

Адамович, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза – для него тема была закрыта.

– Есть и ещё новость.

Адамович нахмурился и сделал нетерпеливый жест рукой.

– Пару часов назад, мне позвонил Волгин, попросил о срочной встрече, – я глубоко вздохнул. – Могу сказать, что он впервые так шифровался: звонил с неизвестного номера, и, рандеву назначил в метро.

Я сделал паузу, собираясь с мыслями.

– ну и что? – шеф с нетерпением смотрел на меня.

– Передал сводку по Веронике, – я кивнул на папку на столе, – и, сказал, что тебя взяли в разработку.

– Меня? – Адамович дернулся всем телом.

Я кивнул.

Адамович встал и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной и заложив руки за спину, еще с минуту он молча стоял возле него, покачиваясь на носках. Мой взгляд пробежался по кабинету, будто выискивая скрытые камеры, и снова остановился на нем. Одет Ильич элегантно и дорого: все из бутиков Третьяковского проезда, темно-серый костюм от «Китона», бордовый галстук «Феррагамо» и туфли крокодиловой кожи. Впрочем, как и всегда.

– Ты стал поставщиком плохих новостей, – сказал он, не поворачиваясь ко мне. – Какие основания?

– Не знаю, – выдохнул я. – Информация под грифом секретно. Полковник рисковал, уже тем, что выдал ее. Причём, рискнул он, не только погонами…

– Не верю, – неожиданно твердо заявил Адамович, повернулся ко мне и тяжело вздохнул: – разводит тебя твой Волгин. Денег хочет срубить, и сесть мне на шею, – он, со злостью, хлопнул себя по загривку.

Потом сделал круг по кабинету, вернулся к столу, выдвинул кресло и сел напротив меня. Я почувствовал слабый запах дорогого парфюма, кажется, это «Паша» от Картье

Хотя я и напрягся, но постарался чтобы голос оставался спокойным и бесстрастным:

– Во-первых он не мой, а твой, – ты нас познакомил. Но главное не в этом: что будет, если сказанное правда? Думаю, ты помнишь, что он хорошо нам помогает.

– А я, хорошо плачу, – раздраженно сказал Адамович. – Все, лавочка закрыта. Скоро суд, и, в его услугах, я больше не нуждаюсь.

– Мне так и передать?

– Твое дело.

Тогда я зашел по-другому:

– Ты не забыл недавние проблемы, с которыми он помог справиться? Например, когда тебя шантажировали, или потом, когда были проблемы с Тимуром – соседом по поселку. Волгин сумел его осадить. Только когда у него взяли смывы с рук, и намекнули, что он подозревается в пособничестве террористам, соседушка осознал, – что на его силу, а человек он непростой, – нашлась сила покруче, и стал вести себя прилично.

– Это было давно.

– Года не прошло, – я попытался хоть что-то прочесть в лице шефа, или услышать в его голосе. Но нет. На меня смотрело непроницаемое лицо каменного сфинкса. Либо он уже принял окончательное решение, либо сегодня не мой день, и преодолеть его сопротивление невозможно.

Адамович смотрел куда-то сквозь меня и задумчиво барабанил пальцами по столу.

– Ты не думаешь, что это весьма недальновидное решение? – не отступал я.

Ильич закурил и посмотрел на меня долгим взглядом, словно прикидывая, не нахожусь ли я в доле с полковником. Повертел в руках пачку сигарет. Снова встал и прошелся по кабинету, остановился у окна. Какое-то время молча смотрел на набережную, и покрытую льдом Москва-реку, и, когда снова повернулся, на его лице была деревянная улыбка

– Ты можешь что-нибудь добавить, к сказанному?

– Нет. Конкретная информация стоит денег…

– Думаешь стоит? – и когда я кивнул, Адамович вспылил: – Врет! – резко сказал он. – К гадалке не ходи, врет! Денег хочет! Вот и вся разработка.

– Это вряд ли, – флегматично сказал я. – Мы с тобой знаем его давно и …

– Именно поэтому! Ты не понимаешь? – не дал договорить Адамович. – Я отказался от наружки а сейчас и от прослушивания, он теряет деньги, к которым давно привык! Вот и решил меня развести… Создать проблему, а потом самому героически ее порешать, – азбука развода, еще из 90-х.

