Отзывы на книгу «Средняя продолжительность жизни», 4 отзыва

На автофикшен Максима Семеляка о нулевых, критических рецензий: умных, глубоких, сложных - больше, чем читательских. Объяснимо, "Средняя продолжительность жизни" в значительной степени вещь в себе, если и не в кантовом смысле абсолютной умонепостигаемости, то, уж точно, в бытовом - когда не хочется вникать, понимать, следовать за рассказчиком в дали, где он блуждает. Не читательский это проект, со времен Пушкина мало что изменилось, читатель ждет уж рифмы "розы", а не получая, теряет к рассказчику интерес. В книге на три с половиной сотни страниц должен быть какой-никакой сюжет и эмоциональная привязка,

Резюмируя: читать ради стиля. У книги высокий порог вхождения и ближе к концу, когда понимаешь, что все так и ограничится пустопорожними разговорами, становится не то, чтобы противно, а как-то бессмысленно. Но продравшись через начало и чуть не доходя до конца - территория множественного читательского оргазма (для умеющих извлекать его из текста).

Измученная велеречивость автора призвана скрыть тот факт, что рассказывать истории он не умеет, вместо этого подменяя сюжет затяжным актом мастурбации на свой какой-никакой интеллектуальный багаж. Потратить время читателт может куда лучше, чем слеля за никуда не ведущими виражами этой пописы.

Форма есть -- свежие авторские метафоры. Их много. Язык художественный, льется, повествование движется. Герой какой-то несовременный -- сплошь самоирония, самонаблюдение. Место действия то есть, то нет. Увлеченный такой неожиданно талантливой формой читатель продолжает читать. Где ж содержание? Сюжет? Нет. Не находится. Пустота и разочарование накрывают. Книга пролистана и сдана в библиотеку. А начиналась почти как у Набокова!

Язык беспечных нулевых. Герой — столичный журналист. Место старая советская турбаза переживает новые времена. Воспоминания из позднемоветского летнего детства, об отчужденном отце, об переделе большой исторической собственности. Бесцельная тоска, немного водки и советско-восточные мудрецы-довники.

Язык: сказ, прибоутки, каламбуры, цветастые рассуждения о смерти.