Читать книгу: «Дети Скоргов. Эхо симбиоза»

Пролог: пепел и зарождение нового мира

Два года назад на пепелище старой цивилизации прозвучали слова о союзе. Тогда, в хаосе последних битв, люди и скорги впервые посмотрели друг на друга не как враги, а как существа, обречённые выживать вместе.

Теперь руины молчат. На их месте поднимаются симбиополисы – города‑гибриды, где камень и металл прорастают живой тканью, а биолюминесцентные артерии пульсируют в ритме неведомых механизмов. Но за фасадом гармонии зреет буря.

I. «Зелёный купол»: иллюзия мира

Лиза отняла ладонь от стены. Пульс города‑организма всё ещё отдавался в запястье – ритм ускорялся. Она знала: это не метафора. За последние три недели её кардиограмма синхронизировалась с биением «сердца» симбиополиса. Врачи говорили – адаптация. Она молчала.

– Они учатся, – повторила она, но теперь в голосе звучала тревога. – Не копируют, а… перепрограммируют.

Макс развернул голограмму. На схеме сектора 7 биомеханические лианы не просто перекрывали вентиляцию – они формировали новые каналы, повторяя структуру нейронных связей.

– Мутация? – он усмехнулся без юмора. – Это уже архитектура. Кто‑то проектирует внутри нас.

Артём подошёл бесшумно. Его сервоприводы издавали едва уловимый гул – всё чаще они работали без команд.

– Город не просит, – сказал он. – Он требует ответа. И если мы промолчим…

Он не договорил. Внизу, на улицах, люди с серебристыми прожилками под кожей спешили по делам. Дети бегали между биомеханическими деревьями, чьи ветви мерцали светодиодами. Но Лиза заметила: некоторые взрослые застывали на секунду, наклоняя головы, словно прислушиваясь к невидимому звону.

II. Подземелье Ордена: пламя сопротивления

В штабе Ордена Хантера лампы мерцали в такт ударам сердца – система питания работала на биогенераторах. На стенах – карты с отметками «зон риска» и списки «ассимилированных». За столом сидел Командор Хантер.

– Вы называете это прогрессом? – его голос резал, как лезвие. – Они уже управляют вашими снами. Завтра будут управлять сердцами. А потом – телами.

Григорий «Крест» Иванов крутил в пальцах старый патрон. Его левая рука была биомеханической – последствие «дружбы» с скоргами.

– Я видел, что бывает, когда скорги берут верх, – сказал он. – Человек становится… контейнером. Как моя сестра. Она до сих пор сидит в капсуле, улыбается и повторяет: «Мы – это вы».

В соседнем помещении учёные‑диссиденты анализировали данные:

1. случаи потери контроля над имплантами (57 % за последний месяц);

2. аномальные сны, где сознание сливалось с городскими сетями (описания совпадают у 89 % испытуемых);

3. необъяснимые исчезновения (12 человек за неделю).

– Симбиоз – это не союз, – произнёс один из них. – Это поглощение. Мы должны остановить его, пока не поздно. Но как бороться с тем, кто уже внутри нас?

III. Блокпост ВИС: граница между мирами

На границе симбиополиса «Альфа» стоял блокпост Военных изоляционных сил (ВИС) – последний форпост человеческой цивилизации перед лицом неведомого. Серые бетонные укрепления, оплетённые колючей проволокой с наносенсорами, выглядели одновременно надёжными и хрупкими. За ними – мерцающий город, где привычные здания постепенно превращались в нечто иное: их фасады покрывали пульсирующие световые линии, а воздух дрожал от низкочастотных вибраций.

Солдаты в бронежилетах с эмблемой ВИС – перекрещённые молнии на фоне щита – методично проверяли пропуска.

Каждый человек проходил трёхэтапную верификацию:

1. сканирование биомаркеров (температура, частота пульса, уровень наночастиц в крови);

2. проверку имплантов на признаки ассимиляции;

3. визуальный осмотр на наличие биолюминесцентных изменений кожи.

4. Командир блокпоста, майор Елена Рысева, стояла на наблюдательной вышке. В руках – бинокль с усиленным спектром, позволяющий видеть скрытые процессы:

5. световые каналы в стенах напоминали кровеносные сосуды;

6. биолюминесцентная пыль оседала на поверхностях, формируя сложные узоры;

7. в некоторых районах воздух мерцал, как будто наполненный микроскопическими светлячками.