– Я остаюсь при своем мнении, – как можно дипломатичнее возразил я.

– Неужели?

Адамович быстро направился к креслу и сел напротив, положив руки на стол.

– Ну, хорошо, – голос Адамовича был холоден. – Тогда придумай, сколь либо внятное объяснение, дай хоть какую зацепку.

– Я, надеялся, ты мне её дашь… – осторожно начал я. – Ты один владеешь полной информацией, и можешь догадываться о слабом месте или о крысе. Допускаю, менты подняли что-то из прошлого, но скорее всего, эта угроза дня сегодняшнего. Нужно провести анализ всех возможных рисков. На это уйдет время. Причин, может быть множество. По любому прекрати обсуждать свои дела по телефону. Самая вероятная – ментам поступила оперативная информация, проще говоря, на тебя стуканули…

– Например, о чём?

– Кто знает? –поднял брови я. – Был бы человек, а компромат найдется.

– Ну, коль безопасник, не знает, тогда отвечу я. Нет! Ты слышишь меня? Нет! Не существует никаких причин, – в его голосе появился металл, он с силой хлопнул рукой по столу и теперь на столе лежали не две ладони, а два тяжелых кулака. – Полковник хочет денег. Впрочем, как и все менты. Это есть единственная причина!

Он сидел, навалившись грудью на стол и исподлобья глядя на меня.

– Ты, хочешь рискнуть, не «подсветить» ситуацию? – почти елейным голосом спросил я.

– А знаешь, почему?

Я, качнул головой.Конец формы

– Да потому что никакой ситуации нет. Это же ясно, как божий день!

Я задрал голову, глядя на потолок, на лампы, освещающие кабинет бледным холодным светом, на то, что мне сказать Волгину.

– Откуда уверенность? – понимая всю бессмысленность, продолжения разговора, все же спросил я. – Ты знаешь, наши возможности в последнее время, стали весьма ограниченными. Серьёзных источников информации почти не осталось: эфэсбэшника отозвали, Бортко уволился, на помощь его тестя теперь рассчитывать мы не можем, а сейчас тебе и Волгин не устраивает…

– А толку-то, от того, что эфэсбэшник сидел под крышей? Никакой помощи с Лубянки не было, зря только деньги платил.

– Так уж и никакой…

– Послушай, я никогда не ошибаюсь…

– Ты пугаешь меня. Я думал только Господь Бог, никогда не ошибается.…

– Ну, или почти никогда… – нехотя поправился Адамович. – Все, болтовню заканчивай… – он тряхнул головой. – У меня совещание с бухгалтерией.

Адамович был везучим бизнесменом – это факт, в бизнесе без удачи никуда. К тому же он сочетал в себе, что бывает весьма редко, качества хорошего бизнесмена и отличного руководителя. Сотрудники бизнес-центра его уважали и не побоюсь этого слова любили, чего не всегда можно было сказать про его партнеров и топ-менеджеров. За годы работы с ним, я уяснил простую истину: как лидер, он не приемлет в своем окружении людей с неудобным или непредсказуемым характером. Так же было с возражениями: не то, чтобы он совсем их не терпел, но переносил с трудом. С первого дня знакомства, я вел себя уверенно: без подобострастия, но и без наглости. Возможно, устраивал я его ещё и тем, что подходил под главное требование к окружающим людям – надежности. В итоге мое поведение оказалось выигрышным, и я работаю, уже втором, построенном им, бизнес-центре; при том, что Адамович, часто меняет топ-менеджмент. Возможно, проблема Ильича заключалась в его психотипе, – интуиция Габена, находится в слабых функциях и доверять этой функции, следовало с большой осторожностью. При этом все Западные типы, соционические Габены и Наполеоны, всегда уверены в собственной неуязвимости и исключительности, зачастую, собственные ощущения, для них важнее рациональных оснований. Один из них, не так давно, развалил СССР, несвоевременно затеяв перестройку. Таким же уверенным в себе, был и Адамович.

Наш разговор прошел по классике: любое отрицание его утверждений вызывало агрессию. Разве я этого не знал? Знал конечно, но, с задачей не справился. Ну и что мне теперь делать? Остается ждать, чтобы повторить попытку в ближайшее время; при этом надо спешить, ведь неизвестно, сколько его осталось.

Сегодня, любые аргументы бесполезны. Когда дело касается денег, или, возможности сэкономить («сэкономил, значит заработал» – одна из любимых присказок Ильича), доводы логики, перестают быть значимыми, и вызывают одно раздражение. Права, истинно права была Наташа, предупреждала ведь…

А еще, беспокоила мысль, почему он так уверен, что договорился, с неадекватной женой. Кстати, а не могла ли она, что-либо слить ментам? У нее-то, компромата, должно быть предостаточно.

– Как скажешь, – я решил закругляться, и сосредоточился на единственной вещи. Держать лицо.

Аккуратно сложил в папку, брошенные на стол, листы бумаги, встал, пробормотав: «пропущу через шредер», и не глядя на шефа, пошел на выход.

– Подожди.

Я обернулся.

– Чем завтра делаешь? – в его голосе неожиданно прорезались, отсутствующие до этого, нотки добродушия.

Я удивленно смотрел на него:

– Работу работаю.

Ильич усмехнулся:

– Ну да, ты же у нас невъебенный труженик… – и слегка стукнул по столу, дорогущей ручкой «Паркер». – Может в Завидово съездим? Развеемся. Я попрошу Рами, охоту, с вышки, организует…

– Завтра пятница… – напомнил я.

– Ну и что? Отгул возьми. Законом не запрещено.

– Отгул за прогул, – невесело посмеялся я. – Не вопрос.

– Тогда, завтра утром, в десять, я за тобой заеду, – он встал из-за стола. – Заодно познакомлю с новым сотрудником.

А вот это уже интересно.

– Что за сотрудник?

– Увидишь.

– До завтра.

«Экономист хренов, – думал я, подчеркнуто плотно закрывая за собой дверь. – Сэкономит он, блядь, на собственной безопасности».

Кабинет шефа я покидал с тяжелым настроением, размышляя о том, что мне сказать Волгину. Как отблагодарить за ценную информацию? Адамович – есть Адамович. Деньги, как он сам любил повторять – его первая любовь, единственное хобби и главный интерес в жизни. Именно за это, многие его недолюбливают: партнеры по бизнесу, разного рода чиновники, и те, кто хотя бы и с натяжкой, могли называться его приятелями.

– Отхватил? – ядовитым голосом поинтересовалась Наташа.

– Ты была права, – я склонил голову, признавая поражение.

Я, вышел из приемной, и пока дверь, ведомая доводчиками, медленно закрывалась, услышал, как по громкой связи Ильич отдал распоряжение:

– Ко мне никого. Меня нет.

– Хорошо, Александр Ильич.

Некоторое время постоял в задумчивости, автоматически вынул из кармана айфон, чтобы позвонить Волгину. И тут же сунул его обратно: «а, что я скажу?».

Мимо проходили сотрудники дирекции, почтительно здороваясь со мной… В коридор вышла блондинка, в черных кожаных брюках, обтягивающих длинные стройные ноги – Алиса, новый секретарь административного департамента. Сразу после новогодних каникул, я проводил с ней собеседование. Интересная и сексуальная девица, лет двадцати… неожиданно я встретился с ней взглядом. Взгляды, на мгновение, зацепились друг за друга, но этого было достаточно, чтобы понять, в койку затащу. Я всегда это заранее чувствую. Заодно совмещу приятное с полезным: и секс и завербую агента.

До Алисы, секретарем в этом департаменте была Карина, фигуристая брюнетка с чрезвычайно большим достоинством – бюстом, наверное, четвертого размера. Её взяли по протекции уважаемого человека – главного окружного пожарника, от которого, что вполне понятно, мы, с нашим большим многоэтажным хозяйством, сильно зависели. Карину, приняли на работу, без собеседования, – мохнатая лапа сделала свое дело. На протяжении года я проявлял к знойной армянке аккуратный интерес, старательно пряча его от любопытных глаз, которых в бизнес-центре предостаточно… Увы, не срослось, зато, как я узнал позже, получилось у Ильича: после какой-то вечеринки в дирекции (я в это время загорал на Кипре), Ильич пригласил несколько человек продолжить праздник к себе домой, за город, его жена как раз была за границей. Среди приглашенных оказалась и Карина, и как мне позже рассказали небезучастные товарищи, из спальни Адамовича, всю ночь разносились стоны черноволосой красавицы… То ли пожарник что-то узнал, конкурировать с миллионером ему было не с руки, то ли произошло что другое, но вскоре красотка уволилась. Мне, про интрижку, Ильич, ничего не рассказал, думаю потому, что периодически, за это же, ругал меня: любителей заложить безопасника генеральному, более чем достаточно.