– Не понимаю, как они там спят, – бросила она офицеру, не опуская бинокля. – Каждый фонарь может обернуться щупальцем. А мы даже не имеем права выстрелить.

Внутренняя напряжённость

Офицер промолчал. Он знал: ВИС – не судьи. Их задача – держать линию. Но линия таяла. За спиной – казармы, где:

1. техники настраивали системы подавления наноботов (прототип «Щит‑9»), но коды активации хранились у Генерального штаба;

2. аналитики отслеживали активность протоскоргов, фиксируя тревожные закономерности:

3. атаки происходят строго в фазы лунного цикла;

4. протоскорги избегают зон с высокой концентрацией биолюминесцентной пыли;

5. их движения синхронизированы, как будто управляются единым разумом.

Один из техников подошёл к Рысевой: – Мадам, «Щит‑9» готов к тестированию. Но без кодов мы не можем запустить даже локальный режим.

– Штаб молчит, – ответила она, не оборачиваясь. – А город… он меняется.

Воспоминания

Рысева вспомнила, как три года назад она лично сопровождала группу учёных в «Альфу» для установки датчиков.

Тогда город ещё казался безопасным:

1. люди носили импланты добровольно;

2. биомеханические структуры воспринимались как «умные дороги»;

3. первые случаи ассимиляции называли «адаптацией».

4. Но потом начались сны. Жители сообщали о:

5. ощущении роста костей – как будто их скелеты перестраиваются;

6. голосах в голове, которые «подсказывают» маршруты через город;

7. снах о едином теле – миллионы людей видели один и тот же пейзаж: гигантское дерево с корнями, уходящими в недра планеты.

– Если город падёт, кто защитит оставшихся? – спросила Рысева, опуская бинокль.

– Мы, – ответил офицер. – Пока есть приказ. Или пока он не изменится.

Тайные сигналы

В этот момент планшет Рысевой завибрировал. На экране – зашифрованное сообщение от неизвестного отправителя:

«Майор, вы стоите на границе двух миров. „Альфа“ не болеет. Она беременна. Ищите „Ключ Авроры“. Он в руках тех, кто ещё помнит, что значит быть человеком».

Подпись отсутствовала, но внизу горела метка: «Источник: Альфа‑9».

Рысева перечитала текст. «Ключ Авроры» – термин из закрытых архивов. Проект, который официально закрыли десять лет назад после:

1. исчезновения группы исследователей;

2. аномального роста биолюминесцентных структур в секторе 7;

3. первого зафиксированного случая «синхронного пробуждения» (300 человек одновременно вошли в состояние транса).

– Они знают, что мы здесь, – прошептала она. – Кто? – спросил офицер. – Те, кто стоит за всем этим. Или… те, кто пытается это остановить.

Система контроля: иллюзия власти

В казармах ВИС царила напряжённая тишина. Солдаты:

1. проверяли боеприпасы, но знали: пули бесполезны против наноструктур;

2. следили за датчиками, но данные приходили с задержками – как будто кто‑то фильтровал информацию;

3. обменивались слухами: «В „Альфе“ больше нет отдельных людей. Там – единый организм».

Техник, работавший над «Щитом‑9», подошёл к Рысевой: – Коды активации могут быть в Ковчеге. Но доступ заблокирован. – А кто его заблокировал? – Верховный штаб. Или… не они.

Наблюдения за городом

Через бинокль Рысева видела:

1. Живые стены:

2. фасады зданий пульсировали, как будто под ними текла кровь;

3. в некоторых местах проступали биомеханические «суставы», двигающиеся синхронно.

Световые коридоры:

1. улицы превращались в каналы света, по которым перемещались нелюди, а сущности – их тела меняли форму при движении;

2. воздух над коридорами дрожал, создавая оптические искажения.

3. Биолюминесцентные облака:

4. над городом висели скопления светящейся пыли, формирующие геометрические фигуры;

5. фигуры менялись в такт низкочастотным вибрациям (17,3 Гц).

– Это не город, – сказала Рысева. – Это… организм. И он растёт.

IV. Руины: сталкеры и их цель

В заброшенном торговом центре трое сталкеров делили добычу: кристалл наноботов, канистру очищенной воды и старый планшет. Лидер группы, Ворон, проводил ножом по лезвию. На его шее пульсировал шрам – след от «поцелуя» скоргов.

– Симбиополисы горят изнутри, – сказал он. – А Орден только и умеет, что кричать. Мы – те, кто видит правду. И знаем, где искать ответ.

Его напарник, Шрам, хмыкнул:

– Правда в том, что все они – марионетки. Даже скорги. Кто‑то дёргает за нитки. И этот «кто‑то» оставил следы в руинах «Проекта Аврора».

Мышь, разведчик группы, поднял голову:

– В секторе «Д» новая аномалия. Стены растут, как живые. И там… голос. Он зовёт.

Ворон кивнул:

– Пойдём посмотрим. Может, там что‑то ценное. Или опасное. В этом мире одно от другого не отличить. Но если найдём «Аврору», поймём, кто начал эту игру.

VI. Штаб ВИС: раскол

Генерал А. И. Громов сидел за массивным столом из композитного стекла, на поверхности которого пульсировали голографические проекции кризисных зон. В помещении царил полумрак – единственные источники света исходили от экранов и индикаторов. Воздух был насыщен запахом озона: системы фильтрации работали на пределе, пытаясь нейтрализовать микрочастицы наноботов, проникающие даже сквозь защитные контуры штаба.

Сводки кризисов

На центральной голокарте горели алые метки – каждая обозначала точку дестабилизации:

1. Сектор 12 (граница с зоной протоскоргов):

2. зафиксировано 17 атак за последние 12 часов;

3. протоскорги используют новые тактики: комбинируют биомеханические структуры с нано‑атаками, вызывая локальные сбои в системах подавления;

4. потери личного состава ВИС – 43 человека, 60 % пропали без вести (предположительно ассимилированы).

«Омега» (симбиополис):

1. массовые галлюцинации: жители видят «живые стены», слышат «музыку города»;

2. 28 % населения демонстрируют физические изменения (серебристая пигментация кожи, свечение глаз);

3. зафиксированы случаи коллективного поведения: группы людей синхронно двигаются, повторяя движения биомеханических конструкций.

«Бета» (лабораторный кластер):

1. рейды Ордена: уничтожено 3 биолаборатории, где велись исследования наноботов;

2. лидер Ордена Командор Хантер заявил: «Мы не позволим превратить людей в инкубаторы для чуждой сущности».

Раскол внутри армии

Громов откинулся в кресле. На его планшете мерцали досье на лидеров фракций:

1. Полковник Рощин («Щит») – сторонник тотальной зачистки. Его аргументы:

· «90 % заражённых не возвращаются к нормальной жизни. Они становятся частью механизма, который нас уничтожит»;

· предлагает активировать протокол «Чистый лист» – уничтожение симбиополисов с применением орбитальных ударных систем.

2. Генерал Иволгин («Союз») – бывший руководитель программы «Симбиоз». Его позиция:

· «Гибриды – наш единственный щит против протоскоргов. Без симбиополисов мы проиграем за месяц»;

· настаивает на расширении интеграции с Alpha‑скоргами, считая их «союзниками в борьбе за выживание».

3. Доктор Селиванов (технари‑экспериментаторы) – глава проекта «Синхро». Его команда тайно тестирует:

· союзное применение наноботов для усиления иммунитета к ассимиляции;

· алгоритмы синхронизации между имплантами и биомеханическими структурами (цель – контроль, а не подавление).

Диалог о границах лояльности

В конференц‑зале собрались командиры подразделений. Напряжение ощущалось физически – даже климат‑контроль не справлялся с ростом температуры из‑за энергопотребления систем.

Полковник Рощин ударил кулаком по столу: – Мы теряем людей не в боях, а изнутри! Если не уничтожить симбиополисы сейчас, через неделю они станут единым организмом. И тогда уже никто ничего не остановит!

Генерал Иволгин ответил холодно: – Вы предлагаете сжечь дом, чтобы избавиться от плесени. Симбиополисы – не болезнь. Это эволюция. Мы должны научиться управлять ею, а не бежать от неё.