Ну да ладно, – дела прошлые.

А сейчас, в кабинете, меня ожидали Евменов с Фоминым. Очередное ЧП, произошло на трассе «Дон», неподалеку от Видного, на охраняемой нами АЗС. Это уже было третье с начала года нападение: барсеточники грабили машины, грабили нагло, днем, во время заправки. Дважды, ограблениям подверглись женщины, обе на дорогих иномарках. Эта банда работала на двух машинах, по виду это парни с Кавказа. И в этот раз все было, как всегда, молотком разбили стекло «Порше», забрали дамскую сумочку, и в ней около 150 000 рублей… вот только в салоне, в это время находился ребенок. Сам понимаешь, дело стало резонансным. Ясно же, что один охранник, к тому же у него пост в мини маркете, безопасность на АЗС не обеспечит, а второго он брать не хочет. Но владелец заправки, он работает по франшизе от НК «Татнефть», претензии предъявил нам. Типа, люди, скоро перестанут заправляться у меня – это прямой убыток, ну, и тому подобное… Мне самому придется ехать к нему, улаживать конфликт, что-то наплету об усилении, о наблюдении… надо его успокоить, мои замы этого сделать не смогут. Придется поехать и в Видное в местное ОВД, на территории которого находится АЗС, договориться, либо с начальником, либо с замом по розыску, о помощи. Платить за это, конечно же придется из своего кармана.

Закончив с делами ЧОП, я даже не успел выпить кофе, как появился Корнеев: теперь, после увольнения Витковского, он отвечает за оперативную работу.

– Что-то случилось? – спросил он, едва взглянув на меня.

– Проблема на заправке, – информацией, полученной от Волгина, я делится не собирался. – Барсеточники, в третий раз бомбят клиентов на АЗС. Но второго охранника, хозяин брать не желает. Не выгодно ему, а претензии предъявляет.

– Коммерс, есть коммерс…

– Ярик, ты не о том думаешь. Он нам неплохие деньги платит. Под охраной три его объекта, а проблемная только АЗС. Ты лучше напрягись и скажи, у тебя нет никого в подмосковном главке, или на крайняк в ОВД Видное?

– Подумаю. Надо перетереть с людьми, – ответил он.

– Подумай. Только мне это надо сегодня … День не задался, одни неприятности. Поэтому не говори, что и у тебя проблемы, – я покачал головой. – Давай с коммерческих заказов

– Половину дня, я с ребятами, пас гниду в Высотке на Кудринской площади. В 10.20 он вышел из дома, пошел к метро, на «Баррикадную», по дороге не шифровался. Поехал в «Детский мир». В магазине ни с кем не встречался, мы боялись потерять и плотно опекали. Купил детям подарки, и на такси вернулся обратно…

– Сучонок… На подарки у него деньги есть, а рассчитываться с долгами не хочет.

– Ну ты сравнил! Это разные деньги. Подарки даже на компромат не тянут. Хозяйка, из квартиры не выходила, дети соответственно тоже…

– Согласен, – кивнул я. – Настроение у меня плохое. После магазина вы точно, его не упустили?

– Нет. Такси вовремя подвернулось. Вечером отчет и счет за такси ребята предъявят.

– Ладно. Смотри, этот мошенник, хоть и бывший, но все-таки из ГРУ. Нельзя чтобы он вас срисовал.

– Да мы тоже не с улицы. Закурю?

– Ярик, вали к Евменову и дыми там. А у меня зона свободная от курения, – запротестовал я. – Надеюсь…

Он кивнул головой, и убрал в пачку сигарету, которую мял до этого в пальцах

– Что на складах нашего дорогого Саида? Нашли расхитителя капиталистической собственности?

– Склад в Апрелевке пасут двое ребят. Они на машине, пока ничего подозрительного.

Я вроде бы слушал его, но при этом слышал не всегда… в голове крутилось одно и тоже – с какой стороны подступиться к тревожной информации Волгина, кто инициатор оперативной разработки? И по-всякому выходило, что сегодня, мне сказать Волгину нечего.