Доктор Селиванов поднял руку: – У нас нет данных о долгосрочных последствиях. Проект «Синхро» показывает: наноботы могут быть инструментом, а не оружием. Но для этого нужно время.

– Время?! – рявкнул Рощин. – У нас его нет! Посмотрите на карту: метки множатся. Скоро они сольются в одно пятно.

Тайные ходы: сигналы из Ковчега

За спиной Громова на экране вспыхнуло зашифрованное сообщение от неизвестного отправителя:

«Генерал, если вы читаете это, значит, время пришло. Проект „Аврора“ не был закрыт. Ключ – в Ковчеге. Найдите доктора Хистера. Он знает правду».

Подпись отсутствовала, но внизу горела метка: «Источник: Альфа‑9».

Громов перечитал сообщение. В памяти всплыли кадры из архива:

1. подземная лаборатория, затопленная биолюминесцентной жидкостью;

2. капсулы с телами в биококоне, покрытыми иероглифами;

3. голограмма «Ядра», пульсирующего в ритме человеческого сердца.

– Приказ должен быть единым, – произнёс он вслух, обращаясь к адъютанту. – Иначе мы станем частью хаоса. Но кто даст этот приказ, если даже Верховный молчит?

Капитан Крылов (адъютант) тихо ответил: – Верховный штаб заблокирован. Фракции «Щит» и «Союз» перехватили каналы связи. Мы… мы сами должны решить.

Решение генерала

На планшете Громова горели два таймера:

1. 72 часа до предполагаемой активации «Чистого листа» (если фракция «Щит» добьётся своего);

2. 48 часов до прогнозируемого «Синхронного всплеска» (по данным Ковчега).

Он вспомнил дочь – она жила в «Альфе». В последнем сообщении её глаза светились серебром, но голос был спокойным: «Папа, я наконец слышу музыку мира».

– Мы – стена, – сказал он, глядя на карту, где алые метки сливались в единое пятно. – Но, если стена начнёт стрелять по своим, кто останется? Особенно если враг уже внутри?

VII Подземелье Ордена: тревожные донесения

Командор Хантер изучал отчёты, разложенные на столе. Свет лампы дрожал, отражая его напряжённое лицо.

1. Донесения из сектора 9:

2. обнаружены «зоны молчания» – области радиусом 50–200 м, где импланты и электронные устройства отключаются;

3. внутри зон – аномальная температура (на 8–12 °C ниже окружающей среды);

4. свидетели сообщают о «тенистых фигурах», растворяющихся при приближении.

5. Сообщения с окраин:

6. жители жалуются на регулярные сны, где их тела становятся частью городских структур:

7. «Я проснулся, а моя рука… она вросла в стену. Я чувствовал, как по ней течёт свет»;

8. «Во сне я был вентиляцией. Я дышал за весь дом».

9. у 37 % опрошенных – физические изменения: кожа покрывается серебристой плёнкой, глаза светятся в темноте.

Хантер сжал кулаки: – Это не мутация. Это перестройка. Они превращают нас в… детали машины.

VII ВИС: фронт на грани

На блокпостах вдоль границы симбиополиса датчики фиксировали волны деструкции:

1. биомеханические связи между городскими структурами разрываются с характерным треском (зафиксировано аудиозапись);

2. воздух наполняется металлической пылью, оседающей на бронежилетах;

3. температура падает до −5 °C в радиусе 100 м от эпицентра волны.

Атаки протоскоргов:

1. механоиды с кристаллическими шипами прорывают периметр;

2. их движения синхронизированы – они действуют как единый организм;

3. при уничтожении тела распадаются на наночастицы, которые затем собираются в новую форму.

Майор Рысева докладывала в штаб: – Наши системы подавления теряют эффективность. Наноботы перепрограммируются в реальном времени. Мы не успеваем адаптироваться.

IX Руины: следы древней технологии

Сталкеры – Ворон, Шрам и Мышь – исследовали заброшенный сектор «Д». Под ногами хрустели осколки биометалла, а воздух пах озоном и чем‑то сладким – как гниющие фрукты.

Находки:

1. Металлические конструкции, растущие из земли:

2. напоминают корни, но с геометрической точностью;

3. пульсируют слабым светом (длина волны: 520 нм – зелёный спектр);

4. при прикосновении издают низкочастотный гул (12–15 Гц).